От стен замка на мили вокруг растекался гул, жестяной грохот. Самые стойкие еще с молодецким хеканьем заносили мечи, чтобы со звоном обрушить их на головы врагов, но большинство еще стоящих на ногах воинов уже надсадно сипели, заливающий глаза пот слепил, они размахивали мечами, уже просто надеясь на удачу. В общей свалке острые полосы стали находили цель, снова грохотало, воинов бросало в стороны от собственных замахов. Раскаленный шар солнца переполз середину неба и с облегчением понесся к горизонту, а бой все не кончался.
То в одном, то в другом месте со стен сыпались камни, лилась горящая смола, но все больше лестниц поднималось взамен обрушенных. На них тут же повисали грозди атакующих, люди стремительно взлетали на самый верх, сталкивая неповоротливых, бежали едва не по головам. Сверху их пытались столкнуть, но оглобли и палки тут же разрубались, а смельчаков хватали и утаскивали со стены. Одному отряду удалось оседлать стену, там спешно укреплялись, расталкивали защитников.
Через долину полз устрашающих размеров таран. Пара десятков коней, все в мыле, упирались трясущимися ногами, силясь дотащить ношу. Еще не меньше полусотни человек налегали на раму сзади и по сторонам, толкаясь и скользя на перемолотой в кашу траве. Иногда кто-то, не сумевший устоять на ногах, скрывался в толпе, снизу доносился придушенный вскрик и неприятный треск, под ноги брызгало красным. На них не обращали внимания, на место павшего тут же вставал другой и таран продолжал неспешно тащиться к стене. Защитники замка заметили его давно, но, поглощенные другими заботами, проморгали момент сближения. Таран упорно полз вверх по пологому склону холма к воротам. Сквозь треск жил и надсадное дыхание толкающих прорвался громогласный клич сотника:
– Поднажми, ребята, немного осталось!
Сверху обрушился рой злобных стрел, люди с криками и стоном падали, но их спешно заменяли, наваливались плечом, едва не на руках несли к воротам. Уже у самых створок пришлось выпрячь коней, с башенки прямо им на головы запоздало посыпались камни и бревна. Кого-то просто размазало по грунтовой дороге, остальные откатились, злобно крича. В полумиле от ворот низко прогрохотало, земля дрогнула под обрушившимися камнями стены. Там радостно закричали, железо загремело по железу с удвоенной силой. Защитники на воротах злобно взвыли, но часть их вынужденно оттянулась в сторону пролома, куда уже рвались осаждавшие. Их было больше, но в узком проломе защищавшиеся вставали плечом к плечу, ощетинившись копьями, а через их головы прицельно и холодно били луки.
Таран подполз уже к самым воротам. Сунув под колеса глыбы колотого камня, воины спешно отступили, оставив под прикрытием тонкой дощатой крыши расчет в десяток человек. Камень отскакивал от скатов, не причиняя вреда, стрелы застревали. Над воротами разнесся яростный крик. От соседней башни откликнулись, несколько человек вышли из боя и, обжигаясь и едва не вспыхивая сами, поволокли через стену бочки с горящей смолой.
Воины из таранного расчета вцепились в бревно, с силой налегли. Массивный толстый ствол нехотя качнулся, словно просыпаясь после длинной зимы. Потянулся, но окованный темным железом конец не дотянулся до струганых досок едва не на локоть. Его потянуло назад, цепи недовольно скрипнули, а таранный расчет налег с удвоенной силой. Наконец с третьей попытки раздался гулкий удар, пока еще слабый. Ворота дрогнули, но устояли. Сверху доносился неумолкающий крик, камни сыпались, как желуди с дуба. В крыше уже начали появляться первые глубокие трещины, несущая балка лопнула и держалась только чудом. Воины обливались потом, оттаскивая и толкая бревно. Они едва удержались на ногах, когда таран неожиданно легко ушел вперед, кто-то радостно вскрикнул, но это всего лишь подоспели на помощь самые нетерпеливые. Толкаясь и мешая друг другу, вцепились в таран, качнули, цепи протестующе завизжали, но металлический нос прошиб измочаленные доски с легкостью.
