... Надрывный вой сирены периодически взрезал воздух, не смолкая в ушах - дробился и множился, давя ощущением непоправимого... И люди невольно замедляли шаг, едва заслышав резкий и требовательный возглас бешено несущейся по шоссе белоснежной машины с тревожно красным крестом на боку...
А в чреве едва теплилась жизнь... Жизнь, которая утекала, подобно каплям из треснутого сосуда, из бессильно распростертого тела, секунда за секундой... И сколько осталось этих капель - секунд - не знает никто...
И теперь за них борется этот страдающий человек в белоснежном халате. И секунды жизни, которые он вырывает у смерти - Смерть забирает у него самого. Она - не любит уступок, но, если уступает - то берет за них - двойную цену.
"Сбита машиной"... Это - пока все, что знает этот человек. Но уже позже он узнает, что женщина сама шагнула навстречу несущейся "восьмерке". Шагнула на красный свет. Но это - будет позже.
А сейчас - въехавшую во внутренний двор больницы машину уже встречают врачи и медсестры... Считанные минуты - и начинается операция... Отрывистые и резкие команды хирургов своим ассистентам - профессиональный сленг врачей, понятный только посвященному...
Борьба за уже почти ушедшую жизнь, борьба, которая не прекращается, даже когда останавливается сердце. И, по натянутым, как струны, нервам, скрежетом металла - вонзается и бьет током - звук, так часто слышимый и, непереносимый - это пульс Смерти...
... Но Смерть - этот самый милосердный, искусный и, мудрый врач - прекращает страдания Души и, выпускает ее из тела невидимой, легкокрылой птицей точным ударом своего Вечного Скальпеля...
... Понемногу собираются гости... Комната постепенно заполняется шумом и весельем...
Инга не отходит от окна... За окном - дождь... Тонкие струйки извилистыми змейками текут по оконному стеклу, оставляя дорожки... Такие же дорожки сейчас и на лице у Инги, туманят глаза, мешая видеть потемневшую улицу и подъезд. Время от времени бросает взгляд на настенные часы и, едва повернувшись и, убедившись, что стрелка едва продвинулась на одно деление, снова приникает лбом к залитому водой стеклу.
Счастливый человек не ощущает, что стареет с каждой прожитой секундой. И, только в горе и безысходности ощущает он это, старея не на секунды, а на годы...
Вся жизнь для нее сейчас сосредоточилась в крохотном, замкнутом пространстве, которое катастрофически сжималось с умирающим временем, этом замкнутом пространстве надежды...
Внезапно прозвеневший звонок взорвал громким криком замкнутый круг безнадежного ожидания. Криком, резким, как выстрел!
Она берет трубку телефона, вслушивается в то, что говорят на другом конце провода, тупо и бессмысленно уставясь в стену. Что-то невпопад бормочет, когда до нее доходит страшный смысл произносимых слов, уже угасших эхом камертона... Но в них невозможно поверить, и ей в невыносимой тоске кажется, что все это - дурной, страшный сон...
Но, вдруг что-то возвращает ее к реальности, реальности, в которой она задыхается, как в отравленном воздухе...
Нечем дышать - и ноги сами несут ее под холодный, февральский дождь...
Мелькает мысль о жестокости и безразличии, но тут же уносится шквалом других, непоследовательных и сумбурных мыслей... Они сменяют друг друга, как набегающие и терзающие берег штормовые волны, рисуя в помраченном сознании вариации случившегося. с ужасом выводя на сцену - спокойно ожидающую фигуру в зловеще красном одеянии палача...
Приговор вынесен - и Смерть исполняет его!... Она - не судья, а только - палач. Но этот палач - полон сострадания к своей беззащитной жертве...
А приговор подписан Трусостью и Предательством, - Равнодушие и Карьеризм - оставляют в нем свои уродливые росчерки, - эта серая паутина людских страстей, от которой - нет противоядия!...
Это - суд присяжных темных сторон опустившихся человеческих душ! Это они правят бал, уничтожая, периодически уничтожая пробивающиеся ростки Добра, Разума и чистой Совести!
