Не успел оглянуться, пришла масленица, прошло и прощёное воскресенье. Восемнадцатое февраля, рано, очень рано для Прощеного Воскресения. Он шёл в церковь и нёс в сумке икону. Много лет, а если быть точным, тридцать пять лет она была с ним. Сегодня он решил с ней расстаться, сжечь или выбросить не хватило духу. Он идёт и думает, как это сделает, как будет оставлять икону, как будет уходить. «Креститься перед воротами храма не стану, перед входом в храм тоже. Войду и отдам в руки тому, кто встретится за порогом, ведь там сейчас службы нет, но ведь кто-то прибирается. Объясню, что когда вижу эту икону, наплывают тяжёлые воспоминания. Может быть, ещё чего скажу. Дальше, а что дальше? Не знаю!», - продумывал он.
Быстро, всё происходит очень быстро. Он остановился у ворот церкви. Снял с вспотевшей головы шапку и трижды перекрестился. Надел шапку и пошёл дальше. Перед входом снова снял шапку и опять трижды перекрестился. Вошёл. Справа стоял столик, на нём стояли иконки и лежали брошюрки. Его видела работающая в церкви женщина и направилась к нему. Он достал из сумки икону и поставил на стол. Женщина взглянула на икону, затем на него. «Не спрашивайте, ничего не скажу», - полушёпотом произнёс он и вышел. Оказавшись за воротами, не обернулся. Глаза резало болью, выступили слёзы.
Как называлась икона? Кто этот человек? А имеет ли это значение?
Двадцать третьего февраля его поздравляли с Днём Защитника Отечества. Позвонили однокурсники и приятели, по интернету поздравили сослуживцы. Позвонил младший брат. На улице поздравляли встречные знакомые и даже незнакомые. От матери он поздравления не дождался, после чего каждый взгляд на икону давил воспоминаниями.
Он пытался понять, как это так, почему мать так поступила? Нахлынул на него вдруг эпизод из недавнего прошлого. Когда бабушка умерла, ему было двенадцать лет, а братишке всего три годика. В доме появился блестящий латунный крест. Он всегда привлекал его, но попросить его у матери не пытался долго. И вот он в тридцать девять получает новую квартиру и набирается смелости: «Мам, дай мне бабушкин крестик». И получил ответ: «Немного погодя отдам». Потом через год, попросил снова. «Пусть стоит», - был ответ. Больше он его не просил, только поглядывал на него. Мать застала его в очередной раз его перед крестом: «Вот умру, заберёшь». Он обернулся и сказал: «Пусть он здесь всегда будет».
С сегодняшнего дня прошло шесть лет, как умер отец. Тогда он приехал хоронить отца. В дверях его встретила мать со словами: «Больше нет отца». Он держался и ответил без дрожи в голосе: «У меня пятьдесят лет был отец, у кого-то отца никогда не было». Мать успокоилась, плакать не стала. Похороны закончились, родственники разъехались, он взглянул туда, где стоял крест. Креста на месте не было. «Мама, а где крест?» - спросил он. Ответа долго ждать не пришлось: « Я его отдала сынку, когда он в отпуск приезжал, он попросил». Через ком в горле он задал вопрос: «Долго просил?» Мать не желала отвечать, отчитываться матери перед сыном – это вроде бы унижение, но выпалила: «Один раз!»
Он постоянно навещал бабушку, ночевал с субботы на воскресенье, жил у неё во время каникул. Ездил с ней в большой город к своему дяде. Он с бабушкой ночевал на железнодорожном вокзале, дожидаясь утреннего поезда. Братишка же бабушку совсем не помнит. Я же просил давно это крест. Почему так? Он не находил ответа, только успокаивал себя мыслью: «Не велика потеря, потери нет, ведь его у меня никогда не было, этого креста».
И теперь он глядел на икону, и она его угнетала или он угнетал себя воспоминаниями?
Он сидел один в квартире, и нахлынуло вновь. Вспомнил, как он переезжал в первую полученную им квартиру вместе с женой и маленьким сыном.
После свадьбы он жил вместе со своими родителями, почти два года. Вот и свой угол. За эти два года с родителями получилось кое-что нажить: стол, стулья, шифоньер, кровать, посуду и так по мелочи. Погрузили нажитое, не забыли и икону. Икону жена внесли раньше пожитков, он за следом занёс стол. На этот стол и положили икону. Закрепили гардины, повесили шторы, дошло и до тюли. Тюли на месте не оказалась, жена сразу об этом заявила, поведав мужу маленькую предысторию. Тюль жене достала её мать, когда свекровь увидела её, то стала упрашивать ей эту тюль продать. Сноха отказала в просьбе, а теперь тюли на месте нет. Жена высказала мужу предположение, что тюль забрала его мать. Он, молча, переваривал в себе возмущение: «Как это так, одна мать помогает, достаёт. Другая выпрашивает уступить». Стыдно стало ему за мать. Решил, поговорить, не откладывая.
Когда вернулся домой, жена встретила его в коридоре: «Пошли обратно к матери. Я тюль нашла. Извиниться нужно». Он не был из тех, кто не умел извиняться. Он был из тех, кто не мог извиняться сразу. Он не мог посмотреть в глаза тому, кого обидел. Он был не из тех, кто обидят или нагрубят и мгновенно извиняются. Такие быстрые, как правило, извинившись, могут тут же и снова нагрубить. «Извинюсь, позже», - ответил он жене.
Дверь открылась и вошла мать. Что она, разобрать было трудно, но суть была ясна. Сноха извинилась перед свекровью, тогда мать перекинулась на сына, указывая пальцем в сторону стола со словами: «Прокляну, перед иконой говорю, прокляну». Затем ушла, хлопнув дверью. После этого у него желание извиняться исчезло.
Вспомнилась ему свадьба. Свадьба проводилась в доме его родителей. Он и его молодая жена приехали после регистрации. Молодые остановились па ступеньке крыльца На крыльце с иконой их встретила мать, отец стоял рядом. Отец перекрестил молодых латунным крестом, одним словом: «Благословляю». Мать перекрестила молодых иконой общим крестом, после чего молодые поклонилась. Мать стала крестить иконой в спину сына. Он чувствовал, как она с силой давит ему на спину иконой и громко произносит: «Ниже, говорю ниже». Торжественное событие в его жизни не позволило выказать недоумение такого родительского благословения. После чего мать отдала эту «тяжёлую» икону сыну.
Пришло время, когда одна капля переполнила сосуд. Каждый взгляд на икону способствовал всплывать на поверхность переполненного сосуда прошлое.
На следующее утро он принесёт с кухни маленькую иконку, размером шесть на семь. На ней были изображены Вера, Надежда, Любовь и их мать Софья. Эту иконку он нашёл в начале зимы в парке. Она лежала за бордюром, была в прозрачной упаковке. Он и принёс её домой. Теперь он поставит её на книжную полку над письменным столом.