Как все начиналось - страшно вспомнить: сначала было пусто, потом стало светло и мутно, потом меня стало плющить и растаскивать по молекулам. Потом я долго-долго не мог понять - как? Одно мучило - как? - и все тут, и никаких других ощущений у меня не было. Потом меня протащили через какую-то трубу, потом - отделили от воды, потом долго гоняли по каким-то трубочкам, потом везли в цистерне, потом - опять плющили, растаскивали, раскатывали, потом - успокоились и уложили в коробочку.
В коробочке было хорошо. Но недолго. Как-то раз меня вынули и со странными звуками вручили чему-то бесформенному, маленькому, неловкому и ледяному. Это я потом уж привык к людям, а поначалу мне, бывшей нефти, было очень жутко.
Самое трудное было научиться понимать их язык. Они издают настолько короткие звуки, и делают это так быстро, что какое-то время я вообще не улавливал никакого смысла собственного с ними сосуществования. Потом - привык. Точнее - стал вслушиваться, ну и оказалось, что мелькание "свет-тьма, свет-тьма" - это "день-ночь". И в течение вот этого мизерного проблеска света они как-то умудряются прожить жизнь, сравнимую с моей, бывшей залежью нефти: сначала пусто, потом светло и мутно, потом плющатся и таращатся, никаких ощущений и - утро, то есть - с начала.
Наверное, после того, как я познал зеркало, самым шокирующим было понимание: они разумны. А я - полосатая палочка. Которой они машут, чтобы... Чтобы? Это было второе ощущение, в котором я застрял надолго.
Пришел в себя, наверное, на десятом или пятнадцатом "махальщике", то есть - научился различать их. Надо сказать, что это, в общем-то, отдельная и очень грустная история, которая оставила на моем челе неизгладимые следы: этот таскал меня в то место, где не надо мной махать. Там были еще какие-то, очень на него похожие, которые вообще не обращали на меня внимание, но был один, из их же компании, который был совсем не похож на того, кто днем мной машет, но жил с ними же. Постоянно. И очень любил махать мной, но не кому-то, а просто так. И брал меня не в руку, а в рот. Точнее - в пасть. Я потом узнал, что это собака, а тогда...
В общем, как-то раз этот утром взял собаку и меня одновременно. Но пошли мы не туда, где машут, а где собака бегает просто так, для веселья. Собаки отчего-то веселятся, когда выбираются из того места, где живут люди. И, наверное, чтобы стало еще веселее, тот, кто машет, кинул меня в воздух. А собака - поймала. И побежала. А этот - за ней. А она - от него. И так они довольно долго по их меркам радовались, даже пропустили начало махания мной, потому что - ну, а как можно мной махать, если я в пасти у собаки, которая бежит радоваться, пока хозяин не поймал? Это они так друг друга называют, причем оба. Это я потом понял, что собака не отличает себя от хозяина, и считает, что все, что происходит вокруг нее - это для нее, собаки. Произносить слово "хозяин" она, конечно, не умела, но в общем, это и не обязательно, как я думаю.
И эта ситуация: мной пора махать, а я в пасти у собаки, которая считает, что главное в жизни - это бегать от хозяина, меня заставила более внимательно отнестись к собственной роли в жизни людей.
Потом он меня, конечно, попытался отполировать, и больше не брал на прогулки с собакой, но - царапины и зазубрины остались.
К следующему я присматривался более внимательно сразу, как только меня ему вручили.