И - горе тем, кто встанет у них на пути!... В ход пускается самое низкое, самое подлое оружие - клевета! Без стыда и совести, ибо и то, и другое - они уже давно променяли на чины и награды, - они выпускают свору безжалостных и натасканных собак - и, начинается - Травля!
Злобный шепоток вокруг тебя и неприязненные взгляды - не могли не ранить тебя, ибо ты - был просто человеком, но Человеком - с большой буквы. Но ты - не выдержал, не смог выдержать этой бесчеловечной травли, ибо ты - был волком - с человеческим лицом, а загнали тебя люди - с волчьими мордами!
Но я говорю: Бог им судья - на Страшном Суде подленьких человеческих душ!
А ты - ты замыкался в себе, закрывая наглухо свое сердце, закрывая, чтобы его не растоптали.
Люди - словно на карнавале - одеты во всевозможные костюмы и маски, но только этот карнавал - длится всю нашу жизнь...И самые хитрые и изворотливые имеют этих масок по несколько штук, меняя их в день несколько раз. Но - кто завидует вам, вам - безвозвратно потерявшим свое лицо в этом каждодневном масочном конфетти?...
Вы дрожите под своими масками, натягивая овечьи шкуры поверх волчьих голов с щелкающими от страха челюстями. Вы - волки, но вас всегда будет преследовать страх - что другой волк - сильнее, и что его овечья шкура лучше и надежнее, и вы рвете, и будете рвать за это друг друга!...
Рвите же друг друга на части, чтобы овцы спокойно паслись на своем пастбище!
И, все же я говорю вам: бойтесь стадности! Ибо всегда найдется Хозяин и умелый Пастух. И будет вам в удел - хорошая, зеленая трава... Но - если только в этом дело - набить свое брюхо - но ведь и Хозяин любит мясо и, без сожаления, выберет из стада самого лучшего ягненка. И будете вы блеять, оплакивая смерть ни в чем не повинного ягненка, но уже будете прятаться за спины других, выталкивая вперед чужих ягнят...
И я говорю вам: так не будьте же овцами!...
... И хочется верить, что каждый из тех, кто развязал эту страшную охоту, эту безжалостную травлю на человека, - если и не ответят за то, за что, к сожалению, не судят, ибо нет в законе такой статьи, то - хотя бы - не доживут спокойно в почете и фальшивой славе! И мы узнаем их имена и, мы - будем их судить. И этот суд будет от самых прогрессивных, неравнодушных и честных людей, от тех, кому дорога судьба возрождающейся России...
Ты всколыхнул это тихое, стоячее болото, где попахивало гнильцой и, к которому его обитатели так привыкли, что уже просто ничего не замечали. Ты - всколыхнул этот смердящий, затхлый воздух рутины и лжи, корявой псевдоправды, которую насаждали и подпитывали фальшью и откровенной ложью десятилетиями. Ты - пришел и сказал: - Люди! Посмотрите! Король -то - ведь голый!... Не боясь ни этого Голого, но, благодаря - трусости и умалчиванию - Всемогущего Короля. Многие - испугались и, это - на их совести. Ты - был не один, но ты - был Первопроходцем и, за тобой уже идут другие. И они - сделают то, что не успел сделать ты. Доживут, доиграют и допоют...
Но - останутся в памяти эти большие, задумчивые, и печальные, но и - светлые - от веселого и доброго смеха - глаза Артиста Олега Даля...
... Резкий скрип тормозов и, мгновение, последнее мгновение жизни, которое впитало в себя резкую,нес- терпимую боль, разрывая тело и душу на части...
... Но - вот боль ушла, ушла совсем, ей стало легко и свободно, даже - хорошо - от необычной и поразитель-
ной легкости всего тела... Ей казалось - захоти она - и она тут же полетит!... И она действительно взлетела, с интересом всматриваясь вниз, на то, где суетилась и кричала зачем-то толпа людей. И, вдруг с ужасом увидела свое собственное, окровавленное и, распростертое тело, около боком стоящей машины, где чуть не плакал бледный и молоденький водитель в распахнутой настежь дубленке, беспорядочно метавшийся, то к жене, всхлипывающей в машине, то к строгим и суровым инспекторам.
- Интересно - кого ему жаль -задумалась Инга, - меня или свою погубленную жизнь?...
