Письмо из прошлого
- А бабушка на самолёте полетит?
- Да.
- А куда прилетит самолёт? Хочу его увидеть!
Я никогда не видела самолёт, только белые полоски на небе от пролетающих в небесах лайнеров всегда манили взгляд. А тут в семье вдруг намечалось знаменательное событие – бабушка улетает к сыну.
Впрочем, это не совсем моя бабушка, а старшая сестра моей бабушки. Но жила она какое-то время с нами, или где-то рядом. И теперь собирается улетать очень далеко, куда не ходят поезда, куда только самолётом можно долететь.
- Конечно, увидишь самолёт, он на островок прилетит, - ответил мне кто-то из взрослых, шутя.
Островок – так называли бугорок за домами. И я на какое-то время поверила, перестала надоедать с расспросами. А потом, так и не увидев самолёта, забыла об этом.
Вспомнила спустя много лет, когда в семейном архиве попалось письмо из Магаданской области от сына той самой бабушки, которая улетала от нас навсегда. Было ей в ту пору, наверное, лет семьдесят, как минимум. А мне – года два? Но я точно помню эти разговоры про самолёт, волнение моей родной бабушки перед предстоящей разлукой с любимой сестрой:
- Как же ты полетишь?
Возможно, не хотела её отпускать?
Помню и саму эту двоюродную бабушку, но очень смутно, всего лишь один эпизод.
…В тот день я почему-то оставалась дома с ней. Это было непривычно, чтобы как-то наладить контакт с ребёнком, чтобы понравиться, она показывала мне птичку, которая случайно залетела на веранду.
- Смотри, какая, - говорила она, протягивая руки с зажатой, перепуганной птахой. Сама по-доброму, ласково смотрит на меня, улыбается. Я помню этот взгляд!
- Погладь её, не бойся.
Я глажу и, мне жаль птичку, прошу отпустить её.
Бабушка с готовностью выполняет просьбу. Что не сделаешь, чтобы дитё не плакало. Что было дальше – не помню. Наверное, мы подружились. Но привязанности к ней я не испытывала. Поэтому перед отлётом меня занимали лишь мысли о самолёте.
Спустя какое-то время бабушка улетела, как та птичка, и след от того самолёта давно растворился в облаках.
Больше мы её никогда не видели.
…Из этого письма я впервые узнала, что в Магадан звали также нашу маму вместе с папой, а значит, и мы с братом могли оказаться там.
Письмо датируется 16 июля 63 года, адресовано нашей маме. Начинается с приветствия:
- Здравствуйте, Мама, Алла, Саша, тётя Оля.
Спешим вам сообщить, что письмо ваше получили, за что сердечное спасибо, хотя оно и не принесло нам желаемой весточки. Но дело не в этом. Нам бы хотелось, конечно, видеть у себя Аллу с мамой. Но, как видно, ничего не получилось, а жаль, мы надеялись, что Аллу привлечёт наш суровый Север, и она останется у нас работать и учиться в Магаданском пединституте, да и для Саши тут работы полно. Но, как видно, сила привычки к родному краю сильнее всего. Я на маму не обижаюсь, что она не дала согласия ехать с Майей, хотя она нас с Тоней заверяла: «Бабушку привезу в целости и сохранности».
(Кто эта Майя? Его дочь, может? Прим. моё).
В это время мы с братом уже были, но о нас – ни слова. Как я поняла из письма, Михаил хотел, чтобы наша мама, которую он называет Алла, сопроводила в Магадан его маму, осмотрелась там и осталась, перетянув за собой и папу Сашу.
Но мама отказалась. И никогда не рассказывали об этом предложении мне, но письмо сохранила.
В июле 1963 нашей маме было всего 29 лет, папе – 31, только народились мы с братом, новый дом был построен. Мама, после педучилища, уже работала в школе и училась заочно в Орловском пединституте, папа поступил на заочное отделение техникума в Орле. Так что, думаю, не только сила привычки к родному краю сыграла ключевую роль в принятии решения - не срываться с вполне обустроенного места в неизвестность, суровый Север поманил, но не увлёк.
