Москва. С кухни доносился звон утвари и что-то шкворчало на огне. Каждый раз когда Олег навещал мать, в доме начиналась суета. Июльский воздух, пропитанный запахом дорожной пыли с улицы, наполнялся вкусным запахом жаренного мяса и будил живот. Аромат любимого горячего супа с острыми специями щекотал нос и призывал к дегустации. И всегда находилось что-нибудь сладкое к чаю. Обязательно тоже домашнее, извлекаемое из духовки с той любовью, что когда-то убаюкивала маленького Олега на материнских руках. Немного растрепанная и румяная, мать осторожно ставила на стол тарелку с первым. Почти до краев. Рядом сметана в аккуратненьком блюдце. Второе и чай бережно укрыты под крышками, чтобы не остывали.
Пока Олег уплетает за обе щеки мать тихонько сидит рядом. Лишь иногда немного хмурится, когда у сына хрустит челюсть. Говорит, чтобы не цокал зубами и не спешил. Хоть и знают оба, что есть с хрустом Олег начал после одного из своих боевых дежурств. Олег с армейской скоростью работает столовыми приборами. Осталось немного. Немного подождать, чтобы задать лишь один вопрос. И он знает, что после «Спасибо, мам» и ее «На здоровье» последует этот вопрос. И никогда он не готов к нему полностью. Ответ, конечно, заготовлен как обычно. Да вот только взгляд не отвести ни разу не вышло. Допил чай. Поставил граненый стакан на стол. Поблагодарил. «На здоровье». И вот секунды растянулись, как будто и не дома он вовсе, а на минном поле. А перед ним не тарелки пустые а взрывное устройство. Без таймера. Не знает Олег сколько еще ждать. Когда сквозь зажмуренные глаза вспышка проявится. Через сколько рванет. Сдетонировало наконец. Взрыв этот тихий. Его со стороны и не услышать. Он только им двоим слышен. Прямиком из сердца материнского взрыв. В тротиловом эквиваленте не измерить. И Олега цепляет каждый раз этой волной. Плохой из него видать сапер. И сквозь контузию чуть приглушенно звучат слова: «Сынуль, там от Саши то письма не приходило сегодня?» И начинает со стола она убирать. Чтобы занять себя и создать иллюзию безмятежности. Друг друга обманывают. Она, что не волнуется совсем, а он, что Саша еще живой. И что Олег отцом его считает для себя, а не отчимом. «Нет, мам. Ты же знаешь, что в разное время всегда пишет. К вечеру может придет.» Мать кивает. Соглашается. Соглашается быть обманутой, хоть и чувствует что-то, конечно.
За Александра мать вышла спустя пять лет после гибели родного отца Олега — Валерия. Хотя развелись еще раньше. Олег еще малой совсем был. О причинах не говорили ему. Думали не дорос еще. А потом отец погиб при исполнении. Офицера Департамента военной контрразведки ФСБ обнаружили убитым в гаражах. Ни друзья сослуживцы, ни мать подробностей не раскрывали. Хоронили в закрытом гробу. Зимой. И стоя тогда перед могилой заплаканный школьник по имени Олег, с опустевшими от горя глазами, пообещал продолжить путь отца. И брошенная горсть холодной земли, ударившись о крышку гроба, глухо отпечатала это обещание на сердце. Хоть и не на Лубянке, но со службой Родине сын свою судьбу связал. Сдержал слово. Друзья отца, встречая Олега на годовщину смерти, жали руку со словами «Молодчина, весь в отца! Настоящий Рокотов!» Так он и служил, с памятью и бесконечным желанием узнать обстоятельства смерти отца.
