Мир вам! г. 22. Ниточки-веревочки

Наталья Лукина88
      «И продолжалось на земле наводнение сорок дней и сорок ночей, и умножилась вода, и подняла ковчег, и он возвысился над землею; вода же усиливалась и весьма умножалась на земле, и ковчег плавал по поверхности вод… Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней» Быт. 7;17-18, 24).

      «Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, дабы спасти тебя от пути злого, от человека, говорящего ложь, от тех, которые оставляют стези прямые, чтобы ходить путями тьмы; от тех, которые радуются, делая зло, восхищаются злым развратом, которых пути кривы, и которые блуждают на путях своих; дабы спасти тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает речи свои, которая оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего" (Притч.5,5-8).

     «Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме. И если кто услышит слова Мои и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить  мир, но спасти мир» (Ин.12:46-47).



               

                Глава 22. «НИТОЧКИ – ВЕРЕВОЧКИ».



             «Через трещины в рассудке видно небо истины, у нее человеческое лицо – Христа!»

 

           Поистине, не обретет человек крыльев, пока не окажется на краю пропасти…

       А любовь и правда может возрождать.

      Сосны остались позади, нужно еще пройти через поле, в конце которого виднелись купола и доносился размеренный звон колокола.

      «Это Храм в честь Иоанна Крестителя, знаешь о таком?» «Конечно, он крестил Иисуса Христа» «Да, он с рождения жил в пустыне, был великим постником, питался только диким медом и акридами - что-то наподобие вот таких наших кузнечиков» «Ну ни фига себе! А чего он один-то жил, людей боялся или ненавидел?»

       «Почему обязательно отшельник должен быть человеконенавистником? Скорее напротив: он готовился выполнить ту миссию, для которой был предназначен – приуготовить пути Спасителю, призвать людей, погрязших в грехе, к покаянию и молитве, и через крещение возродиться к новой жизни. Уходят от мира люди, пытающиеся жить духовной жизнью, чтобы не заражаться грехом, и молиться о грешниках. Не людей грешных надо ненавидеть, а грех, который живет в них. И как Иоанн пришел в мир, чтобы приуготовить путь Спасителю, так и мы можем идти по жизни прямой и торной дорогой, а не сворачивать куда-то на кривые тропки, и тонуть в болоте.

     А постом укрощается плоть, и это дает духу свободу, силу, трезвенность, чистоту, тонкость – как писал Иоанн Златоуст. Еще написано о нем, что Предтеча никогда не пил вина. А сколько душ человеческих гибнет из-за этого пристрастия, зла сколько из-за вина творится! Убийства, изнасилования, аварии на дорогах, семьи разваливаются…

      Во время пьяного пира, который царь Ирод устроил на день своего рождения, перед ним и гостями плясала его падчерица, и он, плененный ее чарами, сказал: проси чего хочешь, все дам тебе. И та попросила голову Иоанна Крестителя, как научила ее мать – а та была зла на Пророка, который обличал ее в связи с братом ее мужа, с царем. Ирод опечалился, - он, хоть и был великим грешником, но сочувствовал Иоанну, - но сделал то, в чем поклялся блудницам этим…»

     Яне было так хреново, - словно из нее вынули душу, и каждая клеточка тела болела и ныла, и требовала избавления от страдания. А он тут о святошах да грешниках распинается, проповеди читает! Лучше бы дал хоть полтинник на пиво…

     «А, вспомнила, мамка как-то рассказывала: что какому-то священнику (Захарии, что ли) Ангелами было возвещено сначала родиться Предтече, а потом Иисусу, и родители, - и те, и  другие, - скрывались со своими младенцами. Дева Мария тоже выросла в Храме, а когда вышла замуж, оказалось, что беременная» «От Духа Святого Она приняла во чреве, ее восьмидесятилетний родственник Иосиф взял ее в жены, чтобы хранить ее девство» «Ха! Ты меня извини конечно, но как-то в эти сказки не верится, каким чудом можно забеременеть от духа?! Зачем Богу нужно воплощаться в человека? Разве Бог, если Он такой всемогущий, не может взять, и сделать всех людей совершенными, смирными, послушными?» «Мы уже говорили об этом: Бог – это абсолютная свобода, всеобьемлющая любовь, человек – его образ, значит, и он свободен выбирать свой путь: к добру или ко злу. Богу не нужны рабы в полном смысле этого слова. Рабство это добровольное, страх Божий - не боязнь наказания, а боязнь оскорбить Его любовь.

