Значительная часть топонимов любого региона, особенно названия рек, не имеют однозначных версий этимологии. Даже по поводу кажущихся несложными, например, названия реки Белой в Башкортостане, предложено несколько трактовок значения и при этом трудно представить, что какая-то из них будет полностью доказана. В башкирской исторической ономастике в ещё большей степени это относится к названиям родоплеменных образований. По мере накопления данных популяционной генетики, появляются основания для предположения о возможности более длительного их пребывания и даже формирования (в том числе, этнонимов) в пределах Южного Урала. Возможно ли, что существовали закономерности, по которым образовывалась ономастика в определённых исторических условиях? Эти парадигмы, в случае их выявления, могли бы служить доводами в пользу соответствующих версий этимологий целой группы топонимов и этнонимов. Кроме того, некоторые фонетические особенности, проявляющиеся в языках через которые топонимы дошли до нашего времени или семантические тонкости, часто утрачиваемые при переводе, могут иметь ключевое значение в прояснении их происхождения.
Важно отметить, что представленная попытка не научная, поскольку, основана на свободной концепции, но может быть соответствующим образом переработана. Основная тема привязана к проблеме происхождения названия реки Уфы, что не имеет решающего значения, исходя из принципа связанности предлагаемых этимологий.
Большинство версий происхождения топонима Уфа основаны на созвучии предлагаемых вариантов с наиболее поздней формой, установившейся в русском языке в результате фонетической адаптации, при наличии башкирской формы Офо /o:fo:/ (на этом сайте не отображаются некоторые символы и диакритические знаки), которая в любом случае, ближе к исходной. Само обращение к башкирскому названию позволило бы исключить как несостоятельные многие предположения, среди которых наиболее известны версии связывающие топоним с балтийским словом upe – “река, поток”, иранским ap – “вода” или тюркским “уба” – “курган, холм” [Словарь топонимов Республики Башкортостан, 2002]. Генографические исследования выявляют индоиранское происхождение башкир бассейна реки Уфы по прямой мужской линии — у 2/3 популяции определяется Y-хромосомный гаплотип R1a – z2123 [Юсупов Ю.М. и соавт., 2013], что делает более вероятным происхождение гидронима от иранского *ap- – "вода", (в авестийском также af-, например, afant – "полноводный"), но не избавляет от необходимости представления надёжного обоснования, поскольку Уфа не единственная река региона, к которой применимо определение "полноводная".
Сохранение названий древних, о чём свидетельствует сложность их этимологизации, возможна при наличии преемственности между населением региона на протяжении определённого периода. Поскольку, вне зависимости от своего происхождения, данный топоним дошёл до нас через башкирский язык, немаловажно рассмотреть некоторые особенности связанные с названием реки Уфы в этом языке. Например, в башкирской исконной лексике отсутствует звук /ф/. Возможно ли объяснить причины его появления в топониме, если бы он был тюркским? По всей вероятности, слова с этой фонемой появились в языке с распространением ислама с арабскими и персидскими заимствованиями. Если же название реки до-тюркского происхождения, то вопрос не только в том, как в нём появился звук /ф/, но и причине сохранения в башкирском языке в течении достаточно продолжительного времени – от периода начала тюркизации, до распространения мусульманской религии.
В названии племени упей /o:pa:y/, предположительно, связанного с гидронимом, видимо, изначально содержался звук /ф/. На это указывает другой гидроним Уфалейка в сравнении с башкирским Опале /o:pa:le/ (где -ле – словообразовательный суффикс). Учитывая, что звук /ф/ нехарактерен и для русского языка и содержится только в заимствованиях, можно сделать вывод – в башкирских названиях рек Большая и Малая Уфалейка изменение /ф/> /п/ произошло относительно поздно, уже после того как зафиксировалось в русском языке. Соответственно, в этнониме упей это произошло раньше.
Фонетическая особенность названия Уфы в аспекте башкирского языка в существующих версиях особо не рассматривается хотя ономастика в регионе контактов народов, говоривших на языках, принадлежавших разным языковым семьям (индоевропейским, уральским, алтайским) могла претерпевать значительные изменения в результате разного рода адаптаций, хотя и в рамках закономерностей. Представляется более вероятным, что усвоенные топонимы, особенно в условиях бесписьменных языков, постепенно изменяются в сторону упрощения произношения. В связи с этим напрашивается вывод, что топоним в башкирском языке труднопроизносимый (по крайней мере, по сравнению со словом “уба” и другими тюркскими) образован в результатом адаптации ещё более сложного. Поэтому выводить его этимологию на основе простого созвучия, вряд ли оправданно. Например, нельзя исключать, что слово, от которого происходят топонимы Уфа, Уфалейка и этноним упей содержало невозможное для тюркских или других языков сочетание звуков (/тф/, /фт/ и т.п.) В условиях языковых изменений такое сочетание звуков могло упроститься, сначала до более приемлемого звука /ф/, а затем, в ряде случаев, перейти в /п/. В связи с этим, возможно, с топонимом Уфа этимологически связан ещё один этноним – эпте, родовые подразделения с таким названием входят в состав племён танып (род уфа) и айле (род каратаулы).
