— Почему люди такие... – сын не может подобрать подходящее слово.
— Безразличные? – спрашивает отец, опускаясь на корточки и вытирая слёзы, текущие по щекам сына.
— Да! Почему, папа?
— Так устроен человек, сынок. Главное – чтобы ты таким не стал.
— А если я, когда стану взрослым, буду таким же, как все?
— Значит мы с мамой зря проживём жизнь.
Отец поднимает с обочины дороги фигурку балерины, у которой нет ноги. В нескольких метрах от фигурки, на земле лежит небольшая коробочка-подставка, куда устанавливается балерина. Отец берёт малыша за руку, они идут домой.
По вечерам глава семейства проводит время в кабинете, ремонтирует начинку коробочки. Из дерева изготавливает изящную ногу балерины, приклеивает её на место, покрывает фигурку бронзовой краской. Малыш смотрит на волшебника-отца не отрывая взгляда, иногда забывая дышать.
— Завтра, папа?
— Конечно. Завтра мы нашу балерину оживим. Иди спать, сынок, уже очень поздно.
Опершись плечом о косяк двери кабинета, стоит мама малыша, терпеливо дожидаясь, когда муж и сын закончат ремонт очень старой детской игрушки. Уложив ребёнка в постель, женщина возвращается в кабинет и, прикрыв дверь, спрашивает у мужа:
— Это хорошо, что ты уделяешь столько внимания сыну, но зачем давать заведомо невыполнимые обещания, милый?
— Ты о чём? – не понимает мужчина.
— Я о том, что у меня в детстве была примерно такая же игрушка. На батарейке, милый. Без неё балерина, как ты говоришь, не оживёт.
— Вот ты о чём? Нет, я не обманывал сына, – ответил муж, вставая из-за стола и подходя к книжному шкафу. Он отодвинул стеклянную перегородку, взял в руки часы, которые передаются от отца сыну уже не одно поколение.
— Внутри часов есть то, что нам нужно, дорогая. Здесь есть элемент питания, который подойдёт для игрушки. Часы и балерина сделаны примерно в одно время. По размерам, я проверил, батарейки должны быть одинаковыми. В то время уже научились выпускать универсальные элементы питания.
— Как? Это же память о твоём прапрадедушке! Ты на это пойдёшь и остановишь часы?
— Если я этого не сделаю, обижу сына и он потеряет веру в людей. Я не хочу, чтобы он вырос чёрствым человеком, таким как тот, кто выбросил балерину. В конце концов, ради кого мы живём?
Балерина ожила. Она вращалась на подставке, купалась в лучах света миниатюрных светодиодов. Малыш был счастлив, и он на всю жизнь запомнил слова отца:
— Даже если в твоём сердце холодно, а в душе тоскливо и пусто, гони из себя хандру и никогда не оставайся безразличным к судьбам людей. Помни свою балерину.
____________________________________
— Лейтенант Талаев и сержант Тао, – дежурный офицер посмотрел в нашу сторону. – Патрулирование квадрата восемьдесят шесть и без разговоров, девочки!
Здоровяк Билл, сидящий впереди меня, поднял большой палец вверх, полицейские засмеялись. Чёртов квадрат! Район свалки вблизи Города тысячи скал на планете одного города.
Фильдарго был сегодня безжалостным, как никогда. Его лучи, казалось, собирались испепелить всё живое на этой планете. Золотистый шар на фоне неба цвета индиго. Романтика, чёрт, если бы не отвратительный запах свалки.
Они, я так думаю, во всех мира одинаково выглядят и имеют один и тот же мерзкий запах: едкий – пластика и резины, сладковато-удушающе-приторный от горящих просроченных продуктов. Но доминирует запах, который ни с чем другим не перепутаешь – запах из цехов по переработке местных жителей.
Мы сейчас как раз проезжаем вдоль конвейера, на полотне которого лежат изломанные тела мужчин, женщин, подростков и детей. Они заранее умерщвлены, через перфорацию транспортёрной ленты стекает кровь.
Тао, уроженец этой ненавистной мне планеты, морщится, делает вид, что всего этого безобразия не замечает. Сколько мы с ним спорили насчёт гуманности его цивилизации, сколько раз ругались и даже дрались! Но что мы можем изменить? Как подействовать на сознание местных и отменить идиотские законы?
В голове до сих пор не укладывается: заболел, сломал руку, ногу, повредил позвоночник – на переработку. Конфедерация не вмешивается в эти дела, дела планеты одного города. Это и понятно – деньги и драгоценные камни рулят и отключают мыслительные процессы в головах всех, без исключения, существ. Так было всегда, но мне интересно, так будет вечно? Мрак!
Показалось? Нет!
— Тао, останови!
Я выскакивают из ещё не остановившегося гларда, перепрыгиваю через небольшой заборчик. Транспортёр установлен под небольшим углом к горизонту, и я еле успеваю "выдернуть" молодую девчонку из общей массы тех, кого отправили на переработку. Девчонка с кожей цвета бронзы смотрит по сторонам, не понимая, где она находится. Как это получилось – потом разберёмся.
Я возвращаюсь назад, к машине, но меня останавливает мой напарник:
— Ксандр, брось падаль на землю.
Тао держит в руках станнер, местный выстрелит даже не задумываясь.
— Тао, послушай! Она живая, понимаешь, живая? И не страшно, что у неё сломана нога – вылечим. Посмотри на неё – это же чудо, это же... – я замолкаю на мгновение. – Это же балерина!
Тао не знает такого слова, он нажимает на спусковую скобу станнера. Лицо опаляет жаром, в сердце появляется лёд, на душе – становится пусто.
"Даже если в твоём сердце холодно, а в душе тоскливо и пусто, гони из себя хандру и никогда не оставайся безразличным к судьбам людей. Помни свою балерину."