Бедственно положение человека, который в силу каких-то причин (восходящих к самолюбию) исповедуется формально, срезает, так сказать, «вершки», оставляя нетронутыми «корешки».
Представьте себе светскую даму среднепожилого возраста, которая жалуется на раздражительность и дурной характер и при этом не считает нужным признаться в том, что имеет нечистую связь с мужчиной (хотя бы встречи и случаются весьма редко)...
Безусловно, у батюшки нет ничего общего с сыщиком, чтобы выпытывать у прихожанки истинную причину её патологической неуживчивости и склонности срывать на всех своё раздражение... Пастырский опыт, впрочем, подскажет ему, как именно затронуть эту щекотливую тему, не поранив самолюбивого сердца дамы.
Если человек не готов открыться или, признав свой грех, не желает в нём каяться, священник конечно же не должен читать над ним разрешительную молитву и тем паче допускать его ко Святой Чаше. Однако это не мешает батюшке со всей благожелательностью произнести увещевание: «Подумайте, как коротка жизнь. Не приведи Бог, на нас троих (священник имеет в виду себя, даму и её ухажёра) свалится сегодня бетонная плита, и мы во мгновение ока предстанем пред Господом на Его Суде… Подумайте, в какие ризы будет облечена тогда душа – невесомые и белоснежные? Нет! В смрадные рубища порока! В лучах Божественной правды окажется, что вы не только не любили друг друга, но и стали причиной вечной погибели друг для друга! Достоинство женщины – в её чистоте и чести, а вы, я вижу, человек благородных понятий. Желаю вам подумать на эту тему, тем паче что Господь ожидает вас с долготерпением и любовью, чтобы водворить Свой небесный покой в вашу измученную душу... Всегда рад буду видеть вас, приходите...»
Предоставить человеку свободу выбора – наша главная обязанность.
Духовная жизнь требует размеренности и ве;дения золотой середины. Заставь «дурака Богу молиться – он и лоб расшибёт»...
В тонком деле исповедания грехов необходимо держаться подальше от всяких крайностей, которые очень вредны. Одна из них – «отцеживание комара», мелочность и дотошность в отслеживании мысленных согрешений. Иной человек настолько щепетилен в фиксации своих невольных согрешений, что приносит ко кресту и Евангелию целые листы, исписанные мелким почерком. Притом речь вовсе не идёт о «генеральной» исповеди (готовясь к которой душа пытается воскресить в памяти все свои грехи начиная с отроческого возраста), а об исповедании помыслов двух-трёхдневной давности. Занимаясь таким духовным мазохизмом, христианин незаметно для себя перестаёт молиться Господу, теряя духовное предстояние перед Небесным Отцом. Он погружается в безблагодатный самоанализ, пытаясь зафиксировать в сознании и записать все малейшие уклонения от нравственного закона. Неизбежно впадая в фарисейский формализм, наконец, начинает следить лишь за внешним (не так поклонился, не собрал крошки со скатерти, оставил беспорядок за собой), забывая, по евангельскому выражению, суд, милость и веру ...
Послушав или прочитав половину подобных записей, священник воскликнет: «Милый, собери все свои вольные и невольные, ведомые и неведомые согрешения в единый сосуд покаяния и ввергни его в море милосердия Божия. Тебе кажется, что ты можешь сам всё подсчитать и разложить по полочкам, между тем главного недостатка в себе не видишь – скрытой надежды лишь на самого себя и гордостной веры в собственные силы. Нашему духовному взору открыта только вершина греховного айсберга, один Бог зрит сокровенное. Познай же свою полную немощь и испорченность и, воздохнув от сердца, как мытарь, скажи: “Боже, милостив буди ми, грешному! Имиже веси судьбами, спаси мя!”» И на том успокойся.
Бывает, что в кающемся подмечается склонность к самооправданию. Признание в совершении греха он сопровождает объяснениями, почему был вынужден так поступить. То его склонили к дурному поступку люди, то он подпал под бесовское внушение, то «жизнь заставила».
Подобное чаще слышится от пришедших ко кресту и Евангелию впервые и потому нуждающихся в вспомогательных вопросах батюшки. Особенно тяжело пастырю слушать самооправдание, когда речь идёт об абортах – убийстве утробных младенцев. «Вы же понимаете, у меня на руках уже было два малыша, да и жилищные условия никакие...»
