Приближение объекта к границам Солнечной системы отслеживали с Земли с момента обнаружения в 2030-м. Бродячая планета размером с Марс на огромной скорости неслась сквозь пространство. Ученые как один заявляли, что с ее траекторией, она устроит катастрофические гравитационные возмущения, как минимум, сдвинув с места пару-тройку планет.
Земные правительства в панике решали, как поступить с незваной гостьей. За десятилетие, прошедшее с ее открытия, наука и техника совершили колоссальный рывок. Снаряженные мощнейшими двигателями и вооружением корабли отправились на перехват к поясу Койпера. Но неожиданно для всех гостья скорректировала траекторию и вышла на орбиту вокруг Солнца.
Прошло еще пять лет. Перехватчики, размещенные на Плутоне, Эриде, Макемаке и Хаумеа, самых крупных объектах ледяного пояса, успели обрасти базами и россыпью лабораторий. Физики, химики и ставшие вдруг очень востребованными ксенобиологи без отпусков и выходных бились над тайной новоприобретенной девятой планеты.
Обладая чудовищно сильным магнитным полем, та сжигала спутники наблюдения и зонды. Они обрушивались на ее поверхность, удивительно темную, почти не отражающую свет. По этой же причине оптические и электронные телескопы почти не помогали. Старый астрофизик, один из прибывших первыми, долго рассматривал ее нечеткие фотографии и восхищенно прошептал:
– Стелла Нигра! Черная Звезда, она прекрасна!
Она неслась по орбите под пристальным взором полуслепой аппаратуры, перехватывая выскакивающие навстречу кометы и не обращая внимания на назойливый интерес к своей персоне.
– Все равно не понимаю! – Дарья на объемном экране упрямо мотнула головой, – тебе же оставалась всего неделя!
– Я сто раз объяснял! – Юджин посмотрел на девушку и продолжил уже спокойнее. – Там работы на месяц, не больше, зато потом можно подать запрос на повышение. Будем жить у океана, и никаких командировок. Ты согласилась уже, что изменилось?
– Ну, не знаю, – картинка знакомым жестом убрала за ухо прядь светлых волос, зеленые глаза смотрели обиженно, – я тебя и так тут целый год жду! Ты меня совсем не любишь...
– Отбой, – Юджин с силой потер лицо, пальцы взъерошили короткий темный ежик. – Перезапуск.
Дарья на экране вздрогнула, радостно распахнула глаза:
– Ой, привет! Ты домой собираешься? Пора уже, всего неделя осталась!
Сложная, многоуровневая симуляция личности, включающая все привычки, поведение, образ мысли, и все для чего? Чтобы младший научный сотрудник Центра по контактам мог придумать правдоподобное объяснение, почему он остается на Хаумеа еще на месяц. Сказать правду? Не смешите меня! Кто в здравом уме признается, что участвует в опасном эксперименте? Какой поднимется крик!
Эта попытка объясниться станет двадцать третьей. Юджин всматривался в радостно распахнутые глаза, милую улыбку, и не знал, с чего начать сейчас. Дарья-на-экране вопросительно вздернула брови, но сигнал прервал неловкое молчание. Выведя изображение звонящего поверх программы, он принял вызов.
– Готов принести себя в жертву на благо любимой науке? – Фельдман, тощий старикан с живыми глазами под очками с такими мощными линзами, что они искажали не только свет, но наверняка еще и пространство, сразу взял быка за рога. – Алтарь готов, Сбруев и Митио точат обсидиановые ножи!
– Авраам Борисович, я только за, но мне еще письмо Дарье отправлять, объяснять ситуацию...
– Тогда давай быстрее, а не то передумаем и никакого тебе акияна!
– Хорошо, сейчас закончу и бегом к вам.
