Наша страсть к игре возникла спонтанно. В первый рабочий день на новом месте я заметил, что пятеро ребят не расходятся после «отбоя», а зависают в баре до десяти часов вечера, пока бармен не гасит свет. Мне тоже было некуда спешить, но я сидел за другим столиком и попивал водку, прихлёбывая чаем.
На второй день я подошел к этим пятерым и спросил, можно ли к ним присесть. Мы познакомились. Это называется – социализация. Работали мы в одном большом учреждении, но если бы не бар, то могли не познакомиться никогда. Компания была весёлой и грустной. Все много шутили и много ныли. Переходы от хохота после удачной байки к грустному молчанию после чьего-то откровения были стремительными.
На третий день я захватил из дома коробочку с домино. Когда возникло очередное унылое молчание, я предложил сыграть. Никто не возражал. Поскольку нас было шестеро, то играли мы в «крест». В этой игре вероятность ранней «рыбы» очень велика. И я усердно забивал ветки дублями, даже если мне это было не выгодно.
- Гуманист! - говорил Серж после очередной «рыбы», которую я сделал не в свою пользу.
Но я часто рыбачил так быстро, что кто-то из них набирал 101 очко буквально после второго кона. И тогда я говорил с глубоким удовлетворением:
- Это было кровавое домино!
И хотя я говорил эту фразу как минимум раз за вечер – она всё равно вызывала смех моих новых друзей.
А потом Серж замечал:
- Нет, не гуманист… Убивец!
Серж жил в трёх местах. У него была жена с ребёнком, которого он навещал, выгуливал и укладывал спать по субботам и воскресеньям. Сожительница, у которой он оставался на ночь, как правило. И мама, у которой он ночевал, если ссорился с сожительницей. А ссорились не редко: его подруга хотела, чтобы Серж развёлся с женой, но жена говорила, что тогда не пустит его к ребёнку.
В тот вечер в бар привезли две пятилитровые бутылки виски на лафетах. Их заказал Серж, чтобы завтра отметить день рождения дружно, всей конторой. Он поставил лафеты на стойку, и мы уселись играть.
Когда бармен начал гасить свет, Сержу позвонила сожительница, и сказала нечто, что его очень расстроило.
- К маме поеду, - сказал Серж, и забрал одну из пятилитровых бутылок из бара. Мы пришли к нему в кабинет и стали добросовестно её уничтожать.
Я не помню точно, как я попал домой. Вероятно, я заказал такси. А Серж заказывать не стал, а пошёл ловить на улицу.
Когда я приехал на работу утром, то перед лифтами уже висел его портрет. Его сбил какой-то джип на дороге прямо перед нашей конторой. Джип летел так быстро, что камеры не смогли зафиксировать номеров, и виновного не нашли. А Серж переходил дорогу слишком медленно.
Тем виски, который планировалось распить на день рождения Сержа, мы отметили его поминки.
Я обычно выбрасывал блокнотики с результатами наших доминошных игр. Но блокнотик, где были последние игры с Сержем – оставил. Он до сих пор лежит на моей полке.
На другой день после дня рождения и дня смерти Сержа мы собрались в баре. Я робко достал коробку с фишками и положил на стол, ничего не говоря.
- Кровавое домино? – спросил Леша.
- Турнир памяти Сержа? – спросил Дима.
А через пару дней мы стали играть снова.
У Лёши был роскошный двухэтажный дом под Тулой и квартира в Москве. Но когда он развёлся с женой, то оставил московскую квартиру жене и дочкам, а сам снимал койку в строительном общежитии. Квартиру он не снимал. Он копил деньги на новую квартиру. Пил он мало. Ну, может быть, две рюмки за вечер. Если он выпивал больше, то он начинал плакать, а утром его мучил стыд. Хотя чего уж нас стыдиться… Но на 40 дней Сержа Лёша выпил больше обычного.
Мы даже забыли, что сегодня сороковины. Просто сели играть в домино. А потом - Лёша напомнил. Зима в этот год была морозной, а я весь день был в разъездах по городу, поэтому согрелся уже хорошо. И не шлёпнул Лёшу по рукам, когда он делал в баре диковинный заказ: по три стакана каждому.
Лёшу уволили за прогул через две недели. А потом его ещё три года искали, но не нашли. Моя версия заключается в том, что он где-то замёрз. И, вероятно, не имел при себе документов, когда замерзал.
Нас осталось четверо. Вчетвером в «крест» уже не играют, а играют в обычного козла. А значит - нет кровавого домино, и рыбы случаются редко. Поэтому чемпионом стал Костя.
