Башня Чёрного Ведуна. Часть 3. Встреча

Книга миров


Когда бесконечное пространство было  более-менее упорядочено, Творец стал следить за сотворением новых миров. Куда бы ни обратил он свой пристальный, созидающий взор, везде появлялись могущественные сущности, помогающие организации жизни во Вселенной. В одной, другой, третьей… Это были Великие Боги, которые отвечали за появление и существование всего, что было задумано Творцом.
 
Они настолько были умелы, настолько искусны, что Творец иногда размышлял:

- Что, если они объединятся? Они смогут свергнуть меня, не поверив в моё могущество.

И тогда Он задумался, как же заставить эти могущественные сущности, сотворённые им же, служить Ему всегда?

Выход нашёлся далеко не сразу. Творец созвал Богов на пир и предложил состязание в могуществе и магии.

Боги не зря назывались Великими, они показали своё искусство созидать и разрушать мир: куда ни глянь, появлялись туманности, ветви - спиралевидные образования из горячих звёзд,  -  чёрные дыры… Причудливо изгибались хвосты комет. А на отдельных планетах образовывались разные формы жизни.

- Нет победителя среди Вас,  - сказал Творец, -  все Вы равны в своём могуществе. Поступим так: чтобы не нарушить порядок, установленный нами с таким трудом, я раздам вам священные листы, сотканные мною из космической пряжи. На них вы запишите свою магию, своё искусство созидать и разрушать. Мы сошьём их в единую книгу, которая будет хранится в надёжном месте под охраной  созданных мною чудовищ. Посмотрим, у кого будет больше таких страниц, тот и победит.

Творец не дал Богам определённого срока исполнения поставленной задачи. Они трудились над страницами, записывая на них своё могущественное искусство. Но и не подозревали Боги, что как только они приносили Ему страницу за страницей, то начинали постепенно терять своё могущество. Этот процесс был медлительным, поэтому Великие и не догадывались, что у них остаётся только лишь часть могущества.

А книга всё увеличивалась. Творец уже терял к ней интерес, ведь все события шли сами собой, именно так, как он и задумал. Тогда Он сотворил ещё одного Великого, самого послушного, самого последнего. И отдал на его попечительство занятия с книгой. Молодой Великий не знал всей тайны, он лишь был вхож в пещеру, где хранилось сокровище мудрости. Он один, кроме Творца,  знал к ней путь. Он знал заклинания, которые усыпляли чудовищ, охранявших пещеру.

Прошли тысячелетия...

Молодой Великий, – он ведь так и остался молодым среди других, - был любопытен. Однажды он, схватившись за космическую прядь, спустился на небольшую цветущую планету. Мир, окруживший Великого, ему очень приглянулся. Он не понимал, что такое «вода», никогда не сталкивался с таким природным явлением, как дождь.
Промокнув, Великий на время потерял свои способности парить в пространстве.
В трудную для него минуту он и повстречал человеческое существо, которое помогло ему в этом непростом положении. Увидев шедшего к нему незнакомца, великий принял облик человека.

Могута вздрогнул, увидев самого себя, и  необыкновенным своим чутьём понял, что перед ним нечеловеческая сущность. Он отнёс Великого на себе в только что выстроенную башню. Делал всё, что от него требовал Великий, а тот в свою очередь учил его простой магии. Могута ни единым словом не выдал, что уже кое-чему научился. Он всё время кланялся, стоял, согнувшись, чтобы Великий не увидел его чёрных глаз.

Когда состояние Великого улучшилось, он стал сетовать, что нарушил запреты Творца, что у него явно скопилось столько однообразной работы, которую никогда делать ему не нравилось, что долгое, очень долгое время, он не сможет путешествовать. А это был смысл его существования: узнавать что-то новое в таком необъятном мире.

Великий, приняв человеческий облик, не заметил, что стал обладать и  некоторыми новыми качествами: болтливостью, например. Да, и как не поговорить, если молчишь тысячелетиями...

Могута же, смекнув свою выгоду, стал говорить, что он, Могута, рад помочь Великому во всём. Даже заняться его делами.

Великий взмахнул руками и Могута упал на лавку, возле которой стоял. От него отделилась бестелесная сущность, которую Бог запрятал в многочисленные складки своих одежд, похожих на облака.

Лишь в пещере Могута обрёл себя. Он вздохнул, открыл глаза и огляделся: мрачные, низкие своды, в каменных нишах то в одной, то в другой появляется огонь.
- Не выходи отсюда. Умрёшь. Только здесь ты сможешь жить. Подойди к третьему огневому каналу. Опусти руки в огонь, как только он появится. Он не причинит тебе вреда. Но руки твои будут защищены.

Могута от страха сжался. Не шутка – руки в огонь. Но перечить не посмел. Как только в третьей нише появился огонь, он тотчас же сунул в него обе руки. Ни жара, ни боли колдун не почувствовал. Когда огонь спустя несколько минут исчез, Могута почувствовал, что его руки до локтя покрылись каким-то защитным слоем.
- Иди по коридору. Огонь покажет тебе направление.

Могута шёл, дрожа от страха. Особенно холод сжимал сердце, когда огонь появлялся рядом и слишком внезапно. Но он старался не вскрикивать, боясь не оправдать доверие.

Идти пришлось долго. Ноги гудели от усталости, но Могута ни разу не остановился. Наконец-то впереди показался голубоватый свет. Это была округлая пещера, в центре которой стоял огромный каменный стол, длиной метров пять, а то и больше. На нём возвышалось что-то похожее на свиток невероятных размеров.

- По-вашему это - книга. Её письмена огненные. Именно для этого я защитил твои руки.

Могута увидел, что с двух сторон стола, ближе к его краю,  были закреплены каменные «ушки», а в них вставлены концы огромного валька, похожего на скалку, коими деревенские жители раскатывали тесто. Вот на этом вальке и было намотано полотно. Могута подошёл поближе и почувствовал жар, исходивший от него.  Он увидел, что конец огромного свитка лежит на столешнице и закреплён особой планкой чёрного цвета. Сам свиток, казалось, состоит из множества переплетённых между собой серебристых волос, сотканных каким-то искусным ткачом. Линии, чёрточки, точки, пятна – всё горело, но полотно и не думало даже задымиться, не то, чтобы сгореть.

- Посмотри: рядом с тобой лежат отдельные части, которые ты должен прикрепить к книге. Поднимешь линейку, подложишь ровно край, прижмёшь. Можешь отдохнуть, пока не зашипит. Повернёшь рычаг. И дальше... Счастливой работы!

И стало тихо...

Могута хотел крикнуть, что кто же его накормит, ведь он может умереть... Но вдруг понял, что ни пить, ни есть он не хочет.

... Сколько времени прошло с тех пор, как Великий его покинул, Могута не знал. Листы, которые надо было приклеивать появлялись сами собой, когда он работал с очередным из них.

И вот однажды он опять услышал знакомый голос:

- Я вижу, что ты очень старался. Чем я могу наградить тебя?
- Расскажи мне, что здесь написано? Ведь ты, наверное, читал, когда склеивал страницы?

И беззаботный Великий поведал Могуте о многом... О том, что человеку знать было не к чему.  Не раз жалел колдун, что он не может записать услышанное, но даже думать не посмел, попросить об этом. Он боялся лишь одного: навечно остаться в этой пещере.

... Очнулся Могута на своей лавке и сначала не понял, что с ним и где он. Тело его болело, казалось, что кожа как-то неправильно приложена к мышцам. Он молча крутил головой. А потом вдруг вскочил и  побежал к заветной двери. Открыв её, произнеся несколько ему известных слов, он стал на ступеньку. Она расширилась и повезла его наверх. Сегодня вниз, в свои подземелья,  он не собирался.

Могута оказался в небольшой комнатке. Здесь он писал, здесь он учился, здесь он создавал из себя великого мага. Ведун подскочил к стопке пергамента, схватил первый, палочку, чернила и стал писать то, что запомнил. Одни страницы после окончания работы  оставались светлыми, но их было мало, а  как только он писал о разрушительных заклинаниях, то поверхность пергамента темнела.

Могута ни спал, ни ел, ни пил, пока не закончил записывать то, что он мог вспомнить.  Только после того, как он сшил листы, как спрятал книгу внутрь прозрачного кристалла, он спустился, запер дверь.
 
- Я не Могута. Я Ведун. Никто не знает столько, сколько знаю я. Хочу ли я повелевать миром? Да!  Но не сейчас. Я устал...

Ведун  зачерпнул воды и вскрикнул, увидев своё отражение: его лицо стало чёрным, как те листы, которые он только что скрепил...

1

Эту ночь  Настя провела беспокойно: всё время казалось, что где-то хлопают крылья, кричат вороны, разговаривают люди.

Пробуждение было мучительным, но радостным. Она знала, что Бэлвор рядом! Вчера, увидев его за столом, она чуть было не кинулась ему на шею, но вовремя спохватилась: неприлично при хозяйке.

Бэлвор был уставшим, осунувшимся, мало говорил. Поев, он ушёл в горницу и спал почти сутки. Божедарка несколько раз будила его, давала какое-то питьё, растирала руки, спину. И он снова засыпал. Насте приказано было не будить его, и день она провела в обычном режиме: зарядка, изучение рун, прогулка на лошадке, гимнастика, водные процедуры, которые проходили в некотором опасении. Но старушка была рядом, поэтому особого страха не было.

- Ну, вот и подходят к концу наши занятия. Кто знает, что тебе пригодится... Но знай, я верю в тебя. Сестрица моя отдала тебе свою силу, я – свои знания. Выдюжишь. Да, не чурайся помощи. Если необманная она, принимай.

- А как же узнать, что обманная?

- У худого человека глаза-то бегают, на тебя не смотрят.

- Свидимся ли мы когда-нибудь? Неизвестно. Про это, наверное, даже Боги не знают. Хочу сказать, что я полюбила вас и очень благодарна за науку...

- Ох, девка, не терзай ты мою душу, - перебила хозяйка Настю, вытирая слёзы.

... Несколько дней Бэлвор учил Настю забираться по горам с появившимся специальным снаряжением. На вопрос девушки, откуда оно взялось, он ответил, что его братья принесли. Видимо, это их она слышала бессонной ночью.

Сначала ничего не получалось, но, как говорится в пословице «Терпение и труд всё перетрут», - всё постепенно стало налаживаться. Вместе с этим не прерывалась гимнастика, стрельба из лука, чтение рун. Настя вставала рано, ложилась поздно, но не уставала. Всю усталость снимали купание и отвары, которые искусно готовили Божедарка.

День расставания неумолимо приближался. Настя очень расстроилась, что придётся идти пешком: она так полюбила свою лошадку. Да, и отвыкла от пеших прогулок. Девушка понимала, что придётся немало нести с собой. И представляла эти утомительные переходы.

- О чём так вздыхаешь? – спросил её Бэлвор.
- Жаль с хозяйкой расставаться.
- И только?
- Нет, конечно. Боюсь, что не получится, не выдержу. Привыкла к мирной жизни, расслабилась...
- Ну, не такой уж и мирной, по словам хозяйки. Она тебя хвалила.

Настя покраснела, глубоко вздохнула: что-то ждёт её впереди? Но она уже умела быстро организовывать свои мысли. Бэлвор рядом! Он подскажет! Эх... Лежать бы сейчас под одеялом, рядом Василий... Как же он там, жив ли? Даже покраснела, потому что  стало стыдно: забыла про кота. Спросить у Бэлвора? Но он такой, ещё полетит узнавать. Потеряем время...

- С ним всё будет хорошо! – услышала она тихий шёпот и вздрогнула: он всё-таки читает её мысли.

Настя благодарно взглянула на Бэлвора и кивнула, шмыгнув носом.
«Летал, узнавал! Или братья сказали. Какие же они все хорошие!»

Вечер был беспокойный: собирались в дорогу. Думали, что взять с собой. Бэлвор обрадовал девушку, сказав, что чистая вода, некоторое снаряжение, продукты, вещи будут ждать их в определённых местах. Значит, не надо будет всё нести на себе.
Была пересмотрена одежда. Божедарка накануне дала каких-то трав, чтобы рубашки, куртку, брюки и другие вещи были в их отварах замочены и выстираны. Старушка знала толк в травах, как и во многом другом. Когда верхняя одежда высохла, то Настя не взялась бы определить их цвет. То ли это пыль, то ли камень, то ли сухая трава. Свет менял цвет.

На голову Насте была выдана шапка, которая полностью закрывала её волосы. Девушка даже сначала  испугалась, что её прекрасную косу, которой теперь она гордилась, хотят обрезать. Но шапка была устроена на манер колпака. Закрученная на голове коса, прихваченная особыми застёжками, скрывалась в нём и не мешала при беге.
Утро было хмурым. Похоже, именно его и ждал её спутник. Плотно позавтракав, искупавшись в пещере, накинув  изменённую одежду, путники вышли из дома. Настя не удержалась, бросилась попрощаться к лошадке. Та ласково ткнулась губами в лицо хозяйке.

- Не скучай... – заплакала девушка. – Великая Мать не оставит меня. Свидимся!
Она выскочила из загона, подбежала к Божедарке, обняла её.
- Ну-ну, что ты. Пригляжу за лошадками-то я, не переживай. Поспешайте ребятки. Время не ждёт.

Настя и Бэлвор поклонились ей в пояс. Божедарка из необъятных карманов достала два оберега. Она подошла к Бэлвору и надела ему на шнурочке  маленькую медвежью лапу. Медведь - хозяин леса, сильный, мощный и благородный зверь. Считалось, что он защищает от всех проявлений зла. Во многих домах в качестве оберега держали лапу медведя. Люди верили, что она защитит от людей с черными мыслями, болезней и бед и наделяли медведя мудростью и огромными знаниями во всех сферах, его именем часто скрепляли клятвы. Если охотник нарушал такую клятву - его ждала гибель в лесу. Коготь медведя был признаком силы и уважения со стороны окружающих, приносил удачу и оберегал от опасностей.

Потом старушка подошла к Насте, она повесила ей маленького коня. Конь был одним из наиболее почитаемых животных. Здесь  верили, что они наиболее приближены к богам, и что солнце движется потому, что его вращает колесница, запряженная тремя конями, поэтому и  ценили за выносливость и  способность терпеть трудности и лишения. С их образом были связано множество знаковых символов. Белые и золотистые кони - отражение добра, благополучия и богатства. Черные - предвестники предательства, обмана и беды.

 У Насти был золотистый конь, который светился даже без солнышка.
Девушка помнила из рассказов и бабки Варвары, и Божедарки, что люди с большим уважением и почитанием относились к животным. Они считали зверей связующим звеном между человеком и могущественной природой. Священных животных было много. Верили - обереги с изображениями зверей наделяют своих обладателей их лучшими качествами - ловкостью, силой, смекалкой. Считалось, что любая часть священного животного обладает теми же свойствами, что и само животное.

