ЯБЛОЧНЫЕ СЕМЕЧКИ
СБОРНИК РАССКАЗОВ
Книга вышла в издательстве «Молодая гвардия» (приложение к одноименному журналу) в 1983 году с предисловием известного писателя-баталиста ИВАНА СТАДНЮКА, автора эпопеи «Война», отметившего, что «прежде всего рассказы Сергея Маркова глубоко патриотичны, в них ставятся и решаются в нравственном плане вопросы преемственности поколений, истинной гражданственности, социалистической морали, становления внутреннего мира молодого советского человека...»
МЕЧТАЮ БЫТЬ…
РОМАН В РАССКАЗАХ
Книга была опубликована в 1984 году в издательстве «Советский писатель». В нее вошли рассказы из сборника «Яблочные семечки», увидевшие свет в литературных журналах, а также ранее не публиковавшиеся. Вызвала много неоднозначных откликов в прессе. Благодаря травле, которую инициировал знаменитый художник Илья Глазунов, оскорбленный рассказом «Мой папа самый сильный» (впервые опубликован в журнале «Москва» за 1983 г.), и, в частности, большой разгромной статье в «Комсомольской правде» (появившейся на волне горбачевской борьбы с пьянством) 30-тысячный тираж книги был раскуплен по всему СССР, от Норильска до Душанбе, от Калининграда до Петропавловска-на-Камчатке, за считанные дни. После этого автор был вызван «на ковер» в ЦК ВЛКСМ и «пропесочен». В течение нескольких лет советские издательства, журналы и газеты публиковать его произведения не решались.
ПУСТЫЕ ХЛОПОТЫ
ЗАПОЛНЯЮТ ЖИЗНЬ ГЕРОЕВ РОМАНА МОЛОДОГО ПИСАТЕЛЯ
(«КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА», 14 ИЮНЯ 1985 Г.)
Многое все-таки случается в молодой жизни Максима Горычева. (Сергей Марков, «Мечтаю быть…» Роман в рассказах. М. «Советский писатель», 1984). Школьные годы, столкновения с хулиганствующим сбродом, друзья, увлечения, служба в армии, учеба в институте, командировки… Рассказана биография молодого человека, нашего современника. Почему же взор наш стремится миновать иные страницы.
Например, длинное описание рыбной ловли, и отдаленно не напоминающее погоню за налимом у Чехова… Постепенно понимаешь – роман написан по принципу: что вижу, что вспомню – то и пою безыскусно. Простоту эту не скрашивают даже и такие, не очень оригинальные, прямо скажем, мудрствования: «От себя не улетишь – ни на Камчатку, ни на Галапагосские острова».
Давно следовало понять – автор пишет «современным стилем». Простенько, да не просто. Озадачивает внезапностями. Приезжает, например, к Максиму любимая девушка. А он думает: «а вдруг это не она, а черт, который являлся Ивану Карамазову?» Каково? Эдакий пассаж – и по нервам бьет, и эрудицию некую демонстрирует. Впрочем, этой самой эрудицией роман напичкам довольно густо. От Элвиса Пресли до Сюлли-Прюдома, от Киплинга до Шопенгауэра. Но автор сам чувствует – читателя нынче эрудицией не очень удивишь. И допускает всевозможные инверсии – фантазии. Повествует о путешествии героя с дедушкой Юсупом на свадьбу, а потом выясняется: никакого дедушки и не было. Так, вольная игра воображения. Едет Максим с неким пижонствующим Павлом Борисовичем, который тут же интересуется, намекая на проводницу, не хочет ли Максим, «не прикладывая никаких усилий, без единого слова поиметь сегодня нашу девочку»? А оказывается, это актер таким образом (!) опробывает в жизни свою новую роль. Крепко завернуто?
А все для чего? Чтобы представить нам слепок той или иной сцены жизни. Главное для автора именно слепок, а уж в связи с чем, во имя чего – дело второстепенное (подобная натуралистическая манера свойственна, кстати, многим молодым писателям)…
Молодой романист, будто предвидя возражение читателя, бьет на нашу впечатлительность тем антуражем, без которого, по его мнению, современной жизни никак не представишь. Необходимейший элемент антуража – потребление спирт-ных напитков. Придется изрядно цитировать, примеры говорят сами за себя.
