Когда Сталин узнал, что на предлагаемом для строительства месте стоял древний Николо-Корельский монастырь, то сказал: «Старые монахи были люди толковые, они знали, где надо строить. Это серьёзная рекомендация площадки».
Из воспоминаний главного инженера «Проектверфи» В. П. Костенко о начале строительства Северодвинска.
В следующем году в Северодвинске отметят 110-летие Евгения Егорова. Он 20 лет возглавлял Севмаш, став его пятым по счету директором, а предприятие стало пятым судостроительным заводом страны, на котором Евгению Павловичу выпало работать. И реализовать замысел создания морского компонента стратегических ядерных сил СССР. Среди директоров Севмаша были одаренные инженеры, хорошие организаторы. И многие из них оставили о себе добрую память, но эпитет «легендарный» заслужил именно Евгений Павлович Егоров.
Он родился в 1908 году в селе Основа под Одессой в семье сельских учителей. В трудном 1919-м, когда власть в Херсонской губернии менялась по нескольку раз, окончил 4 класса церковно-приходской школы, а спустя четыре года - трудовую семилетку в Николаеве. В то время, этот город являлся крупнейшим судостроительным центром Юга России. Задела созданного при «отсталом царизме» не смогла разрушить даже опустошительная гражданская война: производственной базы треста Наваль-Руссуд, переименованного в честь французского коммуниста в завод им. А. Марти, хватило большевикам надолго. Не случайно именно верфи Николаева, после реконструкции стали центром создания советского океанского авианосного флота. Но в середине 1920-х годов наиболее острым был кадровый вопрос. Евгений Егоров делает выбор: в июне 1924 году устраивается подручным литейщика в мастерских техникума им. Тимирязева, а затем поступает в Николаевскую профтехшколу, где получает рабочую специальность формовщика-литейщика. С 1925 года Егоров работает на судостроительном заводе № 198 им. А. Марти. Одновременно учится в Николаевском кораблестроительном институте, который оканчивает с дипломом инженера по специальности «Судостроение и судоремонт». В 1929-33 годах Евгений Егоров проходит на николаевских верфях все ступени: чертежник, конструктор, зам начальника конструкторского, затем технического отдела завода, строитель и ответственный сдатчик кораблей. Участвует в промышленном внедрении электросварки для сборки корпусов, в постройке и сдаче Черноморскому флоту подводных лодок первого советского проекта «Декабрист». Одновременно он оканчивает аспирантуру, преподает в родном ВУЗе основы судостроительного дела.
В декабре 1933 года Егоров командирован во Владивосток, на судостроительный завод №202 («Дальзавод»), где осуществлялась достройка подводных лодок из комплектующих, поставляемых предприятиями Ленинграда и Николаева. Работал начальником монтажного цеха, а затем главным строителем – ответственным сдатчиком шести эскадренных миноносцев проекта 7. В 1939 году награжден орденом Красной Звезды. С апреля 1940 года – главный инженер завода №199 в Комсомольске-на-Амуре. Участвовал в достройке двух легких крейсеров пр. 26бис, двух лидеров пр. 38, 7 эсминцев пр. 7 и 30к, двух подводных лодок типа «Л» и двух сторожевых кораблей пр. 29. В годы Великой Отечественной войны, в сложнейших условиях нехватки кадров, материалов и оборудования, обеспечил сдачу кораблей флоту, оперативный ремонт действующих сил ТОФ, освоение производства фугасных бомб для авиации. В 1942 году награжден орденом «Знак Почета». В составе советской закупочной комиссии в 1944 году командирован в США, где почти год изучал организацию судостроения на крупнейших верфях. В январе 1945 года назначен главным инженером 3-го Главного управления Наркомата судостроительной промышленности. В составе группы Уполномоченного ГКО на 1-м Украинском фронте участвовал в освобождении Польши и Чехословакии, подполковник, затем инженер-капитан 1-го ранга. Курировал сбор промышленного оборудования, вывозимого в СССР в счет репараций для восстановления судостроительных предприятий. В 1950 году – зам главного инженера ЦНИИ технологии судостроения, с ноября – главный инженер судостроительного завода №189 (Балтийского) в Ленинграде – одного из крупнейших предприятий отрасли. (В скобках отмечу, что на Балтийском заводе еще до революции мастером работал мой прадед – Василий Петров). Егоров участвовал в постройке самой большой в СССР серии легких крейсеров пр. 68к и 68бис. В том же году его награждают орденом Трудового Красного знамени.