Поклонились ещё раз, и быстро пошли вперёд. Через несколько минут Настя оглянулась: на фоне скал фигурка Божедарки казалась маленькой и очень одинокой. И она помахала старушке рукой. Та в ответ - двумя руками. Девушке стало легче дышать, и она поспешила за проводником.

Шли молча. Погода не баловала: задул пронизывающий ветер, накрапывал холодный дождь. Вокруг равнина -  укрыться негде. Лишь сухая жёсткая трава бьёт по ногам. Небо сплошь покрыто тучами. Было ощущение, что солнце даже не всходило, что его где-то удерживает какая-то чёрная сила.

Удивительным было то, что не хотелось делать остановки. Воду по глотку пили на ходу. И шли быстрым шагом, посматривая по сторонам, оглядываясь и приглядываясь. Но мир вокруг, как будто вымер. Кроме травы и двух путников, идущих по ней, не было никого. Так продолжалось целый день. К вечеру лишь заметили вдалеке темное пятно: лесок.
По мере приближения к нему Настя всё больше чувствовала тревогу. Всё чаще хотелось пить. Появился неприятный запах, переходивший в невыносимую вонь. Пришлось остановиться и закрыть нос и рот платками. Но запах был настолько едким, что щипало в глазах.

Оказалось, что рядом с лесом находится зловонное болото. Оно, видимо, увеличивалось, всё больше захватывая территорию. Лесок состоял из чахлых, кривых и очень тоненьких деревцев. Некоторые из них давно погибли, и торчали из жижи измученными пленниками.

 Путники остановились, примериваясь, что делать дальше.
- Не думал, что первая остановка будет где-то здесь, - еле слышно произнёс Бэлвор, пододвинувшись к Насте. – Будем искать ориентиры.

- А что искать?
- Знак волка. Он может служить как тёмным, так и светлым силам. Животное гордое, сильное. Это может быть рисунок, клок шерсти... что угодно. Я, Настасья, не знаю.  Будем искать.

И они, обойдя самую жидкую часть болота, зашли на кочки, по которым прыгали след в след. По пути Бэлвор срезал тонкие сухие стволы, чтобы ими упираться в дно, если оно есть.

Идти было мучительно сложно, так как надвигалась ночь. Хорошо, что второе зрение уже начало действовать. Настя не успевала за Бэлвором, но так как он шёл уверенно, то и она шла за ним, запоминая кочки. Всё происходило механически: кочка – раз, пропускаем – два-три, прыгаем на четвёртую.

Впереди обозначился маленький островок с несколькими деревцами. На нём и  решили передохнуть.

- Не вижу впереди ничего, чтобы привлекло моё внимание. Ничего не понимаю, где же схорон?
- А он перед тобой! – сказала тихо Настя, увидевшая на одном из стволов глубокий след от когтей, процарапанный сверху вниз и оканчивающийся полосой, похожей на стрелу.
- Настасья! Как ты разглядела? Молодчина!

Бэлвор стал шарить руками по мху около корней. Нащупав кольцо, потянул за него.    Поднялся квадрат мха, а под ним было углубление, наподобие укрывища, только намного меньше. Но путники смогли там сесть, прислонившись к стенке и закрыть крышку. Очень хотелось вытянуть ноги, но у Бэлвора они упирались в другую стенку, да и Насте было некомфортно.

- Хорошо, что не на болоте ночевать, - прошептала она. – Здесь совсем нет запаха. И нас никто не найдёт, да?
- Думаю, да.

Бэлвор протянул руку и стал вести её вдоль стены, наткнувшись на что-то, стукнул. И тотчас укрывище осветилось голубоватым неярким светом. В углу они обнаружили мешок с водой и едой. Это был хлеб, малосолёное мясо, яблочки.
 
Перекусив, путники постарались устроиться на ночлег.

2

Настя поняла, что ей трудно дышать, что она не может пошевелиться. Очень болела голова. Просто раскалывалась. А затылок саднил, как будто на нём была содрана кожа. Очень хотелось пить, язык распух и не шевелился. Сознание постепенно возвращалось к ней. Она с трудом открыла глаза.

Помещение, в котором она лежала, было похоже на последнее укрывище своим размером, но оно было чуть больше и выше, а перед девушкой на стене на уровне глаз, если встать на цыпочки, находилось маленькое оконце. Руки за спиной были крепко связаны, ноги тоже. Она была одна.

«Вот и приехали. А где же Бэлвор? Неужели его убили? Кто схватил меня?» - стала размышлять Настя. Она постаралась сесть, но у неё ничего не получилось, тогда раскачиваясь, девушка смогла перевернуться на другой бок  и потеряла сознание от боли.

Ей виделись какие-то призраки в шкурах и со странными масками на голове. Костёр, дикие танцы...
Вздох, второй...

И Настя опять открыла глаза. Перед ней была лестница, вверху заканчивающаяся грубо сколоченной дверцей.

«Надо сосредоточиться. Мы спали в укрывище. Это я помню. Затекли ноги. И это помню. Захотелось в туалет. Я надела куртку, лежащую у входа. Куртка оказалась не моя, но возвращаться я не стала. Вышла, прикрыла вход. Ушла за деревца. Встала, натянула штаны... И всё. Больше ничего не помню. Видимо, я в плену. Но у кого? Дедулька позаботился о встрече? Быстро, однако...»

Размышления прервал скрип открываемой дверцы.

-  Что там? Очнулась? – услышала Настя басовитый возглас.
- Проверим. Эй, путник, гы-гы-гы! Живой, нет?

«Надо потянуть время, но как хочется пить. Они думают, что я парень».

- Живой, нет? Очухался? Гнилой, а ты не убил его часом, приложив дубиной по голове?
- Не, я не в полную силу, слегка и огрел. А чё, думаешь, убил что ли? Не, не может быть. Попадёт тогда от Змеихи.
- Знамо дело -  попадёт.
- Чё делать-то, а Бурый?
- Убедиться надо, что живой. Лезь в яму, посмотри.

Настя услышала, что кто-то спускается вниз. Почувствовав внезапный толчок чем-то острым в ногу, она невольно вскрикнула. Пришлось открыть глаза.

Перед ней стоял низкорослый, толстый, косматый мужик, одетый в какую-то шкуру, подпоясанную верёвкой. На ногах огромные кожаные носки, - наверное, это какой-то вид обуви, но Настя встречала такую впервые. От него страшно воняло немытостью, нестиранной одеждой и болотом. У Насти защипало в глазах, засвербело в носу.

- Бурый! – обрадовался спустившийся. – Живой он. Молодюсенький такой. Наверное, вкусный, гы-гы-гы!

Настя с ужасом поперхнулась, и её чуть не вырвало.  «Великая Мать, спаси! Помоги мне! Бэлвор, где ты?»

- Чё делать-то?

Настя решилась заговорить, но слова дались нелегко:
- Пить дайте.
- Бурый! Пить просит. Кинь мешок.

Сверху в руки косматому упал кожаный мешок. Он отложил его в сторону. Схватил Настю за плечи и посадил к стене. У неё закружилась голова, и она поняла, что вот-вот упадёт. Это понял и Гнилой. Он вытащил пробку из мешка и плеснул воду ей в лицо. Когда девушка открыла глаза, тот сунул ей горлышко мешка в рот. Вода была тёплая, застоявшаяся, но не такая уж и противная. Она освежила Настю, и девушка увидела, как спускается второй косматый. «Странно, как будто я его видела», - подумала она.

- Кто ты? - спросил Бурый.
- Руки перевяжите вперёд, - в приказном грубом тоне сказала Настя. – Кому говорю.

Косматые, услышав повелительный тон, развязали руки Насте, подождали, пока она их разотрёт, и связали впереди,  уже несильно стягивая. Они не могли понять: отчего этот молодой парнишка не боится их, почему ТАК разговаривает с ними. Они занервничали, немного помялись, не зная, что делать дальше.

Гнилой зашептал Бурому, но так, что Настя слышала каждое слово: «Чёт не пойму, может, это не простой путник, а посланник чей?» На что Бурый недоумённо взглянул на Настю. А та грозно на него:

- Ну, чего уставились? Долго я здесь сидеть буду?
- Так, Змеиха-то не пришла. Придёт, скажет.
-Ну, и валите отсюда.

Насте показалось, что косматые чуть ли не поклонились ей слегка. А может, кивнули только. Но они быстро убрались наверх и прикрыли дверцу. И она осталась одна.
«Думать, думать, думать. Так, надо попробовать встать и посмотреть, что за окном». И, упершись руками в земляной пол, Настя, превозмогая головокружение и тошноту, смогла подняться. Ноги ужасно затекли и держать не хотели. Пришлось снова сесть и растереть их. Немного получилось ослабить верёвки, стянув их ниже.
Вторая попытка удалась. Настя стала продвигаться к окну. Хорошо, что оно рядом, а пол земляной.

 Осторожно выглянув, с трудом дотянувшись до маленького оконца, она увидела край какого-то поселения, расположившегося среди воды. Вдали стеной рос настоящий лес. На отдельных островках посреди воды стояли ветхие шалаши, укрытые ветками и шкурами. Возле каждого было костровище, где висели котлы. От островка к островку были перекинуты настилы. Запаха болота не чувствовалось.

- Здесь, видимо, озеро лесное, а может и болото, но не такое, как мы проходили. Это только его часть...

В окне что-то метнулось, и Настя едва успела отскочить. Но увидев белую птицу, она приблизилась снова.

- Бэлвор, миленький! Нашёл!
- Тихо, - просвистел ворон, - жива... Связана?
Настя протянула руки с верёвкой.
- Где я?
- Болотные жители. Не пер-р-ребивай. У тебя моя кур-р-ртка. Там камень пр-р-редателя. Ничего не объясняй. Пусть выведут на дор-р-рогу. Обещай денег. В кар-р-рмане маленький мешочек, отдай...
- А ну, кышь! – послышался окрик.

И Бэлвор взметнулся ввысь. А у Насти сердце зашлось, и она молилась, чтоб никто не подстрелил его. Успокоилась только тогда, когда увидела белую точку, скрывающуюся вдали.  Сама поспешила на место. И вовремя. Дверца заскрипела. К ней спустился Бурый. Он принёс ей ягод в глубокой плетёной миске. Молча развязал руки, подал миску и исчез.

Удивившись, Настя поставила миску на пол. Поработала руками, разгоняя кровь. Стала проверять карманы. Она нашла мешочек с деньгами, бутылочку с чистой родниковой водой, из которой тут же сделала два глотка. Живительная влага прибавила девушке сил. В одном из карманов она нашла тряпицу. Смочив её жидкостью из другой бутылочки, найденной во внутреннем кармане, Настя приложила к ране на голове и ойкнула: кроме раны, там появилась и большая шишка.

«Представляю себя со спины: всё в крови, наверное». Она пригляделась к полу в том месте, где лежала, и увидела бурые пятна.

Настя ещё немного смочила тряпицу и снова приложила к ране, придерживая её там. Второй рукой она отыскала потайной карман и нащупала в нём камень. Успокоившись, что он на месте, пододвинула миску и взяла одну ягодку.

- Это же морошка! Я знаю. Она и вкусная и полезная! Вот спасибо!

Однажды Настя вместе с бабушкой  Анной ездила в Тюменскую область к её родственникам. Там они жили на заимке, ходили за морошкой. Или, как говорила бабушкина родня: по морошку. Они рассказывали, что эту ягоду, свежую и моченую, подавали к царскому столу как самую ценную. Они и сейчас порой ее называют Царской ягодой. А уж бабушкина тётка Аграфена такие квасы и морсы делает, что заказывают у неё эти напитки со всей округи.

Настя  проглотив несколько ягод,  почувствовала вкус того напитка из детства. И миска быстро опустела.

 Интересная ягода! Неспелая, она – красная, а потом становится оранжевой. И как же много её бывает в урожайный год!

 Настя загрустила от воспоминаний, потом встряхнулась,  встала и начала дыхательную гимнастику, как учила Божедарка. Ноги болели, но душевно она уже привела себя в порядок.

«Ничего-ничего. Ещё посмотрим!»

 Над дверцей послышался шорох и сопение. Взглянув вверх, она обнаружила, что за ней наблюдают сквозь щели, но это не косматые. Сделав вид, что не заметила, она продолжала упражнения.

Когда дверца заскрипела, открываясь, девушка села к стене. По лестнице спускался Бурый, а весь проход загородила какая-то могутная баба. Женщиной назвать её язык не поворачивался. Насте вспомнилась старая сказка «Снежная королева», в которой предводительницей шайки была лихая атаманша. Эта чем-то походила на неё, но было в ней что-то настолько отталкивающее, что девушка содрогнулась.

Бурый развязал ей ноги, молча показал рукой на лестницу. Настя потёрла щиколотки, походила, попрыгала и только потом полезла к выходу. Выйдя на волю, она столкнулась с этой необъятной фигурой. Только внимательно взглянув на неё, девушка поняла суть прозвища «Змеиха»: у «фигуры»  нос был плоский, похожий на змеиный. Это было воплощение уродства. Такова ли была она при рождении, или что-то изуродовало лицо её, но страшнее и отвратительнее существа Настя ещё не встречала.

Змеиха уставилась на неё и долго разглядывала. Молчание затянулось.

- Ты... неспроста оказался на нашем болоте, что привело тебя сюда? – вдруг произнесла она, как ни странно обычным голосом.

- По какому праву задерживаете путников да ещё таким зверским способом. Вы приказа не знаете?
- Да, слышали мы эти приказы. Только мы сами с усами. Живём, себе служим, никому не подчиняемся. Как ты узнал, о нашем поселении? Кто рассказал тебе, что мы здесь? Отвечай?

Настя ничего не понимала: за кого была эта Змеиха, от кого бежала со своими людьми на болото, и что ей сказать, чтобы не навредить себе.

- Я еду с гор. Лошадь моя пала, пришлось пешком идти. В темноте не увидел болота, потерял сумку, - ответила Настя, как можно грубее, но в тоже время её тон перестал быть вызывающим.
- Куда едешь?
- Это важная тайна, не могу её открыть.
- Ну, что ж, неволить не будем, но и отпустить не можем. Поживёшь здесь, может и  одумаешься.

Настю не устраивал такой расклад. Она достала мешочек с деньгами:
- Я заплачу, если выведете меня на дорогу.
- Заплатишь? А зачем нам здесь, на болоте, твои деньги? Гнилой, Бурый! Отведите пленника в темницу на острове.

Бурый легонько подтолкнул Настю к мосткам, а Гнилой пошёл первым, указывая путь. Всюду, куда ни глянь, на многочисленных островках суетился болотный житель, не обращая внимания на то, кого ведут по мосткам. Видно, они никого не боялись и были уверены в своей безопасности.