«Опрокинул один, второй и орал вместе со всеми «горько»…» «Выпили по кругу две бутылки, принесли еще авоську…» «Пшеничная» в тепле сразу покрылась бусинками влаги. Свинтив пробку, Максим разлил поровну…» «Гуляй, рванина!.. Ол Райт, нос чешется до безобразия… берем мотор и на дачу… Захватив по пути несколько бутылок краски…»
Что ж, студенчество, наши, так сказать, бурши, хорошо хоть на шпагах не дерутся. Но автор убеждает нас – так испокон веку ведется. Преемственность. В крови у нас любовь к «краске». И заканчивается роман описанием встречи с фронтовиком Степаном Федотычем, который уже в начале знакомства «выдохнул многодневным перегаром». Окончательно сраженный новой дозой, Степан Федотыч «рухнул на стул, не удержав и голову, которая угодила лбом прямо в банку с недоеденной килькой». Не правда ли, ярок и выразителен почти заключительный аккорд романа?
Что же мы видим – водка чуть ли не одно из естественных действующих лиц. Она верно служит автору и для того, чтобы довольно уродливо проявить отголоски классовой борьбы. В романе есть такое эпизодическое лицо, как одинокий добрый старик Афанасьич – сын кулака, который «жил на Севере и в Средней Азии и лишь несколько лет назад вернулся с обмороженными легкими и с больной головой». В День Победы пьяный бывший капитан Дубоносов заставляет его пить водку…
Раз роман, то как же без любви, а иногда и без секса, так сказать. Описание женских прелестей не лишено назойливо-повторяющегося однообразия. «Клеевые телки», бессмысленные измены, «волчья» страсть…
Таков антураж, в котором развивается действие. А что ж главный герой Максим Горычев – он-то как? Кто он? Претендует на необычность даже своими детскими мечтами: «…мечтал быть то Айвенго, то Пятнадцатилетним капитаном… то Пеле, то Брижитт Бардо» (!)
Что еще? «Хрипел» песни – «звали Высоцким». Занимается каратэ. Полусупермен, полуюный Вертер? Пусть бы так. Но ни того, ни другого не получается. Скучно невыразительной, не имеющей цели кажется его жизнь.
А сумбур всех «интеллектуальных» разговоров венчает вездесущее «диско»: «Бетховенские аккорды будут прерывать сексуальные всхлипы, стоны несравненной мулатки Донны Саммер…»
Ныне выявляется в иных произведениях молодых литераторов странная тенденция – главным героем романа, повести, рассказа делать человека, из себя абсолютно ничего не представляющего. Некоего носителя «признаков современности». Словно видишь перед собой рыцарское снаряжение. А поднимешь забрало шлема, заглянешь внутрь – там пустота.
С. Кадерин
ТЕПЕРЬ ВО МНЕ СПОКОЙСТВИЕ И СЧАСТЬЕ
Повесть написана в 1982-м году на материале, собранном во время двух командировок в Якутию, зимой и летом 81-го, когда ездил с отцом, заядлым рыбаком, мечтавшем поймать в Сибири тайменя. Толстые литературные журналы роман отвергли.
Опубликована в издательстве «Современник» в 1986-м году с нещадными цензорскими купюрами – гранки были буквально испещрены красным фломастером, вырублены страницы и целые главы.
А вот как отнеслись к роману знаменитые писатели - например, ГРИГОРИЙ БАКЛАНОВ:
"Сергей Марков – участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей. Его книга рассказов, которая готовилась к выходу в издательстве «Советский писатель», новая его вещь – «Теперь во мне спокойствие и счастье» - получили на обсуждении самую положительную оценку. Он рекомендован в члены Союза писателей.