     А чудо… разве не чудо сама жизнь, вот этот колосок, что тут растет: упало зернышко в землю, в нем проснулась жизнь, проклюнулся росток, вырос, питаемый солнцем и землей, водой, дал плоды, которые также, посредством всех стихий, дадут свое продолжение.

      Жизнь сама по себе – чудо, разве не так? Какие силы управляют ею? Только не говори про хромосомы и атомы, инстинкты, естественный отбор  и прочее: это все всего лишь слова. Теория Дарвина была выгодна власть имущим: человек – всего лишь обезьяна, ну и живи себе земными благами, и не помышляй о большем. Дарвин был верующим человеком, он писал: «Невозможность признания, что весь дивный мир с нами самими, как сознательными существами, возник случайно, мне кажется главным доказательством существования Бога».

    Сейчас уже всеми учеными – микробиологами, физиками, генетиками – признается факт неслучайного появления живой клетки. Материя оживляется Духом Святым, его энергией. Неживая клетка никак не может вдруг стать живой.

     Вся вселенная построена на этой энергии: энергия расширения, гравитации, силы тяжести, притяжения-отталкивания; электромагнитное взаимодействие; термоядерные реакции; даже заряд электрона – что это? Это энергия. А что это такое, эта самая энергия – можно ли потрогать ее руками, увидеть? А можно ли увидеть Бога?» «Откуда ты все это знаешь?» «Так я ж, прежде чем стать художником, учился, недолго правда, в политехе, но ушел. Просто чем больше изучаешь физику и математику, тем больше поражаешься: с какой невероятной точностью устроено все в мире, и просчитано, кому же под силу это?

     Вот, если бы масса электрона была всего в три-четыре раза больше ее значения, то время существования атома водорода исчислялось бы несколькими днями, галактики и звезды состояли бы преимущественно из нейтронов и многообразия атомов и молекул, в современном виде, не было бы. Константа электромагнитного воздействия в нашей Мегагалактике строго постоянная, если она отклонится хотя ба на одну восьмидесятую часть, то все частицы, обладающие массой покоя, аннигилируются, и вселенная будет состоять из безмассовых частиц. Если бы эта константа была чуть больше, на восемь-десять процентов всего, галактики и звезды не успели бы возникнуть к нашему времени, а если меньше – они эволюционировали бы слишком быстро. Даже совсем небольшого отклонения было бы достаточно, чтобы жизнь на земле была невозможной. 

     Ни один «мертвый» предмет не может двигаться сам по себе: кто привел все в движение? Только представь себе: громадная вселенная, Туманность Андромеды, среди множества галактик – наша, Млечный Путь; и среди миллиардов звезд – наше Солнце, Земля. И только она идеально подходит для нас, для жизни на ней.

     Вот мы идем с тобой по полю, и в это же самое время несемся со страшной скоростью: вращаясь вокруг Солнца, летим со скоростью пятьсот миль в сутки, или девятнадцать миль в секунду; вращаясь с Землей вокруг оси, движемся со скоростью тысяча миль в час, и несемся вместе с нашей звездой и галактикой в пространстве вселенной, делая по тринадцать миль в секунду!

      В Библии сказано, что «Бог повесил Землю ни на чем», затем Он «распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья», а также «положил вес воздуху» - атмосферное давление. Каким образом все небесные тела, «подвешенные ни на чем», находятся в строгом порядке, а не летают в хаотичном движении куда ни попадя? Ньютон вывел закон тяготения, а что вообще эта сила притяжения из себя представляет – тоже необьяснимая загадка. Движение, тяготение, энергия – все это лишь термины. И все давно уже изложено в Писаниях.

     «И подлинно: спроси у скота, и научит тебя; у птицы небесной – и возвестит тебе; или побеседуй с землею, и наставит; и скажут тебе рыбы морские. Кто во всем этом не узнает, что рука Господа сотворила сие?» Пророк Иов сказал, еще много-много веков назад».