Шалаш, где устроили Настю, был просторным. Лежанка из сухой травы - мягкой. Удивительно, что не было никакого гнуса. Ни один комар не пропищал с тех пор, как она сюда попала.

У входа устроился Бурый, отправив Гнилого куда-то за едой. Он постоял, потом обошёл шалаш. Настя услышала его шепот:
- Спи сейчас, как только стемнеет, я отведу тебя на дорогу.
- С чего это?
- Ты отдашь мешочек с деньгами мне. Это им они не нужны. А мне нужны. С деньгами я проберусь в какой-нибудь город и затеряюсь среди жителей.
- М-ммм. Не думаю.
- Почему это?

Настя подумала, как бы поделикатнее объяснить, что с такой внешностью его ни в один город не пустят.
- Понимаешь, так давно не одеваются...
- За дурака держишь? Знамо дело не пустят. Только я свою прежнюю одежду сберёг, в шкуры переоделся.

Он замолчал и сел у входа. А Настя стала раздумывать, стоит ли ему доверять. Не попадёт ли она из огня да в полымя?

Девушка прилегла, чтобы набраться сил, предварительно глотнув родниковой водички и смочив рану, которая постепенно затягивалась.

Когда Настя открыла глаза, то увидела в отверстие шалаша, что день на исходе, накрапывает дождь. Рядом с ней стоит кувшинчик с каким-то напитком, чашка с ягодами, хлеб. Хлеб она взяла в руки, поднесла к лицу, вдохнула запах и поперхнулась: тянуло болотиной и плесенью. Пришлось отложить на место. Но потом, повинуясь какому-то инстинкту, убрала его под подстилку, а воду вылила в угол. Почему-то даже ягоды есть не хотелось.

Настя взяла в руку горсточку ягод, легла, вытянув её, как будто не успела доесть и уснула. Буквально через несколько минут послышался топоток по мосткам. Слегка приоткрыв глаза, девушка увидела приближающуюся Змеиху.

- Посмотри, Гнилой, всё ли съела?

Настя почувствовала гнилостный запах и пристальный взгляд. Как бы ни хотелось глянуть и отвернуться, она лежала, стараясь ровно дышать.

- А что ты, говоришь, подслушал? - прошептала Змеиха.
- Бурый предложил ей бежать с ним за деньги. А я к тебе сразу.  Говорил, что нельзя Бурому доверять. Что с путником делать?
- Ох, не знаю. Не навлечь бы беду. Куда идёт, кому служит?
- Бросим в воду. Не было никого.

Настя ждала, что скажет Змеиха, одновременно соображая, что делать?
Внезапно она почувствовала, как кто-то втискивается в шалаш, берёт её под мышки, а одновременно – кто-то за ноги.

Паника... Да. Она сжимает сердце, не даёт действовать мгновенно.
«Неужели, прямо сейчас в воду? Насколько глубоко здесь?» - пронеслось у Насти. Но не успела она додумать, как услышала звук тупого удара, затем её ноги упали вместе с державшим их. Настя открыла глаза и увидела, как падает Змеиха и в немом вопросе застыл Гнилой.

Бурый, с дубинкой в руках, размахивается, бьёт Гнилого, который, как и Змеиха, падает на мостки.

- Тихо,  - шипит ей Бурый, - быстро за мной!

Он побежал по мосткам в сторону тюрьмы, в которой держали Настю. Она – за ним. Странно, что никто не выскочил из шалашей. Но раздумывать особо было некогда. Забежав за сооружение, Бурый вытащил из кустов свой мешок. И вдруг Настя почувствовала, что падает: косматый резко схватил её за руку и вместе с ней пригнулся к земле. Над головой Насти просвистело несколько стрел. Бурый хотел достать свой лук, который лежал тут же, но стрела впилась ему в запястье. Он взревел, хотел вскочить, но тут уж Настя толкнула его вниз. Она схватила лук, стрелы и ощутила, как некое хладнокровие, уверенность пришли к ней на помощь. Совершенно спокойно она присела на одно колено, и выглядывая из-за куста, стала пускать стрелы по ногам нападавшим.

- Не успели, - прохрипел Бурый,  - они проснулись. Я им питья дал. Как догадалась... Что пить не надо? Думал, что на себе придётся тебя тащить.
- Кто ты?
- Позже. Надо выбираться.

Настя, согнувшись в кустах, достала эликсир:
- Капни на рану, но совсем немного.
В это время град из стрел обрушился на них.
- Уходи, я тебя догоню, - прошептала девушка.
- Ну, уж нет, я тебя не брошу.

Настя понимала, что болотные жители могут их окружить и стала понемногу отступать.

Внезапно она на кого-то наткнулась, хотела закричать, но ей зажали рот:
- Тише, Настастья. Я это.
 
3

Подхватив Косматого, Бэлвор стал отходить. Настя, отстреливаясь, тоже. Они попали в  мелколесье, где сложно было спрятаться, но и стрелять было тоже несподручно. Ещё одна стрела попала в Бурого. Он вскрикнул. Стал хромать. Слышны были странные крики о том, куда подевался путник. Они видели только его?

Настя взглянула на Бэлвора, и поняла, что ясно видит лишь его лицо: костюм сливался с местностью. «Как же тогда они меня ночью нашли? Может, ночью не срабатывает защита?» Она перестала отстреливаться, чтобы никого не убить. Ей даже неприятна была мысль о том, что она кого-то ранит. Защита – да. Но сейчас лучше бежать. Перевесив лук, девушка подхватила Бурого с другой стороны, и они побежали, петляя, спасаясь от преследования.

Бурый пришёл в себя, начал говорить:

- Идём вправо, вон - деревце мёртвое, вот -  пенёк, туда, где куст с ягодами красными...

Настя понимала, что он куда-то их ведёт. Только куда и зачем? Неужели дорогу знает, как уйти от преследователей?

- Болит нога-то? Может, обработаем рану, - спросила она, когда Бурый застонал, наступив на коряжину.
- Не девка слезливая, добреду. Быстрее надо, догонят. Умеют тихо бегать, ловко стрелять.
- А мы их обгоним, - сказала Настя, задыхаясь от быстрого шага.
Преследователей, действительно, не было слышно. И они старались прибавить в беге. Вдруг за кустами блеснула вода.
- Там лодка в кустах!
- Лодка!? – одновременно вскрикнули Настя и Бэлвор.

Они выскочили на берег и по указке Бурого «нырнули» в камыши. Прикрытая травой, в них хоронилась лодочка, маленькая, но ладненькая.

Пока Настя, отвязывала верёвку от вбитого накрепко колышка, Бэлвор усаживал Бурого, который одной рукой помогал вставить вёсла в уключины.

Ноги у Насти давно промокли, но она не замечала, как вода заливается в сапоги. Было важно только одно: бежать, как можно скорее от этого зловонного места.
 Она запрыгнула в лодку, когда они вытащили её на чистую воду. Не прошло и десяти минут, как первая стрела упала в воду рядом с лодкой. Настя, не раздумывая, встала на колени, стащила с себя куртку Бэлвора и раскинула её, поддерживая внутри за плечи.

- Что ты делаешь? – спросил Бурый. – Они могут убить тебя.
- Это особая куртка, они видят лишь воду.
Настя слышала, что на берегу паника: лодка плывёт, а кто в ней непонятно.
Когда она поняла, что стрелы недолетают до них, она куртку убрала. Берег взорвался рёвом.
- Что? Взяли? – кривлялась она.
- Перестань, ну, что ты как маленькая?
- Хорошо, перестану. Сейчас зареву тогда...

Настя села на край лодки, и на самом деле, что называется, пустила слезу.
Она придвинулась к Бэлвору, села перед ним на колени, и, обхватив его обеими руками, заплакала. Он перестал грести, тоже обнял её.

- Как тебя угораздило в плен попасть?
- Не знаю, ты вон Бурого спроси, он пусть расскажет.

Но Бурому было не до разговоров, надо было остановить кровотечение.

- Сам справишься? – спросил его Бэлвор. -  Настя, где бутылочка?
- Так у него же. Я ему отдала, когда он рану на руке обрабатывал.
- Нет, её. Всё, что было, я на первую рану вылил. Она-то почти не болит...
- Как нет? – опять в один голос спросили они у Бурого.

Настя со страхом посмотрела на Бэлвора:

- А наши вещи? Где они? Пропали?

Бэлвор, прежде чем ей ответить, усмехнулся.
- Не переживай, всё в надёжном месте.
- Ох, - вздохнула она. – Терпи, Бурый! Или как тебя там?

Она села на место, чтобы не мешать Бэлвору грести.

Озерцо, к счастью,  было небольшим. И через минут пятнадцать – двадцать довольно-таки скорого плавания они пристали к берегу, который зарос камышом ещё больше того, от которого они отплыли. Лодку спрятали надёжно, кто знает, когда и зачем она сможет кому-то понадобиться. Решили, что нужно идти до наступления темноты, как можно дальше от этих мест.

Продираться сквозь камыши с раненым было очень сложно. Но нужно было найти место для ночлега. А вокруг было очень сыро. У Насти начали замерзать мокрые ноги. «Ещё не хватало простудиться, как раз вовремя будет», -  подумала она.

- Сможешь, некоторое время одна его вести? – вдруг спросил её Бэлвор.
- Да, смогу.
- Устанешь, не тащи. Постой отдышись. Я постараюсь обернуться, как можно быстрее. Хочу узнать, где преследователи.

Он поднял палку и подал её Бурому. Она была с развилкой, и он мог опираться на неё.
Настя ему только кивнула и потащила на себе Бурого. Он весил поболе Бэлвора, но раздумывать было некогда. Она знала, что ворон их всегда найдёт. Бурый же, стал оглядываться, он не мог понять: куда делся знакомый путника. Нет. Путницы. Он уже догадался, как они ошиблись, хотя некие сомнения возникали и раньше: уж больно худым и стройным казался юноша. Это было заметно даже сквозь широкую куртку.

- Эх, девка, провела ты нас, однако, - хрипло сказал он.
- А ты не разговаривай, силы-то береги. Хватит нам ещё времени всё обсудить. Я вот тоже всё думаю, на кого ты похож, где я тебя видела? Да, на ум ничего не приходит.

Бурый хоть и опирался на подобранную  Бэлвором палку, но идти ему было невмоготу. Он уже еле-еле передвигал ногу, потому что на вторую пытался вставать, как можно меньше. Напрыгался, одним словом, досыта. Да, и стыдно было мужику, что тащила его тоненькая, хрупкая девчонка.

- Всё, остановка. Вроде сухо здесь, - сказал он и рухнул в траву.
Настя пыталась его как-то поднять, но она уже настолько устала, что у неё ничего не получалось.
- Ну, давай же, очнись. Ну, не лежи так. Надо встать.
-  Ну, что ты меня теребишь, погоди немного, - вдруг услышала она его голос.
- Давай, хоть к тому пеньку я тебе помогу добраться, там поудобнее. Смотри, какой мох мягкий!

Настя помогла Бурому перейти на указанное ею место. Она устроила его, вытащила заветную бутылочку с водой, сделала глоток, протянула ему:
- Это вода особенная, сделай глоток. Мы бережём её.
Бурый сделал так, как она и просила.
- Куда идёшь, дочка? Спасибо тебе!
- За что? Это ведь ты меня спас!

Совершенно неожиданно к ним вышел Бэлвор с двумя заплечными мешками. Настя отдала ему куртку, надела свою. Бэлвор подошёл к раненому, посмотрел на ногу, посвистел что-то. Достал воды, промыл рану, потом из заветной бутылочки, которая ещё хранилась в мешке у Насти, полил на ногу. Рана зашипела, а человек дёрнул ногой и упал в забытьи.

- Нет их, ушли в своё болото. Надо бы где-то переночевать. И что-то с Бурым, так ты его называла? – делать.
- Бэлвор, - прошептала девушка, - он мне кого-то напоминает, но я не могу понять кого.
- Значит не мне одному. Завтра спросим. Есть хочешь?
- Спрашиваешь? Конечно, хочу, умираю, как хочу.

Но сначала Настя сняла свои сапоги, нашла торчащие чахлые деревца и надела на них сырую обувь, из которой выливалась вода. Из мешка вытащила сухие теплые носки, подаренные Боянкой.

Бэлвор достал не съеденные ими продукты. Девушка принялась за хлеб с вяленым мясом, прикусывая яблоком.

- Что же всё-таки произошло?
- М-ммм... Я вышла наверх, думала быстренько сбегаю за кустик и назад. Только встала, оделась... и пропала. Очнулась там, где ты меня и нашёл. На голове шишка.
- Это он тебя? – разозлился Бэлвор.
- Нет, был там ещё Гнилой. Препротивная личность, я тебе скажу.
- Надо завтра посмотреть, что там у тебя с головой. И что дальше было?

И Настя рассказала обо всём, что с ней случилось, не переставая при этом жевать яблочки.

- Рассказывать, что я почувствовал, когда услышал твой вскрик и  не увидел тебя рядом со мной, думаю, не стоит. Я полетел искать тебя, нашёл быстро. Но их было много, поэтому извини, но сразу отбить тебя не смог. Узнав, куда они тебя упрятали и что ждут какую-то Змеиху, я перетащил наши вещи поближе, чтобы потом не искать их.

- А до следующего волчьего знака далеко отсюда?
- Не близко, поэтому будем ночевать здесь. Укладывайся, возьми мою куртку. Я подежурю.

Настя замерла и обернулась на Бурого:
- Его боишься?
- И его тоже.
- Бэлвор! Только не спорь, пожалуйста. Ложись ты, я первая подежурю. Боюсь, потом усну. Я, правда, разбужу тебя, как только начну клевать носом.

Он не стал спорить, лёг на свою куртку и закрыл глаза. Насте тоже очень хотелось спать, она устала и вымоталась за эти сутки, но чувствовала, что должна дать Бэлвору отдохнуть.

«Эх, сейчас бы в бассейн к Божедарке!» Настя встала и начала делать все упражнения, которые разучивала у доброй старушки. Это был какой-то особый танец тела и души.

Бэлвор проснулся сам, поругал её за то, что долго его не будила. Но Настя уже не слышала этого ворчания, она крепко спала.
 

4


Настя проснулась от того, что её кто-то схватил за горло, и она увидела перед собой стеклянные ненавидящие глаза Бурого. Раздумывать было некогда, согнув колено, она толкнула его в живот, схватив за руки, перекинула через себя. Всё-таки упражнения Божедарки не прошли даром: она умела себя защитить.

Подхватившийся Бурый не успел напасть снова, как был откинут от неё Бэлвором и прижат к земле.