18 января 1952 году министр судостроительной промышленности В. А. Малышев подписал приказ о назначении Евгения Егорова директором завода №402 в Молотовске. Затем его принял Сталин. Как вспоминал Евгений Павлович, генералиссимус, напутствуя его перед отъездом из Москвы, назвал завод «спящей красавицей», которую пора разбудить. Выполняя эти слова, прозвучавшие как приказ, Егоров в кратчайшие сроки завершил строительство первой очереди завода, обеспечил сдачу флоту 46 кораблей, в том числе 2 легких крейсеров пр. 68бис, 5 эсминцев пр. 30бис и более 30 различных судов гражданского назначения. Заслуги директора были оценены орденом Ленина, первым из четырех. При Егорове на Севмаше началось строительство любимого детища Сталина – тяжелого крейсера пр. 82 водоизмещением 43 тыс. тонн. Но затем судьба страны, и как следствие Севмаша и его директора, сделала крутой поворот. После смерти «вождя народов» начался процесс пересмотра программ военного кораблестроения. Новое руководство сделало ставку на подводные лодки. (Кстати постановление Совмина о проектировании и строительстве «объекта 627» - первой атомной ПЛ Сталин подписал еще 9 сентября 1952 года). Именно они, оснащенные ракетами с ядерными боеголовками и атомными энергетическими установками, должны были обеспечить «ассиметричный ответ» авианосным армадам США. Центром подводного кораблестроения решено было сделать Севмаш. В его пользу говорила география: прямой выход в океан (проливы из Черного и Балтийского морей контролировали страны НАТО), относительная близость к промышленным и научным центрам европейской части страны (в отличие от предприятий на Дальнем Востоке), и наконец, соображения безопасности (Молотовск, ставший затем Северодвинском был закрытым городом).
Перед Егоровым и коллективом Севмаша была поставлена задача: в кратчайшие сроки осуществить две принципиально новые программы: строительства подводных лодок с баллистическими ракетами, и создания подводных атомоходов. Для реализации первой потребовалось чуть больше года. 16 сентября 1955 года в 17.32 с борта подводной лодки Б-67, находившейся в надводном положении вблизи полигона Ненокса, был произведен первый в мире пуск баллистической ракеты (подробнее об этом – в очерке об Иннокентии Бахтине «Морские сестры «Кузькиной матери»). Через несколько дней 24 сентября 1955 года в цехе №42 была заложена первая советская атомная подводная лодка пр. 627 «К-3». Большой транспарант над проходной: «Не выполнив задание, домой не уходи!» в полной мере характеризовал обстановку тех лет. 4 июля 1958 года в 10 час 03 мин на лодке в море впервые был дан ход под атомной энергетической установкой, а 17 декабря «К-3» была передана флоту. Одновременно разворачивалось строительство серийных кораблей: в 1957 году вступили в строй 4 ракетных дизельных ПЛ пр. АБ611, в 1959-61 годах – 16 пр. 629А. В 1959-64 годах флот получил 12 атомных торпедных лодок пр. 627А. В ноябре 1960 года в строй вошел первый атомный подводный ракетоносец пр. 658 «К-19», за два последующих года еще 7 однотипных кораблей. Трудностей при этом хватало. На швартовых испытаниях лодки «К-145» в реакторном отсеке возникла течь, но где именно, никто не знал. «Я повредил ногу, не мог ходить. Директор выделил мне легковой автомобиль, но на лодку доступ запретил: «Никуда не спускайся, сиди за столом, руководи!» Время шло, результатов не было. Не выдержав, я кое-как спустился в выгородку системы управления защитой реактора. Поручил старшине отсека подать сжатый воздух в систему охлаждения 1-го контура. В целях пожарной безопасности свет не включали. В темноте слышу, где-то шипит. Включили свет, наугад трогаю рукой трубочку-стаканчик для стравливания воздуха, и она остается у меня в руке. Оказалось, что они изготовлены из не той стали и проржавели», - рассказывал ветеран Севмаша Николай Кирейчев. На госиспытаниях на «К-145» возникла течь в 1-м контуре. Тогда Евгений Егоров принял решение расхолаживать реактор прямо в море, чего раньше никогда не делалось. При минимально контролируемом уровне мощности, работая поочередно, по 5 минут (больше не позволял уровень радиации), члены сдаточной команды обжали текущие тубы. В итоге после испытаний лодка вошла в состав ВМФ.