С обеих сторон от ворот раздавались команды, выстраивались боевые порядки. Сражение не затихало ни на секунду, по всей стене шли ожесточенные схватки, там гремело и скрежетало, стоны раненых тонули в озлобленных криках. Но главный бой должен был произойти тут, у ворот. В створках возник стремительно расширяющийся пролом, оттуда высунулись концы длинных копий. Их моментально обрубили, а таран тяжелым ударом смял и вбил их обратно.
Над схваткой взмыл и разнесся громогласный трубный рев. Ему вторили с разных концов, то тут, то там из боя выходили рыцари, по одиночке и группами. Устало отбиваясь от бросающегося навстречу врага, они тяжело бежали к воротам.
У тарана уже стоял чудовищно огромный воин в черном доспехе и мечом таких размеров, что им можно было пользоваться вместо весла. В щели забрала сверкали яростью глаза, черные, словно в них уже давно поселился мрак. Не скрывая нетерпения, он поторапливал воинов, порываясь самому вцепиться в толстый, как свинья, ствол тарана, но вовремя одергивал себя. Не пристало благородному рыцарю помогать простым воинам. Но тут же снова дергался, едва не бросался в ширящийся проем, лезвие меча хищно блестело в предвкушении крови.
Наконец, ворота не выдержали. Последние доски, выбитые мощными ударами, разбросало, на головы и плечи защитников замка посыпался частый дождь из крупной белой щепы. Ощетинившись копьями, они плотно закупорили проем, умело всаживали моментально побагровевшие наконечники в щели доспехов, с сухим стуком втыкались в щиты. Нападавшие в панике отхлынули, сминая задние ряды, мешая друг другу, но кто-то умный уже покрикивал, организуя людей. В сотню рук ухватились за раму, дернули, сдвигая таран. Проход у ворот расширился, самые лихие из защищающихся выскочили вперед, ломая строй. Их тут же зацепили клевцами, с радостным ревом утащили в свои ряды, где долго рубили и топтали, вымещая злость.
Черный рыцарь взмахнул мечом, над замком понеслись раскаты боевого клича. Защитников едва не смело, они ошалело мотали головами, а тот уже прорубался сквозь их ряды, как через редкий подлесок. Следом ломились, как стая разъяренных медведей, остальные рыцари. Каждый – как литая осадная башня, они продавливались внутрь, как раскаленный прут сквозь толщу льда. Вокруг стальными полосами мелькали лезвия мечей, разбрасываясь щедро красным, а сталкиваясь с вражескими мечами, победно звенели, разбрасывая тучи горючих искр.
Рыцарь первым взбежал по ступеням центральной башни замка. Внимательный взгляд пробежал по внутреннему двору, по стенам, вернулся обратно, едва не расшибившись о доспехи невесть откуда выскочившего воина в серебряно сверкнувших доспехах. Отшатнувшись в сторону, черный рыцарь оскалился, принимая боевую стойку. Он был зол на этого мальчишку, что мог бы запросто снести ему голову, но не стал, сразу видно - из благородных. Но еще большая злость закипала на себя, как он допустил, как мог позволить выскочить так неожиданно? Светлый рыцарь тряхнул золотой гривой, гордо выставил подбородок. По дурости или от ощущения собственной силы, он был без шлема. Блестящие праведным гневом голубые глаза метали молнии, звонкий голос можно было перековать на мечи:
– Я не вижу твоего герба, Черный рыцарь. Ты представишься, или предпочтешь умереть безымянным?
– Сэр Вальмонт, властелин земель Корт и Курингия. Но тебе, если сдашься, так и быть, позволю звать меня мой повелитель.
Черный рыцарь злобно хохотнул, видя, как исказилось лицо светлого. Тот широко распахнул светлые глаза, рот удивленно приоткрылся. Он тряхнул головой, приходя в себя, его меч протянулся, казалось, через всю площадь, и Черный рыцарь вдруг понял, что он короче его собственного едва ли на волос.