     «Ну а как же все-таки насчет Большого взрыва? – у Яны раскалывалась голова, и мало что доходило до ее мозгов. «Он мог породить только хаос, а в природе все устроено с непостижимой точностью, все небесные тела вращаются с точностью до одной секунды. Вот закон тяготения: вода в восемьсот раз тяжелее воздуха, однако она поднимается ввысь, и ежесекундно на землю падает шестнадцать миллионов тонн пресной воды, испаряющейся от соленых морей и океанов… Как само собой возникло все это: твердь земная и небесная; суша и моря; потекли реки, появились живые существа… И все существует в нераздельном симбиозе. Растения вдыхают то, что выдыхают человек и животные, очищая воздух, дают им пищу и одежду, жилище, лекарства. Природа дает также пищу духовную: для чего же тогда вся эта красота вокруг?

     И кто дал земле, воде эту силу растительную, если не Творец? А если не Он: значит – это земля, материя, все придумала, все предвидела и решила: каким образом устроит растительный и животный мир, чтобы они жили, сосуществуя друг с другом. Она создала генетический код всего и вся, или он опять же появился случайно, в следствии мутаций? Но мутации – это как раз отклонения,  в них нет ничего созидательного!

     Гены определяют все? К человеку ближе всего по количеству хромосом дерево ясень, - почему же оно не оживет, не станет ходить и говорить?! То есть, он, конечно, - тоже живое существо, но не мыслящее так, как человек. Хотя…» Алексей подошел к стоящей у дороги березке и прикоснулся к стволу рукой. «Почему бы дереву, раз оно живое, имеющее в себе животворящую силу, которая берет начало от Духа, - не иметь в себе и зачатки души и разума?»

     «Ну это ты хватил уже» «А разве ты не чувствуешь, глядя на цветок (он сорвал незабудку и подал ей), что он родственен тебе, он так же тянется к свету, поворачивая голову вслед за Солнцем, складывает лепестки во тьме или во время дождя; вот он расцвел, и теперь дарит тебе свою красоту и радость бытия» «А ты погубил его» «Да… Жизнь такая удивительная, и сильная,  и хрупкая вещь, великий дар, а как мы его используем…»

     «Только проповеди не начинай читать снова. И так хреново. Давай посидим здесь немножко в тенечке, солнце печет. Фу, не могу. Слушай, тебе жалко что ли хоть полтинник несчастный на пиво мне дать? Нельзя резко бросать пить, даже врачи говорят» «Это заблуждение. Надо твердо противостоять искушению, чтобы уже точно избавиться от него. Хорошо, время еще есть до начала службы.  – Он достает из кармана маленькую книжицу, Евангелие. – Вот что было после Крещения Господня и явления Духа Божия, «Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

      И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему оскуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих.

      Потом берет его диавол в святой город, и поставляет Его на крыле Храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего.

      Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает и говорит Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано6 Господу Богу  твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему».

      «Видишь, даже Сам Господь был грамотно сатаной искушаем: тогда, когда Он, перед началом Своего крестного пути, готовился к нему, и молился, Самим Духом Святым приведенный для этого в пустыню» «Самим Богом?» «Слово «Духом" написано с большой буквы, значит – да. Так вот: в иссушенной солнцем пустыне, без еды и воды, Иисус Христос «взалкал», и тогда сатана применил самые свои изощренные ухищрения, а в этом весьма преуспел от создания мира. Он очень хорошо изучил природу человеческую, а Иисус ведь был все-таки в образе человеческом. Он умеет прельстить человека всякими благами мирскими, завлечь и погубить, довести до отчаяния. И он знает и Писание, приводит строки из девяностого псалма Давида: на руках понесут Тебя… Но Господь распознал все его козни, преодолел соблазны, обрел этим силу духа для служения Своего, и пошел дальше для служения людям. И как Сам искушаем был, может и искушаемым помочь».
               
      «Слушай, я как-то пролистала книжку «Земная жизнь Пресвятой Богородицы». Непонятного много, муть какая-то. Ну ладно – ее родители вымолили ее рождение, отдали в Храм  в три года, как обещали Богу. А потом… жила она одна в алтаре, ни с кем не общаясь. Кроме священников; еду ей приносили типа ангелы: может, было на самом деле все проще: был какой-нибудь покровитель, или люди, которые замыслили всю эту легенду? Про непорочное зачатие, рождение Сына Бога.

