Инструкция из Петербурга была большой. Помимо привычных наставлений там содержалось предписание взять… Константинополь. Дмитрий Николаевич прекрасно понимал, что планы столичных стратегов невыполнимы. А граф Мочениго, который ненадолго заглянул к Сенявину, показал свои бумаги, где говорилось, что надо всего-навсего отправиться к проливам.
И Дмитрий Николаевич решил действовать так, как он сам считает нужным.
10 февраля 1807 года, в холодный ветреный день, русская эскадра отправилась в Эгейское море. Вскоре Сенявин пристал к острову Идра и начал издавать прокламации, где говорилось, что «жители Архипелага объявлены принятыми под особое покровительство Всероссийского Императора» (81). Но задерживаться здесь не стал.
У Тенедоса встретили английскую эскадру. Вежливый вице-адмирал Дукворт долго рассказывал о своих стамбульских неудачах, и помогать русским отказался.
Оставалось только полагаться на греков.
***
После ухода Дукворта Сенявин отправил Алексея Самуиловича Грейга к коменданту тенедосской крепости с предложением сдаться.
Цитадель была выстроена венецианцами. Высокие серые стены, башни, которые по форме напоминали граненный стакан. Укрепления эти были прочнее всех тех, которые уже приходилось брать силам экспедиции.
Но Тенедос был необходим. Он находился у самого входа в Дарданеллы.
Опять высадка десанта, обстрел с кораблей, бои в предместьях, из которых пришлось эвакуировать греков…. И пленные, среди которых оказались три турчанки. Этих женщин отвезли на «Твердый», сенявинский флагман.
Город был занят, но крепость оставалась в руках неприятеля.
Вице-адмирал не хотел лишних потерь, и поэтому решил отправить коменданту бумагу, где обещал не причинять им вреда, если они сдадутся.
Но никто из пленных не желал идти к своим: они боялись, что их примут за предателей и убьют. И тогда Фатьма (82), названная именем дочери Пророка, благословенной, хвалимой, возвеличенной, показала, что она достойна своей тезки.
Она отправилась к Сенявину и вызвалась отнести послание, зная, что скорее всего не вернется. Фатима отдала Дмитрию Николаевичу своего грудного младенца: «Если Аллаху угодно лишить меня жизни в этот день, будь ему отцом, наставником и покровителем, научи его твоей вере, чтобы он мог подражать тебе и быть достойным твоих попечений».
Сенявин растерялся. А когда наконец понял – ни письма, ни женщины уже не было. Так он и остался – с ребенком на руках.
Всё, что он мог теперь сделать – это прекратить стрельбу.
***
В это время отважная пробиралась к крепости. Даже выстрелы не заставили ее вернуться. Фатиме удалось благополучно добраться до коменданта, передать ему послание и поведать, что русский паша не обижал пленниц. Комендант поверил и помешал убить ее своим людям, которые считали, что она опозорена.
Турчанка вернулась вместе с чиновником, которому поручено было договариваться. Вице-адмирал сразу же отдал Фатиме ребенка. Это окончательно убедило эфенди в истинности рассказа женщины.
Крепость была сдана. Пленниц с почетом вернули в закрытых шлюпках. А Дмитрий Николаевич наградил Фатиму.
***
Дабы узнать, что творится у проливов, Сенявин установил дежурство у Дарданелл. И не зря. Накануне Пасхи видели вражескую эскадру у выхода из пролива.
Однако напасть в праздник турки почему-то не рискнули.
***
Морякам с корабля, на котором был Броневский, не удалось раздобыть провизию, и на Пасху морякам пришлось разговляться черными сухарями. Но Дмитрий Николаевич к концу дня вспомнил о них и прислал полный баркас снеди.
***
Лишь седьмого мая неприятель решился выйти в Эгейское море. Турецкой эскадрой командовал уже знакомый нам Саит-Али. На этот раз он пообещал доставить голову Сенявина. Всё-таки достопамятная встреча с Ушаковым не излечила его от хвастовства.
Вражеский флот ненадолго остановился у Тенедоса и, раздразнив, ушел. Сенявин погнался за ним.
Лунное затмение девятого мая точно предвещало беды османскому полумесяцу.
А пока русская эскадра гоняется по всему морю за противником, турки успели высадить на Тенедосе десант.
***
Утро десятого мая 1807 года. Флот Саит-Али стоял напротив русской эскадры. Ветер был удобным для турок. Казалось, самое время действовать, но то ли сложности с Тенедосом, то ли недавнее затмение лишили капудан-пашу былой самоуверенности.
Днем подул зюйд-вест, которого, по словам Броневского, летом почти здесь не бывает.
Сенявин приказал дать пушечный выстрел. Но Саит-Али в бой вступать не собирался. Он приказал скорее уходить к проливам.
Дмитрий Николаевич скомандовал быстрее поднимать сигнал «нести все возможные паруса» – и невольно вспомнил Ушакова. Не такого, каким видел его последний раз в Петербурге, нет, адмирала лет сорока шести.
Предатель-ветер опять переменился. Теперь он помогал капудан-паше уйти.
Сенявин поморщился. Ему вовсе не хотелось вести бой под огнем дарданелльских укреплений. Но делать было нечего. В конце концов, так было и при Калиакрии.
Вице-адмирал преследовал Саит-Али. Он приблизился к своему врагу настолько, что «реи (83) с реями почти сходились» (84).
Но Дмитрий Николаевич не мог в наступающих сумерках рассмотреть, что творилось на турецком флагмане.
Наконец хвастливый турок перестал отстреливаться и только пытался уйти.
Стемнело окончательно. Однако бой продолжался. Если только можно назвать этим словом хаотичные стычки едва видимых кораблей, когда лишь по количеству зажженных фонарей можно понять, друг это или враг. А из крепостей стреляли и по своим, и по чужим.
Дмитрий Николаевич был недалеко от цитадели на европейском берегу, когда «Твердый» потерял управление. Тогда он приказал гасить опознавательные огни. Сенявину кое-как удалось выбраться из пролива.
Когда он встретил своих, то один из капитанов поинтересовался (хотя это и не полагалось), здоров ли вице-адмирал. Получив ответ, он почему-то ещё раз переспросил. Тогда Сенявин вышел сам с ним говорить, но его оглушили приветственными криками. Оставалось только раскланяться и уйти.
Потом оказалось, что со стеньги (85) сорвало вице-адмиральский флаг, и Дмитрий Николаевич догадался, что его считали убитым.
***
Утром несколько турецких судов всё-таки осмелились выйти из Дарданелл. Но захватить их не удалось. Выяснили потери. Погиб капитан-командор Игнатьев и двадцать шесть матросов.
Эскадра Сенявина направилась к Тенедосу.
***
Из-за блокады Дарданелл прекратился подвоз египетского хлеба в Константинополь. Началось восстание янычар. Они свергли Селима III. На престол взошел Мустафа, двоюродный брат султана.