22 июля 1962 году Севмаш посетил Никита Хрущев. Он познакомился с производством, интересовался новой техникой, побывал в цехе №5 на организованной специально для него выставке электросварочного оборудования. В Неноксе он присутствовал при испытаниях крылатых ракет П-6 для оснащения строящихся АПЛ. В 1963-66 годах Севмаш сдал флоту 16 атомоходов с крылатыми ракетами пр. 675, предназначенных для борьбы с авианосными соединениями. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля 1959 года за выдающиеся заслуги в создании новой техники и производственные достижения Евгению Егорову было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот» №6866. Коллектив Севмаша был награждён в 1959 года орденом Ленина, в 1963 году - орденом Трудового Красного Знамени.
Под руководством Евгения Павловича завод превратился в мощное, высокотехнологичное предприятие. В кратчайшие сроки были решены организационные и производственные проблемы создания крупнейшего в СССР центра атомного подводного судостроения. Численность работающих на заводе увеличилось вдвое, достигнув 30 тысяч человек. Что не осталось незамеченным на Западе, где верфи Севмаша уважительно называли «фирма Егорова». Будучи талантливым организатором и инженером, Евгений Егоров реализовал комплексный подход в решении задач по созданию ракетно-ядерного флота. При этом он мечтал на основе производственного, технического и научного потенциала Севмаша создать завод для постройки гражданских судов. Во время визита Хрущева ему удалось убедить руководителей страны о целесообразности этого проекта и получить принципиальное согласие. В мае 1964 года Егоров создает спецгруппу для разработки документации по строительству новой верфи. Уникальный, даже по нынешним меркам, проект судостроительного комплекса-конвейера, который размещался под одной крышей, начиная со склада стали и кончая достроечной набережной, был подготовлен за 2 месяца, причем сам директор работал над ним, будучи в отпуске. Разместить завод предлагалось в устье реки Лая. В начале сентября документы были направлены в Москву. Но в октябре Хрущев был снят со всех постов, и проект лег под сукно.
При Егорове Севмаш почти все делал впервые. В 1963 году в строй вступает первая в СССР АПЛ с реактором на жидкометаллическом теплоносителе (сплав свинец-висмут) пр. 645. Корабелы Севмаша первыми осваивают полномасштабное применение титана в судостроении. В 1969 году флот получил самую быструю в мире подлодку пр. 661, чей рекорд скорости – 44,7 узла не превзойден до сих пор. В 1967-72 годах в Северодвинске заложены три из шести уникальных высокоавтоматизированных подводных титановых корабля с реактором на ЖМТ пр. 705к. Заметим, что сборку корпусов из титана освоили в Ленинграде и Горьком, но именно на Севмаше был создан полный технологический цикл этого сложнейшего производства, включая испытательные стенды, позволившие затем строить самые глубоководные в мире АПЛ. В 1963 и 1966 годах заслуги Евгения Егорова отмечены третьим и четвертым орденами Ленина. Затем Егоров руководит строительством самой крупной в истории серии атомных подводных лодок с 16-ю баллистическими ракетами пр. 667А, которые на долгие годы стали основой морского компонента стратегических ядерных сил СССР. 30 мая 1967 году Севмаш посетил Леонид Брежнев в сопровождении председателя Совмина Косыгина, министра обороны Гречко, главкома ВМФ Горшкова и министра судостроительной промышленности Бутомы. Основной целью визита стало знакомство с головным подводным ракетоносцем пр. 667А, который проходил швартовные испытания. Брежнев спустился в отсек корабля, пообщался со сдаточной командой и оставил в вахтенном журнале автограф, расписавшись шариковой ручкой, предусмотрительно взятой директором Евгением Егоровым. Спустя пять месяцев после посещения генсека 5 ноября был подписан приемный акт, и 27 ноября подлодка вошла в состав Северного флота. Исторический автограф экипаж хранил долгие годы. За 5 лет с 1967 по 1972 год флот получил 24 таких корабля. Перефразируя Хрущева – лодки «делали как сосиски».