– Не может быть повелителем грязь под ногами. А со своим повелителем ты встретишься сейчас, это тебе обещает конт Дирабль, рыцарь Белого Сокола!
Ослепительно сверкнуло, Черный рыцарь едва успел отразить молниеносный удар, от неожиданности припал на колено, но тут же встал, череда сокрушительных ударов отбросила конта на несколько метров. Сражение уже переместилось в пределы замка, но вокруг них образовался круг пустого пространства. Светлый рыцарь на мгновение замер, лицо вмиг посуровело, он сосредоточенно изучал гигантскую фигуру сэра Вальмонта. Весь в железе до самой макушки, без каких-либо заметных слабых мест, тот с легкостью помахивал широченным мечом, ехидно улыбаясь. Конт Дирабль на выдохе сдвинулся, остро отточенная сталь взвихрилась вокруг, заключая рыцаря в прозрачный кокон. Он ураганом налетел на Черного рыцаря, каждый удар отзывался звоном стали, разбрасывая снопы искр. Черный рыцарь парировал умело и жестко, сам наносил быстрые и точные удары, отступал и тут же обманным движением отвоевывал упущенное обратно. В лязге и грохоте они не заметили, как стихли звуки боя вокруг. Воины останавливались, опуская оружие, смахивали пот и кровь со лба. Кто-то оглядывал заваленный телами двор, некоторые устало опускались на плиты двора прямо там же, где стояли. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что на ногах оставались только воины Черного рыцаря.
Светлый рыцарь, казалось, не замечал ничего вокруг. Серебряным шершнем он кружил вокруг закованного в черное врага. А тот уже начинал тяжело дышать, все больше уходя в глухую оборону. Только изредка лезвие его меча со стоном прорывало воздух, но не находило цели. Наконец, рыцарь Белого Сокола нанес череду самых страшных ударов. Черный рыцарь содрогался, по доспехам поползли трещины. Меч рвануло из рук с такой силой, что тот едва не утащил за собой. Вальмонт рухнул на колени. Еще миг - и он бы растянулся во весь рост, но устоял, цепляясь за остатки гордости. Конт приставил лезвие к его шее, было заметно, что и ему этот бой не дался легко, но слова упали холодные, надменные:
– Передо мной на коленях стоит напыщенный дурак. Не тот ли это человек, что предлагал мне сдаться? Я пощажу тебя, сэр хвастун, если признаешь поражение.
– Оглянись, дурак! Твои воины мертвы, замок пал, о чем ты говоришь? О какой пощаде?
Черный рыцарь дернулся, серебристая сталь распорола кожу. Тонкая алая змейка юркнула под доспехи, принялась щекотать, пробираясь все глубже. Но в глазах конта он со злорадством разглядел растерянность и страх. Конт удивленно оглядывался, но со всех сторон смотрели незнакомые лица, некоторые напоказ перешептываются, поигрывая копьями и боевыми топорами.
Меч заходил ходуном. Вальмонт опасливо отодвинулся, а когда поднял глаза на замершего конта, у того по лицу катились крупные горошины слез.
– Успокойтесь, конт. Не стоит ронять себя еще ниже, принесите мне клятву верности, и я так и быть, пощажу вас и дам уйти… Конечно, без доспехов и меча, но с вами будет жизнь, а это многого стоит. Возможно, вы сможете когда-нибудь собраться с силами и осадить теперь уже мой замок… Возможно, даже окажетесь сильнее, во что охотно верю. А сейчас – на колени, проси моей милости.
Черный рыцарь поднялся во весь рост. Безоружный, он ударом выбил меч из руки конта, железо с грохотом запрыгало по плитам. Дирабль поднял наливающийся гневом взгляд, смахнул с лица злые слезы.
– Во мне нет страха. Я оплакиваю павших товарищей, которых обещал сберечь, но не сумел. Ты проиграл, хоть и оказался в результате сильнее, и не мне, а тебе стоило просить пощады. Сейчас этот замок твой, бери, раз так распорядилась судьба.
