Выйдя из кафе, они шли по отвратительным еще не зимним, но уже и не осенним улицам. Под ногами снежная крошка мешалась с талой водой и комочками грязи, по которой порой скользили его туфли, отчего он старался смотреть больше под ноги, чем на нее. После получаса бесцельного брожения они свернули на парковку. Она подошла к машине и попыталась открыть дверцу, но холодные пальцы все не могли вставить ключ в замочную скважину. Наконец она попала и, быстро открыв дверцу, торопливо кивнула...
Познакомился с ней Сергей на прошлой неделе. Новый управляющий компании, охваченный административным рвением, вызвал на совещание всех начальников отделов. Обсуждали поставку стоматологического оборудования для сети клиник. Дело шло плохо – поставщики-американцы улыбались, но скидок не давали. Сроки поджимали, а контракт все еще не был заключен. После двухчасового обсуждения всех перипетий дела кто-то взмолился:
- Давайте хоть перекурим!
Управляющий зыркнул и, почему-то остановив именно на нем свой колкий взгляд, сказал:
- Разрешается курить только на лестничных площадках.
С притихшими сотрудниками по несчастью Сергей торопливо вышел в коридор и направился в дальний конец, не желая попадаться новому председателю на глаза – неизвестно, что взбредет в эту начальственную голову. Он так спешил, что оставил сигареты в кейсе. Обнаружилось это только на перед выходом на лестницу, когда он похлопал себя по карманам. Не возвращаться же?
В открытую дверь потянуло сладковатым ароматным дымом, и он заглянул в проем. Она стояла у зарешетчатого окна и смотрела сквозь мутные стекла на такое же небо.
- Извините, не будет сигареты?
Ее высокая фигура не шелохнулась, только русая коротко остриженная голова чуть повернулась и кивнула. Сергей не любил легкие женские сигареты, но возвращаться никак не хотелось. К удивлению, она курила “Kent” в классическом исполнении. Он поблагодарил, затянулся и пробормотал:
- Ну и погодка.
Она усмехнулась и склонила голову чуть набок:
- А что, в ноябре бывает другая?
- Нет, конечно. Но бывают исключения, как два года назад. Хотелось бы, чтобы и в этом году тепла побольше.
- Хотелось бы… – как эхо повторила она. – Но никогда не знаешь, когда это исключение случится, а потому лучше всего на него не рассчитывать.
Она затянулась глубоко, по-мужски, неторопливо и так же не спеша начала выдыхать. Дым слоился вокруг нее, окутывал голубой пеленой и через пару секунд медленно, словно нехотя, начинал подниматься к высокому потолку. Твердость и уверенность в движениях не очень вязались с высокой и девически худой фигурой, стоявшей рядом. Сергею даже показалось, что он вернулся на двадцать лет назад, в студенческую курилку: перед ним стоит новая сокурсница, его как и других разбирает любопытство и начинает чуть быстрее работать сердце...
Она докурила, сунула окурок в песок и, мельком взглянув наконец в его сторону, кивнула. Да, это была ее манера – быстро, едва приметно попрощаться, словно расставание – неважная условность, и исчезнуть.
Отметив, что она вошла в дверь финансового отдела, Сергей повернулся опять к окну и посмотрел вниз, где черные деревья вокруг парковки раскачиваясь под порывами ветра, лихорадочно цеплялись друг за друга. Да, порой ощущать себя живым, это уцепиться за кого-то, кто случайно оказался рядом, а еще лучше слегка приблизиться, ну так чтобы почувствовать тепло... Хота какое тепло можно ощутить сквозь плотный деловой пиджак. Бр-р-р, какая мерзость эта осень, а еще и одиночество! Разве что слушать глухие удары дождевых капель, подвывание ветра в неплотно закрытом стекло пакете. Иногда несколько капель подряд ударялись о карниз и их звучание напоминало сигнал о приходе смс. Да, странное сравнение… В доме напротив загорелись первые окна. Рабочий день заканчивается, вот и ему скоро идти…
Но совещание затянулось, все предложения по продолжению переговоров с американцами управляющим были забракованы. Правление не нашло ничего лучшего, как обратиться с предложением о сотрудничестве к немцам. Хорошо, что немецкий он не знает, поэтому ответственным за заключение нового контракта назначили одного из членов совета директоров, хотя его и включили в состав группы переговорщиков...