По инициативе Евгения Егорова был осуществлен комплекс мероприятий по генеральной реконструкции и модернизации производства: возводились и оснащались современной техникой цеха, создано нестандартное оборудование для корпусно-сварочных работ, широкое применялся блочно-агрегатный метод строительства кораблей. Егоров руководил созданием новой системы управления постройкой АПЛ на базе сетевых графиков «Голубой залив», которая применялась до 1990 года. «На одной из лодок пр. 667А, потребовалась серьезная переделка системы воздушного охлаждения боевой информационно-управляющей системы «Туча» (именно она обеспечивала подготовку и стрельбу 16 баллистических ракет – прим. автора). Выход в море мог быть сорван на сутки. На директорской проверке Евгений Павлович спросил: «В чём дело?» Пришлось доложить, что объём работ большой, люди работают, не уходя с завода по двое суток, устали. Он сказал: «Хорошо, после проверки я сам переговорю с людьми из этой бригады». Корабль ушёл в море без задержек», - вспоминал ветеран Севмаша Александр Лебедев. В 1968 году на госиспытаниях «К-216» первой из пр. 667А с обрезиненным корпусом, на полной подводной скорости при максимальной мощности реакторов в 8-м отсеке загорелся электрощит. Были обесточены приводы горизонтальных рулей, и лодка провалилась на глубину. Экстренная продувка балластных цистерн сработала в нескольких метрах от дна. Всего на этой лодке во время испытаний произошло 6 пожаров. Сколько нервов стоило каждое такое ЧП директору завода... За вклад в создание серии АПЛ 2-го поколения Евгению Егорову в 1970 года была присуждена Ленинская премия. Через год Севмаш и его директор были награждены орденами Октябрьской революции.
Егоров умел заглянуть в будущее. Под его руководством были отработаны уникальные технологии для крупносерийного строительства атомных подводных лодок 3-го поколения, выполнены проекты новых цехов основного производства. Во время визита Брежнева директор настойчиво просил министра судпрома Бутому, чтобы тот уговорил генсека приехать к котловану будущего цеха, который в те годы именовали «Эллинг-2» или «Комплекс». «Но когда вышли из цеха №50, я сам попросил Брежнева об этом. Показав новостройку, рассказал, что стоимость работ «съедает» все фонды по капстрою отрасли. Тогда Леонид Ильич спросил, сколько примерно стоит новый стапель. Я назвал цифру и получил удовлетворительный ответ. Самое интересное, что в итоге в названную сумму почти уложились: погрешность составила около 5%», - вспоминал Евгений Егоров. 1-я очередь колоссального сооружения, не имеющего аналогов в мировой практике судостроения, была принята госкомиссией 27 декабря 1974 года, уже после ухода Егорова с Севмаша. В самом большом крытом здании в мире - стапельно-сдаточном цехе №55, предназначавшемся для строительства крупнейших в мире атомных подводных ракетоносцев пр. 941 и пр. 949 могли бы уместиться несколько Исаакиевских соборов.
Заслугой Евгения Егорова является и то, что он смог разумно объединить под своим началом два стиля руководства в судостроении – «николаевский» и «ленинградский», и воспитать целую плеяду руководителей, которые после его еще много лет успешно продолжали начатое им дело. Их и по сей день так и называют – «Егоровская гвардия». Именно при Егорове окончательно сложилась и обрела силу кораблестроительная школа Севмаша. Сегодня трудно представить, что даже в крупных цехах в 1950-е годы люди с высшим образованием были наперечет. Директор лично беседовал с каждым выпускником института, прибывшим по распределению на завод, а затем внимательно отслеживал их работу, наиболее усердным помогал выстраивать профессиональную карьеру. Как организатор производства он не мог не размышлять о перспективе кадрового обеспечения предприятия. И связывал его будущее с уровнем профессиональной подготовки специалистов, причем во всех областях, включая гуманитарную. По предложению Евгения Егорова в 1959 году в Северодвинске открылся вечерний филиал Ленинградского кораблестроительного института. На собрании первого набора студентов профессор Титов скаламбурил тогда: «Только гений двух Евгениев (Евгений Товстых, ректор ЛКИ, и Евгений Егоров, директор Севмаша) смог создать факультет ЛКИ в Северодвинске». А в 1965 году был создан Севмашвтуз, Егоров стал его первым ректором на общественных началах в 1965-1970 годах. Такой ВУЗ в СССР до этого был лишь один - при автозаводе «ЗИЛ» в Москве. Директор убеждал опытных практиков, прошедших войну и отдавших Севмашу десятилетия жизни – вам тоже необходимо учиться. И они, уже седые дядьки, иные ставшие дедами, работавшие не только начальниками участков, но и цехов, не считали зазорным сесть за парту рядом с молодежью. Сам Егоров, обладая богатым инженерным опытом и энциклопедическими знаниями, в 1967 году подготовил научный доклад, получивший впечатляющие отзывы профильных НИИ и предприятий отрасли. За эту работу в марте 1971 году он стал доктором технических наук. И так случилось, что именно в этот момент Севмашвтуз оказался перед угрозой закрытия - для такого решения в столичных кругах набралось немало властных и деятельных скептиков. И тогда Евгений Павлович, с его огромным авторитетом в Минсудпроме, и в ЦК сумел отстоять одно из главных и любимых своих детищ.
