Легкий прохладный ветерок осторожно летал между хрустальными ветками деревьев. Яркое солнце старательно обрызгивало лес своей позолотой. Правда, те, кто мог полюбоваться надменными соснами в пушистых шубах или скромными березками, замотанными в пуховые шали, уходили. Им было не до красот: отстреливаясь, они пытались оторваться от преследовавших немцев.
А здесь, на покрытом сбитыми ветками и землей снегу, остался только паренек лет двенадцати. Он лежал на спине, раскинув руки. Изо рта вырывались облачка пара, иногда раздавался тихий стон.
- Совсем ребенок, - вздохнул старик, глядя на покрасневший снег у головы.
Присев, он аккуратно потряс мальчишку за плечо:
- Эй?
- А, - мальчишка с трудом открыл глаза, - где я? Вы кто?
- Свой я, свой, - старик осторожно приподнял паренька, - поднимайся, уходить идти. Немцы лес прочесывают.
Словно в подтверждение его слов вдали раздался надрывный собачий лай.
- В голове гудит, - мальчишка вытер кровь с лица, - помню бой, аэродром и вспышку перед глазами. А самолет, что с самолетом?
- Все хорошо, приземлился, загрузил раненых и взлетел, а вот ты потерялся. Хорошо, что видели, как взрывом отбросило. Меня прислали, чтобы вывел. Как звать-то тебя?
- Адам.
- Будем знакомы, Рыгор, кличка в отряде Леший, - старик осторожно пожал протянутую руку, - поднимайся.
Встав, мальчишка неожиданно застонал и качнулся.
- Держись, - подхватил его мужчина.
- Спасибо, - улыбнулся Адам.
- Тебе спасибо, - закинув руку на шею, старик осторожно двинулся вперед, - давно партизанишь?
- Два года уже, - гордо ответил мальчишка, - в разведгруппе. А вы?
- Я связной, - улыбнулся старик, - аккурат с самого начала войны. Нашим помогал выйти из окружения, потом в партизаны подался.
- А Лешим за что прозвали? – Адам, обернувшись, с удивлением заметил, что их следы заметает неизвестно откуда появляющийся ветерок.
Решив, что это просто кажется, мальчик перевел взгляд на старика, который загадочно хмыкнул в бороду:
- Лешим называют потому, что в лесу, как дома, с закрытыми глазами дорогу найду. Я здесь каждый кустик знаю, каждую кочку.
- Вы в каком отряде?
- Во всех, - ответил Рыгор, - всем помогаю. Кому дорогу найти, кому от немцев оторваться, раненых увожу с поля боя. Мы с тобой, Адам, одно дело делаем. Партизаним и немцев бьем.
- Значит, я – маленький Леший, - улыбнулся мальчишка, - а что, приду к нашим, возьму такой позывной. Мне нравится.
И, словно смакуя, Адам повторил:
- Маленький Леший докладывает: по железной дороге на восток прошли четыре эшелона, два с танками, примерное количество двадцать единиц, один с живой силой и…
- Осторожно, мечтатель, - с улыбкой перебил Рыгор, - здесь болото.
Дед аккуратно повел паренька по снегу, каким-то шестым чувством находя правильную дорогу через укрытую белым покрывалом топь. Справа неожиданно зашевелился сугроб, выплескивая из-под себя густую черную жижу.
- Не бузи, дай пройти спокойно, - прошептал старик.
- Что вы сказали? - удивился Адам.
- Заговор есть такой, - охотно пояснил Рыгор, - чтобы хозяин болота не утащил.
- Меня научите? Ой.
Посмотрев на побелевшее лицо мальчишки, старик остановился и аккуратно вытер кровь на лице партизана:
- Больно?
- Ерунда, царапина, - с трудом улыбнулся Адам, - до свадьбы заживет. В ушах только звенит.
- Потерпи, немного осталось, - Леший поправил шапку на голове паренька, - скоро придем.
- Там наши?
- Да, связной из твоего отряда.
- Откуда знаете? – партизан внимательно посмотрел на спутника и вдруг резко поднял автомат, - руки! Спиной ко мне!
- Ты чего, - удивился Рыгор, но покладисто развернулся, - я свой.
- Разговорчики, - ствол несильно ткнул в спину, - иди.
Несколько минут старый и маленький Лешие двигались в полном молчании. Наверное, из-за контузии Адаму казалось, что ветки с тихим звоном раздвигаются, пропуская его и старика.
Но было не до размышлений. Безумно хотелость лечь и уснуть. Проваливаясь по колено в снег, паренек хрипло дышал, с трудом удерживая резко потяжелевший автомат, и мечтал поскорее добраться до своих. А вдруг этот хрыч приведет к немцам?
- Чудак ты, - отвечая на безмолвный вопрос, буркнул Рыгор, - какие немцы. К своим приведу.
- Увидим, - жестко перебил мальчишка, - имей в виду, мне терять нечего. Живым не дамся.
И ствол автомата снова ткнул в спину.
- Верю, верю, - хмыкнул тот, - а ты молодец.
- Разговорчики, - повторил Адам, чувствуя, как кровь опять струится по лицу.
Автомат весил, наверное, тонну, не меньше. Да еще и шапка эта. Неслышно повесив оружие на плечо, паренек сдернул ее с головы. Стало легче.
- Пришли, - остановился Рыгор.
Адам посмотрел вперед: возле трех дубов, укрытых снежными шапками приветливо махал рукой мужчина в порванной телогрейке и трофейным автоматом на груди.
- Дядя Василь, - прошептал паренек, - его же немцы схватили, две недели назад.
- Убежал, как видишь, ну, иди к нему, - добродушно подтолкнул старик.
- Простите меня, - Адам смущенно пожал протянутую руку, - и спасибо, даст Бог, после войны встретимся.
- Не извиняйся, - улыбнулся Рыгор, - это тебе спасибо.
И, глядя вслед уходящему партизану, Леший шепотом добавил:
- Отдать честь!
Деревья вздрогнули и, сбросив пушистые снежные шапки, склонили макушки. Замолчали птицы и звери, стих даже ветерок, заметавший следы. Но Адам этого не видел. Он не слышал и криков партизан, заносивших неподвижное тело в самолет. Он не чувствовал терпкого запаха медикаментов в госпитале. Он, улыбаясь, шел к трем дубам, к дяде Василю, казненному немцами две недели назад, он шел в бессмертие.
Эпилог.
6 марта 1944 года в госпиталь города Горький (Нижний Новгород) с осколочным ранением головы поступил партизан Гуронов (Гуранов) Адам Артемович, уроженец Суражского района Витебской области, 1932 года рождения. Спустя две недели он умер. Светлая тебе память, Маленький Леший.