Когда все закончилось, Сергей направился к себе в кабинет и намеренно пошел в сторону дальней лестницы мимо финансового отдела. На секунду он задержался возле двери, ладонь помимо его воли легла на ручку и потянула ее вниз. Дверь была закрыта. Значит, все ушли. Впрочем, зачем? Поговорить, пообщаться? Он чуть коснулся пальцами белого пластика, слегка побарабанил по нему и пошел дальше...
Домой он вернулся поздно, выжатый и почти бессловесный. Что-то перехватив и бросив в чашку чайный пакетик, он сел в кресло напротив телевизора, но его не включил. Вглядываясь в черный экран, он почему-то опять начал вспоминать лицо незнакомки из финансового отдела. Он полуприкрыл глаза и ее быстрая девичья фигура мелькнула где-то в коридорах ео сознания и тут же исчезла. Вскоре он задремал.
Проснулся он около полуночи. Выпив воды, Сергей подошел к окну – тонкими колокольчиками капли дождя опять звенели о карниз. Слушая их, он подумал, что завтра будет повторением сегодня, будут разговоры, много слов и предложений, и уже к середине дня на него навалятся усталость и апатия. Так не должно быть, потому что холодно, одиноко... Да ноша одиночества – самая тяжелая. Наверно, потому так страдают люди в тюрьме. Жизнь – тюрьма? Он мотнул головой. Нет, так можно и с ума сойти...
В обеденный перерыв он решил пойти в Макдональдс, расположенный в торговом центре рядом с метро. Большое пространство, наполненное людьми и искусственным светом, отвлекало от мыслей, взгляд рассеяно скользил по лицам и витринам бутиков. Можно было на полчаса обо всем забыть, погрузиться в гул голосов, шелест шагов и тепло человеческих ненавязчивых тел. При этом ты – ни с кем, даже ни с собой, просто прикрываешь глаза, жуешь гамбургер, пьеш коку и не спрашиваешь себя, что делать дальше. Один из многих, но как-то без надсады. Ничего, просто, ничего. Наверно, это и есть нирвана. Может, вечное ничто, и есть то, к чему должна стремиться человеческая душа? Может, пройдя цепь перевоплощений и окончательно устав от всех видов бытия, она наконец находит себя в тьме вечности, где даже звезды – елочные фонарики, что по окончании праздника выключат и сложат в ящик, но не до следующего года, а – навсегда? Да, вот ноябрь, декабрь, потом – новый год. Так зачем от одиночества бежать?..
Он, видимо, чуть задремал, потому что, когда открыл глаза, ему показалось, что шум вокруг заметно поутих. Может, обеденный перерыв закончился? Сергей поглядел на часы – нет, только половина второго, да и людей особенно не убавилось. Скорее всего его мозг на несколько минут отключился, напряжение спало, и теперь он может слегка отстранится от всего, что движется вокруг. По-видимому, в этом смысл медитации – уйти в себя, выйти, выбраться из этого круговорота хоть на несколько минут, а пробудившись посмотреть на этот мир словно из другого пространства или измерения? Тогда можно иногда возвращаться. Впрочем, зачем? Чтобы устать и опять искать покоя, бежать отсюда?..
Сделав последний глоток, он повернулся, чтобы взять со стула куртку, как за его спиной раздался ее голос:
- Разрешите?
Не дожидаясь ответа, она поставила поднос, отодвинула стул и села.
- Марина, – представилась она. – Простите, что побеспокоила, просто увидела знакомое лицо – не люблю сидеть рядом с неизвестными мне людьми, а столиков свободных нет…
Ела она на удивление неторопливо, даже слишком медленно, словно специально растягивая процесс, что никак не совпадало с ее быстрыми движениями вчера в курилке. Отчего человек всегда разный? Может создает свои образы для себя, и тогда он как бы в нескольких ипостасях?
Рассматривая, как она по одной штучке не спеша подносит картошку фри ко рту, Сергей хотел было спросить, неужели она получает от наслаждение от поедания фастфуда. Но вместо этого он почему-то сказал:
- Погода, к сожалению, по-прежнему мерзкая.