Он был женат на женщине, которая почти на 20 лет старше. Первая юношеская любовь стала для Кости крестом. Он учился на первом курсе университета в Сибири, где и жил, но заскочил в Москву – Кремль посмотреть. Там и влюбился, в Москве и остался.
Костя и его жена жили в однокомнатной квартире, где со временем у них родились две дочки. А потом у жены появилось пристрастие к кошкам. Поэтому они последние годы жили в одной комнате с двумя взрослеющими дочками, дюжиной кошек и не дающей женой. И Костя предпочитал коротать вечера за домино. Но однажды он написал заявление об уходе и даже не стал дожидаться, когда его подпишут.
Он обыграл всех нас в последний раз, показал билет на самолёт и улетел домой, в Сибирь.
А Саша предотвратил производственное изнасилование. Его начальник домогался до новой сотрудницы. Однажды она закричала, Саша ворвался в кабинет и несколько раз дал начальнику в репу. Сашу арестовали суток на тридцать, но не посадили, а просто уволили.
Так доминошников осталось только двое: я и Дима. Ах, какие у нас были битвы! На то, чтобы проигравший набрал 101 очко, иногда требовалось полсотни конов. Мы играли в оборонительное домино, и счёт 100:100 случался едва ли не каждый день.
А однажды летом, после работы, Дима предложил не играть в домино, а пойти на бульвары – девок цеплять.
Я удивился:
- Как цеплять?
- А я покажу, - сказал Дима.
Оказалось, что Дима – виртуоз этого дела. На бульварах летним вечером много девчонок, но он их буквально сканировал дистанционно:
- Это - не то… Эти - замнутся… - говорил он мне. - Этой - негде… А у тебя есть, где?
- Ну, в принципе, есть, но там кровать 120 сантиметров. На четверых маловато, - ответил я.
- Ладно, будем искать, - сказал Дима. И вскоре добавил: - Вот они. Стой рядом и ничего не порти.
Это были две милые дамы, на вид – сёстры с разницей лет в десять. Одной – около сорока, другой – около тридцати.
- Голодные, - сказал Дима. – Надо взять, а позже поделим.
И Дима пошёл знакомиться. Что он им говорил – я не знаю, но я был в тихом ахуе от такого виртуозного знакомства. Они смотрели на него… Блин, ну если бы хоть одна женщина на меня так посмотрела…
Потом Дима метнулся ко мне и тихо спросил:
- У тебя 17 тысяч есть?
- На карточке есть, - ответил я.
- Закажем джакузи с молоком… Нет, с шампанским… Нет, всё это - липкое… Просто возьмём двухкомнатный люкс. Домино с собой?
Домино лежало в моей сумке. Двухкомнатный люкс стоил 34 тысячи в сутки.
Дима был не разведён, но его жена жила с другим товарищем. У меня была абсолютно аналогичная ситуация.
И мы в гостинице уселись играть в домино. Это было кровавое домино потому что девчонки ставили фишки «от фонаря», и просто ждали, когда мы разойдемся по комнатам, но не знали, кто и с кем. Я стеснялся, а Дима выбирал.
После домино мы с Димой удалились как бы в туалет. Он так сестрёнкам и сказал: "Мы пошли попИсать".
- Всё. Расходимся по комнатам. Выбирай, с какой ты? – спросил Дима.
- Ну, обе симпатичные. Давай – по возрасту. Ты берёшь себе старшую, а я – младшую.
- Договорились, - сказал Дима. - Я беру младшую, а ты старшую.
Мы парами разошлись по разным комнатам, но несколько раз встречались вчетвером. Когда кто-то заказывал суши, то стучал в комнату к другой паре, и мы собирались вместе в холле. Дима выглядел довольным. Я, вероятно, тоже.
Моя старшая сестра внутрь себя не пускала, а только разрешала трогать попу. А всё остальное делала руками. Честно говоря, это оказалось даже приятнее, чем быть внутри.
За час до окончания аренды номера нам принесли чай.
Со своей «сестрой» я больше не встречался. А с Димой в домино мы больше не играли. Каждый день после работы он убегал к своей «сестре». У неё, как оказалась, была квартира. А потом Дима вдруг приехал не к ней, а к себе домой, и упал там из окна.
Так я остался один.
Я вечерами заходил в бар с коробкой фишек, и сидел там, строя паровозики и вспоминая своих партнёров по «кровавому домино». А потом и бар закрыли. Скучать стало негде.