А потом в один из таких вот летних дней появился в жизни и Александр. Олегу он сразу понравился. Бывший боевой пловец ВМФ, крепкий мужик. Но не типичный солдафон живущий по уставу. После службы стал адвокатом. И один из курортных романов закончился свадьбой с матерью Олега. Сын все понимал и палок в колеса не ставил. Затем в соседней стране случился государственный переворот. Юго-Восток Украины окрасился в багровые тона и полилась кровь. И взрослая и детская лилась. У отчима в Донецке сослуживцы были и друзья. Даже с матерью к ним ездили в гости летом все вместе. В один из осенних вечеров мать позвонила Олегу. Долго плакала. Рассказала наконец, что поссорились с Александром. Он психанул и уехал. Сказал, что на Донбасс. Помогать друзьям. Воевать. Олег уверил мать, что это не правда. Что вернется он скоро. Остынет, у друзей перекантуется и позвонит.
Но он так и не позвонил. Александр написал на эл. почту Олегу спустя полторы недели. Сообщил, что действительно в ДНР. Уже успел пожалеть о своем поступке и скучает по матери. Но вернуться пока не может. Нет здесь таких порядков. Да и перед друзьями не удобно. Плюс ко всему он свой опыт боевой молодым ребятам передает. Чувствует свою ответственность и необходимость. Попросил матери передать, что вернется к зиме. Извинился за слова свои неосторожные в тот вечер.
Отчим написал еще около полусотни писем. А затем пропал. Упомянул лишь про аэродром напоследок. Это потом уже в штабе на Фрунзенской набережной Олегу показали список 200-ых при обороне аэродрома. Список содержал имена ополченцев и российских добровольцев. На четырнадцатой строчке значился Скворцов Александр Анатольевич — его отчим. Его второй отец и взрослой жизни учитель, матери вторая половинка - погиб.
С того времени письма матери уже писал Олег. Сжимая сердце проник в «личное» и изучил манеру письма. Писал также как и Александр по средам. Попросил друзей айтишников подменить адрес отправителя, чтобы мать не заподозрила ничего. И писал на свой ящик письма. А потом вот так за ужином протягивал ей телефон с открытым письмом. И вытирал бесконечные слезы, успокаивая гладил по голове. Затем валерьянка со стаканом воды и «Спокойной ночи, мам» приправленное обещанием заехать на неделе. Но сегодня он еще не придумал о чем писать. Сегодня знакомый из «конторы» должен был сообщить удалось ли узнать, что-нибудь о событиях с родным отцом. Сегодня мысли были только об этом. Все люди эгоистичны в меру, да только меры у всех разные.
***
Выйдя из подъезда Олег спешил поскорее зайти за угол. Как будто мать могла из окна, через спину, просветить в нем сегодняшнюю ложь. Ложь, которой сын кормил её уже второй год. Спуститься в метро, раствориться среди движущихся тел, стереть с одежды этот конденсат вранья. Нужно было добраться до Фрунзенской.
Спускаясь в погреб или подвал ты всегда чувствуешь этот, тяжело стелющийся по земле, холод. Он, будто ловкий зверь, цепляется за обнаженные участки тела и покрывает кожу мурашками. Человек ёжится и спешит поскорее покинуть это неуютное подземелье. Но совсем другое дело — Метрополитен. Отыскав алую букву «М» над дверьми, мы попадаем внутрь мраморного рая. Метро заботливо укроет нас от палящего солнца в июльский полдень, спасёт от ненасытной стужи в феврале. Станции, словно заправские модницы, с радостью похвастаются красотой оформления и изысканностью барельефов. Скоростные составы лихо домчат нас в нужном направлении. Главное не забывать держаться за поручни.
Олег присел на неудобное сиденье в вагоне. Кое-как уместившись между тучных теток с сумками, он погрузился в сон. Капитан ВС РФ — Олег Рокотов снова ехал на службу. И не было в его жизни больше ничего кроме этих двух станций. Станция «Мама» и станция «Родина». Была еще «Конечная», но туда ему пока рановато. Нужно написать матери письмо от Александра. О чем же писать в этот раз? Новостей с ДНР пока особо не было, написать что-то в общих чертах? Просто порадовать ее. Олег достал телефон и открыв почту, прыгнул в чужую шкуру.
