Вы отравили мой девичий мозг,
Вы растоптали мои эдельвейсы… (с)
Высокая худая то ли девушка, то ли женщина в длинном плаще бутылочно-зелёного цвета шла по вечернему осеннему городу, гримасничая лицом. Её тонкие руки нервно погружались в глубокие карманы плаща, чтобы тут же показаться оттуда снова. Тёмно-русые волосы неопрятными лохмами развевались на ветру. Длинные ноги, заканчивающиеся ботинками 41 размера, легко несли её в быстро наступающую ночь. Казалось, она торопится. Никто не оглядывался ей вслед, только стайка мальчишек-подростков, готовых обсмеять всех и вся, коротко хохотнула, подметив в ней что-то неуловимо необычное.
Неделю назад Вера отпраздновала свой тридцать шестой день рождения. На работе, в сугубо женском бухгалтерском коллективе, отметила скромно – в обеденный перерыв распили с дамами бутылочку шампанского да съели коробку конфет. Она с нетерпением ждала вечера, когда можно будет отметить с ним… Правда, кроме него там будет ещё человек 15-16. В мае Вера от нечего делать стала посещать клуб, в котором всех желающих обучали аргентинскому танго. У неё было много свободного времени, никакой личной жизни (даже любимая кошка сдохла) и много комплексов. Слишком высокая, слишком худая, слишком торчащие вперёд верхние зубы (но это только тогда, когда широко улыбалась)… Зато танцевала она всегда хорошо. В детстве даже посещала хореографический кружок, но там над ней всё время насмехались из-за роста, так что без особых сожалений его пришлось бросить. Теперь же, начитавшись статей по популярной психологии, Вера вытащила на свет божий своё давнее увлечение и с жаром взялась за него.
Всем известно, что на кружках по интересам, где преобладает публика возраста 30+, большинство составляют женщины. Так оказалось и в клубе аргентинского танго. Несколько супружеских пар, желающих встряхнуться и внести свежесть в болото семейной жизни, двое потрёпанных холостых мужчин, давно утративших надежду устроить личную жизнь, один несомненный гомосексуалист, на всякий случай виляющий задом, остальные – женщины, барышни, дамы… Вере по росту подходил только Ярослав, который ходил на занятия вместе с женой Аллочкой. Они были симпатичной парой. Врачи, обоим хорошо за пятьдесят, он – почти метр девяносто, плотный, с хорошей осанкой, молчаливый, с сединой и умным пронзительным взглядом. На занятия всегда приходил в костюме-тройке и начищенных до блеска дорогих ботинках. Она – невысокая фигурная милая блондинка с открытой улыбкой. Аллочка в юности занималась художественной гимнастикой, кое-какие навыки сохранились, поэтому на танцах она чувствовала себя как рыба в воде. Яркие лёгкие платья и специальные танцевальные туфли на невысоком каблучке только подчёркивали её очарование. Аллочка получала море удовольствия от занятий танго. Ярослав же… Как бы это сказать помягче… Ну, не создан он был для танцев. Ни для танго, ни для вальса, ни для румбы. Старался, конечно, - то ли сам поставил себе цель научиться, то ли жене хотел угодить, но получалось откровенно плохо. Ритм он чувствовал хорошо, повести партнёршу мог, но движения не удавались. Зажатый, скованный, напряжённый – расслабиться и получать удовольствие от процесса получалось крайне редко.
Но Вере всё равно нравилось танцевать именно с ним. Она прикрывала глаза и мечтала. Представляла, что этот импозантный седовласый мужчина, чью большую горячую ладонь она чувствовала у себя под лопатками, незаметно ведёт её в танце прямо к выходу из зала, они ускользают в ночь, садятся в его серебристую ауди и улетают подальше от этой ненужной толпы танцующих… Дальше она толком не могла придумать – то ли он везёт её по дорогим ресторанам, где они ночь напролёт пьют кроваво-красное вино из красивых бокалов и нюхают кокаин, то ли мчит прямиком к себе в загородный дом, на руках заносит в супружескую спальню и швыряет на огромную кровать под балдахином… В общем, Вере хотелось чего-то сказочно красивого и невыносимо романтичного.
Не исключено, что Ярославу тоже чего-то хотелось. Однажды вечером, ещё в июле, они случайно встретились в самом большом и популярном в городе супермаркете. Оказалось, что наедине он общается вовсе не так, как при людях – более открыто, доброжелательно, остроумно, совсем по-дружески. Сначала Вера лишь слегка улыбалась, потом уже откровенно и искренне хохотала, позабыв о своих торчащих зубах. Он щурился и смотрел на неё добрыми глазами. Позвал в кафе поужинать. Она согласилась. Им было хорошо и тепло вместе. Заиграла живая музыка. Конечно, танго. Вера на секунду замерла, взглянула на него настороженно – пригласит ли?.. Пригласил. Его горячая ладонь жгла ей спину. Он смотрел на неё сверху вниз и чуть заметно улыбался, от чего в уголках глаз собирались морщинки. Он явно получал удовольствие от танца. А посетители кафе откровенно любовались этой парой.
После того вечера Вера влюбилась в него окончательно. Молчала, конечно. В клубе он был таким же, как всегда – безукоризненно вежливым, но отстранённым. Ни тепла, ни доброго взгляда. Она стала частенько пропускать занятия. А когда появлялась, то смотрела на него большими ожидающими глазами страдающего оленя. Пока неделю назад – как раз в день её рождения – он не сказал спокойно, но твёрдо: «Не смотри на меня так, а то жена уже всякие вопросы задаёт». Она ничего не ответила, поникла и почти сразу сбежала домой, ни с кем не попрощавшись.
И вот теперь она широкими решительными шагами идёт по ночному городу. Речка. Мост. Дошла до середины. Уже медленнее. Остановилась. Покрасневшими тонкими пальцами взялась за перила. Наклонилась, всмотрелась в тёмную воду. Холодно. Плюнула со злостью. Сунула замёрзшие руки в глубокие карманы плаща, и, ссутулившись, неторопливо пошла по мосту на другой берег.