Не помню, как здесь оказался. В глаза бил яркий холодный свет. Он приводил в чувства. В воздухе пахло смрадным запахом потных тел. Звук был приглушенный, будто кто-то надел мне на голову тяжелый стеклянный аквариум. Жалко рыбок - остались без дома. Их должным образом бросили умирать в мокрой лужице на ковре, а я давил их ногами. Хорошо, что они не слышат, как ломаются их жизни, плохо, что не слышат нежный голосок певицы, стоявшей за микрофоном в домашней студии, обитой войлоком. Кто-то просил, чтобы она не прерывалась, и песня повторялась из раза в раз.
Никаких вопросов. Меня даже на секунду не отвлекли. Я прекрасно помнил, где находился и зачем. На стойке вырисовывались нечеткие грани стакана. Заполнен наполовину. Долгий же путь мне ещё предстоял перед тем, как добраться до самого дна, увидеть собственное размытое перевернутое изображение в стекле. Стоило ли? Вопрос неправильный. Стоило – верный ответ.
«Не нужно распыляться - сосредоточься на поставленной цели», - так учил меня отец. Хороший человек. Пытался сделать из меня подобного себе, но, увы, старания его оказались напрасны. Он учил меня стрелять, а я стрелял сигареты, он учил меня прибегать к финишу первым, а я едва мог пройти сотню метров, он учил меня жить, а я уже был мертв. Хотя не могу сказать, что отец был не прав. Мне нужно сосредоточиться на поставленной цели.
Я вновь поднял голову и посмотрел на стакан перед собой. Рука моя стала тяжелой, словно по венам моим текла не кровь, нечто тяжелое и жидкое, ядовитое – ртуть. И вот она перед глазами, и вот её больше нет.
«Не стоит надеяться на чудо», - изо дня в день повторяла мне мать. Откуда ей было знать, что чудеса вокруг случаются чаще, чем никогда? Неудивительно. Её мужа убили двадцать лет назад, и она ждала его возвращения, сидя у двери, но вместо него приходил лишь я. Вместо чуда домой возвращался нелюбимый сын. Странно, не правда ли? Как же так получилось? Разговор будет долгим, и не думаю, что вы из него почерпнете что-то полезное для себя. Отвечу проще. Любимый и младший покинул этот бар, да и мир в целом в одно мгновение со своим отцом. Я не дарил ей цветов, не говорил ей, что люблю её, не говорил с ней, потому что был он, боялся попадаться ей на глаза и уходил прочь, когда она была добра, попадаясь только тогда, когда она была в гневе. В какое чудо можно верить, если у неё осталось лишь неправильное и ненавидимое. Да и пусть. Люди стареют очень быстро после пережитых бед, со старением приходит смирение, не любовь, но от отчаяния только она. Иначе мать не твердила бы мне изо дня в день, что не стоит надеяться на чудо. А чего мне ещё возжелать прямо сейчас, как не его?
Чудом в тот момент я считал ещё хотя бы несколько сотен в своём кармане. Возможно, их стоит поискать в брюках. Обычно я не кладу купюры туда. Мятыми и рваными видеть и принимать их не все рады. Однако музыка играла одна и та же, бары не менялись, и любые деньги здесь радовались счету самым ранним утром.
Не с первого раза мне удалось нащупать нужный карман. В какой же неудобной позе я сидел на этом стуле, лучше было находиться на полу. Большая точка опоры, больше площадь, лучше всего откинуться на спинку и крепко удариться затылком о твердую непреодолимую поверхность.
Приятное ощущение на кончиках пальцев. Беззвучное шуршание бумаги. Безмолвная и мгновенная победа над сомнениями и страхом, столь же едва промелькнувшим где-то в недрах моего отсутствующего сознания.
«Блуд и порок! Они сгубят тебя!» - кричала моя жена захлопнувшейся перед собой двери. Она, разумеется, говорила это не бездушному предмету, а бездушной твари. Родная. Сколько бы я не пытался вспомнить твоё лицо, я видел лишь собственное мутное изображение. Тем не менее, когда в последний раз женщина была не права? Да всегда. Разве что блуд и порок ещё не сгубили меня.
Я постучал пальцами по стойке, даже не силясь перевернуть стакан вверх дном. Невыполнимая задача. Однако человек, периодически возвращавший мою кровь в прежнее состояние, понял без слов.
«Топ-топ-топ», - лепетала незнакомая девочка, завидев, как я неуклюже передвигаюсь. Не знаю, почему она вообще осталась и иногда всплывала в моей памяти. Может быть, от того, что я и в самом деле громко топал ногами? Пол под ногами сотрясался подо мной, посуда звенела и трескалась от каждого моего шага. Не существующие рыбки давились под оставленными в чужом краю, на чужой земле, в холодном снегу частицами моей плоти. Я сбросил там не только их.
Холодный свет погас. Смрадный запах тел растворился в приятных женских духах. Не в первый раз я его слышал. Хотя теперь они для меня все пахли совершенно одинаково. Лёгкая дрожь пробежала по всему телу. Я повернул голову в сторону и увидел женщину. Она улыбалась мне. Трудно было разобрать черты её лица, но волосы у неё горели красным светом. Тёплая рука коснулась моего плеча, и впилась в него своими когтями. Я ни с чем не спутаю этот жест. Поздно, все деньги мои кончились. Я потратил последние кровные на себя.
Тьма сгущалась надо мной. Вмиг стихла музыка. Видимо настал час прощаться…. С другой стороны у меня ещё была выпивка. Да! Она текла по моим венам, она плескалась в моём стакане. И я ещё не смотрелся в собственное отражение….
Не дождёшься гарпия – я не умру!