– Ну что? Уважаемая Анна Григорьевна! Давайте попытаемся ещё раз поподробнее вспомнить, что же случилось с вами вчера вечером?!
Перед Анной на просторной кухне Лидочкиной квартиры сидел молодой приятный мужчина в штатском, назвавший себя следователем дежурного отдела. Он был опрятен и ухожен, с обручальным кольцом, приятно и не навязчиво пах не дешёвым одеколоном. Однако под его глазами уже отпечатались круги нескольких бессонных ночей дежурного отдела. Минуту назад молодой человек показывал Анне удостоверение, которое она не потрудилась прочесть, тогда он назвался следователем Ворошиловского ОВД и представился:
– Константин Хафшин!
Затем он пододвинул себе стул – почти такой же, как в знаменитом фильме, и сел поблизости, возле большого кухонного стола…
– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Константин Хафшин юную особу, сидящую перед ним; зная о том, что здесь недавно побывала бригада скорой помощи.
– Ничего … Терпимо.– Анна на своём стуле пододвинулась вплотную к стене – надеясь, что тут будет хоть чуть-чуть прохладней! Открыть окно — двор полон зелени, как и ночной свежести – либо включить кондиционер она почему-то не решалась.
– Хорошо… Тогда давайте, Анна, ещё раз подробно вспомним, как вы проникли в эту квартиру? Кто вам открыл дверь? – повторил свои вопросы следователь Хафшин.
– Никто – дверь оказалась открытой! Я же писала…
– Да-да! Я читал! Но вы тогда были в сильном волнении, а сейчас могут всплыть в сознании ещё какие-либо фрагменты.
– Так… кто же был в комнате кроме вас – вас двоих?!
– Не знаю. Я не видела никого!
– Так – Анна! Согласитесь: что-то не совсем внятная у нас получается история! Давайте, наверное, начнём всё по порядку, с самого начала. Так вам будет легче всё вспомнить! Что вы делали на Северном?
– Я со своими женихом была на вечеринке у друзей. Потом… Решила сходить к подруге – ненадолго: на полчасика…– с явной неохотой начала свой сбивчивый рассказ Анна. Действие шока закончилось, и на неё свалилась усталость…
После того, как дотошный Леонид Котинов осмотрел место преступления или происшествия и взял с Анны первые показания, только затем девушке разрешили переодеться и привести себя в порядок после валяния во дворе Северной стены.
Приехала скорая, вызванная Сергеем. Анну осмотрели, обработали раны, но ничего угрожающего её жизни не обнаружили.
– Девушка! Со спиртным вы перестарались! – заключила молодая, зато вся из себя деловая и симпатичная докторша и распорядилась незамедлительно всадить в Анну добрый пяток уколов.
Тем временем Сергей, который не бросил свою невесту, позвонил друзьям, ещё продолжавшим гулять на вечеринке. Вскоре приехала та самая Ленка, с которой как раз и началась ссора – по служившая поводом для побега Анны. Ленка примчалась ещё с одной подругой, точно на пожар: долго просила прощения и у Анны, и у Сергея. Она привезла Анне своё запасное платье, которое захватила, чтобы было во что переодеться во время праздника. Тем не менее, Ленка объявила; что Анна с головой давно не дружит – в результате обижается на каждую шутку. Подруги помогли Анне привести себя в порядок, отмыли под душем. Только девушки успели закончить всю суету, как Котинов встретил следственную бригаду и попросил всех посторонних покинуть квартиру потерпевшей до выяснения обстоятельств дела.
Теперь, Анна пыталась объяснить следователю, что же произошло в этой, насыщенной мистификациями, квартире.
– Я прошла в кухню, то есть – простите – в вестибюль… послушайте! Я же всё уже рассказывала тому милиционеру?! – С некоторым раздражением заверила Анна.
– Да. Я прочитал доклад Котинова! И всё-таки потрудитесь вспомнить ещё раз. Сейчас вы не под воздействием стресса. Ведь скорая оказала вам помощь?
– Да.
– Вот и отлично! Давайте спокойно восстановим в памяти все детали! Это очень важно! Поверьте: я не пытаюсь вас мучить – чем быстрее вы мне всё чётко изложите, тем скорее отправитесь… будете свободны! Либо нам с вами придётся встречаться ещё и завтра?! мне хочется кое-что уточнить!
– Хорошо… – вздохнув, согласилась Анна: – итак: я пришла к подруге…
– Подождите! Давайте сразу определимся: как далеко вы находились от Китайской стены?
