Интервью с уроженцем Луганской области, инженером-технологом Василием Ивановичем Анненковым
Н.М.: Василий Иванович, совсем недавно был отмечен 75-летний юбилей создания молодёжной подпольной организации в Краснодоне «Молодая гвардия». Она стала широко известной после войны благодаря одноимённому роману А.А. Фадеева. И ваше детство прошло в посёлке Первомайске, где жила группа ребят из «Молодой гвардии». Когда вы впервые познакомились с историей краснодонского подполья?
В.А.: Сколько себя помню, знал, что молодогвардейцы жили когда-то здесь, совсем рядом – в соседнем дворе, на соседней улице, где я исходил все тропы. И это не казалось мне удивительным – привык, всё было естественно. Родителей молодогвардейцев видел часто. Не только первомайцев – например, матерей Сергея Тюленина, Вани Земнухова, Любы Шевцовой. Много слышал от людей о делах молодогвардейцев, и эти рассказы складывались в моём сознании, как мозаика, в историю «Молодой гвардии» – какой я её знал. Роман Фадеева был не документальным, там, конечно, были отличия от того, что я знал о «Молодой гвардии»... Но как хорошо описал Фадеев нашу Первомайку! Лето, бескрайняя степь, бледное, точно выгоревшее небо и посреди всего этого маленький «оазис» – речка Каменка и несколько садиков по её берегам.
Н.М.: А с романом вы в каком возрасте познакомились?
В.А.: Прочитал в начальной школе. А книга появилась у нас дома раньше. Я помню тот день, хотя и очень смутно. То было лето сорок девятого года, мне было четыре года. Мама тогда работала на фабрике в Ворошиловграде, меня оставляла с бабушкой. И вот как-то вечером, когда я уже уснул, мама принесла роман «Молодая гвардия» – зеленовато-жёлтую книгу. Сквозь сон я слышал, как они с бабушкой говорили об этой книге, о молодогвардейцах, часто называли имя Ули Громовой, мама зачитывала какие-то отрывки из романа. У родителей молодогвардейцев эта книга появилась раньше, Фадеев ведь общался с ними, когда собирал материал, и после выхода книги подарил им именные экземпляры.
Н.М.: А ваши мама и бабушка виделись с Фадеевым?
В.А.: Нет, их не было в городе, когда он приезжал. Мама на фронте была, а бабушка в Москве какое-то время жила. Мои братья Филя и Гена погибли в Новгороде, и бабушка хотела навестить их могилы, поставить памятники, но город ещё был в оккупации. Она слушала сводки, ждала очень, когда его освободят. Отец Фильки был у себя на даче под Москвой, и бабушка жила у Филиного дяди. Общалась с другом Фильки – Валькой – и его тётей. Они к ней относились как к родной, называли просто «бабушкой», часто брали её на прогулку, приводили к себе домой. Как-то раз, когда они шли на улице, им встретилась толпа людей – весёлых, нарядных, радующихся чему-то. И чуть погодя вдалеке загремели пушки. В тот день наши войска освободили Орёл и Белгород. Через несколько месяцев, в марте 1944 года, бабушка, отец и дядя Фили, Валька и его тётя приехали в освобождённый Новгород, побывали на могилах братьев, поставили им памятники.
Н.М.: Как ваши родные пережили оккупацию?
В.А.: Мама жила с бабушкой в посёлке. Немцы стояли там недолго, но всё же натворили дел. Бабушка рассказывала, что всю еду, какая была, забрали, запасы с огорода съели, молоко выпили. Пьянствовали много. Один немец к матери приставал, уговаривал ехать с ним в Нюрнберг: «У меня там ферма, ты будешь её хозяйкой. Там после войны будут работать пленные русские». А мама ответила ему: «Ты губу не раскатывай. Посмотрим ещё, кто на кого батрачить будет». У нас стояли три немца и у Громовых, по-моему, тоже три. Старший – полковник – был сердитый, молчаливый, выселил из дома в летнюю кухню стариков с дочерями и внуками, но больше их особо не тревожил. С ним жили два солдата. Потом, когда немцы уехали, в городе остались полицаи – ещё более страшные люди...
Н.М.: Чем ваши родные занимались во время оккупации?
В.А.: Мама устроилась в электромеханические мастерские уборщицей. Она хотела состоять в подполье или хотя бы помогать подпольщикам. В мастерских действительно было много подпольщиков. Они старались соблюдать конспирацию, но мама была проницательным человеком, понимала, что к чему. Однажды она нашла под одним станком металлическую букву «К» – это был типографский шрифт. Мама до этого состояла в новгородском подполье, где тоже была типография, и теперь сразу поняла, что это такое. Листовки печатали и писали от руки, не жалея времени и сил, распространяли везде, где только можно. Ульяна Громова, Тоня и Лиля Иванихины, Нина Герасимова подбирали где-то в поле листовки, сброшенные с советских самолётов, и переводили их для немецких солдат.
Н.М.: Василий Иванович, вы помните пароль первомайцев – «Ветер дует с востока»? Что вам известно о его происхождении?
В.А.: Достоверно ничего сказать не могу. От мамы знаю, что ребята-первомайцы очень тяжело переживали приход немцев. По разным причинам они остались в городе, не эвакуировались – кто-то не мог, а кто-то не хотел. Парни пытались попасть на фронт, но их не брали – ещё слишком молоды были. И кто-то вроде бы сказал кому-то в те дни: «Ничего, одолеем врага. Здесь наш дом, наша земля, здесь всё за нас. И даже ветер дует с востока, в одном направлении с нами». Но это не совершенная истина – это могла быть цитата из какой-нибудь книги или газеты.