Другой особенностью, связанной с рекой Уфой, выявляющейся в башкирском языке, является наличие ещё двух названий – Караидель и Каридель. Хотя эти варианты неизменно отождествляются, но невозможно исключить, что они могут быть разными по своей этимологии, несмотря на созвучие. Возможность элизии – выпадении гласных звуков на стыке сложных слов, не означает обязательность её проявления во всех подобных случаях. Каридель официальное название реки Уфы в башкирском языке, но нельзя упускать из вида, что П.И. Рычков отмечает, что башкиры реку называют Уфа-Идель [Рычков П., 1762]. Только вариант названия Караидель имеет ясную этимологию, с башкирского языка – “чёрная река”.
Особенности, связанные с рекой Уфой можно охарактеризовать обобщённо – при наличии тюркского, т.е. вполне понятного местному населению, сохраняется ещё два названия. При этом вариант Уфа сохранился в несвойственном башкирскому языку звучании. Если всё это не является случайностью, возможно, решение возникающих вопросов поспособствует прояснению происхождения топонима.
Исходя из предположения, что в условиях бесписьменных языков заимствованные слова, относящиеся к культово-религиозной сфере или сакрального значения менее подвержены искажениям, в том числе, фонетическим, возможно, именно этот фактор повлиял на сохранение данного топонима. Происхождение названия реки от религиозного культа объяснило бы и появление вариантов названий, например, связанных с распространением других религий. Первые мусульмане, вероятно, вполне мирно сосуществовали с приверженцами местных традиций, но, если название реки, действительно, было связанно с языческим культом, безусловно, было неприемлемо для них. Тогда и могло появиться название Караидель – тюркское и религиозно нейтральное или, быть может, несущее негативную коннотацию.
В этом случае топоним Уфа, кроме того, что происходит от слова, изначально содержавшего звук /ф/, который в башкирском языке не мог образоваться, как условие сохранения его не свойственного звучания, должен иметь отношение к древней религиозной сфере. Учитывая, что распространение религиозных традиций не всегда сопровождаются тотальными языковыми изменениями, ограничиваясь заимствованиями культовых терминов и понятий, топоним может отражать суперстратное или адстратное влияние языка, например, использовавшегося в обрядах богослужения.
Можно обратить внимание на персидское слово “афтаб”, таджикское “офтоб”, татские “афта”, “офтои”, восходящие к среднеперсидскому *aftab – “солнце”. Известно, что некоторые ираноязычные кочевые народы, например, массагеты, поклонялись культу солнца (Геродот, История 1:216). О языке массагетов не сохранилось сведений. В древнеиранском “солнце” – *hvar, в скифо-сарматских именах – Xor, в осетинском языке – “хур” или “хор” [Абаев В.И., 1989]. Массагеты, хоть и близки скифам, сарматам и аланам, по устоявшимся представлениям, но исторически тесно связанны со Средней Азией и Ираном. Массагеты упоминаются в числе союзников персов во время похода Александра Македонского. Позже, они активно участвовали в создании Парфянского царства. Массагетского происхождения правившая парфянским государством династия Аршакидов. После изгнания греко-македонских завоевателей и захвата власти в Иране, они перешли на язык превосходившего по численности населения, говоривших на западноиранских языках. Возможно, по причине тесных связей с Ираном, в массагетском языке было слово *aftab. Поскольку это были настоящие кочевники, они могли оказаться на Южном Урале. После образования Парфянского царства (III в. до н.э.) массагеты исчезают с исторической арены Средней Азии. Только в I в. н.э. в Восточном Закавказье образовалось государство Маскут под управлением династии Аршакидов. Эта династия, правившая в Кавказской Албании в I – VI веках н.э., являлась младшей ветвью парфянских Аршакидов.
Возможно ли, что после исчезновения из Средней Азии и до появления на Кавказе (с III в. до н.э. – до I в. н.э.) массагеты пребывали на Южном Урале? Этому предшествовал период существования первого укреплённого поселения на территории современного города Уфы. Уфимское городище I, археологический памятник кара-абызской культуры, датируется IV – III веками до н.э. При характеристике культуры ранних кочевников Южного Урала исследователи постоянно подчёркивают тесную связь с южными и юго-восточными районами, особенно с сако-массагетским миром [Пшеничнюк А.Х., 1983].