Обычно первыми своими книгами молодые авторы сообщают, откуда они, описывают мир, в котором протекало их детство. Сложней, важней другой этап: осознание, кто они, каково их место и назначение в мире, каков их долг? Именно об этом роман «Теперь во мне спокойствие и счастье». Сюжет его построен умело, местами – драматично, Сергей Марков хорошо пишет природу, людей, точно видит. В свое время в качестве корреспондента он немало поездил по стране, это расширило рамки повествования: тут и Сибирь с ее могучими реками, и юг страны, и Москва. Автор хорошо чувствует слово, фразу, хотя, быть может, и не всегда экономен. Происходит это, скорей всего, от желания сказать, в нем есть напор, энергия; чувство меры, умение вычеркивать приходят, как правило, позже. Но несомненно одно: написано это человеком одаренным".
О ПРОЗЕ СЕРГЕЯ МАРКОВА
Считается, что вторую книгу – не по счету, а по сути – писать труднее, чем первую.
У Сергея Маркова было довольно много газетных и журнальных публикаций, вышли книги рассказов в издательствах «Молодая гвардия» и «Советский писатель», но рассказы эти, мне думается, можно назвать одной большой первой книгой, потому что объединяет их, при всем разнообразии, определенная автобиографичность. Я не имею в виду следование фактам собственной биографии, фотографическое воспроизведение всего того, что окружало автора и происходило в его детстве, отрочестве, юности. Я говорю о другом: о наполненности первых рассказов убежденностью, порой несколько наивной, но обезоруживающе откровенной, в том, что если пережил, почувствовал, во что-то поверил сам, почувствуют, поверят и другие. Обязательно поверят! Это относится, конечно, не только к Маркову. Пожалуй, ко всем в той или иной степени. Вопрос, удается ли на самом деле заразить, как говорил Лев Николаевич Толстой, других людей своим чувством. Но это уже зависит от таланта.
Рассказы Сергея Маркова понравились мне искренностью. Обнаженностью. Нежеланием прикрываться, защищаться от кого бы то ни было и даже просто подстраховываться. Понравились добротой к людям и ко всему живому, будь то щенок-дворняжка или скворец, или сосенка. Достоверностью. Марков многое в жизни успел повидать, испытать.
После школы работал на ЗИЛе. Служил в горах Армении. Был матросом на рыболовецком сейнере. Играл на сцене. Во время учебы и после окончания МГУ работал в районной и областной газетах, с корреспондентским удостоверением журнала «Огонек» и потом журнала «Человек и закон» объездил страну от Кушки до острова Врангеля, от Вильнюса до Сахалина. И о чем бы ни писал Марков, чувствуется, что сам он испытал это или нечто близкое по существу.
Множество характеров в его рассказах; не персонажей, обозначенных той или иной внешностью, возрастом, профессией, а именно характеров, живых и запоминающихся.
Удаются Сергею Маркову и рассказы деревенские, почвенные (детство его прошло в деревне на Волге) и сугубо городские, московские. В общем, на совещании молодых писателей работа Маркова получила доброжелательную оценку, после публикаций было много писем от читателей, было много рецензий и полемических статей в газетах, чего мало кто из молодых удостаивается даже после выхода нескольких книг.
Передо мной вторая книга – повесть «Теперь во мне спокойствие и счастье».
Повесть об ответственности за каждый прожитый миг. О преступлении и наказании. О совести. О доброте. Об отношении отцов и детей. Роман многоплановый, заставляет о многом задуматься.
Три героя действуют в повести. Автор предоставляет читателю возможность не просто взглянуть, но вглядеться в одни и те же события с трех точек зрения. Героям веришь.
Порой удивляет понимание, проникновение молодого автора в психологию и даже в память человека гораздо более зрелого, чем он сам; приметы времени – довоенного, военного, послевоенного – даны с чуткостью и чувством меры. И молодые герои, Олег, сын главного героя, и особенно жена Олега, Ксения, характер, на мой взгляд, наиболее удавшийся, не вызывают сомнений в подлинности.
Нет у Маркова черных и белых красок в палитре. Нет однозначных решений. Характер главного героя – фотокорреспондента, фотохудожника Кузьмина – сложен. Человек одаренный, необыкновенно энергичный, переполненный жаждой жизни, он лишь перед смертью понимает, что нельзя объять необъятное, что жизнь по закону, по философии: всего хоть по разу, а после нас хоть потоп – неизбежно приводит к трагическим, страшным полной своей безысходностью последствиям.