- Оставь его, а то задушишь, и не узнаем, что ему от нас надо, и почему он хотел меня убить.
- Прихвостни Ведуна, - захрипел Бурый. – Всё равно убью, если в живых оставите.
- Да, с чего ты взял? – немного протягивая слова, так как болело горло от хватки косматого, спросила Настя. – С чего взбесился-то? Оставь его, Белогор.
Настя помнила, что нельзя сразу называть настоящим именем, если есть второе. Белогор-Бэлвор убрал руки, но стоял в напряжении, готовый в любой момент кинутся на Бурого.
- С чего взял? А вот с чего? – и Бурый показал камень предателя. – Не зря решил карманы ваши прошерстить. Ну, что скажете? Ведуну служите, подлые...

И он готов был снова броситься на Настю, но Бэлвор опередил, схватив его.
- Думаешь, не узнаю работу моей Дарёны? Отвечай, где копытца взяла? Это вы её похитили, где мои дочки? – голос Бурого сорвался, и он заплакал.

Настю вдруг озарила, где она могла видеть этого мужика:
- Ты Абсей! Мне про тебя Добран рассказывал. Ну, конечно. Отпусти его, Белогор.
 
Это родственник Добрана, сгинувший из харчевни. Помнишь, он нам рассказывал.

Она подошла к плачущему мужику, обняла его, такого беззащитного и растерянного.
- Ты сядь, дядька Абсей, разговор у нас долгим будет. Но не здесь. Уходить надо. Вот перекусим и уйдём из этого жуткого места. Одно только скажу, ты неправильно всё понял. Жены твоей с детьми мы не видели, а жила я с неделю у Добрана, и носки-копытца подарила мне  Боянка, ставшая мне вроде сестры.

Абсей посмотрел на Настю, запричитал:
- Я ж чуть не убил тебя, дочка.
-Ну-ну... Успокойся, дядька Абсей.

Они сели на мох, где лежала куртка Бэлвора, ворон положил камень в карман на место, а Настя достала припасы. Абсей тоже потянулся за свои мешком, вытащил оттуда хлеб и ягоды.

Ели не то, чтобы в спешке, но и не рассиживаясь. Утро было промозглым, сырым. Костёр, чтобы погреться не разведёшь, день тоже обещал хмуриться. Хотелось идти, чтобы просто согреться.

- Куда путь держишь, Абсей?- спросил долго молчавший Бэлвор.
- Покуда с вами пойду, ежели не прогоните. Пропаду один-то.
- Как раны?
- Рука почти не болит, а вот ноге худо. Мутит меня, крови, видно, много потерял.

Бэлвор не ответил, взял палку, на которую вечером опирался косматый, проверил на прочность: выдержит. Мешок Абсея себе повесил. Насте глазами и рукой показал, чтобы шла за ними. Руку нежданного спутника положил на плечо себе и, поддерживая его, пошёл впереди.

Не останавливаясь, шли довольно долго, но медленно. Настя видела напряжённую спину Абсея и думала о превратностях судьбы. Вспоминала присказку, которую любила повторять бабка Варвара: «Земля-то, она круглая. Не знаешь: с какого боку кто к тебе подкатится».

Мелколесье не заканчивалось, но воздух становился всё чище и чище. Уже стали различимы все лесные ароматы: откуда-то пахнуло грибком, откуда-то ягодкой. Настя, не уставая, нагибалась то за одним, то за другой. Она достала пустой мешок, в котором они нашли провизию в последнем укрывище. Стала складывать грибки, предвкушая, как потушит их на остановке, где можно будет развести огонь.
 
«Несколько картошин бы, лучок, маслице – вот и супчик грибной готов, - соблазняла она себя.  – Только бы дождь не пошёл, а то промокнем, обсушиться будет негде. Интересно, а будут ли здесь деревеньки, где можно по-человечески отдохнуть. Может, и будут, только заходить-то нам в них не резон. Вся территория Ведуну подчинена. И камень не поможет».

Наклоняясь за очередным грибком, она увидела подорожник. Зная его лечебные свойства, сорвала несколько листочков для Абсея, чтобы положить на его рану.
Когда вышли на небольшую поляну, увидели с самого края  давно поваленное дерево. На него и посадил Бэлвор Абсея.

- Передохнём, - сказал он и, положив мешок раненого к его ногам, пошел в лес, - а я за дровами: надо бы костерок развести. Чисти грибы, Беляна.

«Странно, глаза у него что ли на затылке? Ведь, кажется и не повернулся ни разу».
Настя расположилась рядом с Абсеем. Он потянулся за грибочком, достал нож и молча принялся чистить один за другим, складывая на расстеленную чистую тряпицу.
Девушка, видя, как ладно справляется Абсей, достала водичку, глотнув, напоила косматого. Стала собирать веточки.

Бэлвор принёс больших веток, вырезал большой пласт дёрна, отложив его в сторону, разжёг на этом месте костёр и  отошёл в лес. Настя увидела, как он рассматривает карту, она боялась, что Абсей может повернуться и увидеть, что тот делает. Сама того не ведая почему, она опасалась этого человека. Может, помнила его руки у себя на шее и бешеный взгляд?

До укрывища они не дошли, значит, посуды, где можно было сварить грибы, у них нет. Настя нарвала прутиков, нанизала на них грибы, немножко присолила. Бэлвор воткнул вокруг костра несколько рогатин, на которые и пристроили ветки с грибами.
Увидев, как морщится Абсей, Бэлвор подсел к нему:

- Покажи-ка мне свою рану.

Настя, протянув листочки подорожника, пошла в лесок, сказав, что ненадолго. Отойдя метров на пять-шесть, замерла и прислушалась. Было тихо, но потом она услышала звук журчащего ручейка и пошла на него. Ручеёк бежал от небольшого родничка. Девушка окунула пальчик в воду, поднесла к лицу. Запаха, который бы отталкивал, не было. Тогда она лизнула капельку. Вода оказалась обычной, но необыкновенно вкусной. «Вода, как вода, просто пить хочется».

Настя наклонилась и стала жадно пить воду, зачерпывая её ладошками. Она умылась. Встала и увидела, как всматривается в лес Бэлвор, помахала ему рукой.

Забрав пустые бутылки, - Настя так и не могла понять, из чего они были сделаны, - она ещё раз сходила к роднику, прихватив и полотенце. Согнувшись, чтобы её не было видно, она обтёрла себя мокрым кончиком и почувствовала себя отдохнувшей: так освежала эта чистая родниковая вода.

Бэлвор тоже сходил к роднику. Напоили и Абсея. Когда поели подвяленных на огне грибочков, то Бэлвор разрешил отдохнуть на поляне: нужно было поговорить.

- Начну я, -  сказал Бэлвор, чтобы Абсей не нервничал и смог спокойно рассказать свою историю. – Мы – путники, идём с определённым заданием. На дороге встретили харчевню Добрана. Беляна, подружившись, с Боянкой эту харчевню всю расписала красками. Слава о «Петушином гребне» далеко убежала. Но недолго там пробыть довелось, гонятся за нами прислужники Ведуна. А камень тот попал к нам не за предательство. Дал нам его хороший мужик, который стал нам братом названным. А больше тебе, Абсей, пока знать не надобно.

- Знал я,  - после недолгого молчания заговорил косматый, сползая с дерева на траву, - предчувствовал, что не надо мне с обозом самому-то идти. Но  не едут купцы, запасы кончаются. Пойдёт слава дурная, что нет-де у Абсея, чем подкрепиться, больше не встанешь на ноги: будут обходить харчевню стороной. Вот и поехал. Наслышался в дороге про всадников Ведуна всякого, но не думал, что сам от них такую муку приму. Добрана-то с дочкой по дороге встретил. Не сразу родственника признал, но обрадовался, узнав, к себе пригласил. Нечего им по белу свету мыкаться, а мне сподручнее вдвоём хозяйство-то вести. Да, и Боянка, как я увидел, девка, справная, огонь!

Сердце защемило задолго до дома. Стал обоз подгонять. Подъехали, а птица по двору бродит, двери раскрытые, никого в доме нет. Бегал по деревне, расспрашивал. Народ-то вишь, сам себе на уме: забыли сразу, как бесплатно поил-кормил, у кого платить нечем было. Из-за таких вот и дела хуже идти стали. Ночью пришёл один, тихо, по-воровски зашёл, рассказал, что увезли моих лапушек всадники, никого больше не взяли. Откупилась деревня моими-то. Вот и боятся в глаза глядеть.
Если б не Добран, спалил бы всю деревню начисто. Он уговорил не брать греха на душу. Но не смог я долго жить там. Ничего не сказал Добрану, чтоб не отговаривал, собрал котомку и ушёл.

Он замолчал. Глотнул водицы, посидел, разглаживая руками колени.

- Много пройти пришлось, но так и не встретил своих. Услышал, что Ведун проклятый собирает женщин, чтобы томились у него в заточении, а он смотрел бы  на их страдания и радовался. Озлобился он на женский род. Вот и моих, видно,  попали к нему: жена Дарена, и дочки Еля и Желя.

-  А как к болотным попал, дядька Абсей? – спросила Настя.

- Змеиха меня из топи вытащила. Они на болоте энтом вонючем какую-то грязь лечебную выбирали. А я, не зная пути, оступился, чуть жизни не лишился. Закричал, хотя и не знал, что кто-то живой есть рядом.  Сбежались. Кричу, чтоб руку кто дал. А все стоят и смотрят. Ну, думаю, не понимают по-нашенски, но ведь видят, что тону. Змеиха и крикнула, чтобы спасли. Почти до рта уж водица-то добралась. Она потом и сказала, что если у них останусь, то жить буду, а если бежать соберусь, то стрелы не миновать. Я и согласился. Да, и некуда было идти. Устал, оголодал... А имя она мне дала. Таким меня из болота вытянули. Змеиха со своими убежала в  это потайное место, чтобы всадники не забрали. Боялась, что убьет её Ведун. Говорила, что он уродливых не берёт, на месте убивает.

- Что делать теперь думаешь? – спросил его Бэлвор.
- Если  вам сгожусь, то часть пути пройду, пока не разузнаю, где он пленниц держит. Слыхал я, что в Башне.
- Так ты сразиться с ним думаешь?
- Всякому делу – время. Добраться до Башни надо, а там посмотрим.

Настя слушала, и всё как будто складно было в рассказе Абсея, но какая-то подозрительность росла где-то внутри неё, расцветала колючим ядовитым цветком. Она видела, как настороженно поглядывал на неё Бэлвор, понимала, что он беспокоится: не ляпнула бы чего лишнего.

- Ничего, дядька Абсей. Найдёшь своих лапушек. Будь нам спутником и помощником в пути. Кто знает, сколько придётся вместе пройти.

Бэлвор, сказав, что  надо хворосту собрать, ушёл в лес. Настя видела, как поднялась в воздух белая птица.

- Отдыхай пока, идти долго, - сказала она Абсею. – Тебя подстричь бы, переодеть.
- Мне бы в баньке попариться, а одежду сохранил я. Бежать-то давно хотел. Собирая ягоды, лодку мастерил.  Дочка, а расскажи мне про гребень этот, петушиный.
- Про харчевню что ль?

И Настя стала рассказывать, как они мыли всё, скребли, как помогали им с Боянкой Оляна с Щаславом, дети поварихи Званы, которых приютил Добран. Как тёрли краски, расписывали стены, как новые блюда готовили... Абсей подробно расспрашивал, и, видимо, успокоился вконец, что его новые знакомые и впрямь знают, о чём рассказывают не понаслышке.

Увидев выходящего из леса Бэлвора,  Настя  внимательно посмотрела на него.
Но он не показал, что чем-то обеспокоен.

- Отдохнули? Надо убрать костровище, собрать всё.

Настя собрала вещи в мешки, сходила к роднику напиться, принесла воды Абсею. Бэлвор положил дёрн на место, расправив травинки. Он помог Абсею встать и, оглянувшись на Настю, жестом показал, чтобы она всё осмотрела.

Девушка подошла к тому месту, где сидел косматый, и  внимательно стала осматривать всё вокруг. На расстоянии вытянутой руки белел кусочек верёвочки, на которой был завязан узел. Она забрала её и  быстро пошла за уходящими мужчинами.
Об одном она жалела, что не осмотрела так же внимательно место  их ночёвки.

5

Шли, не останавливаясь, часа полтора – два. Настя думала об Абсее: служит ли он Змеихе или всё же продался прислужникам. Если второе, то можно как-то понять, хотя  как можно оправдать предательство?

«А кто мы ему? Подозрительные личности – и только», - подумала она, не переставая внимательно следить за руками Абсея. Девушка понимала, что он сейчас не сможет оставить знак, так как она идёт сзади, и всё же не спускала с него глаз. Настя ждала, когда же Бэлвор остановится, а она расскажет ему о находке. То, что верёвочка с узелком была оставлена косматым, она не сомневалась. Но проводник её и не собирался останавливаться.

Абсей начал прихрамывать сильнее, даже палка уже не помогала ему.
«Странно, - подумала Настя, - если у болотных есть луки и стрелы, значит, они должны хорошо стрелять. Почему же в таком случае ранен только Абсей? Уж не затем ли, чтобы шли мы медленнее, чем могли бы? Надо, как можно быстрее, рассказать об этом Бэлвору».

Её размышления были прерваны возгласом косматого:
- О! Вот это да! Избушка!

И, действительно, лесок справа внезапно закончился, показалось небольшое озерцо, избушка.  И, о счастье, кажется, - банька!

Бэлвор остановился, сделал знак Насте, чтобы она молчала и подошла к нему, как можно тише. Наклонившись к Абсею, что-то прошептал ему. Оставив раненого стоять, опершись на палку, он показал Насте, чтобы она обошла баньку, приготовив лук к стрельбе. Сам же пошёл с другой стороны.

Как оказалось, меры предосторожности, предпринятые ими, были напрасны: избушку эту давно покинули. И хотя повсюду лежал слой пыли, оставляли её не впопыхах, а всё аккуратно прибрав за собой.

Бэлвор зашёл в неё первый, Настя – за ним.
- Надо поговорить, - прошептала она. – Смотри, что я нашла возле того места, где сидел Абсей.
Она вытащила из кармана верёвку и протянула её Бэлвору. Тот рассмотрел узел, убрал её в свой карман и прошептал:
- Чуть позже.

Настя заговорила громко, чтобы Абсей мог её услышать:
- Никого. Посади нашего раненого, Белогор, а я пыль смахну.

Она вышла из избы и осмотрелась. Тишина здесь гармонировала с красотой. Несмотря на то, что солнца из-за туч не было видно, горизонт за озером покрылся розовато-синим цветом. Озеро было спокойным, приветливым, оно не казалось серым, хотя должно было отражать именно такие краски неба. «Поплавать бы!» - подумала Настя.
Около избушки кто-то любовно из двух чурбачков и половины ствола дерева пристроил лавку, на которую и посадили Абсея. Бэлвор хотел унести его мешок в избу, но косматый под предлогом, что хочет пить, мешка не отдал.
 