По аналогии с гидронимом Ашкадар, возможно, связанным с именем аланского царя Ашхадара, название реки Уршак (баш. ~Оршак) так же может иметь антропонимическое происхождение от династического имени Аршак.
Вполне уместен вопрос – почему массагеты определённую реку стали называть “солнцем”? Может быть, эта река и раньше называлась так, но по-сарматски – *hvar, а массагеты переименовали её на свой лад. Оба варианта – *hvar и *aftab, могли существовать параллельно и в процессе языковых изменений приобрели формы qar и o:fo:, соответственно. Позже, возможно, под влиянием исламского фактора, появился вариант названия Караидель (по аналогии с Агиделью – Белой рекой). Со временем, как и в других регионах распространения мусульманской религии, под влиянием местных традиций, сформировались свои культурные особенности. Это могло отразиться в том, что старые названия, с учётом нового Караидель, приобрели формы Каридель и Уфаидель.
В башкирской мифологии обнаруживается значительный пласт персидского происхождения [Хамидуллин С.И., 2013], например, в эпосе “Урал-Батыр” имена персонажей (Самрау, Кахкаха, Аждаха и др.), проникновение которых, в отличие от большинства персизмов, одновременно с распространением мусульманской религии или позже, сомнительно из-за очевидной идеологической несовместимости.
Предположение о возможных значительных изменениях усвоенных топонимов в языках, относящихся к разным языковым семьям, не избавляет от необходимости детального обоснования образования o:fo: от *aftab. Это слово изменялось и в иранских языках, как например, в распространённых на востоке Кавказа татских – “афта”, “офто” или “офтои”. С началом упадка государства Маскут некоторая часть массагетов могла вновь переселиться в Предуралье, с чем можно попытаться связать некоторые элементы турбаслинской археологической культуры (V – нач. VIII вв. н.э.). Именно формы близкие к татским, если эти языки начали формироваться ещё в среднеперсидский период, могли повлиять на образование этнонима упей и гидронима Уфа. Уместно вспомнить версию, предложенную Г.Ф. Вильдановым, что название Уфа происходит от личного имени одного башкирского родоначальника Афтабия. При этом, в прошлом у башкир были распространены имена, образованные от названий местности. Самое большое количество подобных антропонимов образованно от названий рек и гор: Идель, Яик, Иргиз, Самар, Сакмар, Нугуш, Туксура, Ыксура, Урал, Ирендык и пр. [Кусимова Т., 1991]. По крайней мере, примечательно, что существовало имя именно в форме Афта, поскольку, “бий” – титул.
В финно-угорских языках встречаются слова явно персидского облика, например, венгерское vasar – “базар”, соответствующее пехлевийскому vacar. В венгерском языке есть звук /f/, но не встречается сочетание звуков /ft/ в исконной лексике и ранних заимствованиях. Вероятно ли, что в языке мадьяр, в период их пребывания в Предуралье (и контактов с носителями западноиранского языка и турбаслинской культуры) сочетание звуков /ft/ являлось невозможным? В этом случае было бы более ожидаемым изменение /ft/> /t/, как в словах, предположительно иранского происхождения – мансийском “сaт”, венгерском het – “семь”, в татском – heft. Но, подобно тому, как в названии реки Уфы в башкирском языке, несмотря на несвойственность, сохранился звук /ф/, по причине сакральности звучание могло иметь особое значение и, соответственно, фонетическая адаптация происходила иначе. Это объяснило бы изменения топонима из иранского источника в угорской и тюркской языковой среде по условной схеме – *afta~*ofto> *afa~*ofo> o:fo:.
Другое объяснение выпадения звука /t/ в гидрониме (а также этнониме упей) выявляется при определении обстоятельств, по которым в качестве нового названия была использована словоформа *aftab, наличие которого в языке массагетов (с III в. до н.э.) не означает, что у них отсутствовал синоним близкий словоформе hvar, например, тождественные среднеперсидским xwar, xwarxshed. Подобное могло произойти вследствие табуирования — запрета на употребление в быту имени божества, поскольку в таких случаях оно иногда заменяется эпитетом. Например, словоформа *aftab состоит из компонентов:
*af — от древнеиранского *ab(a)- 'блеск, сияние' — из обшеарийск. *abha- (др.-инд. abha- 'блеск, солнце').
*tab — от корня *tap- – "жар" [Расторгуева В.С., Эдельман Д.И., 2000].