– Простите, я почти всегда жила в центре на Варфоломеева, ближе к, Соборному.
– Вы впервые были в гостях у этих друзей?
– Нет. Мы бывали и раньше, раза три.
– Этот дом – ваших друзей – стоит на Добровольского?
– Простите, я не очень хорошо знаю местные улицы.
– Как же вы шли?
– Напротив дома – детский садик. Я пошла вдоль ограды, мимо гаражей, мимо школы.
– Понятно: дом ваших друзей почти через квартал отсюда. Так, что же было дальше?
Анна немного смутилась: ей не хотелось рассказывать про встречу на мостике, однако мысли сами собой предательски возвращались на эту тему, будто их кто-то приворожил.
– Я пришла…
– Стоп, стоп, стоп! Подождите, Анна – так не пойдёт… – Константин Хафшин помолчал, осмотрел кухонное хозяйство психоаналитика, почившего в своем роскошном кабинете, потом неожиданно спросил:
– Вы достаточно часто бывали, у Лидии? Знаете где тут что?
Девушка слегка вздрогнула и отвернулась.
Тогда следователь – созерцая красивый белый кухонный гарнитур с золочёными ручками – предложил:
– Давайте заварим две чашки кофе и уже потом побеседуем. Это поможет вам собраться с мыслями.
Анна встала и неуверенно открыла кухонный шкафчик. Минуты через три девушка сориентировалась, и над кофеваркой завихрились лёгкие кружавчики аппетитного пара.
– Скажите, Анна? Ваша подруга вела затворническую или, выразимся точнее: вела не много замкнутый образ жизни?
– Насколько я могу судить – да! Да – мы с ней даже повздорили из-за этого в прошлую встречу, – ответила девушка, насыпая в чашки сахар, выставляя на стол вазочки из тонкого цветного стекла с печеньем, сушёными фруктами и тонкими ломтиками сыра.
– Значит вы вчера, – медленными глотками попивая кофе, возобновил разговор Константин Хафшин: – решили пригласить Лидию в ваше общество? Ведь вы здесь были налегке: без мобильного телефона, без обычной дамской сумочки? Даже без денег?!
– Да, я собиралась очень быстро вернуться обратно, – утвердительно ответила девушка, стараясь выглядеть как можно естественнее.
– А те, кто оставался на вечере, ваши коллеги? Сейчас модно устраивать корпоративные гулянья, празднества из-за общих трудовых успехов! – с плохо скрываемой иронией высказал следователь и откинулся на спинку стула, выжидающе, даже с какой-то затаённой подковыркой, посмотрев на допрашиваемую.
«Куда он копает?» – подумала Анна с тревогой.
– Нет – они сотрудники нескольких фирм! Это мои – наши с Сергеем, – быстро поправилась девушка, – хорошие друзья. Мы с ними познакомились в разное время, – объяснила она.
– Но ваш замечательный друг даже не мог и предположить?! В какую сторону вы направились?!
– Нет, я ему не сказала…
– И он отпустил вас одну? В нетрезвом виде? Простите за столь нелестный фразеологизм! – едкая усмешка, притаившаяся в уголке рта Хафшина, свидельствовала о том, что он уже не в полной мере доверяет изречениям собеседницы.
– Он, нет! Он мне… – Анна замолчала, почувствовав, что её ответы кое в чём начинают противоречить сами себе.
– Вы с ним поссорились?
– Немного…
– Но, как только он обнаружил ваше отсутствие, тот час бросился вас разыскивать?
– Да.
– Понятно: не заметно исчезнув, вы хотели проверить его чувства?!
– Извините, но…
– Хорошо, хорошо – оставим в покое ваше личное. Тогда скажите: по дороге сюда с вами ничего необычного не случилось?
– Нет, ничего, – девушка похолодела, по её спине неприятной толпой пробежались ледяные и колючие мурашки: следователь уже знает про Незнакомца! Может этот милиционер – Котинов – видел, как я стояла на мостике с тем парнем в шляпе?!
– Это я к тому спросил – Анна Григорьевна! Что тротуар в том направлении перерыт: вы могли просто оступиться?! Плюс к тому, многоуважаемый Леонид Котинов сообщил кое-что интересное: старший сержант слышал взрывы петард! Местные хулиганы не пытались к вам приставать? Ваши бриллианты даже в неярком свете уличных фонарей сверкают превосходно!
