Шиманский Василий Иванович
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты"
(Скопировано с сайта "Свободная Интернет Газета": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 314. Смерть отца и его похороны
Вечером шестого декабря из города Свободный позвонил тесть, Николай Иванович, и сообщил мне страшную новость: «Василий, тебе необходимо сегодня выехать домой... при трелёвке леса на реке Зея убило твоего отца».
Услышав такое, чуть не упал в обморок, но сдержался... спросил лишь: «Как? Что? Почему?» Мне рассказали, что разговор долгий, поэтому всё узнаю по приезде в город Свободный.
Меня всего трясло, позвонил своему непосредственному начальнику Георгию Николаевичу Сливинскому, объяснил ему ситуацию, получил от него разрешение и выехал на малую родину.
Всю трагедию описывать не стану, но скажу следующее: «За один год мы хоронили третьего человека из нашей семьи – дедушку, зятя и вот мне предстояли похороны отца. Денег на похороны у нас не было, поэтому отправился за помощью к председателю Горисполкома города Свободный Хохлову, так как папа был депутатом Городского Совета.
Зайдя в кабинет Хохлова, увидел за столом пухленького человека небольшого роста, который, не поднимая головы, буркнул: «Чего вам надо?» Попытался объяснить ему суть дела, но он на полуслове оборвал меня: «Средствами не распоряжаюсь, и помочь вам ничем не могу. Обращайтесь к начальнику Амурской дороги, возможно, он вам поможет».
Обратился к начальнику Амурской дороги, но он мне заявил: «Дорогу расформировывают, к тому же конец года, деньги, которые были предусмотрены на эти цели, все израсходованы. Хорошо знаю Ивана Артемьевича, но помочь ничем не могу». Понятно положение, в котором находился начальник дороги, но мне от этого не было легче.
У нас дома было немного денег, на которые мы собирались купить себе одежду и свозить на море в отпуск маленькую дочь Галю, которая росла худенькой и плохо ела. Позвонил жене, Эльвира выслала мне все наши сбережения. Все они ушли на похороны отца. Отца схоронили, но после похорон мы остались нищими.
На мой взгляд, у русского народа есть плохая традиция – поминки. У людей беда, но вместо помощи пострадавшим, совсем незнакомые люди шли на похороны только для того, что бы сытно поесть и выпить «на дурничку», как говорится в народе.
Многие люди на поминки приходят со своими «уставами» и указаниями. На похоронах и поминках отца было больше сто пятидесяти человек, всех надо было накормить и по три раза обнести водкой.
Все люди за один раз не вмещались, приходилось столы накрывать по три раза. Находились такие нахалы, которые умудрялись по нескольку раз побывать за столом. Иные, напившись, пытались петь, но когда их одёргивали, умолкали. Одними поминками на похоронах не отделаешься, люди нагло требовали отмечать девять и сорок дней, иначе подвергнешься божьей каре и гневу людей.
На девять дней на поминки по отцу пришло семьдесят человек. Недаром говорят в народе, что свадьба обходится людям гораздо дешевле, чем похороны и поминки. Кроме всего этого, многие высматривали и тащили всё, что попадалось им под руки.
На похоронах отца, у нас украли из кладовки весь отцовский инструмент, не говоря о том инструменте, который был у него на работе. Традиция поминок в таком виде, в каком она у нас есть – плохая традиция.
Считаю, что поминки – не праздник! В последний путь провожать человека должны близкие люди и друзья, а ни проходимцы, которые не имеют никакого отношения к данному человеку.
Глава 316. Разговор с председателем свободненского городского исполкома
После похорон отца стал собирать документы на оформление матери пенсии.
Зайдя в Исполком, в коридоре лоб в лоб столкнулся с председателем Исполкома Хохловым, который знал меня раньше, как члена бюро ВЛКСМ и делу «китайцев». Он по-дружески приветливым жестом пригласил меня к себе в кабинет. Когда я вошел, он артистически состроил на лице грустную улыбку и произнёс: «Ну, как, Василий, схоронили отца?»
Я ему: «Спасибо! Схоронили! Если бы не продал свой костюм, нечем было бы гроб оббить, не говоря о музыке». Хохлов, всплеснул руками: «Что же вы не сказали мне о материале на гроб и о музыке? У нас в Красном уголке много красного и белого материала! Что касается музыки, я позвонил бы в воинскую часть, и они выставили воинский оркестр из сорока человек. Это был бы наш вклад в похороны!».
Своими словами Хохлов ошпарил меня, как кипятком. В кабинете мы были двое, первое, что пришло мне в голову – плюнуть ему в лицо, или сунуть кулак под нос, но быстро взял себя в руки и, нажимая на «ты», спокойно произнёс: «Уважаемый, ты прекрасно понимаешь, зачем я к тебе приходил. Не рассчитывай на мою наивность потому, что я не дурак, а ты - Советская власть в городе, и никто не давал тебе права компрометировать её! Ясно? Свинья, ты здесь не своё место занимаешь! От таких руководителей, как ты, мы не построим коммунизма! Сначала от вас, бюрократов, надо избавляться!»
