Капитан зарук и твердь небесная. Радио серия (Перевощиков Александр) / Проза.ру

рисунок В.Силантьева

            ЗАРУК И ТВЕРДЬ НЕБЕСНАЯ.


Зарук сидел на завалинке Поста ГАИ №1, подставив лицо солнцу и небу.
- Да, в небе нельзя оступиться, кругом облака.
Мысли капитана милиции текли не вмешиваясь в экологию.
Было тихо. На бывшем колхозном поле кое-где пробивалась рожь, напоминая о былой жизни при Советской власти. Зарук философствовал, глядя на разбитую дорогу, он мычал какую-то песню. Рядом в траве на боку лежал
его служебный мотоцикл после удара по яме с "мёртвым" карбюратором. Прямо перед его носом пролетел огромный шмель.
- Уусс..,- ударил он жезлом по воздуху и допел,
- Голубая луна. От привязалось,- и его философские мысли начали переплетаться с песней,
- Ничто не вечно. Даже асфальт. А небо всегда будет. Потому и Твердь. Правильно в Писании сказано! А про ГАИ там ни слова. Как они там наверху без ГАИ без дорог, что за "твердь" такая? Голубая.

Пост ГАИ №1 внешне представлял собою бывший деревенский туалет системы «самопад» и числился за этим номером в силу своего одиночества в не совсем чистом с 1992 года, поросшем берёзами и борщевиком, поле.
Это был единственный пост на всём протяжении дороги, где с одного её конца, выходящего на Москву, стоял «Кирпич» а с другого конца,- дорожный знак «Прочие опасности».
- Знак «Кирпич» просто так никогда на дороге никто не поставит! Это понятно,- рассуждал капитан,- это классика, но вот причём тут знак «Прочие опасности»?
Если канавы на дороге – это прочие опасности, то это уже не дорога, а пересечённая местность, а стало быть и знаки тут не нужны.
И ГАИ к этой проезжей части, где и пешеход с трудом разгонится до 5 км.в час, никакого отношения не имеет, а всеми преступлениями на данном участке пусть занимается местный Уголовный розыск! Вот так! А то сидишь тут, как Матроскин в Простоквашино!
Колдобины и выбоины на дороге напоминали ему беззубые рты бомжей на вокзале,- нормальные водители тут не ездили. Разве что, трелёвщики и лесовозы с краденым лесом тряслись в сезон, оставляя за собой отвалившиеся гайки.
- Но до зимы далеко. А Маня любимая на колготки завтра спросит. От этой непреложной истины его охватывала тоска чувство вины перед любимой Машей. Он, как в детстве, ощущал недостаток человеческого внимания со стороны начальства.
- Эхх, Зарукуев, Зарукуев,- вздохнул инспектор и вспомнил свою деревню Зарукуевку, откуда собственно и пошёл его захудалый род. В этом далёком деревенском детстве, пропахшем полынью и навозом он впервые познал чувство отсутствия человеческого сострадания.
Он рос в неблагополучной семье старшего ефрейтора ОГПУ. Батя пил, часто бил - воспитывать было некогда. Он всё равно рос, пошёл в школу. Батя сдал его в интернат.
Там его дразнили одноклассники, разделяя фамилию, название его деревни, прибавляя несуществующую в словах букву "х" и склоняя её по частям.
Он обижался, а когда обижался – бил. В морду! И его били.
Дразнили и в юности, когда он переехал в город, и он снова бил…, и только в армии он понял, что у каждого истина своя а всем морды бить кулаков не хватит.
В общем, чтобы не давать более повода для насмешек решил Зарукуев фамилию поменять! И стал он Зарук, а «куев» осталось там, в далёком деревенском детстве.
В армии он и принял окончательное решение что дослуживать свою главную творческую жизнь будет в ГАИ.

