Отстранённое

Сотни лет, исписанных кровью. Тысячи женщин стонущих то в экстазе, то в муках рождения жизни. Тыщи мужчин, убивая детей и своих, и чужих, что-то вещают о героизме великом. Все это пройдено. Оплакано и пережито. Возгласы на могильных камнях обещают вечную память. Век самого камня порой короче века людей – земля дорожает. Дрожит земля, но не плачет. Плачут люди, но плачут они о себе и своих ничтожных страданьях. Один персонаж, видя людей волосатых, затейливо машущих палками, им обещает крепость биты своей испытать. Завтра он встретит кого-то в парке столичном в шапке неправильной. Стерпит и это земля. Стоит ли мне брать пример? Сотни предков моих скорее всего убивали сотню другую. Смог ли бы я, подобно Вольтеру плакать о павших в Париже в ночь на 24 августа? В моей стране эта дата державного праздника. Я и не радуюсь впрочем, но в плачь не решаюсь пуститься.