Начало: http://www.proza.ru/2018/02/25/1289
Здесь дело обстояло не так, как на юге. Вроде родные места, а все же. Сложности, особенно с учетом Лизиной травмированной ноги, добавлял рельеф местности: скалы, непроходимые болота, бесчисленные озера. Или нет пути, или идет он так, что, пока одолеешь, семь потов сойдет. Лизу страшно раздражали камни, валуны, к которым невозможно было приноровиться. Часто неудачный шаг отдавался болью в бедре. Она пару раз изучила шрам, откуда в госпитале убирали гной, и махнула рукой. Лучше уже не будет, так лишь бы нога не болела.
Сам фронт, как ни смотри, был необычным. Лизу же увиденное поразило. Здесь почти не случалось масштабных сражений, при этом протяженность линии обороны оказалась колоссальной. Как поняла Лизавета из услышанного от бойцов, много неприятностей доставляли диверсионные группы и снайперы, причем, похоже, такие проблемы возникали у обеих воюющих сторон. Оно и понятно, за каждым деревом часового не поставишь. А для опытного человека незаметно пройти лесом по одному ему известным тропам – плевое дело. Вот и проходили, и одиночки, и группами. Снайперам тоже раздолье, мест для засад – масса: деревья одно выше другого, скалы, причем не голые, а с обильной растительностью.
В КФССР Лиза прибыла летом, в это время очень досаждали комары, а если случалось ночевать в низинах – мошкара. Бойцы ходили с искусанными лицами и руками и остервенело чесались. Эти, казалось бы, мелкие неудобства раздражали солдат безмерно. Комары и мошки порой становились врагами номер один, оттесняя даже фашистов. Впрочем, когда доходило до дела, вся подобная мелочь моментально забывалась.
Несколько раз Лизе довелось снимать с бойцов присосавшихся клещей. Насколько она помнила, клещевого энцефалита в те годы не было, а значит, особой угрозы кровопийцы не представляли. Для очистки совести Лиза еще некоторое время наблюдала за укушенными солдатами, и, не обнаружив у них каких-либо симптомов, со временем успокаивалась.
Не слыша привычных для военных действий шумов, будь то гул орудий или рев танков, порой Лиза даже забывала, что находится на фронте. После кровавых южных сражений это была странная, какая-то иная война. Поначалу Лиза попала в часть, дислоцированную в районе Сегежи, а потом девушку отправили на север, в Тунгуду. Там Лиза, как и раньше, следила за состоянием здоровья личного состава. Деревня была одним из опорных пунктов. Что касается помощи раненым, то ранения случались. Периодически кто-нибудь попадал под минометный обстрел. Доводилось Лизе лечить бойцов партизанских отрядов, раненых в походах в тыл врага. Но таких было немного, не всех и не всегда удавалось вынести. Как именно поступали с ранеными в походе, Лиза старалась не думать. Это полностью противоречило установке, полученной ею ранее: вытащить с поля боя, дать надежду на спасение. Но в ходе многокилометровых рейдов по территории врага расклад выходил иной. Человек, задерживавший передвижение отряда, ставил под угрозу жизни остальных. Лиза прекрасно это понимала, но смириться с подобным не могла. Наверняка многих из тех, кто не вернулся, можно было спасти.
Сама Лиза в рейды в тыл финнов не ходила, не позволяла раненая нога. Стоило только дать побольше нагрузки, как бедро сразу начинало ныть.
К зиме началась новая напасть – обморожения, чему способствовали особенности климата: холод, ветра и влажность. Бойцы обмораживали руки и ноги, особенно часто такое случалось у разведчиков и, опять же, у партизан. Впрочем, даже бойцы гарнизона несколько раз умудрялись обморозиться.
Одним из таких пострадавших оказался старшина Санько. Очередной караул ему выпал неудачно, в метель. Старшина погодных условий не учел или понадеялся на русский «авось», даром, что сам был украинцем. Результатом стало обморожение пальцев обеих рук. Все обошлось благополучно благодаря Лизиным стараниям. Она, переживая и боясь осложнений (ну как солдату воевать без пальцев?), строго выговаривала старшине и велела хорошо укрывать руки. Пропуская все неприятное мимо ушей, Санько довольно ухмылялся.
- Да не переживай ты так. Все обойдется. Я вообще везунчик, - говорил он.
Люди оставались людьми даже на фронте. То и дело у кого-то из девчонок вспыхивали романы, Лизе довелось побывать на нескольких свадьбах. Она искренне радовалась за подруг-товарищей, но сама на мужчин внимания не обращала. Еще на юге девчонки, заговорщицки подмигивая, не раз отправляли Лизу прогуляться с тем или иным бойцом. На это Лизавета неизменно отвечала одно: «Отстаньте!» и шла спать.
Вот и сейчас, поняв, что Санько к ней неравнодушен, Лиза на это никак не отреагировала. В ее сердце давно и безраздельно хозяйничал другой человек. Но ни связи, ни вестей о нем у Лизы не было.
Последнее письмо Ириньи принесло большие новости. Подруга наладила переписку со многими общими знакомыми, находящимися в эвакуации, и теперь делилась с Лизой. Некоторых их одноклассников уже не было в живых. Первые смерти пришлись на лето сорок первого года. Читая об этом, Лиза закрыла ладонью рот, чтобы не застонать в голос. Остальные, как писала Иринья, воевали, получали награды. Человек, о котором Лиза хотела узнать больше всего, в письме не упоминался.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/02/27/2040