Самые ранние ощущения праздника связаны с бабушкой, бабой Галей. Праздники – это, конечно, вкусы и запахи; и прежде всего вкус и запах бабушкиных пирогов. Даже если было обычное воскресенье и бабушка пекла пироги, а делала она это в моем раннем детстве очень часто, это делало день удивительно праздничным. Почти каждое воскресенье, несмотря на погоду, мы собирались и ехали в гости к бабушке и дедушке.
Около часа автобусом или трамваем, потом несколько минут маленькие ножки топают по шершавому асфальту. И вот он, старый деревянный дом в центре города на крутом волжском косогоре. Он давно снесен, но по-прежнему стоит в моей душе и живет в моей памяти.
Мы заходим в небольшую прихожую, налево кухня. Печка уже топится, а на столе на больших противнях лежат еще белые неиспеченые листы пирогов. “Сейчас, сейчас будут готовы. Первый уже поставила”, – радостно сообщает бабушка. Мы раздеваемся и идем играть. Вытаскиваем игрушки, игры и, увлекаясь, забываем о том, что творится на кухне. И вдруг, сначала незаметно, а затем все явственнее и явственнее божественно вкусный запах наполняет комнату. И мы по очереди: я, Сережа, Саша, а то и все вместе, начинаем бегать на кухню, чтобы узнать, когда же будет готов пирог. Наконец, потеряв всякое терпение, мы окончательно переселяемся на кухню. Мы там всем мешаем, нас постоянно гонят, но выйдя на минутку, мы вновь потихоньку просачиваемся на кухню, воздух которой уже настолько вкусен, что, кажется, сам становится съедобным.
Наконец-то, самый удивительный момент. Убирается заслонка, и золотистый, светло-коричневый пирог достается из печки. Да, надо сказать, что пока печку не сломали, пироги бабушка пекла только в печке, несмотря на то, что в доме была газовая плита. И это обстоятельство видимо тоже вносило свою долю волшебной тайны в этот чарующий неповторимый вкус. Мы уже прыгаем вокруг стола с требованием, немедленно отрезать нам по кусочку. “Подождите, подождите, пирог должен отдохнуть”, – говорит нам бабушка.
Отдохнуууть. Вон оно что. Это было почти живое существо, которое долго сидело в жаркой печке и старалось, трудилось, работало, создавая внутри себя неповторимый вкус и запах, и вот теперь, когда все создано, можно отдохнуть. Ну вот и он, тот самый долгожданный момент. С пирогов снимаются чистые полотенца, под которыми они медленно остывали, и начинают резать на кусочки. Бабушка вздыхает, опять что-то ей не нравится, что-то не доложила, что-то раньше сняла. Только она улавливает какие-то неуловимые другими тончайшие нюансы, которые ее не удовлетворяют, не удовлетворяют как истинно творческого человека, не до конца воплотившего в реальность свой удивительный замысел.
Для нас же сейчас самое главное – это еще горячий, еще обжигающий божественный вкус бабушкиного чуда. Я до сих пор помню этот вкус, до сих пор не могу понять, чем же он отличается от всех тех пирогов, которые были испечены другими людьми. Те, другие, пироги были очень разными: не очень вкусными, вкусными и даже очень и очень вкусными, но было что-то, что все их объединяло и позволяло сказать о них общим словом: “пирог”. Бабушкины же пироги выделялись из этой категории; чем? не знаю. Они тоже все время были разными, объединяло их то, что они всегда были удивительно вкусными и еще что-то, что делало их особенными. Наверное, в них материализовалась часть бабушкиной души, ее любовь к нам, ее теплота и забота. Ее удивительный творческий дар реализовывался именно в этих пирогах, в этих временных творениях, которые в течение одного, двух дней исчезали с кухонного стола, не оставляя даже следов в этом мире. Но вечный след они оставили в душах всех тех, кто хотя бы раз их пробовал.