При внешней неторопливости, многостраничных отступлениях, действие повести с помощью бурного подводного, чуть ли не детективного течения, развивается стремительно. Читать повесть интересно, он затягивает. Вниз по сибирской реке плывет небольшое научно-исследовательское судно и с каждым днем, с каждой остановкой судна нарастает напряжение, как бы сжимается пружина сюжета.
Я говорил, что Сергей Марков был актером. Безусловно, он обладает даром перевоплощения, драматическим даром. В повести нет пустот. И воспоминания, и философские размышления героев, и описания природы – все умело вплетено в драматический конфликт.
Природе, ее охране, спасению, уделено в повести большое внимание. Эту тему Марков не оставляет уже много лет – запомнились его публицистические выступления о серьезнейших, неразрешимых проблемах, которые возникли бы после переброски части стока северных рек на юг, о наших лесах, о русском Севере… Безусловно, очерки и множество читательских откликов на них помогли и, я уверен, еще помогут Маркову в работе.
Конечно, не все совершенно в повести. Но автор достиг, по-моему, главного, основополагающего – завоевал право судить себя по законам, которые он сам установил. Ему веришь. Думаешь, смеешься, грустишь, испытываешь гнев и боль вместе с ним. С его героями.
ГЕОРГИЙ СЕМЕНОВ, прозаик, лауреат Государственной премии.
КАРТОЧНЫЙ ДОМИК
Повесть была написана в 1987 году, напечатана в популярном ленинградском литературном журнале «Аврора» в 1990 году и в том же году вошла в сборник «Карточный домик», увидевший свет в издательстве «Московский рабочий».
Во «внутренней» рецензии в журнале «Октябрь» писатель и публицист АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ, неоднократно бывавший на войне в Афганистане, писал:
"Повесть Сергея Маркова «Карточный домик» представляется мне чрезвычайно интересной литературно и политически. Она – об «афганцах», вернувшихся с полей афганской войны. О драме их психологической раздвоенности, стремлении обрести целостность. Герой со своей любимой девушкой, женой отправляется в свадебное путешествие. Его путевые встречи и состояния – неизбывная боль, постоянные несовпадения, постоянный конфликт с реальностью… Его не понимают, отвергают даже близкие. В нем все время два движения, два потока, порой сливающихся, - память о недавних боях и потерях и мирная, вне стрельбы и крови, жизнь, сегодняшняя наша жизнь. Преодолению этого острейшего конфликта посвящены усилия и героя, и автора. К художественному воплощению идей и образов, характеров как главных героев, так и действующих лиц вообще у меня претензий нет.
Я – за публикацию этой работы в «Октябре», тем более, что в связи с намечающимся выводом войск из Афганистана эта тема – тема возвращения, тема встречи – становится все острее".
МОЙ ДОРОГОЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК,
ИЛИ ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ
Собрание путевых очерков, написанных в основном в 90-е годы для журнала «Путешественник». Включены также некоторые очерки, о Соловках, например, опубликованные в журналах «Юность», «Огонек», «Вокруг света» и в книге «Надписи», вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» в 1987 году, в предисловии к которой известный писатель, издатель ОЛЕГ ПОПЦОВ писал:
"Порадуемся за автора. Он много ездил, достаточно повидал. И нам повезло. Автор был откровенен. Мысли его, восприятие событий – располагают к раздумьям…
И может, потому книга С.Маркова значима, что автор в полный голос произносит горькую истину – нет постыднее слов, нежели сказать перед лицом Отечества своего «не помню» и тем оправдать свое безрассудство, варварство и невежество. Мы только научились выговаривать слова, что мы ответственны перед прошлым своим…
Наши суждения всегда отражение настроения времени, в котором мы живем. Мы все из прошлого. И ощутимы и значимы сегодня масштабом, разумом и страстью сотворенного вчера. Книга Сергея Маркова не напоминание, нет. Сколько их было, таких укоряющих слов, до того. Эта книга – обвинение, она ведет отсчет от уже сказанного ранее. Это хроника событий, история нашей забывчивости… Оскудение поля хлеборобного неминуемо ведет к оскудению духа человеческого. Ибо второе всегда едино с первым.