From: alexandr_frog@yandex.ru
To: rokot.o.v@protonmail.com
Здравствуй моя родная Анечка!
У меня тут все по старому, невкусная еда, грохот снарядов, борьба с тоской и мечты о нашей встрече. Бреюсь я лениво, два раза в неделю. Тебя рядом нет, потому и нет смысла скоблить свою челюсть ежедневно. Рад за достижения нашего Олега. Очень часто во сне вижу тебя. Игоря недавно зацепили по ноге. Увезли в санчасть. Надеюсь скоро поправится. Ничего серьезного. Говорят скоро оборона закончится и можно будет поехать домой. Жду этого момента. За меня не волнуйся, ты же знаешь я всегда осторожен и на чеку! С сердцем все у меня нормально. Только болит за тобой и стучит громко от переживаний о тебе. Спасибо тебе за письма, от них на душе тепло и светло! Очень скучаю по твоему голосу! Скорей бы упасть в твои нежные объятия! А еще
«Станция Лубянка. Осторожно двери закрываются» — сообщил голос диктора в вагоне. Олег вспомнил про знакомого из «конторы» и свернув письмо, быстро набрал абоненту «Никита чекист» сообщение: «Здравия! Ну что, есть новости?» Почти мгновенно пришел ответ: «Привет. Пока нет. Доложу к вечеру.» Может и к лучшему. Спокойней будет на дежурстве. Письмо решил дописать потом. Дома, после службы. Встал, и разминая затекшие ноги, протиснулся поближе к выходу. Еще раз осмотрел людей вокруг, на наличие подозрительных личностей. Скоро выходить. Фрунзенская была для Олега вовсе не путем на поверхность. Совсем наоборот, это был вход на службу. Замаскированный проход на станции, вел капитана вглубь военных секретов государства.
Москва всегда была щедра на городские легенды. И одна из них — таинственное Д-6. Или в простонародье «Метро-2.» Сколько теорий было выстроено о предполагаемых входах в эту секретную систему коммуникаций. Сколько смельчаков пыталось проникнуть туда в попытке запечатлеть тайные артерии столицы. И ни один из них так и не смог приблизиться к сути. Ведь тайна этого правительственного объекта скрыта за семью печатями и тщательно охраняется одним из центральных управлений Министерства обороны. Всё, что доступно гражданскому населению в интернет пространстве, является лишь сомнительной вершиной айсберга. Ведь существует, как минимум, три уровня защиты государственной тайны. И это означает, что найденная «важная» информация, скорее всего, лишь специально опубликованная выдумка офицера. Конечно, вы можете засомневаться в правдивости данных и попробуете отыскать больше. И обязательно найдете. Следующий оставленный для вас «факт о Метро-2». Таких поворотов на пути к правде у военнослужащих припасено достаточно. Хватит, чтобы заставить гражданское общество спорить, сомневаться и путаться.
В тот день и начались разворачиваться события описанные в нашей истории. Не успел Олег пройти второй внутренний КПП, как все подземные коммуникации погрузились во тьму. Затем коридоры наполнились тихим гулом заработавшей аварийной системы эненергообеспечения. Лампы в помещениях снова зажглись, но свет уже не дарил того привычного комфорта. Темнота, на мгновение захватившая власть, успела поглотить спокойствие и привычную атмосферу пребывания под землей. Воздух зарядился человеческой тревогой. Сослуживцы растерянно смотрели на мигающие индикаторы и обменивались вопросительными взглядами. Рядовые беспокойно оглядывались по сторонам. Офицеры высказывали неуверенные предположения о причинах внезапного затмения. Наконец, помещение пронзила новость о срочном сборе в командном пункте. Монитор в центре комнаты сменил привычное изображение путевой схемы подразделения на короткий текст. Буквы на ярко красном фоне вывели давно забытое здесь предупреждение: «Объявлена боевая готовность: ПОЛНАЯ!»