– Нет, со мной всё было в порядке! – снова постаралась убедить Анна.
– Допустим… И вот – вы пришли. Кто вам открыл парадную дверь?
– Я знала код.
– Значит, вы были уверены, что хозяйка дома?
– Лидочка почти всегда дома…
– Однако она как раз в это время могла принимать кого-то из пациентов? Вы ведь не договаривались о встрече?! Вы мне сказали, что расстались натянуто в предыдущий визит?
– Да, не договаривались, но я бы могла посиде¬ть в вестибюле я хотела извиниться…
– Как же вы попали в квартиру?
– Дверь была незакрыта. Я позвала несколько раз, никто не отозвался. И я зашла.
– Но вам могли не отозваться именно потому, что были заняты?! Лидия ведь действительно кого-то вчера ожидала: чайный столик в её кабинете, где она, видимо, принимала большинство гостей, был сервиpoван! Причём сервирован именно на двоих!
– Да – но я никого не увидела и Лидочка уже лежала… – девушка болезненно поморщилась, вспомнив застывший взгляд подруги.
– Труп лежал там, где его и обнаружили? Когда вошли с Котиновым?
– Это так.
– Значит, Лидию убил предположительно тот, с кем она в кабинете собиралась пить кофе с булочками?! Которые, источая восхитительный аромат до сих пор, не утратили своей свежести!
– С-скорее всег-го, – Анну бросило в жар, у неё во рту всё ссохлось, она с трудом произнесла два слова. Чтобы продолжить разговор ей пришлось срочно выпить стакан воды. Ей вдруг показалось, что этот – в роде бы вполне доброжелательный и благовоспитанный следователь каким-то необъяснимым, чудесным образом прямо на глазах стал превращаться в чёльда – полупаука с головой человека?! И он уже взялся снорoвиcто заплетать вокруг неё липкую и сверхпрочную сетку!
– Скажите? Лидия когда-нибудь при вас что-нибудь пекла?
– Нет.
– Чем же она угощала вас, когда приглашала к себе?
– У неё есть домработница. Лидочка просила её что-нибудь испечь.
– Но ведь такие вещи надо готовить заранее! Тесто не сообразишь за тридцать две секунды! У меня жена неплохо печёт, поэтому я немного представляю себе подобный процесс: что на это уходит почти целый день!
– Это так, конечно: мы за неделю обычно договаривались.
– Однако вчера всё случилось как-то спонтанно: поссорившись с кем-то на вечере, вы неожиданно решили прийти сюда, – рассказал за Анну Константин Хафшин: Поругавшись там, пришли сюда, чтобы извиниться перед хозяйкой за прошлое!
Девушка молчала. Её красивая фигура заметно осунулась, чувствуя как со всех сторон на неё cорокатонным танком надвигаются тяжёлые и невероятные испытания. Глядя в опустевшую кофейную чашку, Анна с ужасом поняла, что в эту ночь ей совсем не удастся уснуть! Тем не менее – нельзя падать духом – её последний вечер ещё не настал. Надо было держаться! Вздохнув, Анна подняла непокорную голову, только глаза заметно загрустили…
– Согласитесь, уважаемая Анна Григорьевна! – снова обратился следователь, – Вряд ли деловая молодая особа станет ударяться в хлопоты с выпечкой? Все экстра-сенссоры,– равно как и психоаналитики – считают себя очень занятыми! Да простят они мне не которые самоволия… Насколько мне посчастливилось с ними пообщаться – даже мнят себя незаменимыми для общества! – Сыщик, нахмурил брови, чтобы не сразу обнаружилась ирония его высказывания. – Так вот – ответ, по-моему, очевиден: станет ли такая особа возиться с тестом или утруждаться ненужными проблемами, если речь идёт о малозначительной гостье?! Я думаю – ни сколько не будет без исключительной нужды, когда в любом магазине буквально изобилия всевозможных угощений! Приходим к любопытному выводу: Лидия была полностью поглощена приготовлением ко встрече какой-то гостьи, которую хозяйка ожидала с необычными чувствами! Почему я полагаю, что это была девушка? Для мужчины, приходящего поздно вечером, столь щепетильная во всех вопросах дама – мне кажется – приготовит более существенный ужин… Вы со мной не согласны, уважаемая Анна Григорьевна?!
