Ведьма ещё раз оглядела Принца в новом прикиде и одобрительно качнула головой. Красные одеяния делали фигуру парня почти монументальной, блестящий шлем (который, после небольшого спора, сменил красную шапку) и небольшой остро отточенный меч дополняли картину. А огромный, свирепый с виду, Грифон, стоящий рядом с Принцем-ролевиком, представлял эту картину вполне устрашающей для хана Уругана и его солдат.
- А чё… Ничё так получилось. Этот вот зверь крутецкий, я такого ещё нигде не видал. Наверное, бабок стоит? – заметил молодой гость, - радиоуправление, небось?
- Угу, - буркнула Ведьма, - прога Made in Japan. Ну, что? Готов к выходу?
- Ага, - кивнул парень, - пойдёмте вашего Уругана разочаровывать. Кстати, вам новый грим идёт. Молодит существенно. Я начинаю понимать хана.
- Думай о Наташке, - перебила его колдунья, - она в своём замке из ящиков и поддонов за пару вёрст от нас. И шибко злится. Так что её там не один раз целовать придётся, чтоб задобрить.
Принц-неудачник улыбнулся и пошёл вслед за хозяйкой двора к тому месту, где шиповник густо заплёл калитку. Вслед за ними, тяжело сопя, двинулся Грифон. Ведьма подняла руку, сотворила лёгкий пасс и шиповник на глазах начал расплетаться, освобождая путь.
- Ого, - снова удивился новоявленный помощник, - система-нипель! Шарикоподшипники? И датчик движения? Угадал?
- Абсолютное попадание, - ровным голосом произнесла женщина, скрыв лёгкую улыбку. Она приостановилась на миг и сказала тихо, - минут через пять выйдешь. И это чудище с собой взять не забудь.
Уруган успел принять вид важный, до того как шатёр свой покинул, на встречу к Ведьме торопясь.
- Меркнут небесные светила и бледнеют цветы, ибо есть во Вселенной та, что затмевает их своею…
- И тебе здрасьте, Уруган, - чародейка стояла перед ханом ровно, чуть склонив голову, задумчивым взглядом хана меряя, отчего у того холодок по спине бежал. – Не распыляйся. Разговор есть. Короткий.
- Твой ответ «Да» и есть самый короткий и самый сладостный разговор между нами, моя пэри! – снова завёл песню жених-иноземец. – Я знал, что время моего ожидания не будет долгим, и что разум твой преобладает над гордостью и случайными обидами далёкого прошлого.
- Ты, Уруган, здесь, у моего двора, сидел в своём шатре да надеялся, что полусказочный закон сработает: упорство и терпение желаемое добудут. А я вот супротив этого закона свой хочу выставить, ведьмовской: выбор мужа спешки не терпит.
- Это как? – поднял бровь хан. – Какой выбор-то у тебя, Ведьма, в этой глухомани безлюдной?
- Какой-никакой, а есть, - женщина улыбнулась. – Сватаются ко мне, хан. Такие вот дела…
Незнакомец был слишком далеко, чтобы расслышать то, о чём говорят стоящие у шиповниковой изгороди. Показываться ему не особо хотелось – слишком много вокруг суетилось смуглолицых бусурман. Потому он лишь глаза прищурил, меж дерев вдаль всматриваясь - туда, где невысокая темноволосая женщина что-то сказывала иноземцу, в яркие одежды разодетому. Удивился наблюдающий, когда из двора ещё человек появился, а за ним настоящий Грифон выступил важно да крылья поднял. Вышедший, по красной одёже судя, знатного роду-племени, взял да и бухнулся перед женщиной на одно колено, руку ей протянул. Второму такой расклад не понравился – он руками замахал, ногами затопал, на лице изменился. Чуть было за кривую саблю не схватился, что побоку болталась. Да удержала его та женщина словом и жестом. Плечами пожала, руками развела. Красного с колен подняла, что-то и ему молвила…
- Вот, такие дела, други мои и недруги, - почти ласково молвила Ведьма. – Раз уж вас тепереча двое – по закону ведьмовскому неписаному мне думать надобно. Ни много, ни мало - два года и два дня. По году и дню о каждом. До того времени вы ко мне и на версту приближаться не должны. А опосля того срока придёте за ответом, ежели кто от жениховства сам по доброй воле не откажется. Справедливо? А если сомнения у тебя какие есть, хан, так ты чародела Крисали поспрашивай. Он подтвердит.
Молча улыбался Принц, шумно гневался Уруган, ругался на своём бусурманском языке, шушукались-переговаривались столпившиеся воины хановы, нервно бил длинным хвостом с кисточкой великий Грифон. Лишь Ведьма стояла спокойна-спокойнёшенька: ни радости, ни печали не выказывала. Лищь тогда вздрогнула, когда голос знакомый за спиною услыхала:
- Эй, чаровница, чего на этих ряженых размениваешься? На меня глянь! Моей невестою стань! Я тебя в небо унесу! Звёзды нам служить будут, ветра – кланяться!
А когда обернулась да руку протянутую увидела, да глаза насмешливые синие, глубоко в которых жёлтые зрачки узкие мерещились, отступила на шаг. Вздыбился Грифон, зарычал, крыльями захлопал. И откуда взялся он, неприкаянный да вездесущий? Из каких краёв прилетел-пришагал? Отчего не в иной час, но в эту годинушку? Подумалось Ведьме на миг что было уже так. И она стояла у изгороди, и он к ней ладонь протягивал, на которой камень чёрный огнями вспыхивал. Давно было… Смутилась бы она на миг малый, да только сейчас в глазах его читала ясно: нет, не вспомнил тебя, не приблизился! А что молвлю так – для забавы лишь, покуражиться. Для любой бы сказал, молодой да красивой. Потому как нет Драконам равных ни в глупости случайной, ни в дерзости...
Замер лес, словно прислушался. А она улыбнулась третьему, а сказала всем:
- Ну, коли так… Три года и три дня есть у меня…