- Конечно, за ночь в ноябре она никак не изменится. А чего вас так она беспокоит? Плохо переносите?
Она посмотрела ему в глаза без всякого смущения, даже тень неловкости не мелькнула по ее лицу. Он попытался усмехнуться:
- А разве можно это как-то переносить? В такие дни хочется если не повеситься, то уснуть и вообще не просыпаться.
- И это только – из-за погоды?
- А что такая погода значит? Холод, усталость…
Ее рука застыла в вертикальном положении:
- Слушайте, Сергей, как вы с такой философией жизни умудряетесь работать с клиентами? Вы, если не ошибаюсь, начальник отдела?
Он не удивился, что она назвала его по имени, а саркастически заметил:
- Как видите, работаю плохо, судя по тому, как идут дела.
- Дела всегда идут или плохо или хорошо. К сожалению, удержаться где-то посередине не получается. Надо подождать.
- Согласен, но такая оптимистическая философия не делает жизнь лучше. Даже – напротив.
Теперь усмехнулась она:
- Любая философия ничего не улучшает, тем более жизнь. Она может сделать ее просто более осмысленной.
Он ничего не ответил, а посмотрел поверх ее чуть склонившейся головы и быстро отвел взгляд – при виде ее слегка вьющихся, чуть светящихся на висках волос у него екнуло и быстрее застучало сердце. Но как и тогда, после совещания, следом мелькнул вопрос “зачем?”, что изменится, если они, например, начнут встречаться? Ничего...
Он поднес пустой бумажный стакан ко рту и подумал, что вот это и есть символ его жизни – пытаться что-то делать и натыкаться на пустоту.
- Хотите еще кофе? – улыбнувшись, она опять посмотрела ему в глаза. – Я обычно беру его в конце, чтобы он не остыл и у него не появился привкус бумаги.
Сергей встрепенулся и неловко поднялся, зацепив край столика:
- Я сейчас принесу. Вам какой?
Столик чуть двинулся, его пустой стакан упал и покатился к другому краю. Потянувшись за ним, он наклонился и чуть не коснулся ее головы. Марина, словно ничего не заметив, отодвинулась и ответила:
- Капуччино. Только без сахара…
Они пили кофе, обсуждая события последних дней, перспективы заключения контракта с немцами и новые порядки, пришедшие с новым управляющим. В разговоре, он вспомнил, что ему для подготовки отчета за третий квартал нужны кое-какие цифры по поставкам, и он спросил Марину, может ли она предоставить их? Это было немного не уместно – обычно такие запросы шли через начальника отдела, – но он в этот момент даже не подумал об этом. Она, как ни в чем не бывало, ответила что подготовит их и перезвонит ему. Сергей поблагодарил, сказал, что она может позвонить ему на сотовый и дал ей свой номер. Он сделал это намеренно, хотя все еще не понимал – зачем?
Через полчаса они вышли на улицу, где на удивление тучи растащило слабым ветром и в образовавшиеся прогалины заглянуло солнце. Стало чуть теплее, и ноябрьская сырость на секунду показалась мартовской. Она заметила это:
- Пахнет весной.
Он вскинул на секунду голову и ответил:
- Ну, вот, наверху услыхали мое желание. Можно немного вздохнуть, придти в себя. Хотя, конечно, апрель не наступит
- Все наступает и заканчивается, – проговорила она, все еще разглядывая поредевшие облака…
Но она не позвонила. То и дело перекладывая сотовый, Сергей просматривал на компьютере всякие документы с нарастающей в душе досадой. Наконец, он оторвался и уставился на белую стену напротив – дело не в цифрах, ему действительно не хочется заполнять таблицы, анализировать и тем более предлагать какие-то решения. На его взгляд – их нет.
Он встал, прошелся по кабинету, уперся лбом в стекло. Небо опять затянуло облаками, вот-вот начнет накрапывать. Что ж, впору пойти покурить.
Подойдя, к лестнице он подумал, что ему ничего не стоит спуститься на этаж ниже, пройти в финансовый и спросить об эти дурацких показателях. Можно даже задержаться в отделе, поговорить по поводу отчета, украдкой поглядеть на нее.
