***
90 месяцев, как ты уехал. Да, 7 лет с половиной. Или улетел? Не знаю, как назвать. За это время все изменилось, - и ничего. А может, изменились сами бытие и ничто, - неизвестно. Хотел рассказать тебе, что произошло со мной в последнее время, но - ты и так знаешь. Да и какое время - не последнее? А как там у тебя, не говори - все равно не пойму, нет у меня для этого подходящих глаз и ушей. Да! Вот вчера ехал в маршрутке, люди разговаривали и шумели, как обычно. Но потом мы остановились у светофора, и стало очень тихо, тише, чем молчание. Это было без всякой связи с предыдущим. Мне стало страшно, и я подумал: вот сейчас в нас врежется что-нибудь, или мы врежемся в кого-то, и этот светофор пока не пускает нас ТУДА.. А потом, наверно, войдешь ты.. И миры соединятся.. И, конечно, ничего не произошло.. Вот снега у нас много, а у тебя его не бывает. Сейчас великий пост, а потом будет Пасха, - хотя зачем я об этом? Ведь в том месте Пасха всегда. Где ты не стареешь, а я здесь старею, и как-то разучился видеть и понимать. Интересно, какие стихи теперь у тебя любимые? Не представляю, ведь эта страна без деления на стихи и прозу, - один непрерывный стих. И как будто он может быть для кого-то нелюбимым! Время и пространство так суетливы, а когда они выталкивают меня, слова летят во все стороны, и буквы рассыпались, и не собрать. Надо заканчивать, когда понимаешь, что не закончишь. Хотел пожелать тебе и вот, не могу. Не могу переступить, не могу перейти, даже на пороге не могу быть. Кстати, недавно я был в нашем парке. Пушкин твой любимый был настолько заснежен, что я его не узнал. А Машка спросила: папа, кто это? Говорю - Пушкин, великий поэт. А она - где настоящий Пушкин? Его злой дядя убил, - отвечаю. Но он же все равно живой, - произнес мой чудный ребенок. Да, согласился я, - он хоть и умер, но продолжает жить..