Настя нашла погибающее деревце, поклонилась ему, попросила прощения, что срежет несколько веток для веника. Смочив его в воде, она смела со стола, с лавок пыль, стала выметать пол. Под лавкой нашла еле заметное кольцо от крышки в подполье. Она подняла глаза, стала рассматривать стену над ней и обрадовалась, увидев клок серой шерсти, воткнутый между брёвнами.

«Схорон! Там продукты! Так мы шли не наугад! Бэлвор точно нас к этому месту привёл. Какой же он всё-таки молодец!» - шёпотом восторгалась Настя.
Между тем её спутник принёс дровишек, затопил печку. Она молча указала ему на кольцо и клок шерсти.

- Пойду на озеро, горшки помою, воды наберу.

Она вытащила из печки горшок, сняла с полки всё, что там стояло: несколько мисок, кружки, сделанные из глины в виде маленьких крыночек.
- Дядька Абсей, погоди немного, приберёмся в избе, печку затопим, и пойдёшь отдыхать на лавку.
- Что ты меня как маленького опекаешь, разберусь, поди, куда и когда идти, - ответил тот сварливо. Но увидев, что Настя смотрит на него удивлёнными глазами и остановилась на полпути к воде, добавил. – Устал я, дочка.

«О, как заговорил, - подумала она. – А что он так нервничает? Может, ждёт кого-то, а их-то и нет. Настя все карты ему спутала?»

Вода в озере была прохладной, но не ледяной. Прополоскав посуду, она побежала в избу. Очень обрадовалась, когда увидела, что над трубой вьётся дымок.

Бэлвор достал оставленный им братьями-воронами мешок с продуктами, но спрятал его за печь. Часть из них переложил в свой и Настин: как будто это они несли с собой.
- А что банька? - громко спросила Настя. – Удастся ли нам её растопить, пока не стемнело совсем?
- Там света нет, как мыться? Завтра поутру, если? Но воды принесу. Или покидать дровишек тебе?
- Очень хочется помыться, огонь же будет немного светить. Да, и не стемнелось ещё. Пожалуйста!
- Ну, что с тобой делать? Дядьку Абсея приведу только.

Наклонился к Насте и прошептал:
- Не отпускай его, заговори. Я посмотрю, что к чему.

Настя занялась делами, как будто ничего не произошло. Она развязала свой мешок, стала доставать оттуда крупу, приправы, соль в мешочке. Когда Бэлвор завёл Абсея, она вытаскивала хлеб, вяленое мясо из его мешка.

Абсей свой положил под лавку. Настя сделала вид, как будто и не заметила.  Она нарезала несколько кусков мяса, положила их сверху ломтей, подала мужчинам. Абсей, видимо, ни разу так не ел, был удивлён.

«Хорошо, что не сказала, что это  бутерброд», -  подумала Настя и, выдвинув  из печи горшок, стала закладывать туда всё, что нужно для каши. Бэлвор сказал, что пойдёт носить воду в баню, хотел выйти, как был остановлен Абсеем, который хотел ему помочь.

- Нет, отдыхай. Завтра идти, а нога не зажила у тебя. В баню-то пойдёшь? Переодеться, говоришь, есть во что. Давай обстрижём тебя?
- Не мешало бы. Только, что ж ты один воду носить будешь? Я помогу.
- Где тебе, - перебила его Настя. – Мне одной-то скучно здесь, расскажи-ка что-нибудь! Ты про избушку эту слыхивал?

Абсей, приподнявшийся идти за Бэлвором, снова сел на лавку.  Настя всё время держала его в поле зрения, стараясь не поворачиваться спиной. Нож положила на лавку у печи, где и села, когда закончила возиться с кашей. Вытащила яблочки и положила на столе. Одно протянула косматому.

- Откуда ж? Я здесь не бывал никогда. В этой стороне-то. Змеиха сказывала, что они вроде отсюда пришли, но тоже про озеро с чистой водой молчала. Думаю, не хотела, чтоб люди помнили о нём, если здесь прошли.
- Дядька Абсей, а прислужников ты встречал?

Жевавший поданное Настей яблоко Абсей чуть не поперхнулся:
- Кхе-кхе, будь ты неладно. Не в то горло кусочек попал. Не... Я стороной их обходил, прятался больше, чем шёл.
И он, угрюмо насупившись, замолчал.

Настя думала, о чём бы его спросить, но на ум ничего не приходило. Она и сама ушла мыслями куда-то далеко, очнулась только тогда, когда увидела, что он достаёт свой мешок. Увидев, что она смотрит на него, сказал:
- Одёжу свою достану,  пусть на лавке отлежится. Эх, давно я в баньке не парился! Пойду, веничков наломаю.
- Так Белогор венички-то приготовил. Отдыхай. Может ногу твою посмотреть?
- Ничего интересного нет в моей ноге, - проворчал он обиженно от того, что ему не дали выйти.

Молчание опять затянулось, но выручил вернувшийся Бэлвор. Он зашёл с улыбкой, распаренный. Зажёг в плошке фитилёк, так как в избушке уже становилось темновато.
- Ну, и жарка будет банька!

Абсей хотел что-то сказать, но Настя его опередила:
- А венички для баньки куда положил?

Бэлвор быстро глянул на неё, понимая, что Абсей хотел выйти из избы, но Настя его остановила.

- Так куда ж их кладут? В баньке они. Какой запах-то от каши идёт! Чуешь, Абсей?  Я сейчас гляну ещё, да и собирайся, Беляна.

Настя вытащила из мешка чистое бельё, присела на лавку. Бэлвор зашёл и, потирая руки, сказал, что всё готово. Девушка вышла из избы. Времени до наступления темноты было достаточно. Она не спеша прошла возле лавки, но ничего не нашла. Повернула к баньке, но вдруг сорвалась к месту, где стоял Абсей, пока они с Бэлвором проверяли всё в округе.

Настя присела, стала шарить руками по траве, потом встала и, поворачиваясь,  стала осматриваться. На одном из маленьких чахлых кустиков она нашла знакомую верёвочку, привязанную к ветке у самой земли. Узелка было два.

- Эх, дядька Абсей, спутаю я тебе все карты.

В бане было темновато, но Настя быстренько сориентировалась, где что находится. Она мылась быстро, как-то остервенело даже, думая, что всё это значит.
Абсей пошёл сразу, как только она зашла в избушку. Настя шепнула  Бэлвору, чтобы тот проводил косматого до бани, и  показала верёвку с узелками.

Пока Абсей был в бане, Настя сидела, уставившись в одну точку: её лихорадило.

Бэлвор, увидев состояние девушки, приобнял её и прошептал:
- Ну, ну... Не из таких ситуаций выходили. Главное – не дать ему понять, что нам что-то известно. Я облетел большую территорию, но никого не увидел.
- Не будь наивным, ты им никогда не был. Знаешь ведь, что у Ведуна и птицы, и животные в прислужниках. Кому-то же он оставляет знаки. Иди, встреть его на пороге, а я кашу доставать буду.

Настя взяла рогач и достала горшок. Она приготовила миски, нарезала ещё хлеба. Абсей пришёл в рубахе, скинув, наконец, свою запашистую шкуру. «А куда он дел её интересно?»

Ели молча, изредка переговариваясь незначительными фразами. Бэлвор хвалил Настино варево, Абсей отмалчивался. Было заметно, что он чего-то не понимает, что мучительно соображает, потому что не слышал многих вопросов. Приходилось его несколько раз окликивать. На повторный вопрос о стрижке ответил отказом. Правда, теперь он больше походил на человека: его волосы лежали ровными волнами, а борода не топорщилась во все стороны.

Да, и выглядел он лет эдак на десять, а то и больше, моложе.

Настя собралась мыть посуду на озере. Бэлвор не знал, что предпринять: и Абсея не оставишь, и Настю отпускать боязно. Вышел из положения так:
- А что, Абсей, посторожи-ка Беляну, а я в баньку загляну.
- А чего ж не посторожить?

Они вышли втроём из избушки. Уже мало, что было видно простому человеку, но не Насте и Бэлвору. Она напряжённо стояла на берегу, ополаскивала посуду, как Бэлвор принёс ей деревянное ведёрко с горячей водой. Ковшом он черпал воду, поливал уже стоявшую на траве чистую посуду, отдавал её Абсею.

В избушку пришли все вместе.

- Я караулю первый, - сказал Бэлвор. – Отдыхайте.

Настя, опять сказав, что лучше первой будет она, оделась. Абсей не претендовал на роль сторожа, сразу лёг на лавку и отвернулся. Бэлвор шепнул ей, чтобы потихоньку собрала мешки на всякий случай. А у неё они и так были собраны и лежали под её лавкой.  Всё, что осталось не съеденным, она сразу убрала, понимая, что, может быть, придётся уходить в спешке.

Только Настя прилегла, как услышала взлёт птицы. Не понимая, как это случилось, она уснула. Очнулась уже от окрика Бэлвора:
- Вставай быстро, он исчез.
               

6

- Быстрее, быстрее! Просыпайся, Настасья! Абсей сбежал.

Настя открыла глаза, посмотрела на пустую лавку.

- Его мешок здесь. Может, вышел? А ты где был?
- Я несколько раз заглядывал в избу, он ни разу не повернулся, но дыхание его было очень учащённым. Время от времени я садился на лавку, делал вид, что сплю. Иногда обходил избушку. Один раз подошёл со стороны окна, потрогал его. Когда  в очередной раз я сделал вид, что заснул на лавке, он и выскочил. Я  забежал  за угол и  заметил Абсея, бегущего на цыпочках к лесу. Окликать его не стал. Сразу к тебе.  Мешок, который здесь нашли, оставим под лавкой. Это собьёт его с толку, если он придёт один.

Они выскочили в темноту, побежали в мелколесье в туже сторону, куда ушёл Абсей, только ближе к озеру.

- Пусть думает, что мы либо его ищем, либо пошли вперёд. А то, что мы совсем рядом, догадаться не должен.

Настя хотела что-то спросить, но Бэлвор, приставил свой палец к губам, и она замолчала. Место было удобное: углубление среди кустов, в которой они лежали, притаившись. Видимо, Бэлвор разведал пути отхода ещё вечером.

Зашелестела трава, послышался звук шагов. Обернувшись, Настя увидела крадущихся людей. Их было немного: человека четыре-пять. Почти рядом послышался шёпот:
- А я жду-жду, а вас, Найдён, всё нет.

- Я же говорю, замешкались, не успели к вашему побегу из болота. Но ты обещал знаки оставить, а их нет. Хорошо, что о двойных договорились. Верёвки-то могли птицы, звери, ветер утащить с места, а затёски на деревьях – верная метка.
Настя нахмурилась: как же она об этом не подумала... Но Бэлвор был совершенно спокоен. Да, и пока тревожиться было не о чем: одежда их сливалась с темнотой, капюшоны скрывали волосы.

- Тихо, - послышался опять шёпот Абсея. – Девка спит, а парень, видно, прикорнул где-то. Я несколько раз выглядывал, так он спал на лавке. Вот и сейчас не видно его на пороге. Только вы не убивайте их, обещались.

- Тише ты. Сказали же, что они нам живые нужны. Окружаем!

Тёмные силуэты рассредоточились вокруг избушки. Скрипнула дверь баньки: проверили, не прячется ли там кто. Найдён, у которого в руках была небольшая дубинка, склонился, стал чиркать камень о камень. Искры, попавшие на дубинку, воспламенились. Оказывается, это был подготовленный факел.
Он первый забежал в избушку, за ним другие. Послышался злобный рёв обманутых всадников. Абсей, оставшийся на поляне, стал метаться, бегать вокруг, приговаривая:
 
- Как же это, как же...

В доме послышался грохот падающей посуды. Один всадников выскочил с рогачом, схватил Абсея и зажал ему голову.

- Я не будил их, думал: спят. Уходил тихо. Не убивайте, - запричитал он.
- Они говорили, куда идут?
-Нет, не говорили. Белогор сказывал, что, мол, путники, идут по делам, а по каким и куда, знать мне не надобно.
- Найдён, - повернулся всадник с ухватом, - а ведь путники никогда никому не говорят о своих планах. Мужик-то не врёт.
- Отпусти его, запри в бане. Сам карауль, чтоб не ушёл. Отдыхаем, пока не рассветёт. Потом искать будем. Эй, Блюд! Сходи, приведи лошадей. Остальным спать.
Настя услышала, как Блюд, проходивший мимо, ругнулся: «Конечно, всегда я. Они отдыхать, а я иди...»

Как только он ушёл подальше, а возле избушки образовалась тишина, Бэлвор легко вскочил и подал Насте руку:
- Уходим, ты за мной.

И он, как показалось Насте, пошёл, едва касаясь земли. Она тоже старалась идти тихо, но быстро. Уйдя в левую сторону и пройдя метров сто, они повернули направо. На небольшой полянке Бэлвор остановил Настю,  вытащил мешочек, показал ей, чтобы она шла впереди него, и стал сыпать позади себя какую-то пахучую травку.

Потом они снова поменялись, но заменили быструю ходьбу бегом, потом шагом, и так довольно долго, пока Настя не поняла, что начинает уставать.
- Бэлвор! Передохнём!

Он остановился, достал воды. Положив мешок к ногам девушки, показал пальцем, что  облетит округу. Настя прижалась спиной к дереву и стала смотреть туда, куда полетела птица. Было тихо. Но она всё же молилась Великой Матери, чтобы они смогли уйти от всадников Найдёна. 

Спать не хотелось, да и мысль о том, что она уснула в избушке, не давала ей покоя. «Ну, не спала бы я? Всадники добрались до нас, пока мы были там. Это ещё хуже... А Абсей-то каков?! У, предатель...»

 Бэлвор прилетел довольно-таки быстро. Настя опять не увидела его превращение в человека.

- Отдохнула? Тогда вперёд!

... Прошло около недели: дни тянулись однообразно. Бегом, скрываясь, чаще под покровом ночи продвигались они вперёд. Устроив Настю, Бэлвор улетал на разведку. Найдён с всадниками повернул именно туда, куда они свернули в первый раз, поэтому их не было видно.

Небо ни разу не очистилось от туч, чёрных, тяжёлых, низких. Иногда казалось, что из них опять появятся следящие отростки. Настя помнила, чему учила Божедарка, поэтому под дождь попадали редко.

Несколько раз вдали виднелись деревни: но никто не выходил из домов. Они казались нежилыми. Как-то дождь, холодный, моросящий, застал их в пути. Промокнув, как это говорится, до нитки, Настя предложила заночевать в одном из пустующих домов внезапно выросшей перед ними деревеньки. Бэлвор, облетевший её вдоль и поперёк, не нашёл ни единой души.