Но батюшка ни в коем случае не должен терять самообладания и низводить словесные «гром и молнию» на бедную женщину...
«Представьте себя на месте того убиенного младенца... А ваша мама, находясь в стеснённых обстоятельствах, рассуждала бы так: “To be or not to be – родить или четвертовать во чреве собственное дитя...” Давайте уж лучше осудим себя в пролитии крови ребёнка со словами: “Каюсь, Господи, прости меня, грешную, за вольное и невольное убиение”, – а Он, милосердный, взявший на Себя грехи всего мира, помилует, простит и не осудит, взирая на наше мужественное исповедание...»
Ещё одно искушение, на которое по большей части улавливаются представительницы прекрасного пола, – использовать исповедь для общения с духовным лицом. Речь не идёт о какой-либо сознательной диверсии или провокации, но о подмене, не всегда осознаваемой прихожанкой. Если пастырь старается быть внимательным к духовным нуждам паствы, то иная особа сочиняет сама для себя никогда не скудеющие вопросы («чисто духовного содержания»), разрешить которые она может только у одного батюшки – избранного ею духовника. Жизнь показывает, что, сколько бы ответов дама ни получила, вопросов меньше не становится. Очевидно, в таком случае таинство Исповеди обесценивается и благодать священства остаётся невостребованной. Как человек, батюшка беспомощен, и все его потуги содействовать просвещению «любознательной» души пойдут прахом. Под наружным благочестием весьма часто скрываются душевные пристрастия.
Евангельская соль теряет силу и в другом случае, когда кающийся христианин не трудится над тем, что именуется плодами покаяния. А каковы эти плоды? По моему мнению, человек, искренно покаявшийся и получивший прощение согрешений, должен сохранять благодарственное расположение души к Богу. Отойти от креста и Евангелия, с холодным сердцем воспринимая отпущение грехов как дело, само собой разумеющееся, – опасный симптом. Не так ли девять прокажённых, получив исцеление, забыли о своём Враче, и только один из десяти вернулся и припал к ногам Иисусовым?
Действительно, в наши дни немало людей, совершенно чуждых радости и благодарения. Они преимущественно сосредоточиваются на отрицательных впечатлениях и всегда носят в душе чувство какой-то смутной неудовлетворённости. Мир раскрашен у них в чёрно-серо-белые тона. Тоскливое состояние угнетает их и часто невольно передаётся окружающим.
Как избежать подобного жребия?
Помнить, что навык благодарить Христа Спасителя за все Его большие и малые благодеяния – подлинная высота духовной жизни. Очень полезно читать дневник святого праведного Иоанна Кронштадтского, который привлёк на свою душу великие дары Божией благодати, умея, как дитя, благодарить Господа за каждый прожитый день.
Желание чаще бывать на исповеди ради умиротворения совести не должно подменять работу над самим собой. Я имею в виду обращённость ума и сердца к Богу, внутреннее самоукорение, покаянное призывание имени Иисусова, сопротивление постоянно приражающимся к сердцу дурным помыслам и мечтаниям.
Преподобный Амвросий Оптинский любил повторять, что болезненная склонность к разбиранию тонких помыслов (согрешил я или нет?) бывает на руку демонам. Они сначала подсовывают нам тонкий волос, потом бечеву, потом верёвку и, наконец, толстый канат, запутывая человека и удушая его дурными мыслями и желаниями, которые бедняга не догадывается сразу отринуть и отсечь призыванием имени Христова.
«Господи, нашедшие на меня дурные помыслы не мои и не Твои – я их не принимаю!» Сказав так и обозначив своё произволение быть в союзе с Богом, христианин должен с посильным вниманием и терпением призывать имя Божие: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!»
Господь не вменяет нам во грех злую мысль, если мы с нею не соглашаемся и, заметив её появление, отгоняем греховный прилог молитвой. Зная это и упражняясь в трезвении (молитве, соединённой с наблюдением ума над внутренним пространством души), мы существенно облегчим себе дело исповеди...
Умолчу о том, какую радость мы доставим духовнику своим разумным отношением к делу...
(фрагменты из книги «У креста и Евангелия»)