Черный рыцарь подобрал оказавшийся на удивление тяжелым меч. Тот действительно был не короче, а скорее даже длиннее его собственного. Что за мощь в этом юноше, что за мощь! А конт повернулся спиной и уже уходил прочь. Вальмонт оперся на меч, в спину светлому рыцарю грозно пророкотало:
– Куда же ты? Не помню, чтобы позволял тебе идти. Сперва доспех и клятва верности, щенок!
Конт замер посреди двора. Звякнули, сжимаясь, латные перчатки, застонал сминаемый металл. Он сказал тихо, но его голос эхом прокатился по площади:
– Довольно чести в преклонении перед сильным. Но я еще раз смею напомнить, кто из нас двоих лишился оружия и пал на колени. Я отступаю, чтобы не быть стоптанным толпой твоих людей, но скажу, что никогда не преклоню колена перед двумя грязными созданиями - перед тобой и свиньей, что пускает пузыри в глубокой луже!
Страшный рев разорвал повисшую было над замком изумленную тишину. Казалось, что гудит земля, но Черный рыцарь вдруг сорвался с места и, в два прыжка оказавшись возле рыцаря Белого Сокола, занес над ним грозно блеснувший меч.
– Щенок,не тебе, рожденному в грязной канаве, оскорблять меня!
Оглушительно зазвенело, а в наступившей следом мертвой тишине остались только надсадное яростное дыхание и еле слышная капель. Успевший в последний миг перед смертью развернуться к своему убийце лицом конт замер, из перерубленного почти надвое плеча торчал обломок меча. Вторая его половина осталась в руках у Вальмонта. Тот с яростью смотрел в глаза гордеца, осмелившегося перед всеми его людьми не признать его силу. Конт Дирабль смерил своего убийцу презрительным взглядом. На губах появилась кровавая пена, но он успел бросить:
– В спину? Конечно, ведь ты же презренный трус. Будь ты проклят, и все твои потомки, пес!
Из глаз светлого рыцаря уходила жизнь, но он еще стоял. Потом ноги подкосились и он грузно опустился на колени в успевшее уже собраться алое озеро. Черный рыцарь все так же зло смотрел на умерающего врага. Потом пинком обрушил его на спину, подкованный сапог проскрежетал по грудной пластине серебристого доспеха. Вальмонт вскинул обломок меча в победном жесте, тяжелый взгляд пополз по лицам воинов. Те отшатывались, отводили глаза, не смея смотреть на грозного предводителя.
– Все же после смерти он встал передо мною на колени. Теперь вы видите - никто не уйдет непобежденным! – он с отвращением отбросил рукоять меча, уже спокойнее бросил: – разграбить и сжечь.
Он направился было ко входу в башню, но тут со стены раздался испуганный крик:
– Мой господин! На опушке леса передовой отряд, рыцари! Судя по цветам флагов, это войско короля Клода, он идет с подмогой к людям конта!
– Мог бы и не торопиться! – Вальмонт с усмешкой посмотрел на павшего врага, затем лицо стало серьезным. – Общий сбор! Задвиньте ворота тараном, часть людей на стены, пусть будут на виду у наступающих, пока основные силы уходят через пролом в задней стене!
Вокруг заметались его воины, кто-то принялся в панике натягивать скинутое было железо. Черный рыцарь подобрал свой меч и неторопливо подошел к распростертому в застывающей луже конту. На гордом мертвом лице маской застыло спокойствие. Он ушел полным сил и непобежденным. Бесчестие его не коснулось. Но все черное воинство знает, что он все же пал на колени, хоть и после смерти. А в их глазах и для их морали это и есть его, Вальмонта, победа. Черный рыцарь постоял над телом, воровато оглянувшись, скомкано бросил рыцарский жест прощания с павшим. Меч вжикнул, ныряя в ножны, плиты двора понеслись под ногами коня. Черный рыцарь выметнулся из потерянной крепости. Перед внутренним взором все еще маячили светлые глаза гордеца, а с губ срывалось, падая в дорожную пыль под копыта, горькое:
«Ни тебе, ни мне. Таков рок, мой враг, ни тебе, ни мне».