     Она же ведь была из рода царя Давида, как и Иоанн Креститель, и Захария, может, это был план – как свергнуть Ирода и поставить на его место «своего человека», чтобы народ, веря, что пришел Мессия, поднялся и пошел на войну за ними, вот и создали такой ореол вокруг всего этого. Хотя… если бы у них все получилось, такой царь, как Иисус Христос, по-любому был бы лучше, чем прежний, история пошла бы уже по-другому!»

      «Даже сами апостолы, наиболее близкие к Спасителю люди, до самого конца сомневались, что их Учитель – на самом деле Сын Бога, и шли за Ним, надеясь получить в конце концов земную власть, блага. Простые люди – рыбаки, мытари – они специально были избраны Господом, потому что простые сердцем люди более восприимчивы к Слову Божию, и воспринимают все за чистую монету, а не так, как правящие в то время фарисеи и книжники, которые слишком мудрствовали и требовали досконального подчинения законам Моисея, извращая их,забывая об истинном назначении веры, о духовном совершенствовании, движении вперед. Они опутывали человека самыми разными правилами, соблюдениями лишь внешних приличий. Например, в день субботний запрещалось не только работать, но вообще ничего нельзя было делать, лишнего шага сделать нельзя.
 Вот, от дома если надо было отойти дальше, чем на несколько лишних метров, иудей брал
На плечо порог дома своего и шёл, куда надо. То есть буквально пальцем нельзя лишний раз пошевелить.

       Вот я срываю сейчас эти колосья пшеницы, - как Господь, когда Он шел со своими учениками в субботу, и «взалкал», то есть захотел есть, и они «срывали колосья и ели», - за это фарисеи осудили их: даже такого простого действия нельзя совершать в субботу, считая это работой, -  до абсурда доходило это их желание показать внешнюю праведность, а в душе веры истинной не имея. А Господь показал, что истинная вера та, что в душе. Поэтому и искал все время правящий класс, как погубить Спасителя» 

      «А Он тоже – все бросил, ходил босой по земле…» «Не имея, где голову приклонить…» «Ради чего?!» «Ради нашего спасения» «От кого?!»  «От самих себя, от бесов, которые в нас сидят, и ходят кругом, чтобы погубить наши души, от смерти»

   "От бесов?! От смерти? Разве бесов, смерти теперь нет?!» «Смерти духовной. Господь показал нам путь спасения. Только в вере человек обретает жизнь настоящую, духовную. Христианин, веря, что в нем душа живая, бессмертная, старается жить по законам духовности, побеждая в себе низменные страсти, и умирая, верит, что смерть – это еще не конец, и его ждет воскрешение во Второе Пришествие Спасителя».

     «Да уж. Все это хорошо конечно, но слишком сложно и долго ждать... но кто бы меня уже воскресил хоть немножко. Не жалеешь ты меня. Как и мамка не пожалеет никогда, только ругается: "сама виновата, сама виновата... »

     «Скоро придем в Храм, там тебе станет легче» «Да навряд ли» «Зря ты так думаешь. Бери пример с меня: я опомнился только у порога Храма, когда пал так низко,погряз, что дальше некуда. Не видел никакого смысла в жизни этой поганой – как казалось тогда – ни цели, для чего жить. Любимая женщина предавала, прощал ее, и снова она попирала мою любовь. Детей не получалось родить, да и не хотела она, все положив на алтарь искусства» «Она артистка, талантливая?» «Да, наверное, если считать талантом способность притворяться и лицедействовать, на сцене и в жизни.
 
      Предательство – особенно от самых близких людей – самая страшная вещь.

      По сути, это и есть наипервейший грех, отпадение Ангела Божия от Отца. Мир раскололся надвое с тех пор. На свет и тьму. Через предательство Отца. Предавая родителей – предаем Бога, ведь это Он в образе предков дал нам жизнь. Предавая Бога – предаем себя в образе Его. Весь мир, созданный Им для нас, предаем на поругание… Марьян, помолись о прощении греха братоненавидения, и о брате, и о матери помолись, подумай, каково им приходится: брат почти слепой, мать с ним мучается» «А они обо мне много думают?! У них и деньги, и все, а я… брожу тут, как неприкаянная!»

      «Бедная странница. Неприкаянная...от слова Каин. Все мы странники Божии в мире этом, каиниты, передающие брата своего.