Он достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Нет, делать он этого не будет...
Когда Сергей открыл дверь кабинета, то услышал троекратное позвякивание сотового. Пришла смс с извинениями, что задержалась с ответом, и нужными цифрами. Он взял сотовый, посмотрел на погасший через несколько секунд экран и почувствовал, что его рука начинает чуть дрожать. Подождав с минуту, он сел за стол, снова нажал кнопку и начал переносить данные на компьютер...
Вечером сидя в кафе, они заговорили о личной жизни – она о разводе с мужем, он о своей бывшей. Во время этого разговора его посетила мысль – почему он не встретил ее пятнадцать лет назад. Ему даже захотелось прикоснуться к ее ладони, что лежала на столе и теребила бумажную салфетку, когда она сказала, что последние годы жизни с мужем были тяжелым испытанием. Но он удержался и понимающее кивнул.
Он вспомнил свой развод, бессонные ночи, ощущение пустоты и холода, преследовавшие его последние годы. И эти ссоры, скандалы, выяснения отношений... Ему порой казалось, что его бывшая хотело свести его с ума. Он уходил из дому, бродил по улицам, сидел в кафе и бесконечно пил кофе. Его тошнило, а он пил, выкуривая сигарету за сигаретой.
- Я тогда думал, что никогда больше не буду пить кофе и курить. Смешно, правда? – закончил Сергей и отодвинул давно остывшую чашку.
Она пожала плечами:
- Ну что здесь смешного? Все понятно. Очень похоже на мою историю...
Склонив голову голову набок, Сергей механически начертил один, второй круг, потом соединил их чертой и вздрогнул от внезапно стихшего голоса Марины. Он поднял глаза и заметил, что она с какой-то странной усмешкой смотрит на его пальцы – уголки ярко накрашенных губ двигались вверх-вниз словно она их кусала изнутри. Встретившись с ним взглядом, Марина торопливо подняла чашку с кофе, чуть склонила голову и сделала пару глотков. При этом он с удивлением отметил, что ее тонкие пальцы заметно побелели, сжимая фарфоровую дужку...
На следующий день Сергей свалился с температурой. Он написал Марине смс, что заболел и встретиться с ней сегодня не сможет. Ворочаясь с боку на бок, вслушиваясь в тишину пустой квартиры, он ожидал, что вот-вот прозвенит декабрьской капелью сотовый. Но слышно было только время от времени гудение лифта, скрежет тормозов и сигналы машины на улицы. От этого ожидания, непрерывного кашля и уличного гула начала кружиться голова.
Через некоторое время он впал в какое-то забытье и очнулся только, когда услыхал, как по замерзающему стеклу, жестяному карнизу зашелестели крупные снежинки. Неужели все-таки началась зима?
Его взгляд упал на столик, на котором лежал сотовый. Проверив почту и ничего не обнаружив, Сергей опустил его на стол и отвернулся к стене. Жаль. Им обоим нужно было тепло. Тем более сейчас, когда настала зима. Да, серый мир быстро становится белым, но он не станет от этого теплым. Почему она не ответила? Наговорил всякого, испугал ее своей семейной историей? Может, позвонить или написать самому? Если он этого не сделает, то тонкая нить между ними окончательно разорвется! Да, да надо полежать и подумать, что ей сказать, какие найти слова, чтобы она согласилась встретиться с ним выслушать его! Да, главное вот про тепло, про ее пальцы и про то, что он ждал ее, что без нее он окончательно разболеется и может умереть! Нет, про смерть не надо, лучше про тепло...
Закрыв глаза, он вжался в подушку и облегчено вздохнул. Да, он сейчас поспит, так немного подремлет, просто чтобы чуть отдохнуть и обязательно позвонит ей! Обязательно! Она наверняка ждет! А иначе почему она так долго не могла открыть дверцу машины? И когда выезжала с парковки, все время оглядывалась и как бы склоняла голову словно хотела ощутить чье-то плечо?
Дмитриев повернулся к стене, натянул плед на плечи поплотнее и чуть согнулся – так будет теплее.