Ю. А.
СНЕГ
Мерзкий оранжевый свет, автострада и хлопья мокрого снега. Снег падает на псалтырь у девочки на остановке, влетает в бормочущий рот. Где-то в морге разрезают скальпелем самого дорогого ей человека. Там так же холодно, как и на зимней улице.
Снег стерилен. Стерилен как вата, как бинты, как пена водородной перекиси, не спасающей от туберкулеза. Он вымораживает всё, что хотелось сказать, прочесть, написать, выдохнуть. Он перечеркивает саму возможность высказывания, затыкая рот как кляп. Точно так же затыкает рот смерть. Уже не примириться, не полюбить, не понять…
И остается лишь не плакать, не смеяться, не скорбеть, но – понимать. Живым. Пока что живым.
Заблудих,яко овча погибшее,взыщи раба Твоего, яко заповедей Твоих не забых.
ОГОНЬ
Пройти сквозь огонь – зачем? Раствориться в пламени, уйти туда, где, по слову поэта, огонь и роза – одно. Ты ведь не звал ангела, подобно Анании, Азарии и Мисаилу, отрокам иудейским.
Крематорий ждет своих жертв, благожелательно, как палач законнического Нового времени. Только в качестве осужденных оказываются твои близкие. Их последнее желание – закон. Подойдите, попрощайтесь, поцелуйте, пока новопреставленный не ушел в окончательное небытие
Как больного на каталке, ввозят гроб в зал. Последнее целование или последний поцелуй предателя Иуды? Гроб уезжает по автоматической ленте, и жерло огненной реки времен поглощает тебя навсегда.
Светильник ногама моима закон Твой, и свет стезям моим.
ВОЗДУХ
И пепел развеяли по всей земле. Он взметнулся в воздух, словно ангельская фигура, неуверенно набросанная ребенком. Он стал удобрением сорным владимирским травам, речной грязью, пылью на стенах Покрова на Нерли, попал в глаз местному пьянчуге. Сможешь ли ты встать по трубе Архангела в день Суда?
Ты стал всем не для всех и не для спасения хотя бы некоторых. Ты сделал это лишь по собственному своеволию. Узрят ли твои глаза, как небо будет свернуто в свиток, исписанный иероглифами созвездий? Я не хотела бы узнать это без тебя.
Паче всех учащих мя разумех, яко свидения Твоя поучение мое есть.
ЗЕМЛЯ
А полуторалитровая банка, по недоразумению названная урной, была опущена в землю. Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущии на ней. Земля, освященная неведомым иереем, который давным-давно нашел в ней покой. Земля с могилами неведомых миру мучеников. Земля, где лежит вся моя водохлебная московская родня.
Здесь стоит оглушительная тишина над полумиллионом могил. Тишина, которую не может разрушить церковный колокол, разломать ругань рабочих и шум лопат, что неправдой срывают очередное чужое захоронение.
Всякия кончины видех конец, широка заповедь Твоя зело.