Старый отец умер. Трое детей съехались из разных городов России на его похороны в северный посёлок лесорубов: делить наследство и решать, к кому поедет доживать век мать.
Было начало марта. Вдоль улицы ещё высились сугробы, но сосульки с крыш свисали всё длиннее и начинали звонко капать днём.
Старшая сестра, жена генерала, занялась распродажей родительской мебели. Во двор то и дело заходили жители посёлка и, как правило, выносили из дома покупки - диван, стулья, шкафы и разные мелочи.
Вторая сестра сидела с матерью в летней кухне, перебирая старые фотографии.
Муж старшей сестры, генерал, просматривал книги, оставшиеся от тестя. Все они были о войне - тесть прошёл её до Берлина.
- А где же Юрик? - спохватилась мать. - Обедать пора. Вон Миша знак подаёт, - кивнула она на лобастого полосатого кота. Тот дрогнул ухом, услышав свою кличку, и продолжил вытаскивать лапой котлету из ведра с отходами.
- Юрка на отцовской машине уехал, - сердито объявила жена генерала. - А на неё уже два покупателя!
- Людок, - с лёгким укором сказал генерал жене, - это же отцова машина, пусть напоследок поездит на ней, об отце подумает.
Мать и вторая сестра, Светлана, согласно кивнули. Светлана смахнула слезу.
Послышалось шуршание шин по ноздреватому снегу у ворот.
- Вот и приехал Юрик, - с короткой улыбкой сказала мать.
Сын, маленький лысый человек, быстро шагнул в летнюю кухню. Он весело улыбался.
- Об отце думал! - фыркнула Людмила и вышла во двор.
- Да, думал! - не меняя настроения, громко крикнул ей вслед брат.
- С новенькой учительницей пообщался, - сказал он остальным.
- А ты откуда знаешь, что она новенькая? - высоким голосом спросила его мать.- Сто лет ведь здесь не был!
Сын засмеялся:
- Сама сказала. А я ей про сон свой давний рассказал. Помнишь, мам?
Та покачала отрицательно головой. Генерал со Светланой выжидающе посмотрели на него.
- Этот сон я увидел в армии, перед дембелем. Я в нём был в числе декабристов. Нас, как известно, судили. Одних к казни приговорили, других к ссылке. Я в числе последних оказался.
Светлана прыснула. Генерал и мать улыбнулись.
- И вот судья вынес приговор мне! - улыбаясь им в ответ, продолжал Юрий. - Сослать, говорит, его на малую родину! А я как заору: "Никогда-а!!!" Весь солдатский корпус разбудил.
Вошла Людмила.
- Юрка, - обратилась она к брату, - дай ключи от машины, покупатели пришли.
Во двор по такому случаю вышли все. Возле жёлтой отцовской "Волги" стояли двое, желающие купить её. Машина хорошо послужила отцу, бывшему главе поселковой администрации.
Пока Людмила торговалась, а Юрий давал пояснения о машине, мать медленно обходила её, поглаживая.
Вечером устроили застолье. Назавтра собирались ехать в райцентр, переоформлять машину на нового хозяина.
В дверь постучали.
- Да! - дружно откликнулась вся семья.
Вошла девушка в белой пушистой шапочке и светлой шубке.
Мать вышла из-за стола, шепнув всем: "Это новенькая учительница, за молоком."
Юрий сделал было приглашающий жест к столу, но Людмила сузила глаза, наступила ему под столом на ногу.
В летней кухне мать предложила учительнице присесть за стол, поставила перед ней двухлитровую банку с молоком.
- Последний раз подоила корову, Александра, - сказала хозяйка. - Завтра поутру её уведёт на свой двор Тамара Ткачёва. Если нравится молоко нашей Бурёнки, договаривайся с ней.
Учительница отрицательно покачала головой:
- Вера Ильинична, я тоже уезжаю.
- Школу бросаешь? - нахмурилась та. - Не жаль детей?
- Жаль, - дрогнувшим голосом ответила учительница. - И себя жаль. Надоели за месяц стуки в окна и двери по ночам. А дети ещё не успели привыкнуть ко мне...
- Так я и думала, - печально сказала пожилая женщина.- Достали тебя наши женихи.
Она встала из-за стола, помолчала секунду-другую и продолжила:
- Я письмо напишу, а ты его по адресу доставишь. Человек тебе поможет. Он один живёт.
И, не дожидаясь вопросов учительницы, пояснила:
- Любимый это мой... был. Хотела замуж за него, да дети не дали бросить старого мужа. Сказали, если от папы уйдёшь, откажемся от тебя...
- Боже мой! - прошептала Александра.
- Я тогда два чемодана к нему отправила, один с постельным бельём, другой - с платьями, - продолжала Вера Ильинична. - А вернуть попросила только чемодан с платьями.
- Не судьба, значит, - грустно вздохнула девушка.
- Не судьба, - сухо подтвердила Вера Ильинична.- Теперь вот с Людкой жить придётся. Она больше всех настаивала не бросать отца.