      Пророк Давид, в своих чертогах царских, и при славе своей никогда не побежденного героя, и то называл себя бедным странником на земле, а землю – местом странствования, скитания и изгнания своего. Приходим в этот мир, чтобы стяжать любой ценой материальные блага, а что они перед лицом вечности?

      «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего,  во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы; и Отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но истинно говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так. Как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!

      Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? Или что пить? Или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы»

     «Так вот и я говорю: надо жить днем сегодняшним!»

     «Но не плыть по течению, и не для услаждения тела своего жить, а строить в сердце своем Царство Божие» «И что это такое, и с чем его едят?» «Об этом мы почитаем потом, надо идти, уже опаздываем».

      Яне было так хреново, - словно из нее вынули душу, и каждая клеточка тела болела и ныла, и требовала избавления от страдания. А он тут о святошах да грешниках распинается! Лучше бы дал хоть полтинник на пиво…

    Войдя в ворота церкви, она вслед за Алексеем кое-как перекрестилась. В притворе он купил две свечи, одну дал ей. «А куда ставить?»

     «Да куда хочешь. Бабушки-свечницы подскажут» - Алексей сразу стал каким-то отстраненным, чужим, прошел и встал недалеко от поющих девушек.

       Яна увидела икону Богоматери с Младенцем, подошла. Попыталась зажечь свою свечку от уже горящей свечи Алексея, но загасила и её. Пришлось "прикуривать" обе их от лампадки. Свеча его стояла и горела ровно, а пламя ее вечки колыхалось и норовило потухнуть.

     Кругом полумрак, духота. Женский высокий голос монотонно что-то читает, улавливаются только отдельные слова и фразы: «Приидите, поклонимся… блудные души от запрещения Твоего побегнут… предел положил еси, его же не прейдут… и вино веселит сердце человека, умастил лице елеем, и хлеб сердце человека укрепит… отымеши дух их, и исчезнут… в персть свою возвратятся… послеши Духа Своего, и созиждутся… аз же возвеселюся о Господе…»

      Все стоят, не шелохнувшись, слушают с такими отрешенными лицами, будто что- то понимают - то, что не доступно ей. "Фанатики!" - фыркнула Яна.

     Походила по кругу, посмотрела на иконы,на иконостас: ну красиво, конечно, все в золоте сверкает (не хило попы украшают церкви!), но кто там нарисован, для чего... Не понятно. Скучно.

     Открылись дверцы, вышел поп, начал петь, певчие подпевают, люди крестятся и кланяются без конца. Бабка, что убирает догорающие свечи,косится на неё: чего не стоишь смирно? Уу, так и хочется заорать:"Чего кОсишься карга старая?!"

      Все, дальше стоять уже невмоготу. Кажется, даже на лицах Богородицы и Младенца написаны ирония и усмешка: «Ну что, пришла все же, блудная дочь?! Странница, мученица ты наша бедная!» И свечка, погорев немного, вдруг начала клонить голову, все ниже, ниже. Все другие стоят, а эта сгорбилась! «Даже свечку мою не хотят принять!» - и она, в сердцах, схватила свечу, сияла её и выбежала во двор.
   
   «Тошно! Как же мне тошно, кто бы знал…  Все вокруг тошнотворно-бессмысленно, безлико, бесцветно, будто покрыто слоями пыли и пепла. Серые тени людей, машин, домов под блеклым небом. А солнце безжалостно хлещет по лицу, по глазам, и мозг плавится в черепушке, и одна только мысль, желание: чтобы хоть как-то пережить этот день, надо поскорее хотя бы выпить пива. Выпьешь, и – полегчает. А если выпить побольше – станет совсем хорошо! Возвращаются краски, оживает тело, оттаивает душа…  Но – на что выпить?! Если денег – ни копья, и взять негде, не у кого.

     Вот идут навстречу: люди веселые, нарядные, а чего им не радоваться, если у каждого в сумке или в кармане бабло, пей-ешь-не-хочу! Но ведь не хочут! А тут… хоть пропадай совсем, и всем наплевать…» Яна стояла у ворот церкви. Стрельнула сигаретку у прохожего, закурила, размышляя: не вернуться ли «домой», и, пока Алексея нет, стянуть у него денежку, и хоть чуть-чуть поправиться…  И обратила внимание: навстречу шла девушка в длинном платье и платке.