Мысль не шла, да и время поджимало, поэтому Юджин не стал ничего сочинять, а просто объяснил все, как есть. В конце концов, матрица снималась с личности Дарьи год назад, перед его отлетом, и теперь могла соответствовать оригиналу не полностью. Он смотрел, как анимированная пиктограмма письма влетает в виртуальный ящик. Через пять с половиной часов оно доберется до адресата. Остается надеяться, что никто не пострадает от урагана по имени Дарья.
В лаборатории его встретили недовольным ворчанием, промолчал только японец. Дородный, в условиях пониженной гравитации грациозный, как плывущий слон, Сбруев выразительно нахмурился, указывая на лабораторный стол, над которым навис, поблескивая щупальцами, робот. Похожий на оседлавшего тощую травинку клеща, он кровожадно сверкал глазами.
– Забирайся, времени все меньше, – Фельдман подтолкнул Юджина к столу, – Стелла Нигра будет в перицентре Хаумеи через полтора часа, а нам еще нужно будет тебя проверить.
Юджин взгромоздился на холодную столешницу, та пошла крупными мурашками, растеклась, подстраиваясь под тело. Медицинский робот помахивал щупальцами, будто примериваясь, но на этот раз вместо инструментов он был вооружен крохотными датчиками на термостатичной подложке. Сбруев взволнованно спросил японца:
– Ты все точно рассчитал?
– Можешь перепроверить.
– Я просто хотел сказать, что никогда еще такого не делали...
Глаза-фонари железного чудовища вспыхнули, больно резанув светом. Юджин зажмурился, но Фельдман недовольно заорал от пультов:
– Где твои глаза? Вот спалим тебе корку, тогда выспишься! Давай, ты же мужчина!
Юджин кое-как проморгался, свет шел не особо яркий, скорее раздражающий, неприятно мерцающий на самом краю восприятия. Пульсация становилась все отчетливее с уменьшением частоты. В какой-то момент перед глазами понеслись призрачные картины, тело словно отнялось. Что это за место? Существа, суетящиеся рядом – кто они? Одно, самое крупное, что-то кричало, остальные ему отвечали. Он разбирал только отдельные фразы, потом внимание плыло, и только мелькающий свет заставлял вернуться обратно.
– Он уходит! Нужно его задержать, Митио!
– Фиксирую! Синхронизируем!
– Подключаю...
По телу – у него есть тело? – пробежали судороги, кожа под электродами невыносимо зудела. Он попытался двинуться, но не смог. Дернулся пару раз, хотел крикнуть, но не вспомнил, – как это? Вселенная прорвалась черным ужасом, он навалился со всех сторон, сдавил…
Удивительное чувство, когда ты видишь мир вокруг, в центре которого – ты. Сознание раздвоилось, в спину легко давила столешница, тысячи насекомых носились по коже, а в приоткрытые глаза рвался матовый свет нарко-лампы. И одновременно он смотрел на себя через камеры наблюдения. Худой, за год почти без притяжения за ненадобностью растерявший все мышцы. Перед самым лицом неподвижно завис металлический клещ. Повинуясь неясному чувству, Юджин потянулся к нему, а через мгновение уже смотрел десятью, по количеству конечностей, глазами. Двинул щупальцем, оно подалось с трудом, поползло, как в густом растворе, вдруг остановилось. На мониторе, возле которого застыл человек с непонятной конструкцией на лице, загорелись знакомые символы.
Вернувшись в систему наблюдения, Юджин увидел ярко-красные буквы: "попытка перехвата управления медботом, отключение периферии". Фельдман – имя вспомнилось не сразу – никак не отреагировал, как и остальные. Основные узлы, подключения, остальные системы... И везде на камерах одно и то же: люди в форме и белых халатах, сидя, стоя, лежа, и все – без движения. Только картинки снаружи немного успокоили: появившаяся из-за близкого горизонта ракета медленно ползла над безжизненным пейзажем. Уже хорошо, по крайней мере, это не галлюцинация.