Он был беспощаден к себе, и порой забывал о собственной семье, всецело отдаваясь работе. Не признавая кабинетного стиля, старался вникнуть в любую проблему и потому, заводчане запомнили его в деле – в пролетах цехов и на строительных объектах, на причале и дамбе наливного бассейна, и всегда, неизменно – в окружении людей. «Человек сложный, иногда мог казаться очень противоречивым. Умел, когда надо, быть и жёстким, и требовательным. Но мне он больше запомнился человечным и добрым. Подчеркну: добрым, а не добреньким. Руководитель министерского ранга, но без карьерных устремлений, не искал житейских выгод, хотя ничто человеческое ему не было чуждо», - вспоминал Иннокентий Бахтин. «Вообще, подход к людям у него был нестандартный. Однажды я не уходил с завода пять суток. На директорской проверке в стапельном цехе доложил о состоянии дел на своем заказе. Егоров высказал мне замечание, не резкое, но показавшееся очень обидным. Я с усталости вспылил, стал стучать кулаком по столу: «Евгений Павлович! Я вам не мальчик для битья!» Все происходило в присутствии человек пятидесяти, но он не одернул меня. Немного успокоившись, я закончил свой доклад и вышел из кабинета. Смотрю, идут врачи, отвели меня в сторону, измерили давление, сделали укол. Оказывается, это директор их вызвал», - рассказывал Николай Кирейчев.
Он умел бороться не только за свои идеи, но и за благополучие коллектива: именно при Егорове, получив свое новое имя, Северодвинск из лагерного поселка стал современным городом, развернулось массовое строительство жилья и объектов социальной сферы. Как и в случае со Севмашвтузом в этом вопросе Егоров действовал прямо, что множило ряды его недоброжелателей в Москве. Многолетний сверхнапряженный труд, колоссальные нагрузки сказались на здоровье, в 1971 году он перенес серьезную операцию. И в январе следующего года был вынужден оставить Севмаш. Его назначили директором ЦНИИ организации, управления, экономики и информации Минсудпрома СССР в Ленинграде, а в 1975 году Егоров вернулся в Николаев, профессором кафедры технологии судостроения кораблестроительного института. Говорят, его лекции были столь интересными, познавательными, что их приходили слушать даже студенты других факультетов. «Он был отлично осведомлен о последних достижениях в области металлургии судостроительных сталей, об использовании ЭВМ в разработке чертежей и плановой подготовке производства, и говорил: «Вы, молодые, ждете, когда вам переведут научные труды, на что уходят годы, я же читаю первоисточники на английском»», - вспоминал Евгений Добродеев.
В январе 1978 году Евгению Егорову исполнилось 70 лет. Делегация Севмаша на заседании Ученого Совета института вручила ему знак «Почетный гражданин Северодвинска» №1. А 21 октября 1982 года Евгения Павловича не стало. С тех пор Севмаш заботится о его могиле. На ней была установлена плита из красного гранита с бронзовым барельефом, Звездой Героя Соцтруда и бронзовой доской в виде фрагмента прочного корпуса подлодки с надписью. К сожалению, в лихие 1990-е вандалы разбили памятник, сняли украшения из цветных металлов. По поручению директора Севмаша Владимира Пастухова, выпускника николаевской «корабелки» был сделан новый памятник.
Закончить хочется словами одного из ветеранов Севмаша о своем директоре: «Доступный человек, который стоял вместе с нами в очереди на рынке, мог поделиться радостью при рождении своего младшего сына и нас подбодрить доброй шуткой...» Из таких крупиц доброй людской памяти, собственно, и рождаются легенды. Легенды, в данном случае, безо всяких кавычек.