Н.М.: А что вы знаете о связи «Молодой гвардии» с другими подпольными организациями?
В.А.: В декабре 1942 года ребята держали связь с подпольем, действовавшим в Ростовской области, через его представителей «Антона» и «Данилу». По заданию штаба Толя Попов с Шурой и Васей Бондарёвыми ходили на встречу со связными ростовских партизан. Их путь лежал через станицу Гундоровскую, где Толя уже бывал прежде, летом 1942 года. Тогда они с Володей Рогозиным, не попав на фронт (немцы перерезали все дороги), возвращались домой и остановились в Гундоровской на ночёвку у старушки с внучкой. Потом эта внучка, Глаша, прибегала в Краснодон, пыталась помочь ребятам, но сама в «Молодой гвардии» не состояла – жила слишком далеко. Толя, видимо, ей очень нравился, но он мало общался с девушками, всё отмалчивался. В молодости я виделся с Глашей, но она мало что знала о делах молодогвардейцев. Да и кто мог рассказать об этом подробно? В первомайской группе все ребята погибли. И там же, к сожалению, был главный предатель...
Н.М.: Почепцов проявил трусость и выдал полицаям некоторых ребят. Но мог ли он выдать всю организацию? Василий Иванович Левашов в своих воспоминаниях писал, что это предательство положило начало разоблачению «Молодой гвардии» полицаями – те догадались, что саботажи, поломки и диверсии в мастерских были намеренными, и стали арестовывать всех подозреваемых...
В.А.: Да, совершенно так и было. Почепцов подтолкнул «Молодую гвардию» к гибели. Но предателем был не он один. Странно, что ребята приняли его в организацию. Они всё-таки росли в одном посёлке с ним, знали его. Когда я читал воспоминания о нём Кима Иванцова, мне даже тошно стало: мелочный, хамоватый тип, который ищет во всём выгоду. Знаю, что, когда его принимали в организацию, Ульяна Громова напомнила ему, что когда-то он выступал за мир с немцами. Почепцов расплакался и сказал, что ему жалко было мирных советских людей, гибнущих ни за что, а теперь он понял свою ошибку и готов до последнего бороться с фашистами. Ребята поверили ему и приняли в «Молодую гвардию», хотя Ульяна долго отговаривала их от этого.
Н.М.: Недавно я переписывался с правнуком Антонины – сестры Ульяны Громовой; он спрашивал меня об источниках, по которым я писал повесть об Ульяне, и благодарил меня за это произведение. Всё же очень отрадно, что с молодогвардейцами и теперь, спустя столько лет, есть живая связь – через родственников, друзей, знакомых... Василий Иванович, скажите, вы хорошо помните родителей Ульяны Громовой?
В.А.: Да, особенно Матвея Максимовича. Высокий, худой, физически крепкий был мужчина. Очень долго прожил, хотя и схоронил жену, трёх дочерей. В старости даже ещё раз женился. Трудно ему было одному, хоть и хозяйственный он был, работящий. В детстве, помню, бегу куда-то летом, пыль за мной – столбом, а он стоит у своей калитки, глядит на меня с улыбкой: куда, мол, бежишь, пострелёнок? А руки у него были сильные, крепкие, иной раз как пожмём друг другу руки, чувствую, будто моя в тисках побывала. Матрёну Савельевну я реже видел, она болела, дома лежала, моя бабушка её проведывала, я иногда с ней ходил. Их детей – Елисея, Клавдию, Антонину – тоже редко видел. Часто приходили Громовым письма из разных уголков Советского Союза, приезжали гости, и всех они привечали. Матвей Максимович ездил на мероприятия и встречи, посвящённые «Молодой гвардии». Хорошие они с женой были люди, добрые, тихие, семейные...
Н.М.: Как сложилась судьба вашего семейства после войны?
В.А.: У меня погибли на войне отец и два брата – Филя и Генка. Отец воевал в том полку, где мама была медсестрой, и погиб при освобождении Познани в феврале 1945 года. Маму, беременную мной, вскоре отправили домой. Братья мои были участниками новгородского подполья, которое тоже было раскрыто немцами из-за предательства; Гена с несколькими ребятами и взрослыми был повешен, а Филя, когда его хотели арестовать, стал отстреливаться и был убит. Мои дядья – Матвей и Миша – воевали и остались живы; дядя Матвей потерял на войне ногу. Мы с мамой сначала жили у бабушки, потом переехали в Москву. Бабушку позже тоже к себе взяли, когда она совсем старенькая стала. Когда я учился в десятом классе, мама вышла замуж за военного комиссара Айзиковича, участника Сталинградской битвы. Он был вдовцом, у него была взрослая дочь, ровесница нашего Фили, она давно уже жила со своей семьёй. Надо сказать, я иногда был упрямый, своевольный, не всегда слушался маму, не был прилежным учеником, рано попробовал курево и алкоголь. Отчим же вытряс из меня всю дурь, заставил учиться, трудиться, кое-как сделал из меня человека. Под его давлением я поступил в институт, сначала был сердит, что отчим понукает мной, а потом и учёба, и студенческая жизнь мне очень даже понравились. Но дело не только в отчиме. Передо мной всю жизнь стоял образ моего брата Фили – добряка, весельчака, любящего и любимого всеми, умного, трудолюбивого. Я всегда старался походить на него, несмотря ни на что.
Н.М.: Спасибо вам большое, Василий Иванович! С наступающим вас Днём защитника Отечества!
В.А.: Спасибо! Взаимно!
Записано: 19.02.2018 г.