Был Степан Иваныч секретарем парторганизации. Слыл он человеком принципиальным, неподкупным и бескомпромиссным.
Окончил университет марксизма-ленинизма. Первоисточников не читал, но часто на них ссылался. Линию партии разделял безоговорочно, особенно в части борьбы с мировым империализмом и сионизмом.
Так бы все и шло, если бы не почили в бозе политическая, а вслед за ней и экономическая системы.
Бросился Степан Иваныч в райком. А там уже никого нет. В горком. И там никого нет. Где же они, его наставники и руководители. А кто где. Кто крупным собственником стал госимущества, кто членом наблюдательных советов, кто именитым госчиновником. Все на плаву. Один Степан Иваныч остался не у дел. А тут еще и предприятие закрылось. Так что идти ему оказалось некуда.
Опечалился Степан Иваныч. Затаил обиду на своих единомышленников.
- Давай к нам, а то пропадешь, - призывают ненавистные ему когда-то либерально мыслящие демократы.
А как же партийные принципы, - подумал Степан Иваныч. Как быть с учением Маркса, Ленина…Однако, угрызениями совести мучился не долго, и согласился.
Тогда и встретился Степан Иваныч с Фроимом Марковичем, который до закрытия предприятия работал ведущим конструктором.
Вырос Фроим Маркович в семье братских народов. Были в семье старшие братья и сестры, но были и инородцы. Очень мешали они власти и определенной части лояльного к ней населения. Как только появился на свет Фроим Маркович, так сразу и стал им мешать. Потому и жил Фроим Маркович с ощущением своей второсортности. Стать «своим» не получалось, несмотря на природный ум и трудолюбие.
К властной идеологии относился цинично. Ясное дело – масон. В былые времена признали бы его троцкистом или каким-то уклонистом. А за это известно что – срок или «вышка».
Задолго до закрытия предприятия решил Фроим Маркович вернуться на свою историческую родину. Но оказалось, что имел отношение к какой-то государственной тайне. Так что стал «невыездным». Сказали, ждите. А тут и грянули девяностые. Рухнула общественно-политическая система. Предприятия стали давать сбои в работе, а многие и вовсе остановились. Так и остался Фроим Маркович без работы.
Был он человеком деятельным. Сидеть, сложа руки, было не в его правилах. Тогда и освоил он «шелковый путь» раньше в Польшу, а потом и в Турцию. Оказался он неплохим организатором, умел ладить с людьми, обладал хорошим коммерческим чутьем.
Зла на своего парторга Фроим Маркович не таил, и, более того, стал ему наставником. Учил азам рыночной экономики, основам международной торговли, искусству продаж.И пошло-поехало по «шелковому» пути. Товарооборот рос, а вместе с ним и доходы. Так встал Степан Иваныч на путь не столько к светлому будущему, сколько к благополучному настоящему. Только путь этот, к сожалению, оказался коротким.
Получив, наконец, разрешение, Фроим Маркович репатриировался на свою историческую родину. Уехал туда, куда так долго и упорно посылали патриоты – антисемиты.
Остался Степан Иваныч один, без партнера. Как же так!? «Двести лет вместе», а тут – на тебе! Обиделся, что ли!? Но ведь не убиваем же, не грабим! Да и черту оседлости отменили и всякие там квоты. Живите, творите, радуйтесь!
Загрустил Степан Иваныч. Прошлое вспомнил. Покаяться бы ему вместе с властью. Да что толку. Ни государства того уже нет, ни той власти, только люди остались те же.
Хотя, кто его знает. Вдруг обратится президент с покаянной речью и предложит им организовать кибуцы за Полярным кругом. Того и гляди, хлынет поток возвращенцев. Но пока что-то их не видно. То ли Израиль не выпускает, то ли просто смешались со стадами северных оленей.