В той мере, в какой позволено прохожему заходить в троллейбус, Серёга пошёл в гости к бывшей, изрядно подготовившись к встрече.
Конечно предварительно позвонив, и уговаривая.
Побрился начисто трясущимися с раннего утра руками, сумел найти свежие штаны и не слишком мятую рубашку. Проверил тощий кошелёк и по выходу, купил пучок цветов у бабушки во дворе.
Путь был долгим и изнурительным, потому что… Эх… Ну потому что…
Некрепкой походкой он поднялся на третий этаж старой хрущобы, и с опасением, тронул кнопку звонка.
Дверь не открывалась, и у него забилось сердце. Отчаяние и обморок были уже рядом.
Но случилось чудо, и замок зашевелился.
- Привет, Тася.
- Привет, проходи.
Она была во всём домашнем, что успокаивало страдальца. Духи у неё те же самые.
Забытый аромат прежних времён.
Цветы уже в вазе, двое сидят на кухне за потертым столом, молча.
- Тась, я…
- Помолчи.
- Хорошо.
Гомон детишек, играющих во дворе, и шум чайника закипающего.
- Один что-ли теперь?
- Один. А ты?
- А что, слабо догадаться?
- Я понял. Тася, я хотел бы…
- Да замолчи ты .
Встаёт, разливает кипяток по чашкам.
- Тася, прости, я всё понимаю, и буду молчать как ты скажешь, просто поделиться не с кем давно нажитым в душе, под Луной и Солнцем, среди блуждающих по небу звёзд, в сиянии счастья других людей, кажущихся ненужными, но являющих собой непостижимое братство родственных душ, не связанных ничем, кроме круглой Земли, и потерь, не записанных ни в каких скрижалях…
- Ну конечно, кто бы сомневался. Эх… Всё тот же.
Она распаковала пачку печенья и аккуратно выложила на старое блюдце.
- Я так понимаю, что чай ты не очень хочешь? Иного чего-нибудь страждешь?
- Понимаешь, Тасенька, мир изменяется очень быстро, и мы не успеваем за вращением шарика даже во сне,
а политика не позволяет быть совсем свободными, и делать добро людям без эгоистичной выгоды правителей планеты.
Но у нас всегда есть шанс изменить всё в один миг, было бы желание и вера. Вера, Тасенька, именно вера.
- Да замолчи ты, дурень.
Она закурила и поставила на стол пепельницу.
Тишина и тиканье часов длились недолго. Загашенная уверенной рукой сигарета.
- Вот деньги, хватит страдать, иди в магаз и возвращайся без последствий.
- Тасенька, я… Тасенька, я мигом.
- Да иди ты уже.
До магазина он шел, скомкав купюры в кулаке. Для надёжности.
По возвращению, он обнаружил, что Тася сменила халат на платье, что уже говорило и многом, и вселяло надежду.
Рюмки, колбаса и сыр сияли под абажуром. Брови Таси были уже подведены, и что-то ещё неуловимое было во взгляде, но Серёга был почти счастлив. Привычное откупоривание и разлив по рюмкам. Проведя рукой по вспотевшему от быстрой ходьбы лбу, он прокашлялся.
- Тася, ты уж позволь, но я хотел бы…
- Помолчи, прошу. Давай за ближних и знакомых, всех, кого ты, дурень, не ценил и не ценишь.
- Конечно, Тасенька, конечно.
Запрокидывание рюмок и жевание закуски в той же тишине, что и до сего момента.
- Серёж, я конечно всё понимаю, но ты многого не знаешь о жизни моей, мой прежний, он был не таким как ты.
Я встала на ноги, и начала жить как женщина. Хотя зачем тебе это…
- Тасенька, говори! Мне всё интересно, рассказывай, милая, я всё пойму.
- Давай по второй.
- Да, родная, конечно.
Дети во дворе не умолкали, часы почему-то стали тикать громче.
- Так вот, Сергей, причину нашего расставания ты знаешь в полной мере. И…
Я бы не хотела возвращаться ко всему этому, тем более к маме твоей. Царствие ей небесное..
- Тасенька, давай за маму. Не чокаясь. Просто в память.
Запрокинули по третьей. Серега зажевал огурчик, и внутренняя жизнь налаживалась.
Тася отклонилась на спинку стула, и посмотрела в потолок, улыбаясь.
- Сергей, я помню всё наше с тобой, И даже понимаю тебя, и даже твои жалкие чувства, балбес ты великовозрастный. Наливай ещё.
Серёга с энтузиазмом разливал, дети во дворе начали играть в футбол, и орали ещё громче.
- Тася, Тасенька, я всё помню до минуточки, до мгновеньичка, всё что наше с тобой, всё что о нас кто-нибудь ещё помнит так же, как я и ты, и уверен, что наше прошлое имеет значение для несуществующих потомков,
родившихся не от нас, но заменивших тех, кто не родился по неизвестной причине. И…
- Серёга, заткнись… Прости, не хочу тебя обижать, дурачок мой. Бывший…Наливай.
Вечерело. Во дворе тишина. Глядя на дом с улицы, можно было заметить лишь одно освещённое окно.
- Тась… Тасенька. Я...
- Сереж…
Слёзы текли по её щекам вместе с тушью.
- Серега, родной ты мой, что вообще… Ну что тебе сказать…
- Я по тебе очень скучал! А ты?
- Ха! Не дождёсси… Но люблю тебя, дурака. Но есть проблема.
- Какая, Тасенька? Какая?
Она встала, и покачиваясь, смело вытерла ладонью помаду.
- Проблема в том, что меня укусил лев. В тот миг я подумала о всей ценности такой короткой жизни,
и попрощалась со всеми звёздами, травой, жуками, рыбами, тюленями и птичками Додо. Во внешнем мире, кроме Австралии, есть ещё несколько континентов с несчастными обитателями Земли, неухоженными, неприголубленными, недолюбленными, недоцелованными… В общем, я поцеловала льва!
Серёга, с масляным взглядом, внимал откровению. Удивляться сил уже не хватало.
- Так вот, Серёженька мой дурашечка… Дай поцелую.
Для соблюдения формата, Серёга мужественно покинул табурет, шатаясь, обнял Тасю.
Поцелуй их был долгим, как это и случается у людей, знающих почему в мире так много несправедливости.
Пытаясь быть сосредоточенным, Серёга отстранился и заправил выбившуюся из штанов рубашку.
- Тасенька. Тася. Я хотел бы выразить… Нет… Не… Я хочу сказать тебе правду о том, что было со мной.
Когда я лежал в кустах, ко мне подошёл Бог. Он был почему-то немым, не произнёс ни слова, но я всё понял, и пошёл в будущее, мимо торгового центра, в сторону востока, на восход Солнца, чтобы спасти всех, кто несчастлив по злой воле правителей Земли. Меня приняли ангелы в погонах, и помогли обрести внутреннее равновесие.
- Серёж, женись на мне снова и опять!
- Извини, дорогая, я не могу изменять своей земной миссии.
Серёга ловко собрался, и сосредоточенно вышел во двор.
Наступило утро.
Тася курила, опирая голову на дрожащую руку. В дверь позвонили.
Серёга стоял в грязной рубахе, с разбитым лицом.
Она обрабатывала его раны нежно и бережно.
- Тась… Животные, колибри, утконосы…
- Молчи, дурачок.