Построив личный состав в колонну по два, офицеры повели солдат на другой уровень. Во время работы аварийной системы питания, решили не пользоваться лифтом, и идти пешком. Колонна направилась к пыльному лестничному проему и начала спуск вниз, углубляясь в недра подземного комплекса. Достигнув отметки «200м», зелёная гусеница втянула туловище в широкую арку. Остановивились перед громоздкими гермоворотами. Командующий состав распорядился привести в движение тяжелый запирающий механизм для разблокировки замка. Спустя четыре минуты колонна вошла в тёмный коридор с крохотными оконцами вдоль стен. Майор Каменев, возглавляющий колонну, повернулся к личному составу и громко отдал приказ «Смотреть в окна запрещено!» Затем, достав из кобуры пистолет, добавил «Двигаться быстро и не растягиваться. Товарищи офицеры, контролируйте личный состав. За мной. Бегом-марш!»
Спустя пару минут, порядочно запыхавшись, колонна преодолела этот мрачный проход. Приказ майора не был нарушен. Обошлось без потерь личного состава и расхода боеприпасов. Может быть, солдаты еще были напуганы краткосрочным погружением комплекса во тьму. Но никто не решился отвести взгляд от затылка сослуживца. Все слишком дорожили своей жизнью, чтобы обменивать её на секундное удовлетворение любопытства. Потому таинственное движение в узких оконцах, так и осталось для ребят лишь размытыми силуэтами человеческих фигур.
Свернув в конце коридора налево, и пройдя еще через одни гермоворота, группа приблизилась к финишной прямой. Оставалось преодолеть просторный и хорошо освещенный тоннель. Его протяженность составляла два километра. Перегон давно не использовался по своему прямому назначению, и напоминал сейчас колоссальную свалку старой техники и строительного мусора. Солдаты пробегали, мимо огромных карьерных грузовиков «БелАЗ», древней шифрующей аппаратуры связи, куч пыльных мешков и поломанных стройматериалов. Погребенное здесь железо, суждено было ежедневно обрастать ржавчиной и окисляться, ожидая своей участи. Местное механическое кладбище. Музей времени и прошедших эпох.
В конце пути солдат ожидала массивная дверь с плохо различимой на шершавом железе табличкой - «Объект Б». Скомандовав личному составу «смирно!» майор Каменев проследовал к двери и приложив магнитный пропуск, разблокировал замок. Трое сержантов и два капитана, в числе которых был и Олег, по команде проследовали внутрь. Запуская солдат по пять человек, им выдали оружие. Автомат АК-74М и два снаряженных магазина к нему. Майор проинструктировав сержантов и рядовой состав, разместил отделение по позициям. Затем, приказав Олегу и второму капитану следовать за ним, быстро зашагал вглубь помещения. Задерживаться здесь желания не было. Выйдя с другой стороны, Олег взглянул на растерянных ребят сжимающих холодную оружейную сталь. Для них это было очередное дежурство, только в этот раз им выдали боезапас и показали где лежат суточные рационы питания. Олег закрыл вторую дверь и заблокировал замок. Больше назад этой дорогой не вернуться. Если боевая тревога не была следствием сбоя в системе, значит там наверху началась война. И противник, используя этот вход, попытается проникнуть на объект. Как только система зафиксирует попытку вторжения, солдатам будет передан сигнал о нападении. Их задача — задержать непрошенных гостей, пока специальные силы выводят командование и эвакуируют высшее руководство.
Даже если противник не сможет взломать дверь и уничтожить отделение солдат, смерть всё равно накроет их своей черной вуалью. Спустя определенное время отключатся насосы, постоянно откачивающие воду из смежных помещений. Холодные грунтовые воды начнут подниматься, быстро затопляя объект. Эта комната навечно станет братской могилой. Теперь часы на руках солдат не показывают время, а лишь отсчитывают его.