Осенний Севастополь 1800-го года. Впрочем, теперь город не носит свое греческое имя, придуманное Потемкиным. Нынче его называют по-новому – Ахтиар. Так решил Павел I. Сенявин за время экспедиции успел это забыть.
Мордвинов уже уехал из города. Говорят, попал под суд, а потом нежданно-негаданно стал членом адмиралтейств-коллегии. Как это вышло, никто не знает.
Через полгода и Ушакова перевели в столицу. Но Дмитрия Николаевича это уже не интересовало.
Еще до Средиземноморской экспедиции Сенявина назначили начальником херсонского порта, но вступить в должность он не успел. А вернувшись, узнал, что «по линии» его произвели в генерал-майоры.
Сенявин не радовался. Чего он не видел в Херсоне? Местную верфь? Или Войновича, которому надоело сидеть в своей Черногории?
В городе было скучно. Но порт Дмитрий Николаевич держал в порядке. Даже главный командир Черноморского флота Виллим Фондезин, который мало в чем разбирался, заметил и похвалил.
Через два года Сенявина перевели в Ахтиар. Служить в той же должности. И дали звание контр-адмирала. Словно издевались. Он уже столько времени в море не выходил.
«Определенного во флот бывшего капитана над херсонским портом генерал-майора Сенявина, коему по сделанной баллотирации положены все достойные баллы, числить контр-адмиралом и внесть в список по старшинству за кем следует» (51).
Флот менялся. И неясно, в лучшую ли сторону.
Новая метла по-новому метет. Эту поговорку после воцарения Александра I Сенявин вспоминал всё чаще и чаще. Про себя, конечно.
Вот и год тысяча восемьсот четвертый принес нечто новое. Назначили флотским начальником в Ревель. А кто такой флотский начальник? Открываем сообщение адмиралтейств-коллегии и читаем: «Его И. В. <Императорское Величество – авт.> , по рассмотрении неудобств, происходящих от существующего ныне образа распределения флотских чинов и служителей в портах, наводящего начальству ощутительные затруднения в управлении, счете и движении оных, высочайше повелеть соизволил поручить управление состоящих в каждом из главных портов флотских команд одному из флагманов… В ведении и управлении сих же начальников состоять находящимся в портах и гребного флота командам» (52).
И Дмитрий Николаевич, не торопясь, выехал с семьей в Ревель. В Москве со своими повидался, а в Петербурге заглянул на десятую линию Васильевского острова, куда только-только переселился адмирал Ушаков. Он получил ту же должность. Но в столице.
Адмирал, казалось, был нездоров, но приходу Сенявина обрадовался. Он долго излагал свои соображения о новых правилах, и Дмитрию Николаевичу неудобно было насмехаться. Ему было ясно, что Ушаков станет вникать в каждую мелочь и заботиться о своих командах, даже если втайне считает свое назначение несправедливым.