Обречённо кивнув головой – девушка не издала ни звука, её губы плотно сжались – до белизны! Она уже поняла, что за этим разговором неизбежно последует нудная и бессмысленная, юридическая канитель. И всё только потому, что ей захотелось покапризничать на празднике: «Ради чего же я – спрашивается – ушла с вечеринки?» Наверное, Бог решил раз и навсегда отучить её от глупых истерик…
– Анна Григорьевна?! – Как будто извиняясь в голосе, произнес следователь, продолжая выяснять подробности дела: – Вы заметили, что у Лидии было не так много друзей. Кто-то ещё посещал ваши встречи?
– Я иногда приезжала сюда с Олей Кулимовой. Она нас и познакомила.
– Вы часто выпивали?
– Иногда Лидочка предлагала нам коньяк или ликёр.
– Вы сами выпиваете не часто?
– Очень редко.
– Но вчера вечером вы выпили куда больше двух рюмок – правда? К тому же, разных чудодейственных – несомненно – напитков!
– Не помню. Вы хотите…
– Нет, нет – я пока лишь прикидываю в уме: как могли разворачиваться действия. Переменим тему, если вам неприятно. Так вы заявляете, что по дороге никого не встретили?
Анну вновь бросило в холод.
– И вы даже не слышали взрывов петард? – добавил вопрос следователь.
– Слышала – но сейчас часто грохочут….
– К огромному сожалению, пиротехнические игрушки сделались слишком популярными! – пpизнал он. — Значит, услышав поблизости взрывы петард, вы не испугались и не сообразили вернуться назад?
– Немного испугалась, естественно. Но в переулке никого не было, и я решила, что можно идти дальше, – чистосердечно придумала ответ девушка.
– А какие у вас отношения с родителями? – Константин Хафшин полностью сменил направление своих вопросов, однако это совсем не обрадовало его несчастливую невольную ночную собеседницу. Анна покраснела и поспешила спрятать глаза: этот дотошный следователь будто старался разъяснить самые тёмные закоулки её души. "Нудный дядя, не доставай меня! – высказала она про себя. – Как только его жена терпит?!"
– Вы не хотите говорить и на эту тему?!
– Они уже давно не живут вместе,– мы почти не общаемся.
– Однако – несмотря на печальный опыт родителей у вас уже есть жених?
– Есть.
– Он уже знаком с мамой – либо с вашим отцом?
– С мамой. Отец тоже давно знает – естественно – только лично незнаком с Серёжей.
– Сколько вы уже в двоем – если не секрет?
– Второй год. Что же вам мешает узаконить свои отношения?
– Не хотелось торопить события.
– Ну да – вдруг кто-нибудь получше подвернется?!
– Извините – это не имеет отношения к смерти Лидочки! – Несмотря на всю подавленность потрясениями, обрушившимися на неё в этот вечер, Анна смело отбила атаку на свои чувства к Сергею! Пусть этот офицер милиции не теряет своё чувство меры: пусть не делает попытку перейти границу в её сугубо личную жизнь. Девушка уже приготовилась в душе к испытаниям. Знала, как ей казалось, ради чего она будет страдать! Думала, что представляет себе, зачем Господь Бог подверг её всему этому кошмару! Единственное о чём она теперь молилась, чтобы Серёжа не разочаровался в ней, не засомневался в её преданности. Ведь они были так счастливы! Только бы любимый, поверил, что всё случившееся – недоразумение – не больше чем нелепейшее стечение обстоятельств! Toгда она сумеет преодолеть любые зловещие шуточки судьбы. Когда этот бедоносный вал уляжется; а она надеется, что всё образуется достаточно быстро, – надо лишь встряхнуться и не паниковать; им снова будет очень хорошо вдвоём. Назло всяким ехидным Ленкам их пара никогда не расколется. «У нас обязательно получится союз, построенный на высших – проверенных, чувствах! Вот так Бог учит таких как я послушанию плюс разумению», – Анна подводила мало утешительный итог для себя самой. – «Хватит мне гулять на светских пирушках – то ли полумаскарадах, то ли полуоргиях! Ради забавы таких язвительных Стерв как эта чёрненькая Ленка! Сама рисуется чуть ли не суперкрутой – а на деле: корчит из себя дешёвого горохового клоуна: в Амазонку вдруг нарядилась. А в душе настоящий Арлекино вперемешку c Буратино – да ещё с Мальвиной в придачу! И этот грузовой интеллигент меня тоже замучил: по три раза то туда, то сюда… домой не торопится?! Может ждёт что я ему ещё кофейку налью?! А во рту кое-что тут же не лопнет?! Пусть жена наливает!»
