Бывает так – простился, уехал. И в скором времени непременно увидишь того, с кем простился, кого, наверное, не увидишь никогда. А вот увидел – причем в другом человеке, очень похожем. Прямо в двойнике.
Совсем недавнее переживание. В воскресенье (25 февраля 2018) в церкви обернулся и увидел человека – бритого и с бородой – напоминающего нашего техника Андрея, с начала учебного года уволившегося и перешедшего работать в Икею. Столько времени прошло, а оказывается, о нем я подсознательно думал – каждый день в институте и каждый раз, когда заезжал в Икею. Ни разу не видел, а вот на тебе – в другом узнал. Приятный парень, мягкий, внимательный и с чувством юмора. Всем было жаль, когда он уходил.
Точно также очень ярко помню, как увидел в Польше Генрику, немку-волонтерку в Ехегнадзоре, с которой в последний год в Армении я занимался немецким. Девятнадцатилетняя девушка, белобрысая, кровь с молоком, но не русская, не славянка. И не полька со своим характерным разрезом глаз. Такое вот сочетание нашего и ненашего. И прическа немецкая. И все в ней было странно: даже лютеранство ее. А вот, то ли инерция заброшенного немецкого, то ли еще какие чары, но в первые дни, как осели в Познани, я вижу девушку с непольской внешностью – точно такой как у Генрике. И ведь знаю, что не она, а подскочил на месте от того, что узнал.
Хотел увидеть, получается, и увидел.
А когда первый раз в Польшу приехал в 2006-м, то в поезде увидел православного батюшку с электрогитарой, который возвращался ночным поездом из Варшавы, с концерта. Конечно, это был не русский поп, а поляк-хипстер. Но выглядел таким православным, так нежно, по-православному курчавилась солидная борода, так просвечивали его немного одутловатые руки, так благостно глядел, что подумалось, что я никуда не уезжал, а это католики – мать с дочкой – подсели к нам.
Вот такое причудливое соединение того, что я вижу, с тем, что знаю, что хочу, и при этом знаю, что одно и другое несовместимы.
Та же ситуация с Сергеем. Сергей пропал еще в Армении, связи оборвались, телефон не отвечал. Наверное, уехал в Россию, как и много лет мечтал об этом. Но почему-то он мне померещился в Германии. Такой же, в оспинках, ученый, кого в школе обычно называют ботаниками. Он и стал в конце концов ученым-ботаником, двести публикаций, пять книг, многочисленные исследования. И тогда я стал думать о нем, искать по Интернету, но безуспешно.
Я уехал, она осталась. Мы расстались за пять лет до моего отъезда. Ни ответа, ни привета. Вот и сниться мне перестала, после того, как я женился. А как только я уехал на ПМЖ, сразу объявилась и как! – Письмо написала, просила, чтобы я с сыном пришел встретиться.
Я уволился из школы. Эльвира, беженка из Баку, жила в общежитии при техникуме, сидела у нас на кафедре, кофе готовила – ничем больше мы ее не обременяли. Она умерла через несколько месяцев, после моего увольнения. Болела. А потом, на той же неделе, когда я узнал об этом, – зазвонил телефон (в Ереване телефон у нас установили в 2000 году), я подбегаю, а в трубке молчание, а потом: «Ах» – ее голосом. Её голос. Она. Я не мог ошибиться.
Это она попрощалась.
28 февраля 2018 г