Дом облюбовали, как всегда на краю, чтобы можно было покинуть в любой момент и скрыться в лесу.

- До чего однообразны здесь деревеньки, как будто всё повторяется вновь и вновь. Вот харчевня Добрана, но без вывески. Тихо и пусто в ней. Не идёт дымок из трубы. А вот дом, похожий на тот, в котором жил Деян. Как-то он там?  Добрый он человек. Остановимся в его доме.

Странно было всё: чистота кругом, на окнах занавески, огородики с овощами. Обычная деревенька. Речка течёт за огородами. А жители исчезли.

В доме, куда они вошли, было похоже на то, будто хозяева вышли на минутку, чтобы встретить дорогих гостей, и оставили дверь незапертой.

- Не могу я здесь находиться, чувствую незваной гостьей. А вдруг вернётся кто?
- До полуночи, думаю, ничего не произойдёт. Жаль печь не протопить, дым заметен будет. Но снять одежду, переодеться можем. Я выйду, осмотрюсь.

Настя переодела рубашку, сняла сапожки. Разложила куртку на печи и стала сушить волосы.

Бэлвор пришёл переодетый, закрыл дверь и тоже разложил куртку. В доме стало тепло, как будто печь недавно топили. Причём Настя заметила, что она как будто сама собой нагревается.

Когда перекусили остатками еды, - до схорона ещё не дошли, - то их обоих стало клонить в сон.

- Уйдём отсюда, а то заснём и исчезнем, как жители, - прошептала девушка. Она плеснула себе водой из деревянного ведра, и стало немного легче. Но сон одолевал её. Настя увидела, что голова её друга склонилась на стол. Кое-как в полусне она побросала вещи в мешки, хотела открыть двери, чтобы вытащить их. Но та не открывалась. Девушка кинулась к окну, но и оно было закрыто намертво.

Настя опять подобралась к ведру, опустила лицо в воду. Пелена сна на время спала. Она выглянула в окно и заметила вдали на горе маленькие фигурки на лошадях.
- Западня! Ах, обсушиться мне, дурочке, захотелось... Думай, думай,  Настя.
И опять опустила лицо в воду, потом зачерпнула воду ковшом и вылила её на голову Бэлвору. Он встряхнулся, посмотрел на неё мутными глазами.

- Проснись, миленький! Западня! Всадники скачут. Давай, давай, Бэлвор, помоги! Дверь закрылась.

Она со всех сил толкнула её. Из ковша на дверь упало несколько капель, и девушка увидела, как дерево закорёжилось.

- Ничего себе, - сказала Настя, набрав воды полный ковш, плеснула из него на дверь. Скрипя, кочевряжась, дверь начала как бы стряхивать воду, и приоткрылась. Настя, недолго думая, сунула ковш, чтобы она не захлопнулась, стала ручкой, как рычагом открывать её всё больше.

- Бэлвор, бери мешок, подползай к двери.

Обернувшись, Настя увидела, что он опять заснул. С трудом открыв дверь настежь, она воткнула ручку ковша между ней и косяком. Выкинула на улицу мешки, как можно дальше от дома. Зачерпнула ладошками воду - умылась, зачерпнула ещё – понесла к Бэлвору, вылив ему на шею:
- Вставай, мне тебя не дотащить!

Кое-как они добрались до ведра, и Настя сунула одну руку в ведро, чтобы брызнуть на друга. Он слегка приоткрыл глаза, и сам уже засунул голову в ведро. Однако прийти в себя до конца он не смог.

 Выскочили вовремя. Всадники спустились на дорогу вначале деревни.
Бэлвор качался как пьяный. Насте пришлось подхватить оба мешка и тянуть его в лес.
- Оставь меня, беги с мешками.
- Ну, что ты такое говоришь? Нет. Я не брошу. И больше ни одной деревни. Они заколдованы. Только мы заходим, как появляются всадники. Зачем вообще я тебя уговорила.

Оглянувшись, Настя увидела, как возле харчевни всадники спешились, зашли в неё. Ей было интересно, смогут ли они выйти, но останавливаться и ждать она не могла. Надо спасать друга. Они вошли в лес, и Настя  решила, оставив Бэлвора в кустарнике приходить в себя, пробраться туда, откуда  видно улицу. Хорошо, что та петляла, и можно было спрятаться за любой поленницей. Опасаясь близко подходить к домам, она выбрала удобную позицию и стала наблюдать за харчевней.

- Жаль, что нельзя подойти поближе. Великая Мать, что это?

Над всеми домами из труб пошёл дым.  Потом вдруг загорелся крайний дом, из которого они недавно еле ушли. Следующий. Ещё...

Настя услышала ржанье привязанных лошадей, и, не раздумывая, она побежала со всех ног к харчевне, к которой уже подбирался огонь.

Девушка слышала, как всадники пытаются открыть дверь, и, не думая, что они могут схватить её, пыталась помочь им. Но воды не было. Она кричала, чтобы они лили воду на дверь.

Когда загорелась харчевня, обессиленная Настя, всё же успела отвязать всех лошадей и повела их на дорогу. Кони бежали, не сопротивляясь. Связав троих поводьями,  она вскочила на четвёртого и поскакала к Бэлвору.
Но в конце улицы остановилась, поразившись увиденным. Их дом стоял, как прежде. Тот, что был рядом, сгорел дотла. Как только огонь прекратился, дом, как феникс, появился снова.

- Вот так деревенька...

Она поскакала в лес, переживая, не ушёл ли Бэлвор  и не придётся ли ей его искать.

Вздохнула с облегчением, когда увидела настороженно оглядывающегося друга.
- Откуда ты, Настасья? Где взяла лошадей? Всадников ограбила?
- Бэлвор! Не время для разговоров. Помочь тебе сесть на лошадь? Надо убираться отсюда, как можно скорее. По дороге расскажу.

Настя помогла ему сесть на лошадку, которая ей показалась более смирной. Привязала мешки и повела всех за собой.

Бэлвор медленно приходил в себя, Настя несколько раз останавливалась, поила его родниковой водой, протирала лицо.

«Интересно, а почему на него сон подействовал сильнее, чем на меня?»
 Когда стемнелось, пришлось остановиться. Хорошо, что они выехали  к реке, которая здесь делала петлю. Бэлвор сразу же, сняв куртку и сапоги, как был в остальной одежде, так и прыгнул в реку. Он нырял, плавал, а потом выбрался посвежевший и пришедший в себя.

Напоили лошадок, поужинать пришлось только яблочками. Настя рассказала Бэлвору о самовозгорающейся деревне.

- Ты спасла меня Настасья!
- Ты тоже не раз спасал меня!

Решили, что от реки холодно, поэтому поехали в лесок. Лошадки мирно пощипывали траву, а путники, не выставляя дозора, - так они умаялись, - уснули.

Утром, умывшись, они попили воды и поскакали искать схорон. Путь их пролегал через тот же мелкий лесок, где больших деревьев было совсем немного.

- Знаешь, я вот подумала: такой лес растёт после пожара - деревьев немного, а всё кустарники. Но земля уже покрылась травой. Смотри вон поляна, давай хоть ягод нарвём!

- Видишь горушку? На ней схорон.

Настя забралась на горушку  первая и, посмотрев вперёд,  ахнула:

- Башня!

7

На фоне серого неба чёрная пирамидальная башня, рвавшаяся высоко в небо, смотрелась зловеще. Где-то на самом верху, под крышей, была, скорее всего, смотровая площадка, на которой горел огонь, едва видимый с этого взгорка, где стояли путники.

- Здесь я родилась? В этой башне?

Бэлвор обнял Настю одной рукой за плечо, а другой взял за руку и легонько сжал её: она была холодной и дрожала:
- Да...
- Но ведь это башня Ведуна, как же мать осмелилась туда зайти?
- Это не простая башня. Узнав, что Ведун обманул её, Великая Мать решила прийти к этой башне, стала помогать её строить. Ведун строил подземелья, Мать всё, что уходило ввысь. Насколько продвигалось дело Ведуна, настолько строение уходило и  вверх.

Настя постояла, обдумывая, эта ли башня снилась ей, а потом спросила:
- И он не догадывался, что строительство идёт не по его плану?
- Ну, что ты... Он видел, что получается, но Великая Мать убедила его, что не хочет, чтобы кто-то знал о подземелье, а также что с высоты можно будет обозревать весь мир, а значит, высокая башня просто необходима.

Настя слушала, как бьётся её сердце.
- Бэлвор, а они живы? – тихо спросила она.
- Кто?
- Мама, бабушка или кто она? Прапрабабушка?

Бэлвор ещё сильнее прижал девушку к себе:
- Настасья, я не знаю. И никто не знает. Или они погибли, или Ведун держит их в этой башне пленницами.
- Но во сне мне снилось, что Великая Мать протягивала руки с неба, когда спасала меня. Я, правда, не понимала, что этот младенец, я и есть. Она стала Богиней, та, что спасла меня.
- Всё может быть...

Путники проехали с горушки к последнему, как сказал Бэлвор, схорону. Может, где-то и есть ещё, но их не братья-вороны готовили. И надо было отоспаться, переждать надвигающийся дождь, о котором рассказали чёрная низко идущая туча да усиливающийся ветер.

Настя думала, что вот увидит башню, оторопеет, испугается, но, кроме тоски, ничего не почувствовала. Событий было так много, что страх растерялся и растворился в каждом из них.

Пока её спутник искал пристанище,  она размышляла о том, откроется ли ей башня с той стороны, с которой надо, сможет ли она найти эту книгу, дедушко не успел сказать, что с ней делать: прочитать или уничтожить...

Но больше всего она думала о своём малодушном отце: жив ли он, сможет ли она его спасти? В том, что его надо спасать, у неё сомнений не было. О матери больше не думалось, так как это было больно.

- Настасья, ты где? – услышала она голос друга. – Очнись. Мы приехали.
- Задумалась. Смотри Бэлвор, вон там, как специально, низинка, которую не сразу заметишь. Там можно оставить лошадок. Сколько мы ещё сможем на них проехать? Не опасно ли это?

Бэлвор, развязал лошадок, снял сёдла, сбрую, отпустил их пастись. Настя с удивлением смотрела на его действия.
- Если кто-то увидит осёдланных, то нас будут искать и ждать возле них. А таких просто заберут, если поймают.

Настя подошла к каждой из лошадок, погладила, прижалась. И так ей их жалко стало, что невозможно было обойтись без слёз. Она резко развернулась и пошла к Бэлвору, который нашёл то, что искал. Он уже спустил вещи и ждал Настю. Она же быстренько прогулялась по кустикам и бегом спустилась к нему. Это было настоящее укрывище. Всё как положено: с очагом, лежанками...

- Отдохнём немного, пить хочешь? Или обед приготовим? – Бэлвор разбирал мешок, оставленный им воронами.
- Только пить. Бэлвор, а как вышло, что Ведун не стал сам нас искать? Наверное, он не глупец, мог бы вычислить, где мы. А то ведь только пугал или испытывал, на что я гожусь, так получается? Не могу же я быть сильнее его? Или что? Сдаёт дедуля потихоньку?

- Я и сам не раз над этим думал. Не знаю, Настасья.

Настя думала, что уснуть будет трудно, но сон пришёл сразу. Без видений, без метаний по лежанке она отдыхала несколько часов, пока её не разбудило отдалённое ржанье лошадок. «Эх, бедняжки, - подумала девушка, - кому-то вы ещё достанетесь. Вы такие славные, а, поди ж ты, посмотри, какая доля вам уготована – служить тёмным силам. Не обижайтесь, милые, не спасти мне вас сейчас...» Слёзы тёплые и солёные смочили лицо и плечо. Она взглянула на друга, но тот ровно дышал, лежал, повернувшись к ней спиной, и не шевелился. Лишь рука, покоящаяся на боку, медленно, еле заметно то поднималась, то опускалась.

Хотелось пить и есть, но девушка не стала тревожить сон человека-ворона, она знала, как он ему нужен. Настя прислушалась: звук, который разбудил её, не прекращался. Тогда она повернулась на другой бок, накрыла голову подобием шерстяного одеяла, закрыла глаза. Как ни странно, но сон одолел её.

Проснулась второй раз она от того, что Бэлвор случайно задел её, когда вставал с лежанки.
- Я разбудил тебя, извини. Поспи ещё.
- Я уже просыпалась. Знаешь, а лошадок наших, может быть, и поймали.
- С чего ты взяла?
- Я слышала их ржанье, очень беспокойное...

Бэлвор сел, замер, глядя куда-то в одну точку. Настя поняла, что он прислушивается, и не мешала. Она следила глазами за тем, как он встал, подошёл к дверце лаза, втянул воздух. Как он водил руками  в стороны,  будто мог ими слышать или чувствовать, что же происходит на поверхности.

- Я слышу только птиц. Возможно, это прислужники. Но я всё же выйду... – он остановил рукой пытающуюся его остановить Настю. – Не сейчас, конечно. Подождём.
Они сели друг напротив друга. Оба понимали, что выходить опасно. Но и готовить ужин, было совершенно невозможно. Единственное, что удавалось делать в этой ситуации, так это молчать. Молчать и ждать. Ждать и надеяться, что всё разрешиться само собой.

Так они сидели довольно долго в полной тишине. Лишь изредка переглядывались, переставляли ноги, растирали руки... Эта тишина, это ожидание становились просто невыносимыми. Казалось, что вот - мгновение, и они вскочат и побегут к лазу, выберутся на поверхность, а там будь что будет. Насте очень хотелось пить. Она устала прислушиваться. Наверху давно всё смолкло.

- Хочешь пить? – прошептала она.

Бэлвор встряхнулся, очнулся от дум:
- Да, надо ещё перекусить. Здесь нам бояться нечего. Дождёмся темноты.
Он сказал это так спокойно, что Настя тоже пришла в себя и пошла к очагу.
- Разведём огонь? Очень хочется горячего чего-нибудь.
- Разбирай мешок, а я займусь очагом.

Некоторое время их мысли были заняты приготовлением ужина. Потом они, обжигаясь, ели кашу, сдобренную вяленым мясом.

И опять наступила эта тягучая тишина.
Первым не выдержал Бэлвор:
- Всё, не могу больше. Я иду наверх, ты ждёшь меня здесь. Ни в коем случае не выходи, пока я не приду. Слышишь меня, Настасья? Слышишь или нет?

Настя сидела, надувшись, свернув губы в трубочку, нахмурив брови, и молчала. Она отвернулась от друга, смотрела на очаг, разглаживала попеременно большие пальцы на обеих руках. Бэлвор вопросительно смотрел на неё.
- Нет, - наконец-то решительно произнесла она. – Ни за что!
- Я не спрашиваю, хочешь ли ты. Я приказываю: сидеть и ждать.