С этими словами повернулся и вышел из кабинета, подумав про себя, что меня сейчас задержат. Всё прошло благополучно. Мне вспомнились слова великого писателя Латвии Виллиса Лациса, который сказал так:
«В мире царит жестокий и суровый закон – право «сильнейшего», и один человек изменить этот закон не в силах, будь он самый сильный и самый честный».
Оформив документы на пенсию, выехал в Облучье.
Глава 319. Нелепая смерть на проходной перевалочной базы
Из дому мне сообщили, что Наташа устроилась на Перевалочную базу мастером по погрузке и отправке леса. Живут они с Лёнькой, она беременна, и скоро будет у них совместный ребёнок.
Ещё писали о том, что после смерти отца, на реке Зея произошел случай ещё нелепее и также с трагическим исходом. Дело в том, что протоку Зеи с названием Желун каждую зиму углубляли для того, чтобы летом по ней легче было подгонять лес к лесотаскам Перевалочной базы. Для этого бурили лёд и землю, в шурф закладывали взрывчатку и взрывали. При взрывах, по технике безопасности люди отходили на пятьдесят метров.
Когда в шурф заложили взрывчатку, кто-то из молодых предложил запустить ракету – для этого шурф забили дрючком, длиною около метра и толщиной сантиметров десять. Зрелище было – глаз не оторвать! Дрючок взлетел в высоту, потом, как ракета, лёг в горизонтальное положение и, подгоняемый ветром, полетел в сторону территории Перевалочной базы №10. Он долетел до проходной и угодил мужчине прямо между глаз, убив его наповал. Могло же случиться такое!
Когда расследовали этот случай, оказалось, что расстояние от взрыва до места происшествия составило около шестисот метров. Никто не признался, что дрючок вложили умышленно, смерть мужика списали на несчастный случай.
Глава 321. Отпуск в городе Свободный. Встреча с Николаем Кустовым
Летний отпуск мы провели в городе Свободный. Эльвира жила у своих родителей, а я больше ночевал у матери, чем у Светликовых. У материного мужа Ивана Ивановича все дети, кроме младшего Владимира, жили в разных местах, поэтому огород в десять соток, при его доме в посёлке Ударном, пришлось окучивать мне.
После окучки огорода пришёл к жене, Эльвира мне сказала, что водила Галю к хорошему детскому врачу Никитину, который сказал так: «Оставьте мне ребёнка месяца на два, сделаю всё, от меня зависящее, чтобы ваш ребёнок хорошо кушал и не болел. Если вы этого не сделаете сейчас, потом с ней вдоволь намотаетесь по больницам». Мы посоветовались, но так и не решились оставлять Галю в больнице города Свободный.
***
В один из дней пошёл прогуляться по рынку, где в 1958-м году задержал бандита, предлагавшего китайцам сворованный у них же куль семян. На рынке моё внимание привлёк пьяный, примерно, моих лет, неухоженный мужчина. Тогда не было в обиходе слова «бич», но оно к нему подходило. Хотел обойти его стороной, но что-то до боли знакомое промелькнуло в его облике. Остановился и стал пристально вглядываться в черты его лица.
Мне показалось, что он очень похож на Николая Кустова, бывшего отличника нашего четвёртого класса и командира пионерской дружины школы номер тридцать два. С Николаем я учился первые четыре года. Подошел к этому мужчине и спросил: «Мужик, тебя Николаем зовут?» Тот поднял на меня мутные глаза и сказал: «Ну, Николаем! А тебе что?»
Меня, как паром обдало: «Кустов?» Он: «Да! Кустов! Мы, разве с тобой знакомы? Тогда давай выпьем по маленькой». Сказал в ответ: «Я - Василий Шиманский! Помнишь, мы с тобой учились в школе номер тридцать два?». Он посмотрел на меня и говорит: «Ну, конечно, помню!» Мы присели на скамейку, он мне рассказал свою историю, которая заключалась в следующем.
Отец Николая работал в милиции большим начальником, но его посадили, как врага народа. Николай окончил всего семь классов и курсы киномехаников. Теперь он живёт и работает в деревне Костюковка. Смотрел на него, и мне было жалко этого первого отличника нашей школы, которому в своё время даже тайно завидовал. До этой встречи иногда вспоминал его и думал, что Николай стал большим человеком, а оказалось…..
Сочувствие утешит, но не вытащит из беды. Жизнь может поднять нас за уши так, что Москву будет видно, но может и опустить так, что раков будешь ловить...
(Продолжение следует)