Глава 30. Мне нужен твой софт!
Итак, у Антона впервые в жизни появились собственные средства. Не такие значительные, чтобы совершать серьезные покупки, но достаточные для того, чтобы почувствовать вкус свободы, простор для независимых жестов. Это тебе не бутылку вина из папиного погреба стырить или сигарету за углом выкурить. Свой собственный заработок – это совсем другой масштаб свободы.
Квартиру оплачивал отец, от отца же поступала вполне приличная сумма на «ежемесячное содержание ваганта». Антон решил временно – до разговора с отцом – не отказываться от такой поддержки. А там видно будет. С Нестором Ивановичем Антон решил обсудить вопрос ухода из института на вольные фрилансерские хлеба. Нет, не так: Антон решил не обсудить с Нестором Ивановичем, а поставить перед Нестором Ивановичем вопрос ухода из профессии.
Еще была Маша. Антон помнил, что в переводе с древнееврейского «Мария» означает «любимая», потому и называл про себя так всех предыдущих пассий. Но эту действительно звали Маша, и Маша была непритязательна.
Антон регулярно выделял ей некоторую сумму на совместное пропитание и совместную же выпивку, иногда даровал с барского плеча бонус «на булавки». В наше время, когда мужчины научились мерзостному обычаю брать «счет на двоих», когда некоторые мужчины, вне зависимости от возраста, не видят ничего предосудительного в том, чтобы жить за счет своих женщин, которые порой бывают намного моложе своих мужчин, даже Антон с его «булавками» был для Маши настоящим принцем.
Тем более Маша жила и спала с Антоном уже почти три месяца и в глубине души называла такие «серьезные» отношения практически гражданским браком. А раз так, то и мысли у Маши были теперь не о том, как бы вытянуть из своего парня побольше, а о том, как бы побыстрее гражданский брак превратить в официальный – со свадьбой, платьем, кольцами, а может, даже венчанием. И, конечно же, раз так, то Маша вполне себе зафиксировала, кем был отец Антона. И такой свекор Машу вполне устраивал.
Она и сама работала где-то и кем-то, что совершенно не важно ни для нашего повествования, ни для Антонова путешествия к далекой Венере. Так что денег у «мужа» сама не просила – своих хватало, заботу проявляла почти материнскую, обласкивала, как могла и ждала в скором времени вожделенного предложения. Нередко - вскользь и без злого умысла - искала в интернете интересные имена для мальчика, а еще лучше – для девочки.
Антон всякий раз откладывал разговор с авторитетным родителем – то настроения не было, то работой заваливали, то учеба о себе напоминала, то обрушивались неожиданно-предсказуемые гости и приходилось снова греть в ладонях ароматно-резкий недорогой коньяк и барахтаться в очередной замеси алкоголя, политики, прочитанных книг, просмотренных фильмов, планов на будущее…
Нужно заметить, что под «планами на будущее» чаще всего подразумевались планы на ближайшие выходные. Кануло в лету время горячих энтузиастов, монументальных строек и мечтаний про полеты в космос с обязательным открытием невиданных миров и неслыханных чудес. Что да как, да куда пойдем, да чем займемся, у кого или где – вот и все «планы на будущее».
На эти выходные Антон все же запланировал встречу с отцом, обстоятельную беседу с вынесением окончательного вердикта. Для этих целей даже запасся бутылкой вполне пригодного для изысканного отцовского вкуса виски и даже специальными камнями, при помощи которых этот виски можно было бы в бокале охлаждать – отец любил всякие такие аксессуарные штучки. Пора было принимать решение: так бы на душе стало легче, и можно было бы двигаться дальше. Антон твердо решил поговорить с отцом. Но не успел.
В пятницу, ранним вечером, пока Маша еще не вернулась с работы, молодой фрилансер привычно работал с присланным из конторы медиафайлом. Его нужно было открыть, протестировать и вернуть на доработку с необходимыми комментариями. Файл загружался долго, еще дольше разворачивал окно установки. Антон сделал в блокноте нужные пометки – скрамерам будет, с чем работать.
Наконец загрузка была завершена, на весь экран разползлось игровое окно… Есть такая издевательская шутка в интернете: нужно провести курсором мышки маленький квадратик по лабиринту. Лабиринт становится все уже, до стен дотрагиваться нельзя, степень сосредоточенности игрока растет. И вот, в самом финале, перед долгожданным выходом, вместо триумфального ролика с фанфарами появляется апокалиптическая зомби-маска, смотрит жутким глазом и орет… как орет!
На Антона многими жуткими глазами уставилась наводящая ужас глубоко-черная морда-лицо, в которой-котором было нечто человеческое и нечто крысиное.
- Мне нужен твой софт, - отчетливо потребовала морда и выдвинула из монитора клювообразную пасть.
Антон заорал неистово, упал на спину, опрокинув стул, тут же вскочил на четвереньки и в несколько прыжков оказался в прихожей.
- Мурмышкаааа! – безнадежно и неистово воззвал Антон в потемневшее зеркало. – Мурмышкааа!
