Я помню погромы...В нашем местечке петлюровцы учинили ужасный погром...
Когда красные прогнали петлюровцев и всё это прекратили, мой старший брат Ейне -(ему тогда только-только исполнилось семнадцать лет)-,и ещё несколько парней из нашего местечка пошли добровольцами в Красную Армию...
Ушёл Ейне с красными, и ни слуху о нём, ни духу...
Года через два получаем от него коротенькое письмо:мол "жив, здоров, бью контру, скоро свидимся". А подписался так:"С комсомольским приветом, красноармеец Иона."...
В двадцать втором году, в августе, Ейне пришёл на побывку...
Ну да, был конец августа, листья на деревьях уже начали желтеть, но мы ещё бегали в лёгких рубашках...И учебный год был на носу...
Так вот:пришёл Иона.
Он здорово повзрослел, возмужал. Черты лица стали более резкими. В волосах, чёрных как смоль, появилась седина...
Иона рассказывал, как воевал, как бил беляков и махновцев...
Мы с Янкелем слушали, разинув рты. Мне тогда было шестнадцать, Янкелю двенадцать. Мальчишки! А когда Иона достал кисет, сделал самокрутку и закурил-(а у нас в семье никто не курил!)-мы с Янкелем стали просить, что бы брат и нам дал попробовать...Эх мальчишеское любопытство!...Иона дал мне затянуться, я закашлялся, и больше он мне не давал, а Янкелю сразу отказал. Сказал-:"Мал ещё!"...
Родители накрыли стол. Большой арбуз на дольки нарезали-(как раз арбузы поспели). Все собрались. Пришла Хава-старшая сестра:она уже вышла замуж и жила отдельно. Пришла с мужем. Привела своих двойняшек-(тем было годика по три)... Сидим за столом. Едим. На Иону смотрим...Говорим о том, о сём...Уже не помню о чём именно. Всё таки больше семидесяти лет прошло...
Зашла речь о нашем раввине.
Тут Иона заявляет, что раввина, попа, ксёндза, и муллу надо поставить к одной стенке и расстрелять одной пулемётной очередью-что все они обманщики, обирающие трудовой народ, и что никакого бога нет, не было, и не будет, что верить в бога может только отсталый, несознательный элимент, и вообще:религия-опиум для народа!!!.
Что тут поднялось!
Отец сначала побелел, как бумага, потом посерел, потом побагровел. Вскочил из-за стола. Указывает рукой на дверь, а сам слова вымолвить не может, только рот открывает и закрывает, как рыба, будто воздухом подавился и слова у него в горле застряли.
Мать плачет.
Двойняшки заревели. Хава с мужем их схватили-и из дома!...
Короче говоря-выгнал отец Иону, и тот больше в родительский дом не приходил. А отец весь следующий день ходил сам не свой и бормотал что-то себе в бороду. Наверное, молитвы...
Иона окончил курсы Красных командиров, вступил по Ленинскому призыву в партию, стал офицером...
Последний раз я видел его в сороковом году, летом.
Я тогда служил в Грозном, и Иона приехал в отпуск ко мне, погостить...Иону тяжело ранило на линии Маннергейма, он долго лежал в госпитале, и ему дали отпуск. Посоветовали отдохнуть на юге. Например, на Кавказе. Вот он и приехал ко мне. Он и раньше у меня гостил. Приезжал со своей женой Анной-(он женился на русской) и двумя сыновьями:Володей и Мишей-первого назвали в честь Ленина, второго-в честь фрунзе...Теперь приехал один. Вид у него был болезненный. Брат сильно похудел. Ходил с палочкой.Цвет лица стал нездоровый. Но форма сидела ладно, и на гимнастёрке блестел орден Красной Звезды, полученный на финской войне...Иона очень переживал, что его могут комиссовать или перевести в нестроевые. Хотя ничего и не говорил-(он вообще был неразговорчивый)-но я всё понимал...
После отпуска он мне написал письмо, как всегда короткое-(он не любил писем и писал редко)-сообщил, что его оставили в Красной Армии, в боевой части...
Иона погиб в начале войны...
Прожил Иона тридцать девять лет...Ну да. Он был девятьсот второго года рождения...