Я тихонько углублялась в дремучий лес. Торопила шаги, потом вовсе побежала, поехала на мотоцикле, даже полетела. Гналась я за каким-то темным предметом, который впоследствии превратился в летучую мышь, увеличивался в размерах, начал махать широкими полами черного плаща, словно Бэтман. И я его поймала.
Разбудила меня телефонная трель. Звонили из поликлиники, где мы на днях всем коллективом проходили медосмотр.
- Девушка, вам нужно повторить флюрографию…
Осознание утреннего сна пришло позже. Оказалось, я всеми своими усилиями ловила себе болезнь, черную и коварную, трудноизлечимую и заразную, в результате которой и в самом деле оказалась в кромешной тьме. Привычный уклад жизни рухнул мгновенно. Друзья отдалились. Коллеги – «звезды» телевидения- звонили больше из любопытства: кто-то искал информацию, а у кого-то ребенка вызвали к фтизиатру из-за большой реакции на пробу Манту.
- Ты ведь недавно была у нас в гостях, вот и занесла видимо с вещами…
В больнице поначалу чувствовала себя гадким утенком.
-У неё зубы белые, не наша это птица, - сказал однажды местный авторитет.
И я сломалась, внутренне, душевно. Заперлась в себе. Мне продолжало сниться черное. В основном это было стадо коров. Со временем одна из этих коров подошла ко мне и заговорила:
- Ну что, Арсеньева, тебя рожками или ножками лягнуть?
А наутро я услышала голос лечащего врача:
- Ну что, Арсеньева, тебе либо к хирургам на операцию, либо к нам на двухгодичный курс приема нелегких резервных антибиотиков.
Под нож не хотелось, и я выбрала второе. Пусть лучше ножками, чем рожками… В больничной жизни я уже немного освоилась, но плакать все же не переставала. Шли месяцы, лечение не продвигалось.
И, слава богу, однажды я проснулась совсем в другом духе. Во сне ко мне приходил отец. Я очень отчетливо слышала его голос:
- Доченька, очнись и борись! Перестань рыдать! Вылезь из кокона! Радуйся! Думай о том, как гуляешь на свадьбе дочери! А еще, доченька, ты ведь так мечтала о сыне…!
В этом сне я была в том же лесу. Но лес этот уже был заснеженный, почти весь белый, с проблесками света. Я стояла внизу, а отец звал меня наверх. И я шла.
После того, как ко мне во сне пришел умерший отец, я поверила, что само мироздание подсказывает нам путь, оберегает. Я поверила, что я вылезу, выкарабкаюсь, что я сильная. Эта вера, быть может, и стала главным продвижением к излечению. Через свои сны я поняла суть моих последних бед: организм не борется с твоим недугом, потому что ты сам ему не помогаешь.
Постепенно сны мои превратились в цветные. Я видела большое полное солнце, его лучи освещали поляну, покрытую густой зеленой травой. Я собирала разные камушки возле журчащего чистейшей водой ручейка. Я даже увидела рыбку. И сейчас я вижу и радуюсь доброй улыбке на лице моей уже взрослой дочери, а рядом бегает мой маленький сынишка! И я безумно рада, потому что последнее это вовсе не сон, а счастливая явь!