Женщина пошла к выходу, Александра за ней.
- Завтра зайди за письмом. Пожалуйста, - на прощанье сказала Вера Ильинична.
Александр Иванович, которому было адресовано письмо, жил на окраине районного центра. Один не один, а с тремя резвыми звонкоголосыми собаками. Им пришлось до хрипоты лаять на Александру, подошедшую к забору, прежде чем хозяин вышел на крыльцо.
Спрятав собак в сарай, он подошёл к калитке, сухопарый, лысый, краснолицый, в старом растянутом свитере.
- Здравствуйте, Александр Иванович, - сказала ему девушка.- Я к Вам от Веры Ильиничны. С письмом.
- Заходи, - простодушно улыбнулся он и пошёл в дом.
- Садись к столу, - предложил старик.
Она села на стул, стараясь не касаться грязной, в крошках, клеёнки на столе.
"Старый холостяк,"- пронеслось в её голове.
- Ну, что там Веруня пишет? - спросил хозяин, ставя на стол тарелку с хлебом и две рюмки.
Девушка удивлённо провожала глазами его движения. А хозяин продолжал ставить на стол сковородку с жареной картошкой,тарелку с луком и салом и, наконец, бутылку водки.
- Дайте, пожалуйста, тряпку, - вместо ответа попросила она. - Стол грязный.
- А, - махнул он рукой, - ерунда!
- Дайте тряпку, - настойчиво повторила девушка.
Старик беспомощно оглядел свою кухню.
- А давай стол газетой застелем, -примирительно предложил он.
Она кивнула.
- Ну, я старый охотник Сашка. А ты кто?- спросил хозяин, поднимая рюмку водки.
- А я Александра Ивановна, учительница, привезла Вам письмо от Веры Ильиничны.
Он опустил улыбку на газету, как прожектором ища ею что-то в заголовках.
- Ну, и что Веруня пишет? - повторил свой вопрос.
- Так сами прочитайте.
Александра протянула ему пухлый конверт. Не дождавшись, когда он возьмёт, положила конверт на расстеленную газету.
Оба они даже не обратили внимание на полное сходство в своих именах и отчествах.
Старик взял конверт, положил на стол, погладил и отодвинул.
- Я только что с охоты, - сообщил он, выпив рюмку водки.
Александра к своей не притронулась.
- Устал очень. Годы не те снег по тайге месить.
Ты выпей за моё здоровье. Теперь только оно мне нужно.
Он небрежно кивнул в сторону пухлого конверта.
- Сегодня глухарей на току наблюдал. Как женихались! Стрекотали, налетали друг на друга!Легко шлёпнуть мог, хотя бы одного. Да что-то под сердцем заныло, опустил ружьё.А и промёрз же, сидя в кустах! Эх!
Александр Иванович покачал головой и опрокинул очередную рюмку.
- Ах я старый! - всполошился он вдруг. - Собак-то в сарае запер! Пойду выпущу да покормлю.
Он быстро вышел, хлопнув входной дверью. И вдруг за окном что-то громыхнуло.
Александра вздрогнула, напряглась в ожидании.
Послышался дружный короткий лай собак, он перешёл в рычание. И всё стихло.
Девушка заёрзала на стуле.
Но снова хлопнула дверь - вошёл хозяин, кряхтя и потирая правую руку от плеча до локтя.
- Поленница обвалилась, - объяснил он гостье, - чуток задела меня. Сам виноват - давно нужно было переложить её.
Он сел за стол и снова потянулся к бутылке.
- А знаешь чего я сейчас испугался? - спросил гостью. И объявил: - Носка чёрного! Поленница обвалилась, а он, как змея, на поленьях лежит. И я испугался. Хотя змей не боюсь, не раз в руках держал. Кожа у змеи прохладная и нежная.
- Фу! - передёрнула плечами Александра.
Старик грустно усмехнулся и указал рукой на дверь из кухни в комнату:
- Там возле шкафа чемодан Верунин. Когда она попросила вернуть ей тот, что был с платьями, а этот, с постельным бельём, оставить, я его на поленницу поставил. Не мог в доме держать. Конец июля был.И в чемодане гадюка поселилась. Беременная.
- А сейчас что в чемодане? Там, в комнате? - испуганно спросила девушка.
- Постельное бельё, - ответил старик.
- Зачем оно Вам... после змеи? - прошептала Александра.
- Да змея ничего ему не сделала. Я её в лес унёс, беременную.
- И не убили?
Старик меленько засмеялся, отрицательно покачал головой.
- Вот сегодня заночуешь у меня, постелю тебе бельё из чемодана.
- Не-ет, - ещё больше испугалась Александра.- Мне уже идти надо, чтобы на поезд не опоздать.
- Поезд? А что, в лесхоз теперь поезд ходит?
- Не ходит. Я в город уезжаю.
- Вот завтра и уедешь. Провожу тебя. А сейчас посидим-поговорим, раз приехала.
Александр Иванович достал из холодильника вторую бутылку водки.
- Я не буду водку пить, - упрямо сказала Александра. - Чай поставьте. Пожалуйста.