Он решительно направился к выходу,  приподняв крышку при помощи рычажка, в мгновение ока исчез.

Настя легла, но перевернувшись с одного бока на другой несколько раз,   села на лежанку. Её била нервная дрожь: зубы стучали, колени дрожали, руки метались то лежанку поправить, то шнурки перевязать...  Она вскакивала, подходила к выходу, прислушиваясь, но ничего не услышав, садилась обратно.

Девушка понимала, что время идёт, а от человека-ворона, её лучшего друга, нет никаких вестей. Она молилась, плакала, но состояние тревожности повышалось. Наконец Настя достала свой нож, подошла опять к выходу и стала медленно нажимать на рычаг.

Как только крышка приоткрылась, девушка услышала отчаянные крики птиц. Она решительно нажала на рычаг, выскочила на поверхность, прикрыв крышку.

На фоне чернеющего зловещего неба разыгралась настоящая битва. В центре всей кутерьмы отбивалась от нападающих белая птица. Она успевала клевать всех, кто кидался на неё, но сама не набрасывалась на обидчиков, как будто в эти небольшие отрезки времени отдыхала, набираясь сил. Внизу, на земле, она увидела несколько мёртвых врагов. Но в воздухе их было ещё больше.

Настя, недолго думая, спрыгнула в укрывище. Она уже чувствовала себя настоящим бойцом, поэтому схватив лук со стрелами, в одно мгновение оказалась на воле. Девушка, пригнувшись, пробралась в заросли,  присела на одно колено и выпустила первую стрелу, которая со свистом пронзила самую дальнюю от белой птицу. Настя боялась стрелять близко от Бэлвора, она не имела ещё такого опыта стрельбы, чтобы быть уверенной, что не поранит его.

Как только первая стрела достигла цели, одна из нападавших с криком кинулась в Настину сторону, её девушка убила на подлёте к себе.

Перебежав на новое место, она вновь выпустила стрелу, которая, к сожалению, только слегка задела крыло ожидавшей своей очереди. Птица отчаянно махала крыльями, но ей не удавалось удержаться, и она начала медленно  падать.

Вдвоём с белой Настя одного за другим разили прислужников. Когда в воздухе осталось только две птицы, девушка пошла искать раненую. Ей пришлось пробираться сквозь кусты, но, к счастью, она довольно быстро нашла сидевшего на земле человека в чёрной одежде. Он держал раненую руку у груди, пытаясь второй снять верхнюю одежду, похожую то ли на водолазку, то ли на кофту с высоким воротом.  Запутавшись в ней, он завернул где-то внутри здоровую руку, которую никак не мог освободить.

- Горазды вы, черти, на одного скопом нападать. Что? Победили, да? Удалось вам победить белую? Удалось?

Она хотела пнуть сидевшего, но, подойдя поближе, остановилась: глаза молодого парня, полные слёз боли и безнадёги, молили о пощаде.
- Кто тебя послал? Говори!

Раненый вдохнул побольше воздуха:
- Никто.
- Ну, да. Летели-летели, сели посидели, опять полетели. А тут – лошадки бесхозные. Что ж не взять? Да?? Ну, а если хозяин защитить решил, так мы на него...

Молодой человек не понимал: не издевается ли над ним эта девушка? Красивая девушка, стройная в своей одежде путника, светловолосая... Он не понимал, как она нашла его в этом сумраке, ведь он в своей чёрной одежде должен был слиться с окружающим его миром.

Но она нашла, стоит и может убить его, сидящего в такой унизительной позе.
- Так и было. Провидица что ль?
- Ну, да. Только эту сказку придумала я. Говори.

Настя достала стрелу. Она урывком посмотрела ввысь, улыбнулась, увидев, как падает тёмная птица, а белая кружит, видимо, высматривая её.
- Что? Готов ли ты к смерти? Или всё же расскажешь? Говори, пока не прилетела белая птица.
- Мы каждый час просматриваем эту территорию. Таков приказ Ведуна.
- Так. Уже лучше. Что будет, если не вернётесь в срок? – спросила Настя, соображая, что с ним делать дальше.

Тщетно попробовав освободить здоровую руку, незнакомец вдруг попросил:
- Помоги мне.
- Чего ради?- удивилась Настя. – Я подойду, а ты нападёшь на меня.

Раненый попытался улыбнуться, но, ойкнув, закусил губу. Девушка поняла, что он потерял много крови и вот-вот потеряет сознание. Она отложила лук в сторону, чтобы тот до него не добрался,  быстро подошла, осторожно обеими руками стала выпутывать руку из кофты.  Когда затёкшая кисть незнакомца легла на раненую руку, отошла в сторону. Он же попытался встать.

Настя подняла лук, взялась рукой за колчан. Но стрелять ей не пришлось: незнакомец потерял сознание и упал бы, если бы девушка не успела ухватить его за руку. Но она не смогла удержать его, и они вместе упали. Насте повезло больше, она приземлилась на раненого, больно стукнулась лбом о его лоб.

- Чёрт, - прошептала она. – Я, похоже, ему нос разбила. Или это у меня кровь идёт?
- Эй, что здесь происходит? - услышала она тихий окрик Бэлвора.
- Помоги.

Бэлвор помог ей подняться. Настя кинулась ему на шею.

- Ты решила всех переобнимать? Подожди, - сказал он сморщившись.
Она отошла от него, сощурила глаза, поставила руки в боки и выдала:
- Ругай.

Бэлвор, видя всю комичность её позы, рассмеялся:
- Не буду. Спасибо хочу сказать, - и поклонился ей в пояс.

Он подошёл к раненому. Нагнувшись, стал осматривать его, что-то бормоча  себе под нос. Ощупал руку. Потом разом встал и взял его на руки:
- Отнесём к укрывищу. Иди, найди воду, промыть рану. Он много крови потерял, хорошо ещё, что стрела не застряла в плоти, а лишь разорвала её.

Спускать раненого вовнутрь, указывая место схорона было нельзя, поэтому решили найти место, где можно было его устроить. Настя, пока Бэлвор промывал рану, обегала всё, что было неподалёку в мелколесье. Вскоре она нашла вывернутые корни старого дерева, от которого осталась лишь кора. Под ними она разложила плащ незнакомца, который нашла в его мешке, валявшемся неподалёку от места, где он приземлился.

Решили, что нужно оставить его здесь, но дежурить по очереди.
Настя вызвалась первой, так как Бэлвор больше нуждался в отдыхе.

8

Настя боролась со сном. Глаза закрывались, но она пыталась не спать.
Долго стояла, повернувшись к башне, смотрела на неё, думала о завершении своего пути. Как-то оно всё сложится? Сумеет ли она выдержать, а самое главное – сможет ли одолеть Ведуна? Родная кровь всё же...

 Раненый лежал, не двигаясь, но девушке казалось, что он не спит, а ждёт, когда она отключится, чтобы бежать, а может быть, и убить её.  Она ходила, делала упражнения, но ничего не помогало: у неё было такое  ощущение, что ей в воду было добавлено снотворное. Но ведь этого просто не может быть! Не придумав, как бороться со сном, Настя вытащила нож и порезала левую ладонь недалеко от мизинца.
Острая боль привела её в себя. Пелена сна была снята. И опять ей показалось, что она услышала короткий вздох незнакомца. «Что? В отчаянье? Не ожидал, что на твоё колдовство я не поддамся?» - думала она, стоя рядом с лежавшим и разглядывая его.
Девушка не сразу сообразила, почему падает, но, увидев вскочившего прислужника, мгновенно среагировала: нож ещё не был спрятан, поэтому она вскочила и встала перед нападавшим, держа его в правой руке.

- Что, думаешь, зря тебя пожалела? Не убила зря? Нападай, тварь! – Настя сквозь зубы говорила так тихо, что её мог слышать только стоявший перед ней прислужник: она не хотела будить Бэлвора.

Незнакомец молча наступал, он смотрел на девушку, что-то шептал про себя, так как слов не было слышно.

А на Настю вдруг напал смех:  вся эта ситуация показалась ей комичной. Разве можно верить врагу? А ещё вместе со смехом пришла уверенность в собственных силах. Что ей какой-то прислужник? Впереди битва с Ведуном!

Замешкавшись, услышав смех девушки, незнакомец остановился, но всё же решил напасть на неё, пока нет её защитника. И когда он, нападая на слабое, по его мнению, существо, пролетел мимо неё, так как девушка стремительно отскочила в сторону, и стал падать на землю, то понял, что неизвестно ещё, кто кого защищает. Девушка выстрелила и ранила его, а ведь он был обучен лучше всех из нападавших. Он тогда, в воздухе, уже тешил себя тем, каков будет его бросок на обессиленную белую птицу, как он одним ударом добьёт её и напьётся свежей крови.
 
Кровь... Вот что заставило его вскочить – запах крови, исходивший от этой путницы. Он всегда терял самообладание, едва чуял этот сладковатый, призывающий к битве запах.

И вот он... ОН...  повержен. Но нет...

Прислужник вскочил и напал ещё раз. Сейчас уже он не промахнётся! И, действительно, он толкнул девушку на землю, - она не успела отпрыгнуть, - а потом схватил за шею. И как только он почувствовал, что девушка вырывается, то стал сжимать руки сильнее. Ему мешал  воротник, прикрывавший горло, руки скользили и не могли сжать его с нужной для полной победы силой.

Настя не испугалась, она лишь на мгновение дала ему возможность почувствовать своё превосходство, а потом,  как бы ни жалко ей было убивать этого молодого человека, вонзила нож ему в бок.

- Нож... Я забыл про него... – прошептал тот.

Настя схватила руки незнакомца и с трудом разжала их, ей было уже трудно дышать, она почти теряла сознание, когда наконец-то смогла скинуть его с себя. Закашлявшись, она отползла подальше, боясь, что прислужник может напасть даже раненый.

Незнакомец лежал, не двигаясь. Настя встала и, посмотрев на него, не решилась ни подойти ближе, ни уйти. Она помнила, как умирают прислужники: они превращаются в того, кем были. Этот не стал птицей, значит, он жив.

Настя стала потихоньку приближаться к лежащему. Своим вторым зрением она увидела, что тот дышит. «Он ждёт, когда напасть, несмотря на то, что истекает кровью. Значит, мне придётся убить его, ах, ты незадача какая...» - размышляла девушка.

- Ну, ты... Вставай! Чего разлёгся? Ведун тебя не пожалует за то, что перед девкой не устоял. Или ты только исподтишка бьёшь, как трус? Ну!

Настю злило то, что время уходит, а прислужник лежит. Она беспокоилась не о себе, а о Бэлворе, который потерял много сил и должен отдохнуть, как следует. «Он может проснуться в любой момент, а мне нужно самой справиться!»

Девушка подошла ещё ближе, ожидая, что прислужник попытается схватить её за ногу. Она же знала, что он жив. Но когда осторожно толкнула  своей ногой  по его, то услышала слабый стон.

- Вот, чёрт. Не добивать же раненого...

Она отошла и села в метрах трёх. Старалась не отвлекаться, не смотреть по сторонам. «Это неправильно, что я здесь сижу, а он передо мной истекает кровью. Но я боюсь подойти к нему. Он меня убьёт. А у меня другая дорога... И не хочу я умирать здесь...»

Настя решительно встала и пошла к раненому. Она взяла нож в зубы, чтобы попробовать перевернуть его и помочь. Но она не знала, что в том, кому она решила оказать помощь, души давно не было: только жажда чужой крови, которой он заменял свою, отданную когда-то Ведуну, чтобы стать его прислужником.

И он напал. Схватив её за руку, пытаясь выхватить нож. Насте ничего не оставалось, как первой схватиться за рукоятку и вонзить его со всей силы прямо в сердце. Прислужник дико закричал. Он всё ещё  держал девушку за руку,  чтобы не упасть. Другой рукой схватился за нож и легко вытащил, замахиваясь им на Настю.
Что-то подсказало ей схватиться за оберег. Настя только взялась за верёвочку, на которой он висел, как тот сам выскользнул на волю из-под одежды. Девушка выставила руку с оберегом впереди себя:

- Великая Мать! Защити меня!

Прислужник, занёсший нож, отскочил и бросил его. Из раны на груди вырвалась струя чёрного воздуха. Рана расширялась, и в этом месте тело прислужника начало исчезать. Рот его кривился, пытался что-то крикнуть, но он, видимо, уже потерял возможность говорить.

Настя отходила, пятясь задом: она не могла оторвать глаз от происходящего. Услышав топот бегущего Бэлвора, повернулась к нему, но всё равно держала оберег перед собой.

Бэлвор, схватив её, потащил за корни упавшего дерева. Едва Настя оказалась в недосягаемости от прислужника, раздался хлопок, такой силы, что повалил их с ног.

- Вот это да!!! – крикнула Настя, потому что на время ей заложило уши. – Что это было?

В это время небо над ними сгустилось в одну огромную тучу, из которой посыпались на землю огненные лучи. Они били о землю, превращая её в спёкшиеся лепёшки, подскакивающие вверх. Настя стащила оберег через голову и держала его перед собой, вытягивая руку.

Лучи били рядом, но не задевали притаившихся под корневищами путников. Вдруг из самой середины тучи раздался злобный вопль бессилия. И всё затихло.

Настя, посидев ещё несколько минут в неудобной позе: она навалилась на Бэлвора и подвернула ногу, -  встала, потирая ушибленную об корневище руку. Отряхнулась и выглянула из-за поваленного дерева. На месте, где минуту назад  стоял прислужник, воронкой крутилась листва, постепенно замедляя свою круговерть.

- Пойдём в укрывище, - попросила она тихо и пошла от этого места. – Я так понимаю, что это цветочки, да? Ты знаешь, а я почти не боялась его, когда он напал.

- Настасья, ты почему не позвала на помощь? – сердито прикрикнул спутник, догнавший её. – Почему?
 
- Не могла. Язык присох от страха, вот и не позвала.

Бэлвор не мог понять: серьёзно она говорит или с иронией. Он чувствовал себя скверно, так как принял её предложение отдохнуть первому. Но кто же мог предвидеть, что так всё повернётся? «А она молодец! Держится после такой встряски! Зря в ней старшие сомневались, отправляя меня на поиски. Она сможет. Я это чувствую. Есть в ней и сила, и добро! Есть!»

... Целые сутки Настя спала, не просыпаясь. Она даже снов не видела. Открыла глаза, когда почувствовала на своём лбу прохладную ладонь. Она увидела обеспокоенное лицо Бэлвора и улыбнулась ему:

- Я в порядке. Выспалась. Очень! А ещё съела бы что-нибудь.

Бэлвор тоже улыбнулся:
- Вставай, соня! Я несколько раз пытался разбудить тебя, чтобы ты поела. Вон -  каша в горшочке!

