Птицы кружатся над звонницей,
В высь бездонную маня,
Но коварная бессонница
Вновь измучала меня.
Обернулось утро раннее
В белоcнежные стихи.
Ночь прошла, как наказание,
За какие-то грехи.
Значит, днем мне снова маяться?
В тайном шорохе стихий
Тьма с рассветом не смыкается.
Словно призраки, тихи
Бродят кони за околицей.
Ветки скромницы-ольхи
Деликатно к окнам клонятся
И сережками стучат.
Память, я твоя невольница,
Ты мой старенький причал,
Где шмели гудят над мельницей,
Жернова ворчат-стучат
И туман лиловый стелется,
Хлеб румянится в печах.
Деревенька та убогая,
Пруд — подобие лекал.
Там за пазухой у бога я,
И прозрачна, и легка.
Там звезду достать особую,
Не сгорев, - такой пустяк…
Я себя спросить попробую:
Что же делала не так?
Поезд выбрала не этот
И в вагон вошла не тот,
Улетела на край света
Под дремучий небосвод.
Дверь тихонько отворила
В суету чужих сует.
Не того боготворила -
Почему в душе тот свет?
Не того я замечала,
Привечала сгоряча.
Сердце радостно стучало,
Трепетало, как свеча.
Осторожно пригубила,
Оказалось: зелье, яд.
Не любила, не убила,
Не согрела взглядом взгляд.
И зачем, напрасно мучаясь,
Шла по острию луча,
И печаль, такая жгучая,
Мне на сердце, как печать?
Вот, себя казню и милую:
Все не это, все не то.
Ну зачем тогда купила я
Это странное пальто?
Просто было так постыло
В сером мраке полусфер
И дождями небо плыло…
Цвет не мой, не мой размер.
Опрокинула чернила
На причудливость зеркал,
Жизнь не сказку сочинила,
А забавный сериал.
Журавлиные недели,
На рассвете сбившись в клин,
Прокурлыкали, пропели,
И умчались в неба сплин.
И кого винить за это?
Доля — тяжкая сума.
И весна была и лето,
А теперь — зима, зима.
И пурга неутомима,
А ее закон суров:
Только шаг внезапный мимо -
Средь чужих паришь миров.
...Вновь бессонницей изранена,
Таю в шорохе ресниц,
Уплываю в утро раннее,
Где ни боли, ни границ.
Погружаюсь плавно в море
Быстротечности минут.
Я сама с собою в ссоре -
Спать ошибки не дают.
Мчит метелица, как конница,
В даль заснеженных веков.
Я по жизни — вечно школьница,
Только нет черновиков.