Сергей Марков неотступен в утверждении этого единства. Прошлое всегда часть настоящего. Его разрушение, утрата происходят на глазах настоящего. Оно, это разрушение, как шепот на ухо: «Вас ждет та же участь». Услышим же слова и опровергнем их нашими поступками".
ЧАША ТЕРПЕНИЯ
(«Мосфильм», цветной, 1990)
Автор сценария – Сергей Марков, Режиссер – Евгений Матвеев
(«Советский экран», №2, 1990 г.)
-…Так что, прямо в заповеднике кабана положили? – резко, словно обвиняя Медникова, спросил начальник охотинспекции Громов.
- Прямо в заповеднике. С грузовика, - настойчиво подтвердил Медников.
- И вы их не преследовали? – спросил Громов, испытующе заглянув в глаза охотоведа.
- На чем? На лыжах?..
В глазах Евгения Матвеева, играющего Медникова, отразилась какая-то поразительная, почти детская беззащитность и беспомощность пополам с терзавшей его мукой…
- Еще раз! – раздался уже иной, требовательный голос того же Матвеева. На время актер Матвеев отступил в сторону. На площадке, где шла съемка, теперь уже уверенно хозяйствовал режиссер Матвеев…
«Чаша терпения» - так называется эта, девятая по счету, работа Матвеева-режиссера.
- Интересуешься, почему я долго не снимал? – опередил он мой вопрос. – Да, поговаривали, что в новые времена мне в кино больше не дают постановок. Злорадствовали, не скрою. Только никто не мешал мне работать. Снимай, пожалуйста!.. Новый материал искал мучительно. Пришлось в больнице не раз лежать – и там не прекращал поисков. Не хотелось больше снимать про «вчера», искал про «сегодня». Жгуче про «сегодня». От многих предложений отказался. Наконец, вышел на этот сценарий, написанный дебютантом в кино Сергеем Марковым… Слава Богу, еще недавно ругательное слово мелодрама реабилитировано. Мне кажется, что этот жанр – кратчайший путь к зрителю, возможность взволновать его немедленно, в момент непосредственного общения с фильмом, а не потом когда-нибудь, когда он подумает, поразмышляет, поанализирует. Сценарий «Чаши терпения» дает пищу для переживаний и волнений. Герой мне крайне симпатичен. Медников не святой, прошедший мучительную жизнь. Он сидел, его всюду гонят, он одинок (пока не встречает свою любовь), он везде неугоден, потому что правду называет правдой, а ложь – ложью. Это ведь не устраивает тех, кто сегодня живет по принципу мафии и коррупции. Потому что, понимаешь, на Медникове «крест есть». На многих, кто рядом с ним, нет креста, а вот на нем есть…
…«Чаша терпения» выделяется из привычного ряда картин о браконьерах, разбойничающих в заповедных лесах и водоемах, - писал журнал «Спутник кинозрителя» (№3/90). - Во-первых, потому, что браконьер здесь показан рослый. Не спившийся Ванька-встанька, не одиночка-шатун, а отцы города, ведущие разбой с размахом «царской охоты» - со штатом обслуги, с саунами и голыми девочками, с государственным вертолетом, откуда превосходно палить по зверью. С надежным прикрытием в виде охотинспекции, прокуратуры, медицины с ее «психушками» для непокорных… Вот против какого разбойника выходит на поединок егерь-охотовед Иван Медников…
В «Чаше терпения» - жестокость и доброта, радость и боль, и крик до небес, гибель любимой женщины и чудо исцеления ее ребенка… «В принципе экологической темой сейчас занимаются многие, - говорит режиссер картины, Народный артист СССР Евгений Матвеев. – А для меня она и нова, и нет. Она всегда беспокоила, будоражила, но раньше впрямую я ее не касался. Если можно так выразиться, несколько высокопарно, я занимался экологией души. Но материал сценария Сергея Маркова – борьба за сохранение природы – это и есть борьба за душу человека».