Этому щепетильному следователю действительно до утра спешить было некуда.
– Не обижайтесь, – смягчившись, попросил Константин Хафшин, видя, что девушка насупилась и приготовилась надолго уйти в неприятные размышления, – я всего лишь пытаюсь опровергнуть собственные сомнения. Пробую хоть сколько-нибудь разобраться в мутной воде! Дабы понять общую картину, – пояснил он: – и надо бы признаться: тот строгий сержант милиции Леонид Котинов нарисовал весьма странную картину?! Так что поверьте любезная и многоуважаемая Анна Григорьевна – мне, в общем-то, было бы мало дела до ваших коллизий с парнем, если бы не упрямые обстоятельства! Мне бы очень хотелось услышать от вас объяснения по нескольким странным событиям, которые произошли не только в квартире…
Взгляд девушки выражал полное неведение, что говорить; поэтому Хафшин продолжил сам:
– Около одиннадцати старший сержант видит, как вы идёте по дороге к "Китайской стене", наступая в лужи, одна и не совсем трезвая. Так, что это заметно со стороны. В это время рядом – буквально в двух шагах – за углом дома, происходит дерзкое ограбление продуктового киоска! Продавщицу обработали сильным психотропным веществом, она на полчаса потеряла сознание. Но это преступление – видимо – спасло вас: местные бандиты были слишком заняты. Им явно оказалось не до вас! Причем тот взрыв петарды – мог быть каким-то сигналом сообщникам! Потом, где-то через час, вы с криком выбегаете из подъезда и, пытаясь с ходу перемахнуть то ли через канаву, то ли сразу через стоящий тут экскаватор?! – благополучно приземлились на дне лужи! Благополучно потому, что врач не обнаружил у вас ни одного перелома, хотя всё шло именно к этому! Что вы или шею свернёте, или без глаз останетесь! Было бы просто чудесно: здесь труп – там труп! Восхитительный итог для вечеринки – не правда ли?
На лице следователя опять обозначилась колючая усмешка, но девушка не подняла взгляда и ничего ему не сказала.
– А затем – неожиданно появился ваш друг на помятом автомобиле. Он очень разгневан и весь в недоумении: куда и зачем успела убежать его красавица?! Что она вообще делает в таком изодранном платье возле какого-то трактора?!
– Я же говорила, что мы с ним немного поскандалили. Вы по нескольку раз одно и те же вопросы задаёте?!
– Но вы как-то не слишком разборчиво на них отвечаете! Приходится возвращаться! – негромко воскликнул следователь. – Так – Анна?! Согласитесь: что-то не совсем внятная у вас получается история?! А мне совсем не хочется огульно обвинить кого-то в весьма серьёзном преступлении!
– Я устала… – призналась девушка.
– Ругаться?! Вы вчера успели вполне эффектно перессориться со мно¬гими! – со своей козырной усмешкой заметил детектив.
– Это чистое недоразумение! Мы поспешили помириться, – парировала Анна.
– Но перед тем как сменить гнев на милость, вы так же быстро наведались к подруге, которой умудрились нагрубить в предыдущий фрагмент своей, такой воинственной, жизненной эпопеи?! – тем же полушутливым тоном добавил Константин Хафшин.
– Не успела: попросить прощения уже не смогла…
– Понятно… уважаемая Анна Григорьевна! Вот смотрите, что у нас получилось: вы молодая, интересная, очень перспективная. У вас полно самых разных плюсов, и хороших, уважаемых – замечательных друзей. Это всё даже очевидно! Однако где и кому в наше жестокое время легко?! У вас тоже есть по-настоящему крутые, застаревшие проблемы отодвинутые – как говориться – до более спокойных времён. Сегодня каждый смотрит со своей колокольни, но почему-то очень многим кажется одинаково, что некогда разводить нудные сантименты! Налаживать отношения с родителями, определять своё мнение ко всяким там экстрасенсам, разбираться c полумyжем. Да и светская жизнь в общем плане, изысканные манеры требуют невероятных усилий над собой, а иногда приходится поступаться и принципами! Чем решать неприбыльные семейные вопросы ныне легче и даже престижнее жить расплывчатым, акварельным браком. Только эта юридическая неопределенность тоже имеет свои минусы!… Тысячи подобных занозин кoлят сердце, мозг, или давит на психику непрерывно! И когда вы навеселе – тогда окружающим частенько приходится искать тринадцатый, а то и пятнадцатый угол! Вам чуть-чуть не хватает до полного и толстого слоя счастья, а им чуть ли не до слёз! Накануне вы основательно погрызлись с подругой! – выразительно заметил детектив: – Вчера перекусались со многими! Как в старом анекдоте: меня со всех сторон окружают очень хорошие люди, но я им без драки, ни за что не покорюсь! У вас необыкновенное чувство юмора! И в таком эмоциональном состоянии вы направились сюда. Точно сомнамбула, ничего не видя и не слыша, приходите – всё хорошо?! Чудесная ночь?! Чистое Голливудское о'кeй! И тут, смотрите на труп, и… – следователь сделал выжидательную паузу, однако девушка, измученная жестокой мистикой такого чудесного вечера, не сочла нужным что-либо говорить.