Настя соскочила с лежанки и подошла к очагу, в котором тлели угли, а на них стоял горшок. Наложив себе порядочную горку в миску, она почерпнула ложкой наваристую кашу, от которой шёл удивительно вкусный аромат.

- А ты? – спросила она, проглотив первую ложку.
- Я уже не раз ел. Кушай и пойдём.
- Куда?

Бэлвор удивлённо посмотрел на неё, а потом засмеялся:

- Хорошо  же ты поспала! Туда, всё туда: на Запад, куда солнце бы садилось, если бы его было видно. Пора нам, Настасья. Наше время никто не ограничил, но всё же нужно спешить.

Настя лишь кивнула ему и принялась доедать кашу.

Собирались споро. Нельзя сказать, чтобы особо торопились, но и не рассиживались. Девушка успела всё прибрать за собой, чтобы, как и раньше, всё было на своих местах. А Бэлвор потушил очаг.

Вышли опять в ночь. Было свежо после тёплоты укрывища. Мешок на плечах немного оттягивал плечи, так как пришлось забрать воду и все оставшиеся продукты: никто не знает, что их ждёт впереди и можно ли будет достать еду или воду.

Башня темнела впереди, и на самом верху также горели огни. С каждым пройденным отрезком до передышки огни понемногу приближались. Хорошо, что идти можно было по мелколесью, которое не заканчивалось. Иногда путники видели, как из чёрных туч появлялись руки, которые прочёсывали лес своими огромными пальцами. В эти моменты они замирали, выжидая, куда те направятся.

Приходилось петлять, перебегать то вправо, то влево. А то и вовсе падать на землю и ждать.

Несколько раз пролетали чёрные птицы. Они появлялись так внезапно, что сердце ухало куда-то вниз и пересыхало горло. Насте это напоминало какой-то фильм, только вспомнить она не могла: какой именно. А может, в книге где-то читала. «Морочат нас? А если бы на самом деле хотели поймать, то  схватили бы? Или, правда, не могут найти?» От этих размышлений легче не становилось.

А ещё сверлила мысль о том, что в башню придётся заходить одной. Куда идти она знала: только вниз – спасть узников. Вдруг там где-то не только отец, а мама... Слёзы, навернувшиеся на глаза, она быстро смахнула рукой. Ну, и что! Она же не железный воин, а девушка.

9

Странная то была пробежка: казалось, вот она, башня, а добраться до неё не было никакой возможности. И эти руки, которые грозились вот-вот поймать путников, от них невозможно было спрятаться. «Он играет с нами в кошки-мышки! Жаль, что мышки – это мы».

Внезапно набежала страшная чёрная туча, стало так темно, что Настя остановилась, чтобы проморгаться, но и вторым своим зрением она не могла ничего разглядеть.

- Где ты? - услышала она шёпот ворона рядом с собой.
- Здесь, - так же тихо ответила она.

Она почувствовала, как он взял её за руку.
- Что случилось? – спросила Настя.
- Не знаю, но надо быть очень осторожными, пойдём тихонько, старайся идти,  как можно тише...

И девушке пришлось довериться своему другу, который тихонько тянул её в непроглядную тьму. Вдруг позади что-то громко щёлкнуло, как будто включили  мощный рубильник. И яркий свет озарил небольшую полянку. Столб света был каким-то насыщенным, плотным, жутким. От него распространилась по округе невыносимая жара. Трава и кустики воспламенились, и огонь стал пожирать всё, что находил, с невероятной быстротой.

«Апокалипсис? О, Великая Мать! Защити», - успела подумать Настя, как услышала:
- Бежим!

Они кинулись вправо, но свет догнал их, влево – тоже... Было невыносимо жарко,  невозможно было открыть глаза, так как первая вспышка практически ослепила путников, которые метались по поляне.

Настю удивило, что хотя огонь и настигал их, но, едва коснувшись одежды, как бы вздрагивал и отпрыгивал. Одежда, данная им Божедаркой защищала. «Хорошо, что в этом лесу мы не заметили ни зверюшку, ни птичку! Сгорели бы с нами...»

- Бэлвор! Улетай сейчас же! – крикнула девушка, когда, взглянув на друга, заметила, что у того дымится заплечный мешок. – Улетай! Меня они не тронут.
Откуда в ней была такая уверенность, она не знала. Толкнув своего спутника в сторону, Настя топнула ногой:

- Я приказываю тебе! Быстро!

Бэлвор посмотрел на неё и, увидев её грозный и решительный вид, мгновенно взлетел. Языки пламени метнулись было за белой птицей, но Настя закричала, что было сил:
- Я здесь! Чего ты хочешь от меня??

И огонь опустился к ней.

Девушка стояла в центре круга, как будто невидимую черту которого кто-то нарисовал. Огненные языки лизали всё вокруг, но до неё дотянуться не могли. Настя достала амулет, погладила солнышко, прикоснулась к нему губами:

- Благодарю тебя, о Великая  Мать! Это ты хранишь меня, я знаю!

Девушке было жалко горевшего леса. Она перебирала в мыслях события, стараясь вспомнить, что ей и лесу может помочь, но не смогла. Она стала медленно поворачиваться, но ничего, кроме огня, не увидела. Всё вокруг полыхало до самых чёрных небес. «Странно, - подумала она, - всё горит, а дыма, который бы поднимался ввысь, нет. А может, его не видно из-за непроглядной тьмы...А Бэлвор? Сумел ли он улететь и спастись? Вдруг я допустила ошибку и послала друга, самого дорого мне человека на верную смерть? Нет. Нельзя так думать. Я хотела его спасти. Зачем ему умирать вместе со мной?.. Умирать... Такое короткое слово, и так много оно значит».

И вот уже жалость к себе обхватила её своим жёстким обручем, стало трудно дышать и хотелось плакать. Настя, готовая разреветься, вдруг встрепенулась:

- Нет же, Ведун, нет. Не сломить тебе меня. Я, не я буду, если не найду выход. Великая Мать защищает меня. Любовь защищает меня!

И вдруг перед Настей в огне стал проявляться Дух озера Сол:
- Помни, есть у тебя твоё неисполненное желание. Брось соль в огонь и позови  меня тогда, когда тебе будет угрожать смертельная опасность...

Девушка собралась снимать  с плеч мешок, но вдруг остановилась: «Нет. Это лишь испытание. Нельзя просить Духа озера и использовать, может быть,   последнюю надежду на спасение! Никто не знает, что ждёт впереди... Надо как-то иначе...

Настя, устав стоять, решила опуститься на землю, но тут же подскочила: земля была до того горячей, что сидеть было невозможно. Хорошо, что сапожки на ней были особенные, не пропускали жар.

 Девушка находилась в смятении: время шло, а огонь не стихал. Мало того, она заметила, как отдельные язычки стали пробиваться сквозь невидимый  круг и лизать траву, которая загоралась и гасла. И Настя поняла, что так долго продолжаться не сможет: её бездействие приведёт к тому, что сила защиты ослабеет, и она погибнет в этом огне.

В отчаянии Настя сцепила руки. И тут она ощутила холодное кольцо на пальце. Вращая его, она вспомнила Лучезарную.

- Вот, кто мне поможет!

И, собрав все свои силы, девушка крикнула в темноту:
- Лучезарная!! Лучезарна-аааая!! Помоги-ииии!! Мне нужна вода твоего озера! Помоги-ииии!

И Настя увидела, как всколыхнулись языки пламени, как  они заметались, словно  живые, как будто страшились чего-то. Кусок неба над головой стал вибрировать, постепенно меняя цвет на менее тёмный, пока не стал совсем серым. И оттуда, с вышины она услышала знакомый голос:

- Я пришла, сестрица!
 
Девушка увидела, как на небе проявляется лицо Лучезарной, из глаз которой потекли два ручья, разбивавшиеся на тысячи маленьких ручейков. Вода, соприкасаясь с огнём, не гасила его, а отпугивала, отгоняла. Языки пламени собирались вместе, освобождая лес от своей жгучей силы. Вода согнала их в один большой поток и, приподняв высоко над землёй, ударила где-то вдалеке с такой силой, что Настя пошатнулась и чуть не упала.

- Прощай, сестрица, - услышала она голос в вышине.

Настя увидела, как тьма меняется, рассеивается. Она оглянулась вокруг и вскрикнула от удивления: лес стоял такой же, как и до огня, и ни одной ветки обгорелой, ни одной чёрной травинки не было, куда ни глянь. Она нагнулась и провела рукой по траве: сухо. Ничего не понимая, девушка подошла к первому, росшему на пути дереву и провела рукой по стволу: и здесь - сухо...

- Морок какой-то. Но напугал, надо это признать. Что ж надо ждать всего. Страсти накаляются, а я, как оказалось, не очень-то готова,  -  рассуждала она, пробираясь по лесу, оглядываясь, ожидая всего, что угодно.

Но больше всего она ждала возвращения ворона, всё время смотрела в очистившееся от туч небо. Всё было тихо вокруг, ни один звук не нарушал покоя. Не слышно было и хлопанья крыльев.

Увидев вывернутое корневище, Настя, оглядевшись,  присела под ним отдышаться. 
- Так, подумаем, что у меня есть для защиты,  кроме моей иногда очень медленно соображающей головы?

И она сняла заплечный мешок, отпила глоток из бутылочки, стала перебирать вещи, выискивая, что ей может пригодиться.

Вот ключи. Они нужны для дверей. Двери в башне. А она до неё ещё никак не доберётся. Ключи были положены в нижний карман куртки.

Вот кольцо с изумрудом. Зачем оно ей? Какая в нём есть скрытая сила, которая заложена в него природой? И   содержит ли оно какие-то  великие тайны, которые ещё предстоит постичь? Может быть,  необыкновенные свойства в камень вложила Божидара?  «Ах, ты, милая старушка, не пожалела себя, отдав мне свои силы и жизнь». Настя потрогала кольцо, погладила изумруд. Камень засветился своим глубоким зелёным цветом. «Он притягивает и манит неизвестностью», - подумала  она и  надела кольцо на палец:

- На всякий случай!

Настя старалась вспомнить, что она читала об этом удивительном камне, что слышала от двух своих бабушек. По мнению знатоков, задача изумруда заключается в борьбе со злыми и дурными наклонностями владельца камня. Он способен одолеть лживость и склонность к незаконным аферам, отвлечь от неверности в любовных отношениях. Считается, что если носить изумруд два-три месяца не снимая, то можно исцелиться от негативных черт характера и очистить свою душу. Но всё это не очень-то пригодилось бы ей в борьбе с силами зла.

А что ещё? Для людей, имеющих сильную интуицию и предрасположенность к магии, изумруд служит инструментом для общения с потусторонним миром. Человек получает навык общения и может различать сигналы от умерших...

- Но я-то никакими магическими  способностями  не обладаю. А ведь неспроста у меня и серёжки бабушкины, и два колечка теперь есть.
 
Настя достала шкатулку, вытащила бабушкин гарнитур. Серёжки сверкали своим необыкновенным светом, как два глазка.

Изумруд способен защитить своего владельца от ядов, причем как искусственных, так и естественных – от укуса насекомых и змей. Говорят, что его надо носить на мизинце левой  руки, и если повстречается змея, то нужно так выставить камень, чтобы она его увидела. Изумруд может гипнотизировать многих животных, а особенно всяческих гадов.

Настя никогда не видела змей близко: она их очень боялась. Как-то в школе ей дали задание написать доклад о гадюке, она сходила в библиотеку за энциклопедией и, пролистывая, увлеклась рассматриванием картинок. Змеи притягивали, но поначалу совсем не пугали. Ночью же ей приснился страшный сон: за ней гонялась огромная змея, состоящая из огромной головы. Змея раскрывала пасть и ползла за девочкой, чтобы заглотить её. Проснувшись в холодном поту от страха, Настя долго не могла заснуть, беспокоясь, чтобы сон не продолжился. И потом несколько недель она боялась спать одна. Выручала бабушка, которая обнимала её и укрывала своим пуховым платком. С тех пор она старалась не смотреть на змей ни при каких обстоятельствах. Читала о защите от них. Вот и про изумруд тоже прочитала ещё в детстве. Она часто, когда бабушки не было дома, брала в руки колечко и гладила камень.

- А с чего это я за изумруд взялась? Неспроста же у меня целых четыре камушка оказалось. Великая Мать, только не змея. Я с ней не совладаю. Боюсь до дрожи...
Но всё же надела и  бабушкино колечко, но  на мизинец левой руки, а серёжки пока убрала в другой карман.

Вот амулет солнца. С ним Настя решила до конца не расставаться. Лишь только в самый крайний случай она бросит его оземь и призовёт на помощь Алатырку. Девушка опять достала амулет из-под одежды, зажала между ладошками и держала, согревая своим дыханием. Убирая его на место, прикоснулась к ещё одному шнурку: как же она забыла?..

Вот ещё один амулет – солнечный конь! Божедарка не зря дала его в дорогу. Настя вытащила коня, положила на ладошку. Амулет светился мягким жёлтым светом.
- Вот сколько всего я имею! Неужели же не сохранят меня в опасной этой башне все мои обереги?  Сохранят! – с решительностью  в голосе закончила Настя разговаривать сама с собой.

Она ещё раз глотнула из бутылочки, вытащила из мешка маленькое яблочко и, съев его, встала, затянула мешок, повесила его за спину и опять прислушалась.
Тихо  было вокруг, казалось, что лес вымер, что никакие звуки, кроме тех, что издавала она сама, больше не просачивались через деревья. Девушка  подошла к ближнему дереву и, погладив кору, шёпотом произнесла:

- Не выдай, батюшка лес! Помоги, чем можешь, открой прямую тропинку к башне, отведи все мороки Ведуна.

Она прижалась к стволу дерева и простояла так несколько минут. И ей вдруг показалась, что лес как-то шелестит и шумит по-особому тихо. А потом пригрезилось, что деревья двигаются. Приглядевшись, она увидела, как между ними проявляется еле заметная глазу тропинка.

Настя поклонилась лесу на все четыре стороны, опять погладила кору дерева и сказала:
- Спасибо, батюшка лес!

Пробираясь по петлявшей между деревьев тропинке, Настя ощущала поддержку леса. Она чувствовала тропинку, шла, ни разу не споткнувшись в темноте. Да собственно и темнота-то была какая-то странная: темно, а ей стало всё видно.
И Настя с благодарностью вспомнила Лучезарную, которая, видимо, разрушила чары Ведуна.

Лес постепенно редел, деревья становились всё ниже, а кустарника - всё меньше. Наконец Настя увидела, что её путь завершается: впереди зловещим пятном чернела уходящая ввысь башня. Она сбавила шаг, почти кралась по тропинке, и так дошла до последнего перед открытой поляной дерева. Спрятавшись, она потихоньку стала выглядывать из-за него.


               
(продолжение следует)