Ей стало жаль этого молоденького водителя, о судьбе которого она не подумала в своей страшной и непоправимой утрате. Она вдруг осознала, что еще может вернуться в это окровавленное тело. Вернуться - значит, - снова обрести память и сознание, ощутить вновь эту страшную, ужасную боль тела и души... И она вернулась, чтобы спасти жизнь, чужую жизнь...
Но едва душа ее коснулась тела - она потеряла сознание от страшной, невыносимой боли...
Боль рвала и терзала ее измученную душу, снова вырвав ее из спасительного забытья, рвала жестоко и, без надежды на облегчение от таких невыносимых страданий...И, не выдержав, душа ее вновь вырвалась из тела, не успев испытать избавления от муки, которые хотели дать ей врачи....
Потом - был черный коридор, бесконечно длинный и черный, к конце которого яркой искрой вспыхнула звездочка, и ее потянуло туда, на незримый зов этой теплой и ласковой звездочки...
Невесомый полет, в котором она была легким перышком, длился и длился, а звездочка становилась все больше и больше, пока вдруг не стала теплым, ласковым Солнцем...
... Она стояла у дома Олега... Войдя в подъезд, привычно поднялась по знакомой лестнице, удивляясь, что никто не отвечает на ее слова. Люди, проходящие около нее, были ей знакомы по артистическому миру - многих - она любила, некоторых - не понимала, или - не могла понять. Владислав Дворжецкий, Михаил Козаков, Владимир Заманский - были близкими друзьями ее мастера, не обратив на нее ни малейшего внимания, тихо разговаривая и, куря на лестничной площадке.
Дверь была не заперта, а обернута белым полотенцем. Пройдя в прихожую - услышала тихий плач и, неясный едва слышный, шум голосов - в зале было много народу. Две женщины в черных платках, вытирая слезы, ласково придерживали под руки третью, сотрясающуюся от мучительных рыданий... Инга узнала Павлу Петровну - мать Олега...
Около гроба, обитого красным с черным - стоял страдающий Олег, закусив губу и, нежно проводя по плечам горько плачущей матери...
Увидев Ингу, с улыбкой бросившейся к нему, он окаменел от удивления и, принял ее в свои объятия.
- Зачем ты так, девочка! - резко тряхнул он головой, - не надо! Не смей! У тебя еще есть время, и ты должна вернуться!...
- Зачем? - удивилась Инга, - я не хочу! Там - больно и, нет тебя!...
- Но ты должна жить! У тебя впереди еще целая жизнь!...
- А ты?!
- Я - не могу вернуться! Мой срок - уже истек на этой Земле!
- Кто отмерил твой срок?! - зло спросила Инга, не веря своим ушам - Олег прогонял ее!
- Подожди! - взволнованно произнес Олег, - иди сюда!... Он повел Ингу мимо плачущих женщин в свой потайной кабинет.
- Смотри - видишь вот здесь - мой дневник и последние записи. Это - сценарии, мои сценарии, девочка! Ты должна продолжить, и закончить то, что не успел сделать я! Слышишь, Инга!! - он сильно встряхнул ее за бессильно опущенные плечи. Ты - мне обещаешь? - любимые глаза смотрели на нее строго и требовательно, не принимая отказа.
- Да, обещаю! - из последних сил выдохнула женщина, умоляюще протягивая руки.... Но, до боли любимое лицо стало светлеть, сливаясь с Солнцем...
- Прощай! И, помни обо мне!...
... - Мы будем тебя помнить!... Мы - никогда о тебе не забудем!.. - шевельнулись губы, потекла по щеке слеза...
... Скорее, скорее! - кричал кто-то над ухом у Инги, - Георгий Константинович!! Она - жива!... Она - будет жить!...
... Дождь, заявивший о себе внезапным порывом ветра, низвергнулся с небесных высот водяным, крылатым Пегасом, оглушив и ослепив мир... И, послушные его воле, небесные рабочие -строители зеленого царства Земли - дождевые капли - ринулись на нее, жаждущую и постаревшую, оседлав ветер и, земля приняла их, жадно раскрыв объятия и, чуть дыша... И, приняв в себя небесное семя дождя, оплодотворена была им и, возродилась к жизни...
18. 02. 1998 г