      А девушка та шла и думала:

     «Господи, как радостно, легко на душе! Такой яркий день!"

      Предзакатное Солнце отражается в каждой травинке, каждом цветке на клумбах вдоль тропинки, ведущей к Храму, и окрашивает его белые высокие стены в розовые отсветы; небо цвета индиго  уже окрасилось  красноватыми полосами заката, и малиновый звон колоколов сливается с этим небом и летит – над людьми, над этой деревней, над городом на той стороне реки, над Храмами, над землей… к  Творцу всего этого мира. Люди идут по тротуару, и только не многие из них сворачивают туда –  куда зовет их Бог.

    У ворот, раскрытых настежь, стоит девушка. "Какое у нее замученное, несчастное, больное  лицо. Голодные глаза смотрят затравленно-просяще. Сколько ей подать, бедняжке?..»

     «Вот курица! (Думает Яна). Молодая девка, а нарядилась, как бабка старая: юбка чёрная до земли, серенькая кофточка, платок белый старушечий – полный отстой! В церковь, что ли, собралась, ненормальная. Раскрывает сумочку… Приняла меня за нищенку, что ли?! А хотя… почему бы и нет?!.»

     «Вот, возьмите» «Ага, спасибо» «Спаси Господи!»- и девушка пошла дальше.

     «Могла бы и побольше дать! Всего-то полтинник конченый. Ну, хоть на ноль-пять хватит, А хорошо в тот последний раз оттянулись мы с нашей деревенской компашкой!.. Но две недели подряд бухать – все тяжелей похмелье…  И денег надо еще где-то было раздобыть, в долгах, как в шелках уже все. А что, если…»

      Она посмотрела вслед  девушке, которая, войдя в ворота  церкви, отвесила три благоговейных глубоких поклона и вошла в Храм. «Фр! Овца! Такую сам Бог велел… облапошить!, - и она тоже, неумело набросив на себя крест (для приличия), пошла к дверям, - следом за бабульками, идущими к вечерней. И у каждой в руке – сумка с денежками, на подаяние. «И зачем им, клушам, столько бабла, вот мне бы…» И тоже, для приличия наложив на себя кое-как крест, пошла в церковь.

     В нижнем Храме все так же сумрачно, небольшая толпа верующих, они стоят кто тут, кто там, то и дело крестятся, кланяются под завывания  девиц, - вообще не понять, чего они там поют. А впереди, у больших икон, блистающих золотом,  - поп, тоже чего-то там орет благим матом.

      А девка  эта прошла тихонько, разделась, положила курточку на лавочку у задней стены, достала из сумки тетрадку, пописала там чего-то,вернула на место и положив сумочку на лавочку, отошла за распятие. И стоит, крестится вместе со всеми.

     И чего это они все тут находят интересного, зачем им это надо, делать, что ли, нечего, - таскаться сюда, время терять? Ну ладно, бабки эти: нагрешили, теперь прибежали перед смертью каяться, а молодым чего? Жизнь молодая такая короткая, надо все успеть, испытать, порадоваться…»

     «Опять опоздала! (Кается та девушка). Вот уже отец Александр идет с кадилом, а исповедует сегодня отец Владимир, хорошо – он такой внимательный, всегда что-то подскажет полезное для спасения души, и как страсти свои греховные унять, как жить, как молиться о себе и ближних своих…» Маша прошла вперед, чтобы встать вместе со всеми и дать дорогу священнику, который медленно обходил по кругу прихожан своих (некоторые из них опустились на колени), размахивая кадилом, от которого исходит запах ладана и смирны, - знаменуя сошествие в мир благодатного Духа Святого... Повернулась так, чтобы быть лицом к нему, когда он проходит мимо, и заметила ту девушку-нищую: она стояла у лавочки, и, видимо, не знала, что нужно обязательно встать в общий круг верующих, и показала ей знаками – мол, иди сюда!

     Яна фыркнула было: «Еще чего!» но, прикусив язык, все же подошла поближе. Поп, обдав ее как бы жаром и пахучим дымом с ног до головы (ей показалось даже, что вот сейчас вспыхнет на ней одежда), ушел дальше, вернувшись к алтарю.

