Утром 17 октября Дмитрий пришел на работу раньше, однако долго не мог прийти в себя. Стук печати о стол, разговор бухгалтерши за спиной, которая монотонным голосом на протяжении целого часа говорила «Это ничего, что денег нет, ничего» и скрип работающего принтера не волновали его. Его волновала премия. Его волновала премия, которую он мог получить, если бы работал в прошлом месяце более плотно и меньше болтался без дела по офису из стороны в сторону, рассказывая коллегам о том, как в 2013 году он стал менеджером месяца в какой-то неизвестной компании. Он мог получить премию, имея столько же амбиций и сил, сколько имел его коллега Артем Куприн. Крупный и мощный парень, с большими карими глазами, с короткими волосами с проседью и с добрым лицом, казалось, знал наперед всех своих клиентов. Однако сегодня Артема не было, а вот его ежедневник лежал на самом видном месте. Возле клавиатуры, будто специально брошен своим хозяином, или забыт им по случайности, он манил Дмитрия, как запрещенный плод. «Забыть такой блокнот сравнимо преступлению» думал Дмитрий и вспоминал, что там, где-то далеко в страницах, корявым и быстрым почерком записан номер и главного инженера большого химического завода, и учредителя крупной финансовой компании, и генерального директора сети продуктовых магазинов. Там есть такие люди, к которым хоть сейчас приезжай и подписывай договор. Будь у него такой ежедневник, он бы без труда закрыл месячный план, получил премию, расплатился с кредитами и купил себе новый пиджак.
Он щурил свои узкие зеленые глаза, словно хотел выстрелить и не мог понять, почему на рабочем месте до сих пор нет хозяина блокнота. «Быть может, его уволили? – думал он, - за мелкую глупость, или, например, он сливал всех крупных клиентов конкурентам, а служба безопасности узнала, и теперь этому безумцу грозит уголовная статья? Нет, тогда не видеть мне ежедневника, как своих ушей. Уж эти коршуны из службы экономической безопасности, что вечно кружат над столами менеджеров, будут искать его записи до последнего. А может его повысили? Но и тогда можно не надеяться на ежедневник»
Дмитрий сидел молча в одной позе, точно аист в поле. Его мысли перемешивались, на лбу проступила испарина, он сильно возбудился. Время играло ему на руку - Артем в офисе таки и не появлялся. От чего-то с каждой минутой соблазн заглянуть в открытый блокнот коллеги нарастал. Начали чесаться ладошки, подмышки вспотели, и в горле встал ком. Дмитрий на время представил, что забрав оттуда хоть одного клиента, он заметно облегчит свою жизнь, а забрав, весь ежедневник, возможно, обретет богатство. Эта страшная мысль ударила ему в голову точно молния, и с этих пор он решил, что в обед, когда народу в офисе почти не будет, а Артем так и не придет, он заберет ежедневник. «Плевать, что тут под потолком с десяток камер, которые работают круглые сутки, плевать, что потом под знакомыми клиентами в базе данных будет числиться моя фамилия, плевать. Все это второстепенно, все это пустое. Артем и не узнает, если я возьму пару мелких рыб» - думал Дмитрий с безумным видом. Сердце его забилось сильнее и он начал прислушиваться и считать шаги людей, что проходили через автоматические стеклянные двери, далеко за спиной, за вереницей столов с компьютерами и телефонами. Раз, два, три – считал он, - точно медведь медленно и тяжело идет генеральный директор в свой стеклянный кабинет. Раз, два, встал у зеркала коммерческий директор и поправляет свою рубашку. Кто-то быстро побежал в сторону гардероба, застучали каблуки. Кто-то здоровался у прохода, разговаривал по мобильному телефона, ходя из стороны в сторону, то приближаясь, то отдаляясь, будто надоедливая муха. Вот послышались тяжелые удары сапог – бежит курьер в бухгалтерию. Вот кто-то зашаркал, точно ему мала обувь, дошел, кажется, до середины офиса, постоял, вернулся обратно. Вероятно, это был системный администратор. Потом еще кто-то бегал, кричал, шумел в коридоре. Много людей проходило через стеклянные двери, и знакомых, и незнакомых. Только Артем Куприн так и не появился в офисе.
Время подходило к обеду. Первые партии сотрудников покидали свои рабочие места. Зал пустел. Все тише и тише становилось вокруг, и только нескончаемый стук печати, доносился из кабинета директоров. Потом замолчала и печать. В офисе оставалось всего пару человек, но все эти люди настолько увлеклись работой, что не обращали внимания ни на кого вокруг. Дмитрий встал, поправил свой черный засаленный пиджак, подтянул брюки с твердым кожаным ремнем и уже собирался направиться к столу Артема Куприна, но тут в проходе появился руководитель. Полный невысокий мужчина, с густой черной бородой и длинным горбатым носом посмотрел строго на Дмитрия и спокойно взял со стола ежедневник Артема, а потом быстро направился в сторону своего кабинета и пропал за дверью. В груди что-то лопнуло. Голова закружилась, а в ушах раздался тонкий и монотонный звон. Ноги слегка подкосились и Дмитрий сел на место, схватившись руками за голову. «Просто и непринуждённо, будто это его ежедневник. Ну, конечно, он начальник, ему тут все дозволено. Ах, если бы он только знал, сколько надежд было в этом маленьком блокноте» - думал он, и вдруг становилось и стыдно, от своих воровских желаний, и грустно, что упустил большую возможность наладить жизнь. Он уже не мог понять, каким образом докатился до таких мыслей и до таких решений. Он уже не мог понять, почему ему так захотелось завладеть чужой вещью. Почему он, не менее здоровый и полноценный человек не может собраться силами и создать собственный ежедневник, в котором будут храниться лучшие люди города. То ли он прогорел, то ли сил у него уже нет, и долги словно болото: чем больше двигаешься, тем быстрее вязнешь.