Соответственно, невозможно исключать, что название реки на основе *aftab со временем воспринималось местным населением в значении *ap- (*af-) – "вода" или тождественным авестийскому afant – "полноводный" — при наделении топонима из западно-иранского источника новым смыслом в условиях преобладания восточно-иранского языка или нового табуирования культового понятия.
В этом случае, название Уфы отражает контаминацию разных вариантов гидронима, в том числе – с выпадением компонента *tab, по условной схеме:
– раннее название реки на основе древнеиранского *hvar, вследствие табуирования заменяется среднеперсидским *aftab.
– новое табуирование или переосмысление этого названия проявляются в обозначении реки термином, производным от иранского *ap- (в авест. также af-).
– в тюркской языковой среде происходит фонетическая адаптация этих названий — *hvar > qar (Каридель), *af(tab) и *af- смешанно отражаются в форме o:fo: (Уфа).
Безусловно, в данной версии лингвистические доводы представлены в качестве предположений, поэтому было бы полезным обоснование причин, по которым именно эта река, из множества других, получила название “солнце”. Такие же затруднения возникают и в предположениях сводящихся к значениям “вода” или “река”, в том числе, культово-религиозного характера, например, в связи со скифским культом Апи – богини-матери. Но в случае возможности сакрализации природных объектов, политеический характер древних религий не исключает существования ряда типологически связанных названий в непосредственной близости. В любом случае, в отсутствии иных способов, выявление семантической и лингвистической связанности нескольких топонимов региона позволило бы ассоциированно решить проблемы их этимологий и, при наличии, определить парадигмы, по которым природные объекты получали свои названия.
Семантически связанными могут быть названия Уфы и её наиболее крупного притока – реки Ай. По очевидной этимологии этот гидроним происходит от тюркского слова “ай” – “луна, месяц”. Такое название река могла получить, как и Уфа, от соответствующего культа. То, что “ай” слово тюркское, в отличие от aftab и xwar, можно объяснить переименованием. Попытка переименовать Уфу в Караидель удалась лишь частично, возможно потому, что “чёрная река” своеобразное противопоставление значению “солнце”. Если гидроним со значением “луна” переименовали путём точного перевода, то новое название (по сути, калька) могло полностью заменить прежнее.
Согласно преданиям, гидроним происходит от названия башкирского родоплеменного объединения айле, проживающего в долине реки. То, что этноним содержит словообразовательный аффикс (-ле), который при добавлении к географическому названию приобретает значение “житель местности, принадлежащий”, а в буквальном переводе – “лунный”, объясняется наличием у айлинцев родового знака (тамги) в виде полумесяца. Таким образом, от тамги – этноним, а от этнонима – гидроним. И это редчайший случай такого специфичного влияния родового знака. Но не только подобная исключительность вызывает сомнение – возможно ли, что у некоего клана какое-то время имелся родовой знак, но ещё не было названия? Очевидно, что самоназвание, как атрибут этнической идентификации, имеет несравнимо большее значение, чем родовой знак, который есть далеко не у всех этнических общностей. Поэтому, если допустить, что этноним образовался под влиянием тамги, можно говорить лишь об обновлённом названии. И, поскольку, этот вывод относится и к названию реки Ай, её переименование вполне вероятно.
Если придерживаться предположения, что изначальным является название реки (культово-религиозного происхождения), а прежние гидроним и этноним соотносились так же как новые – Ай и айле, то эти тюркские кальки со временем могли восприниматься как производные от родового знака, поскольку, в этом случае тамга, действительно, оказывается старее обновлённых названий племени и реки...
Продолжение http://www.proza.ru/2018/03/18/1925
Использованная литература:
Абаев В.И. Историко–этимологический словарь осетинского языка. Л., 1989. — Т. IV. С. 246–248.
Кусимова Т. В мире имён. Словарь башкирских имён на башкирском и русском языках. Уфа, 1991.
Пшеничнюк А.Х. Культура ранних кочевников Южного Урала. М., 1983. С. 128.
Расторгуева В.С., Эдельман Д.И. Этимологически словарь иранских языков. Том 1. — М., 2000. С. 301–302.
Рычков П. Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии. Санкт-Петербург, 1762 г. Часть 2. С. 194.
Словарь топонимов Республики Башкортостан. Уфа, 2002.
Хамидуллин С.И. Бурджаны в истории Евразии. Уфа, 2013.
Юсупов Ю.М., Асылгужин Р.Р., Дибирова Х.Д., Агджоян А.Т., Балановская Е.В. Исследование генофонда южных и северо-восточных кланов башкир // Урал и просторы Евразии сквозь века и тысячелетия: научный сборник статей, посвященный 80-летию видного археолога Н.А. Мажитова. Уфа, 2013. С. 132–134.