    Маша осталась стоять на месте, возле ее любимой иконы Казанской Божией Матери и подпевая тихонько вслед за певчими: «…без истления Бога Слова рождшую Сущую Богородицу Тя величаем!..»

     А Марьяна снова присела на скамейку. И покосилась на вещи, оставленные без присмотра: «Ну точно – овца, кто ж так делает-то?!» И… взяла сумочку. Спрятала за пазуху…

     «Вот сейчас после Ектеньи пойду исповедаться, - думает Маша, - в сумке надо взять листочек…»

     А листочек с грехами ее уплывал вместе с сумочкой вон их Храма…

    «Ха-ха! И ведь даже никто не заметил!» Марьяна шла все быстрее, но перед глазами почему-то все стояли: огоньки свечей; строгие и милостивые, красивые  лики; и плыли следом запахи ладана и звуки песнопения: «О мира мирови и о спасении душ наших Господу помолимся-я!...» И еще – стройная фигурка в длинном платье, отрешенное светящееся лицо, смиренный взгляд, косичка из-под платка… И Алексей, его строгий профиль и такое воодушевленное лицо…

     Она остановилась и стрельнула еще одну сигаретку у проходившего мимо парня, спросила: «Слышь, а где тут у вас пиво продают?» «Да вон – через дорогу перейдешь, там киоск на остановке» «Ага, спасибо» И открыла украденную сумочку: «Черт! Всего лишь жалкий полтинник! На сигареты не хватит!» Стоило ли рисковать! А может вернуться? Там у бабулек запросто можно сумку или кошелек слямзить! Так, тут еще мелочь, и какая-то тетрадка, чего хоть там написано?..»

    Читает: «Господи, прости меня, грешную.  Ведь иду на исповедь, чтобы завтра на Литургии причаститься Святых Твоих Тайн, а сама толком не знаю, в чем каяться (а ведь это самое страшное для человека – когда он не осознает своего греха). Уже не раз исповедалась заученными фразами: делом, словом, помышлением… И в том, что мало помогаю больным – всего один раз в неделю хожу в хоспис, а надо хотя бы два, но – когда: учеба, работа, ребенок… Мало нищим подаю и на нужды Храма, вот только последняя мелочь осталась, да пятьдесят рублей на хлеб. Вот, Господи, благодаря милости Твоей, я все же не голодаю, а вот та девушка – она, может, не ела уже несколько дней, может, ей и жить негде?! А я пожалела эти деньги! Подойду к ней после службы, спрошу, что с ней случилось такое, и помогу, чем смогу, и отдам эти несчастные пятьдесят рублей!»

     Марьяна, ничего не замечая, читала покаянную записку этой странной девушки Маши…

     В душе вдруг как-то что-то защемило, перевернулось… и...отпало.

      На той стороне дороги, уже близко – заманчиво сверкает вывеска киоска: «Пиво»… Она взяла ручку и нацарапала под строчками в тетради: «Прости!»

     И стояла на обочине, колеблясь: вернуться (подложу незаметно сумку), или идти дальше… и уже было сделала первый шаг, но… Вдруг что-то ослепило, толкнуло, отбросило…

    Она лежала, и в глазах стояли отсветы золотых куполов. Застывшие расширенные зрачки различили где-то высоко силуэт, очертаниями похожий на шествующего Христа Спасителя. Он вознесся над Храмом и молча, с укором взирал на нее… она знала, что надо встать и идти – туда, к Нему, но руки и ноги стали не послушны, тело – чужим…

    И тут кто-то или что-то – подхватило, понесло, закружило: слева темные тени тянут куда-то во мрак, все дальше, дальше… (Маша в это время, обнаружившая уже пропажу сумочки, молилась: «Господи, прости им – не ведают, что творят!»)… но с правой стороны кто-то светлый, с воздушными крыльями, поднял с земли тетрадку, раскрыл, выхватил из нее слово «Прости!», потянул, раскручивая, словно нитку, подал один конец  этой ниточки ей в руки, и она ухватилась, и Ангел полетел вместе с нею, понес ее к Спасителю – все выше и выше, вот-вот уже она будет у ног Его, и падет на колени, и попросит прощения за все, все, что сотворила с жизнью своей, и за мамку, и даже за брата, и...– спасена будет!..