Сегодня он млел. На солнце. И эта пронизывающая млявость, разливаясь, как радиация по всему телу доводила его до исступления.
- Я понимаю. «Мерседес» бы угнали, но кому «Белорус-то» понадобился?,- вспоминал он содержание утренней ориентировки.
-Козлы,- ворчал Зарук. Севшая, раздолбанная как дорога, радиостанция усиливала чувство тоски и одиночества.
-Эхх, Зарукуев-Зарукуев, ладно, хоть с погодой повезло.
Неожиданно за пригорком что-то треснуло и, сотрясая тишину, прямо в голубизну чистого неба устремилась струя чёрного дыма.
- Опа-а-а, - встрепенулся инспектор. Эта-а-а..., ёж ты, да не уж-то! - На горизонте в клубах чёрного дыма появился серебристый «Мерседес» с чёрной дымящей трубой на крыше.
Зарук давно уже собирал модели автомобилей и знал все новые и старые иномарки, но такой машины в его коллекции не было.
Зарук автоматически схватил испорченную радиостанцию:
- Я пятый, приём, …тьфу ты, - он отшвырнул безнадёжный аппарат в сторону туалета. Радиостанция что-то проскрипела и умолкла навсегда.
Из–за пригорка лихо объезжая ямы и колдобины, в клубах сажи и чёрного дыма медленно, но верно, как судьба, приближался серебристый «МЕРСЕДЕС» .
- Не понял – произнёс Зарук вслух, обращаясь непосредственно к "Мерседесу" и достал из сумки радар. Закопчённая труба над крышей Мерседеса, нагло отплёвывая заслонку и клубы сажи, скользила по крыше дорогого авто.
- Глюки, перегрелся наверное,- подумал Зарук и вытер рукой пот со лба.
За трубой синела высокая стеклянная кабина. А когда, объезжая очередной "котлован" на дороге, "МЕРСЕДЕС" отделился от трубы и выпал из облака дыма, Зарук вздрогнул и поднял жезл.
Государственный номер приближающегося трактора полностью совпадал с угнанным номером в оперативной ориентировке.
Колонну замыкал ещё один - чёрный Мерседес. Соотношение сил было явно не в пользу инспектора. Капитан опустил радар, проверил ширинку, расстегнул кобуру пистолета и шагнул навстречу судьбе.
- Эхх. Пулемёт бы надо,- мелькнуло в голове капитана. И в этот миг, словно читая его мысли колонна остановилась. Напряженную паузу в шуме нарастающего треска дизеля прервал очень знакомый голос с провинциальным южным акцентом:
- Ну у чём дело? - Услышал Зарук из окна замыкающего колонну "Мерседеса".
Капитан, осмотрев мимоходом трактор, подошёл к источнику человеческого голоса.
Дверь машины открылась и оттуда застёгивая черный френч вывалился лысый очень знакомый инспектору мужчина.

- Депутат Шандабин – представился лысый,
- Это.., Старший смены ГАИ капитан Зарук,..- инспектор взглянул на гос.номер "Мерседеса", который оканчивался большим государственным триколором ,
- Так-что, господин Шандабин, а трактор-то в угоне…
- Во первых,- не господин, а товарищ - ты, капитан, слова выбирай, и уже не в угоне, уже домой гоним, не надо мне, мол-де, это вот,- он покрутил рукой воздух,- в угоне понимаешь, всё, кончено, хватит, свободен,- он махнул трактористу рукой,
- Поехали, Иван,- и колонна тронулась.
- Эхх, пулемёт бы!- произнёс инспектор. Он взглянул на небо и чуть было не упал в яму. Рука его вместе с гаишным жезлом от неожиданности рефлекторно подскочила вверх,и вырвалось...,
- У-м-мля, так засмотришься и ногу сломаешь.
И тут... Мгновенно послышался скрип тормозов и дикий взволнованный голос,
- Я ничего не нарушил, только яму вот..! - Зарук обернулся и увидел посреди разбитой дороги "Жигули-копейку", от неё в сторону инспектора уже спешил пожилой мужчина. Его вторая половина - женщина лет 65 стояла у «копейки» и смотрела на мужа, закусив губу и заломив руки на груди.
- Я ничего не нарушил, - я.. ямы кругом. Вот,- и протянул скомканную пятидесятку. Зарук, ещё не отошёл от первой встречи и, морщась повернулся прочь.
В этот миг старик, обходя яму, задел его боком за кобуру.
- Эта, ну-ка, ты что эта,- капитан автоматически, машинально схватился за пистолет,-
- Н-е-ет!!!,- страшно закричала женщина у "Жигулей" и глубже до крови закусила губу. Старик рухнул на колени:
- За ЧТО? – Прохрипел его голос, у меня внуки...
Зарук подошёл к женщине, сделал попытку успокоить её, но из его уст вырвалось только,
- У-мм-мля,- он положил смятую купюру на капот "Жигулей", разгладил полтинник, плюнул на него и приклеил на лобовое стекло. Затем повернулся на каблуках, отдал честь обалдевшей мамаше, безнадёжно подошёл к мотоциклу, поднял его с земли и покатил в сторону центра.
- Го-лу-бая луна,- тихо напевал он в такт шагам. Почему он не взял деньги? Впервые с ним это. Как же Маня завтра без новых колготок-то проживёт. Он отпустил рукоять сцепления, мотор чихнул и на удивление, затарахтел.

Небесная Твердь давила на голову капитана, он чувствовал себя маленькой лейтенантской звёздочкой на её голубом фоне. Будущего не было, впереди была только Маша и бессонная ночь.

            А. Перевощиков. А. Бельский. 2002 г. Гостиница "Украина" г.Москва.