Старик поднялся с табурета, поставил на плиту чайник, серый от грязи. Подбросил дров в печь.
- Мне Вера Ильинична в дорогу пирог дала и колбасы, - сказала девушка.
- Доставай, - улыбнулся старик. - Любил я её пироги. И про колбасу знаю: она мясо своих бычков и свиней на мясокомбинат всегда возила, чтобы ей колбасу там делали. Персональную.
- Я не знала об этом, - улыбнулась и гостья, раскладывая на столе гостинцы от Веры Ильиничны.
- Ну, так с такой закуской выпьешь чарку? - спросил старик. И вдруг дрогнувшим голосом попросил:
- Выпей, прошу. Чувствую, уйду скоро к праотцам. Хочу напоследок посидеть с хорошим человеком, по душам поговорить.
- А вдруг я нехороший человек? - спросила девушка.
- Ты?! - засмеялся старик. - Да ты ребёнок ещё невинный.
- Ну вот, ребёнок! А Вы меня совращаете водку пить, - пошутила она. И вдруг почувствовала, что хорошо ей рядом с этим одиноким человеком, которому разбили сердце, который любит всякую живность...
Александра взяла в руку полную рюмку. Александр Иванович протянул свою, чокнуться.
- Я Вам сейчас слово скажу, а Вы опишите то, что представили, услышав его...
- Говори.
- Дверь.
- Вот она, в заимке, - старик протянул в сторону руку и сжал ладонь, как будто схватился за ручку двери. - Рядом совсем.
- А что за дверью?
- Ночь, холод. А в заимке тепло. И у нас с тобой сейчас тепло...
"Неужели он правда скоро умрёт?.. Такой славный человек!.."
После третьей рюмки девушке захотелось рассказать Александру Ивановичу про свою жизнь в лесхозе.
- Сватался ко мне один, через неделю, как приехала...
- Как фамилия? - спросил старик.
- Ивлев.
- Нормальная семья, спокойная. Охотники хорошие отец с сыном. Ну, что не сложилось?
- Да смешной он такой: всё время ногти грызёт и уши у него...
Александра не договорила, как Александр Иванович захохотал.
- Дурёха ты! - похлопал он девушку по плечу, встал, чтобы убрать с плиты выкипевший чайник, который возмущённо выпускал последний пар.
- Дурёха, да! Я поняла это только сейчас, с вашей историей... Он ночью дрова привёз к дому, где я квартировала; духи хотел дорогие купить; Шкурки норковые показывал - хотел шапку мне сшить.
Александра расплакалась не на шутку.
- Да ты что, Бог с тобой! - растревожился Александр Иванович. - Дело поправимо. Я сам к Ивлевым съезжу.
- Зачем? - вытерла слёзы девушка. - Он уже другую сосватал. И та сразу согласилась.
- А-а!- разочарованно произнёс старик и сел на табурет, прислонившись к стене.
Тут же встал, проверил кочергой, все ли угольки догорели в печи, закрыл заслонки.
- Спать пора, - сказал устало. - Ложись на диван. Я тебе два полушубка дам. А себе постелю Верунино бельё. Пришла мне пора на нём спать.
Александра поднялась с табурета, хотела сказать, что пойдёт к ночному поезду, но ноги были непослушными.
Проснулась она от знакомых голосов, Александра Ивановича и - Веры Ильиничны!
Они оба смеялись, да так звонко! И явно забыв про неё, спящую, говорили о своём, сокровенном.
- Я тебя вечно буду любить, - голосом нежным, по-старчески с трещинкой, ворковала Вера Ильинична.
- Не надо вечно, Веруня. Мне хватит до конца моего того, что было у нас с тобой.
- Если мне плохо у детей будет, примешь меня? - понизив голос, спросила Вера Ильинична.
Наступила тишина. Александра затаила дыхание, ожидая ответа Александра Ивановича.
- Ты сейчас оставайся, Веруня, - сказал он ровным голосом. - Третьей попытки не будет... по причине моей смерти.
Александра услышала быстрые шаги. Думала, Вера Ильинична к выходу побежала. Нет, это Александр Иванович, явно не желавший продолжать диалог с ней, вышел за дверь во двор.
- Ну, а я дважды вдовой не хочу быть, - послышался шёпот Веры Ильиничны. - Пусть меня дети хоронят.
Дверь хлопнула. Наступила тишина в доме. Со двора не слышно было ни голосов, ни лая собак.
Вдруг чисто и звонко запела синичка.
Александра послушала её минутку, встала и быстро собралась в дорогу. Вышла во двор. Никого. Собаки зарычали из сарая, запертые.
Она шагнула за ворота. На трассе, ведущей к железнодорожному вокзалу, тоже никого не было.
По колдобистой дороге, проложенной вправо, в сторону леса, шли двое: высокий старик, засунув руки в карманы старой дублёнки, и маленькая женщина в норковой шубе, обхватившая его руками.
Александра не решилась их окликать и ушла к поезду не прощаясь.
-