Пришлось постараться, чтобы замедлить себя. Электронная составляющая нового "я" сопротивлялась изо всех сил. Наконец, удалось взять подсознание под контроль, время сдвинулось, в уши и микрофоны потоком хлынули звуки. Последним вернулось ощущение тела, Юджин почувствовал, как дернулись пальцы рук, еще немного, и он вывалится обратно! Подался назад, поймав тонкий баланс, повис на самом краю, привыкая.
В лаборатории мерзко верещал зуммер. Фельдман подскочил, едва не поднявшись над пультом, уставился на предостерегающую надпись:
– Это еще что такое? Что у вас там случилось?
Коллеги смотрели непонимающе, Сбруев пожал оплывшими плечами. Проникнув в систему безопасности, Юджин отключил сигнализацию. Ученые переглянулись, когда из системы оповещения раздался его голос:
– Это я случился. Судя по всему, эксперимент прошел удачно?
Идея была очень простой. Вблизи Стелла Нигра любые системы под управлением нейросетей отключались с ошибкой. Сенсоры накрывала лавина данных. Умная машина не справлялась с обработкой и захлебывалась. Попытки научить систему интуитивно отбрасывать несущественное неожиданно провалились. Неожиданно – потому что обученная на всем, от котиков до абстракций, нейросеть до этого щелкала любые задачи как орехи. А столкнувшись с реальной проблемой, спасовала.
К решению шли долго, пачками сжигая дорогостоящее оборудование. И ответ оказался на поверхности, как это часто и бывает. Неизвестно, кому из троицы первому пришло в голову использовать систему записи личности. Она появилась года три назад, и теперь ей пользовалась едва не половина работников. Цифровые слепки тащили с собой все. Программа давала возможность во время долгих вахт почти вживую общаться с теми, кто остался на земле. Она реагировала, как оригинал, поддерживала беседу, в самый раз, если при беседе вживую между репликами проходило одиннадцать часов.
Они вчетвером по очереди слали свои электронные копии к Черной Звезде. Результаты впечатляли, зондам с псевдоличностью на борту удавалось держатся дольше. Но и тут уперлись в барьер: в записи не было полного объема реакций на экстремальные ситуации.
Так появилась идея за авторством Юджина о сопряжении живой психики и электронной начинки. Он же вызвался стать первым подопытным.
– Получилось! – громогласно вскричал Фельдман, – предлагаю по этому поводу собраться у меня! И непременно с шампанским!
– Сначала нужно проверить мою работоспособность, – прервал его Юджин, – откройте допуск к зонду, и можете сразу готовить следующий. Не думаю, что первый вылет пройдет гладко.
Бросив взгляд на тело, замершее под змеиным взглядом робота, он через внутреннюю сеть прошел в аппаратную, откуда осуществлялись запуски зондов, осмотрелся, примеряясь к новым ощущениям. Он начал чувствовать электронную начинку, появилось тонкое восприятие времени. Теперь, ускорившись и ожидая разрешения на старт, он ощупал зонды, в программных кодах которых оказалось много мусора. Чувствуя, как растет интеллектуальная мощь, потянулся к скрытому в каменных недрах планеты электронному мозгу станции. Когда по нервам-проводам тела, которым стала вся система Хаумеи, прошло "добро" на отправку, он уже обладал всеми знаниями, доступными на крошечном куске камня.
Отправив запрос на три другие планеты-лаборатории, Юджин оседлал все доступные зонды. Решение пришло спонтанно, и теперь без малого сотня крошечных ракет выстрелила в сторону загадочной гостьи.
Черная Звезда приближалась. Влияние ее магнитного поля Юджин ощутил уже на ста тысячах километров, когда глаза-зонды застила легкая пелена помех. Он пробежался по частотам, подбирая оптимальное сочетание. В районе виртуального "затылка" настойчиво засвербило:
– Это ты забрал все зонды? – голос Фельдмана звенел от возмущения, – ты ставишь под удар весь проект!
– Не волнуйтесь, Авраам Борисович, я знаю, что делаю.
– Немедленно вернись, я отменяю эксперимент! Или нам придется тебя отключить!