Опять Константину Хафшину пришлось продолжать самому:
– А дальше – с ваших же слов! Начинается просто что-то средневeково-романтическое! Кто-то зачем-то бъёт вас по голове… и вас аккуратненько укладывают зачем-то сверху на остывающее тело экстрасенса?! Для особого эффекта – видимо. Да – несколько мрачный спектакль у вас! Драматург накатал себе весёленький водевильчик, но господа актёры отлично сыграли жестокую трагедию!
Анна молчала: она только сейчас начала осознавать истинную серьёзность ситуации! Притихнув, бедная девушка боялась спугнуть последнюю ласточку надежды, что всё как-нибудь уладится.
– Согласитесь! Слишком уж много странностей?! Лидия живёт замкнуто, однако вчера для кого-то приготовила изысканные угощения! Здесь кругом только ваши следы и отпечатки?! Таковы факты! Увы…
– Послушайте – Анна Григорьевна! – снова обратился к ней Хафшин: – Я понимаю: в вашем юном возрасте такие испытания сваливаются, как снежный ком на шею! Очень не хочется пачкать себя на всю оставшуюся жизнь признаниями, пусть даже в непреднамеренном убийстве! Да ещё бывшей подруги!
– Нет! – Анна резко вздрогнула. – Поверьте мне, пожалуйста, я не убивала Лидочку! Я бы никогда этого не сделала!
– Это вы до сего вечера так думали! Да и все так думают в детстве: будут делать всем только добро, никогда не украдут, будут любить маму с папой и никогда, конечно же, не перебегут улицу на красный свет! Но мы с вами – Анна Григорьевна – уважаемая! Смотрим уже взрослые фильмы! Так что знаем: так никогда ещё не было – увы! – чтобы человек родился святым!
– Но… как вам доказать? Я не убивала Лиду. Здесь что-то произошло до меня! Я зашла поговорить и Лидочку на вечеринку. Потом упала – наверно меня ударили… Когда очнулась…– Гипс!
– Какой гипс?!
– На руке – с бриллиантами!
Девушка замолчала, ей больше нечего было добавить.
– Уважаемая Анна Григорьевна! Вы должны вспомнить что-то такое, что сможет объяснить мне и адвокату все эти загадочные моменты! Посидите здесь, попейте ещё кофе, а я пока побеседую с остальными свидетелями… Кстати – я могу вам предложить в достойную компанию симпатичного молодого человека – сержанта Николая!
– Я лучше побуду с Сергеем…
– Ваш жених – само собой – тоже может остаться! – согласился детектив, повернувшись на пороге в кухню.
– Вы боитесь, что я убегу ещё раз?! Что ж… это мне за всё… – чувствовалось, что девушка на грани отчаяния.
– Нет – просто рядом с таким молодцем – я думаю – вам будет спокойней! – заверил Константин Хафшин следователь.
– Анна – хватит умничать. Ты уже и без того влипла по уши! Капризная и… – не сдержался Сергей, возвратившись на свой стул. – Это всё какая-то дикость!… Чертовщина какая-то!… – он не смог подобрать нужные цензурные слова. – И что тебя взбеленило наделать столько глупостей?! За один вечер! Чего тебе не хватило – почему не отдыхалось со всеми?!
– Прости меня Серёжа… Я – наверное – буду плохой женой. Уезжай – тебе надо усп…
– Заткнись – пока я тебе не…
Детектив прикрыл за собой дверь на кухню: иногда чувство вины помогает людям не совершить в жизни ещё больше страшных поступков. Пусть разберутся – это им не помешает! Музыка скорби – симфония грусти и особенной боли! По своему прекрасная и полезная музыка!