Дмитрий много думал, а потом стал успокаиваться и постепенно вошел в свое нормальное состояние. Однако весь день его мучало любопытство, куда мог пропасть его коллега Артем Куприн. Обычно, он не опаздывал на работу, и редко случалось так, чтобы он отпрашивался или не приходил. Сегодня же до самого вечера от него не было ни единой весточки. За час до конца рабочего дня, Дмитрий собрался духом и пошел к руководителю. Он постучался и вошел в темный кабинет. Там было одно окно, но его зачем-то занавешивали плотной брезентовой шторой. Со всех сторон давили пустые синие стены, словно в больнице, а в углу за большим монитором едва виднелось черное лицо руководителя. На столе, на самом краю стояла табличка с надписью «Стародубцев Михаил».
- Заходи Дмитрий Алексеевич, - сказал человек с черным лицом, хриплым и тихим голосом, словно он только что проснулся.
Дмитрий вошел, и молча встал у стола. Руководитель смотрел в монитор и едва заметно шевелил губами.
- Что-то произошло? – спрашивал он, не отрывая взгляда от монитора.
- Ничего не произошло Михаил Илларионович.
- Отлично.
Они снова замолчали.
- Так что же ты зашел? – спустя некоторое время спрашивал руководитель, все так же, не поднимая глаз.
- Вы же меня вызывали, - отвечал Дмитрий дрожащим голосом.
- Да? – переспросил Михаил и, отвернувшись от монитора громко вздохнул. Потом постучал пальцами по столу, посмотрел своими большими глазами на Дмитрия, встал, прошелся по кабинету, подошел к окну, сделал ртом «Пу-пу-пу», словно хотел что-то пропеть и снова сел на место.
- А что у нас с Фортеком? – резко спросил он.
- Все хорошо, во вторник встреча, - сказал Дмитрий.
- Ну и отлично.
- Михаил Илларионович! – Вдруг резко сказал Дмитрий, - А где у нас Артем Куприн? Заболел что ли?
Руководитель снова встал, прошелся по кабинету, почесал голову и все думал о чем-то, и сделался очень подозрительным.
- Ты присядь, - сказал он ласковым тоном Дмитрию и отодвинул стул. Потом снова отошел к окну. Впервые за год поднял тяжелую и грязную штору, и на стекле засветилась большая паутина. Впервые за год он увидел свое грязное мутное окно, а за ним пустой грязный двор с голыми липами, на который уже редко кто выходил.
- Наш Артем Куприн разбился этой ночью на трассе. Всю ночь врачи боролись за его жизнь, но все попытки оказались тщетны, - голос его звучал ровно и невозмутимо, в то время как лицо выражало грусть и усталость. – Похороны будут в пятницу, время и место пока неизвестно.
Михаил громко выдохнул и стал молча смотреть в окно. Дмитрий тоже молчал. В его голове творилась неразбериха, точно все мысли врезались в глухую стену и разлетелись на мелкие кусочки. И весь день в офисе, и этот шум, и эти мысли про ежедневник, и слова бухгалтерши «Это ничего, что денег нет, ничего» и ее грустный тон, и удары печати, будто разрывы мин, и бесконечная беготня людей по офису, все пронеслось в голове за секунду. Вдруг стало невыносимо тошно, голова опять закружилась. А потом все улеглось. И в голове осталась лишь одно – ровный голос Михаила «Артем Куприн умер». И этот голос звенел без конца, точно звон колоколов на похоронах.
- Господи, - сказал Дмитрий дрожащим и очень тихим голосом, - ведь только вчера говорил с ним. Сколько, сколько денег нужно в помощь?
- Да успокойся ты, Дмитрий Алексеевич. Он из обеспеченной семьи. Сбор откроем ради приличия. Сколько сможешь, столько дашь. А пока иди работать, сейчас весь отдел на нас с тобой смотрит.
- Да, да, - ответил Дмитрий отречено и начал направляться к выходу, а у дверей резко замер. Постоял так около минуты и вернулся обратно к столу.
- Михаил Илларионович, - сказал он дрожащим голосом, и было слышно, как огромный комок провалился у него в горле, - Михаил Илларионович, а могу ли я забрать его ежедневник?
Глаза руководителя вдруг стали еще шире. Он молчал в растерянности и вроде бы хотел что-то сказать.
- Просто жаль было бы терять таких клиентов, - продолжал Дмитрий уже уверенным тоном, в глазах его блеснул огонек, - а мне как раз не помешало бы снова войти в строй, так сказать.
Михаил молча подошел к шкафу и, достав оттуда ежедневник, положил его радом с табличкой с подписью «Стародубцев Михаил».
- Ты же понимаешь, что это личная вещь Артема? – спросил он.
- Это ежедневник компании, Михаил Илларионович, - проговорил Дмитрий, и в его голосе, и в его лице, и в том, как он произносил имя руководителя, вдруг почудилась редкостная кровожадность.
- Далеко пойдешь, однако, Дима, – сказал Михаил.
- Да, да, - ответил Дмитрий и скрылся за дверью с ежедневником в руках.