     Но… не успела. Порвалась ниточка: уж больно короткой, тонкой и хрупкой она оказалась! И… сорвалась душа в пропасть, и вот падает, летит вниз, и  хлопают черные крылья, и увлекают все ниже, дальше «во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубовный…»

     И в ужасе смертном закричала она: Маа-мааа!.. И возникла из воздуха фигура Матери, и благословляющая рука, и крестное знамение!..

    А под куполами Церквей Божиих все так же раздается ангельское пение, под звон колоколов, призывающих: «При-ди к Богу, при-ди в Храм, при-ди к Богу, приди в Храм!..

     «Меня нет… Я умерла?!»

     Откуда- то материализовался Алексей:«Нет, все в порядке, ты живая, просто сознание потеряла» «Меня машина сбила?» «Слегка задело, пронесло, слава Богу» Алексей нес ее на руках к церкви, посадил там на лавочку. «Ну, как ты?» «Нормально, голова только… кружится. Ты иди, я посижу тут» «Может – скорую? И милицию надо бы, водитель- то скрылся" «Нет! Не надо ничего, уже лучше,иди» «Я скоро приду. Вот телефон, если что - звони сразу в скорую, хорошо? Если сможешь, приходи, скоро утреня начнется»"Хорошо, приду".

    В голове все плыло, мелькали какие-то образы, всплывало что-то смутное и исчезало: купола… лики над ними… крылья… полет в черную бездну...ниточки-веревочки, свивающиеся в слово «прости»…
Мать...крест..."Здорово же я башкой треснулась. Пойти что ли, свечку снова поставить: живая хоть осталась! Телефон... Позвонить, что ли, мамке? А ну их, не хочу. Пускай молятся спокойно наконец... Хм. Вечерня, утреня… все у них наеборот. Вечер наступает, а у них – наеборот -утреня! Придурки все же они все»

    Яна встала и тихонько пошла в Храм. Там заканчивалась вечерня, и пели. Пели красиво и трогательно:«Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицеем всех людей, свет во откровение языков…»

     Девушка Маша все так же стояла у иконы Божией Матери, Алексей – справа, возле певчих.

     Присев на лавочку, Яна вынула из-за пазухи сумочку, положила незаметно возле  серой курточки, посидела еще немножко. Читали Отче наш – эту молитву она знала с детства. Сидевшая рядом старуха, опираясь на палку, поднялась кое-как, и на нее шикнула: «Встань, чего сидишь-то!» «Мне плохо – не видишь?!» Бабка отвернулась. Уу, карга старая!

     И вот читают нараспев все хором эту молитву: кучка людей, единомышленников. Лица серьезные, отрешенные. "Фанатики! А я-то что тут потеряла?!"

     И тут заметила, как Маша и Алексей переглянулись. Понимающе так, проникновенно друг на друга посмотрели. Чувствуется, что между ними что-то происходит...

     Монотонный голос снова заладил свое:

     «Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих. О Господе похвалится душа моя, да услышат кротцыи, и возвеселятся. Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе. Взысках Господа, и услыша мя, и от всех скорбей избави мя.

     Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Сей нищий воззва, и Господь услыша и. Ополочится Ангел Господень окрест боящихся Его, и избавит их.

     Вкусите и видите, яко благ Господь, блажен муж, иже уповает Нань. Бойтеся Господа, вси святии Его, яко несть лишения боящимся Его. Богатии обнищаша, и взалкаша,  взыскающии же Господа не лишатся всякого блага»

     И голос священника из-за Царских врат: «Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно и во веки веков!» «Аминь!» - отвечает хор.

     И снова тонкий женский голос начал монотонно читать. Улавливаются только отдельные слова и фразы: «… Господи Боже спасения моего, во дни воззвах, и в нощи пред Тобою… приклони ухо Твое к молению моему… Яко исполнися зол душа моя, и живот мой аду приближася… Приложиша мя в рове преисподнем, в темных и сени смертней. На мне утвердися ярость Твоя, и вся волны Твоя навел еси на мя…»

     Все стоят, будто в трансе, и на Яну начало нисходить какое-то странное состояние… покоя… расслабления…

     «Благослови душе моя Господа, и вся внутренняя моя имя святое Его… и не забывай всех воздаяний Его; очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся недуги твоя, избавляющаго от истления живот твой…

     И как-то поневоле сложились в уме слова, и произнесли уста:


      «Господи, услыши молитву мою….»