И, не дожидаясь появления проводницы-спасительницы, прильнул к холодной глади обеими ладонями, левой щекой и голой грудью. Правым глазом видел он, как бьет из монитора черный вязкий фонтан, тут же формируясь в нечто клацающее, щелкающее, посвистывающее и причмокивающее. Понесло трупной вонью, жижа заполнила всю комнату ринулась вслед за беглецом…
В следующее мгновение Антон уже видел разинутые пасти перед своим лицом, свитые в жгуты щупальца всего в нескольких сантиметрах перед глазами. Но весь этот кошмар был по ту сторону стекла. Антон прошел через восьмое зеркало и был теперь в зазеркалье, в знакомом зале с зелеными обоями. За спиной клубилась доброй тенью Мурмышка. Тварь за стеклом вперила взгляд множества глаз прямо в глаза Антона и снова повторила:
- Мне нужен твой софт!
Мурмышка мягко прошла через Антона – он почувствовал ее теплое касание сразу к каждой клеточке тела – и оказалась между своим подопечным и его страхами. Восьмое зеркало помутнело, превратилось в серый клубящийся прямоугольник в витой раме. Совсем нестрашный прямоугольник.
- Почему ты не дал ей свой софт? – спросила Мурмышка с тихим удивлением.
- В каком смысле? – Антона передернуло. – Какой софт? Она же сожрать меня хотела. Или что там охотница делает со своими жертвами?
- Думаю, ты не совсем верно понимаешь роль охотницы на твоем пути мечте, - Мурмышка едва заметно трансформировала тело, и Антон тут же отпрянул – перед ним распростерла щупальца та самая «До...», про которую некогда обмолвился милый Позднолег, которая минуту назад чуть не поглотила Антона по ту сторону восьмого зеркала.
Мурмышка заметила замешательство подопечного и в знак примирения обрела облик обнаженной статуи-кариатиды с руками, воздетыми к невидимому своду. Когда Мурмышка обретала женские черты, ее зеленые глаза занимали место вздернутых сосков на прелестных грудях. Поэтому Антон, привыкший во время разговора глядеть собеседнику в глаза, чувствовал себя несколько смущенным.
- Охотница не убивает свою жертву, - пояснила кариатида. – Она убивает мечту. Ставит точку на твоем пути. Так что ты вполне мог отдать ей свой софт.
- Какой софт? – Антон пребывал в недоумении.
- Любой, – улыбнулась Мурмышка-кариатида. – Какой вздумается. Лучше всего, наиболее дорогостоящий. Такой, чтобы удвоить месячный заработок и в самом лучшем свете проявить себя перед начальством. И как только бы сделка состоялась, все зеркала стали бы для тебя только зеркалами.
- Поясни, - потребовал растерянный Антон.
- Охотница не уничтожит тебя, не съест, не растерзает, не превратит в ничто, - терпеливо повторила Мурмышка. – Но она уничтожит, съест, растерзает и превратит в ничто твою мечту. Прими охотницу, раскрой ей объятья, договорись с ней, протяни ей руку и она станет твоей стоп-линией на пути к Венере. Одно твое решение – и наступит покой, гонке с преследованием конец.
- И я мог принять решение в любой момент? – уточнил Антон. – И даже ранее, в Мире дверей?
- И позже, во всех других мирах, - подтвердила Мурмышка. – Как только устанешь, как только потеряешь интерес, как только решишь, что дальше идти не стоит, просто протяни охотнице руку, а не беги от нее. Так закончится путь.
- Все так просто, - задумался Антон. – И так жутко.
- Ты можешь вернуться, - подсказала Мурмышка. – Зеркала пока прозрачны для тебя в обоих направлениях.
Антон вдруг понял, что он действительно может вернуться. И, наверное, хочет вернуться. Мурмышка, как бы искушая, вновь приоткрыла клубящуюся завесу восьмого зеркала – за разделительной гранью виднелись часть комнаты и часть прихожей. В таких знакомых помещениях суетливо двигалось, вертелось, что-то вынюхивало, что-то искало крупное, размером с Ерофея, существо. Оно перемещалось на четырех конечностях, контуры тела были размытыми, переливались, но не так, как вуалевые, мягкие контуры тела Мурмышки. Существо пузырилось, болезненно трансформировалось изломами линий, резко втягивалось в самоё себя, как бы выворачиваясь наизнанку.
Неожиданно это отвратительное создание ринулось к зеркалу, словно почуяв, что Антон смотрит с той, недосягаемой стороны. Парень отпрянул, и, прикрываясь, вздернул локоть вверх.
- Мне нужен твой софт! – заголосила нечисть; голос распался на несколько, превратился в хор, поражающий диссонантной какафонией.
- Убери это, - взмолился Антон, и Мурмышка послушно задернула кулисы восьмого зеркала.
- Значит, идешь дальше? – заботливо спросила она.
- Немедленно! – потребовал Антон.
- Тогда – в добрый путь! – пожелала Мурмышка и средневековым рыцарем замерла меж двумя зеркалами – девятым и десятым. Или наоборот – десятым и девятым.
Антон выбрал правое.