Это письмо читаю, когда давно нет ни бабушки, ни мамы, ни папы. Узнать подробности не у кого. Но Магадан приобрёл в моём восприятии какие-то реальные очертания, а не просто студёный и загадочный город на Колыме, куда ссылали репрессированных.
Это город, который едва не стал городом моего детства.
Это город, куда, невзирая на годы и здоровье, полетела на крыльях самолёта и любви к своему сыну Михаилу его далеко не молодая мать.
Что я знаю об этом Михаиле? Очень мало. Он был двоюродным братом моего отца. Вероятно, у них была большая разница в возрасте – не менее 10 лет. На Север он завербовался в погоне за длинным рублём. (Это – моё предположение). Видимо, с женою вместе. А мать его оставалась одна. И вот, наконец, решили и её забрать к себе. Вчитываясь в строчки письма более чем полувековой давности, угадываю, что не слишком стремились забрать, не спешили. Несколько раз откладывали сроки – то некого было послать за ней, то отпуск не давали: «… можно хоть чёрту написать, если не положен сейчас отпуск. Это же не частная лавочка - закрыл и пошёл. И не колхоз, а государство»…. Эта строка про государство прямо-таки резанула слух – как почтительно!
О своей жизни Михаил пишет немного:
- Дела у нас обстоят так: начальник уехал в отпуск с 1-го июля, я у него принял всё хозяйство, да ещё только закончил приёмку такого же хозяйства, работы полно, хоть день и ночь работай и не успеешь, а погода не даёт, идут каждый день дожди, мешают нормальной работе, да и людей нет, а спрашивают каждый пустяк. Отпуск мне положен с 15-го августа, но без оплаты проезда. И при том случае могут дать отпуск, если вернётся мой начальник из отпуска к 1 сентября, т.е. к началу учебного года, как он обещал, а если сдавать всё новому человеку, то, как раз хватит до нового года, так просто показать, промерить, указать качество и т.д., а всё это хозяйство разбросано на 300 км по тайге, так что утешительного ничего нет. Антонина Ивановна (жена?- прим. Автора) на меня ругается - наобещал, а сделать ничего нельзя, так вот давайте сообща находить какой-то выход.
Письмо, если не обращать внимания на пунктуацию и синтаксис, написано вполне грамотно, разборчивый почерк. Проставила кое-где только запятые в приведённом выше отрывке, а стилистика и орфография – без корректировки. Кем был этот Михаил по профессии, какое образование получил – мне неведомо. Понять из письма, что же это за хозяйство, что разбросано по тайге на 300 км, не смогла.
Геологические работы, может???
Из отрывочных воспоминаний детства пытаюсь восстановить дальнейшее развитие событий. Бабушку забрали-таки к себе, но, скорее всего, спустя год, иначе я бы вообще ничего бы о ней не могла помнить, мала была. Бабушка долетела до Магадана, какое-то время жила там. А потом семья сына перебралась в Алма-Ату (или в Ташкент?) Видимо, тогда в моём детском лексиконе и появилось слово тюбетейка. Спустя некоторое время связь прервалась. Не помню никаких разговоров в семье о тех родственниках.
Где закончился земной путь этой отважной женщины-матери, не знаю.
Но вернёмся к письму.
На конверте обратный адрес не указан, только – Магаданская обл., Палатка. Посмотрела по карте, есть такой посёлок там, от Магадана по автомобильной дороге 84 км. В масштабах Колымы - практически рядом. До конца 50-х была ещё узкоколейка, которая использовалась преимущественно для перевозки грузов. Потом её забросили.
Не указана и фамилия этого Михаила…
Вот так ниточка из прошлого потянулась и оборвалась, растаяла в туманной дали, как след от самолёта, как выпорхнувшая из ладошки птичка.