– Даже не думайте об этом! – Юджин осмотрел лабораторию всеми доступными камерами, – я закончу начатое в любом случае, а вот вам может не понравиться мой ответ.
– Да как ты смеешь!...
Фельдман задохнулся от возмущения. Митио осторожно шагнул к столу, робот ощетинился навстречу всеми десятью руками. На концах щупалец блестели отточенные лезвия скальпелей.
– База под моим контролем, а тронуть тело я не позволю. Ведите себя хорошо.
Дети. Просто дети для него, получившего знания и мощный вычислительный аппарат станции. Глупые, ничего не понимающие, но опасные. Приглядывая за ними частью сознания, Юджин вернулся к основной задаче. Зонды уже расходились вокруг Черной Звезды. Вдруг навалились страшная слабость и апатия, это магнитное поле припекало кремниевый мозг. Может, стоит вернуться? Просто уронить тела-зонды и проснуться? Но зачем? Все это – зачем? Одна из крохотных ракет задрожала, клюнула носом, потеряв управление. Дюзы плюнули голубым, зонд на полной тяге прыгнул к поверхности. Юджин проводил его взглядом. В этом куске металла к неминуемой смерти несся и он.
По нервам прокатилась нестерпимо жаркая волна, приводя в чувство. Черная Звезда поборола-таки, если бы он оказался здесь в одном зонде, то так и не узнал бы причин падения.
А еще в его психопрофиль добавилась запись реакции на черную, беспросветную тоску.
Перегруппировавшись, нырнул глубже. Уже на нижней границе нахлынули одна за другой несколько волн. Ужас, безысходность, потеря – в самых диких сочетаниях. Он выдержал все, отделавшись малой кровью: еще три зонда пополнили кладбище техники, в которое начала превращаться Черная Звезда.
Наконец, Юджин остановился в трех сотнях километров от поверхности.
Здесь, внизу, было спокойно. Помехи, назойливым комаром зудевшие на периферии, почти не ощущались. Ощетинившись локаторами и антеннами тестеров, Юджин послал робкий запрос, и Звезда отозвалась. Очень глубокий, добрый голос убаюкивал, лишая контроля над телом. Лежащий на столе организм шевельнулся.
Сидящим в железной коробке создателям могучих систем не дано понять всей мощи своего творения просто в силу ограниченности. Мозг в недрах планеты взвыл, перемалывая рокот и пение, через несколько секунд пришел ответ: Черная Звезда приветствовала его.
А затем она ударила в полную силу. Юджина выбило из тел-зондов, он стал потоком частиц, сохраняя странным образом память и сознание. В короткое мгновение перед отделением от электронных носителей подоспел ответ от лабораторий, и теперь в него вливались потоки знаний, раздувая, наделяя сознание новыми гранями. Теперь он – самое великое и могучее существо, когда-либо жившее в этом секторе галактики! Он может все, стоит лишь захотеть!
А на лабораторном столе умирал маленький человек. Освободившийся из-под контроля медицинский робот делал все, что мог, но....
...поверхность Черной Звезды стала такой притягательной. Магнитная воронка затягивала в раскрывшиеся недра. Юджин почувствовал, что его ждут. Представители разных цивилизаций, равные ему, экипаж странной планеты.
В Центре началась паника: Стелла Нигра покидала Солнечную систему. Уйдет не один год, пока она скроется окончательно, но все понимали, это – все. Неземной разум так и не вышел на контакт. Возможно, посчитал человечество недостаточно развитым?
Тело Юджина упаковали в металл и пластик, ближайшим рейсом оно отправится на Землю.
Фельдман и Сбруев считали себя виновными в его смерти, даже всегда уравновешенный Митио уронил слезу.
Девушка Дарья нашла успокоение в разговорах с матрицей погибшего.
Человечество на пару дней объединилось в трауре по исследователю.
Сам Юджин, потерявший часть индивидуальности, растворенный среди тысяч подобных ему, был рад случившемуся.
И только Черная Звезда безразлично оставляла позади очередной мир.