Вы знаете, что такое «сагынаман»? Вот и я до последнего времени не знала. Да и сейчас, по правде говоря, не знаю. С уверенностью могу сказать только то, что это песня на языке древнего степного народа, который перекати-полем кочевал по нашим когда-то диким землям. Большего рассказать не могу. Не потому что нечего. А потому что не знаю!
И, как совсем недавно выяснилось, я еще много чего не знаю. Сказать откровенно? Мне очень стыдно в этом признаваться. Поверьте, когда у вас за плечами почти четыре десятка лет, «синдром отличницы», парочка высших и опыт административной работы, выдавить из себя такое признание не очень-то и легко.
Я привыкла быть компетентной! Во всех вопросах! Настолько привыкла, что разучилась удивляться. Да и чему тут удивляться, когда все давным-давно известно: день сменяет ночь, за кислой осенью приходит колючая зима, за любовью – разочарование. И так по кругу! Все песни спеты, книги прочитаны, фильмы посмотрены, а дороги исхожены… По-моему, это и называется взрослая жизнь. Или я не права?
И вот однажды в самый обычный из самых обычных дней ты слышишь музыку… печальные переборы домбры в чьих-то незнакомых руках вдруг затрагивают что-то глубинное в тебе, давно ушедшее и потерянное. Ты неожиданно обнаруживаешь себя, застывшей посреди комнаты с широко распахнутыми глазами и по-детски наивно приоткрытым ртом.
«Ты жив до тех пор, пока умеешь удивляться», - говорит мне мама, медленно листая старый альбом и бережно перекладывая хрупкие от времени фотографии. Там мне шесть лет, я в Кисловодске, в коротеньком платьице с вышивкой стою рядом с огромным белым медведем. Чучелом медведя, конечно. Но это я сейчас знаю, что чучелом, а тогда… Как же я его боялась! С натянутой улыбкой смотря в объектив, я представляла, как медведь оживает, и его огромная лапа ложится мне на голову, и… Тогда я еще могла себе это позволить – отпустить на волю разгулявшуюся фантазию, ведь у меня еще не было ни двух высших, ни опыта какой-либо работы. Я с восторгом наблюдала, как оживают игрушки, которых шила моя старшая сестра, стреляла с братом из рогатки и во всю прыть бежала с утра пораньше в сад, чтобы сорвать с куста первую созревшую ягоду малины.
«Доброе утро, Колумб!», - так всегда будила меня моя мама…» Нет, не моя мама, а мама Акселя – героя одного неоднозначного фильма Кустурицы (так говорю, как будто у него есть однозначные!). Забавно, но Колумб ведь так до конца своих дней и не узнал, что открыл новую землю. А мы? Интересно, сколько Америк не заметили мы, прячась под панцирем взрослости и здравомыслия, с высоты прожитого опыта взирая на жизненный муравейник. Муравейник, в котором все роли предопределены еще с рождения: вот рабочий, вот солдат, а вот царица. Каждый занят своим делом и торопится по протоптанной дорожке, не стремясь узнать, а что там, за ее границами. Узнать…
Я до сих пор не знаю, что такое «сагынаман». Я много, чего еще не знаю. Но я спрошу! И может даже как-то утром, проснувшись раньше всех, побегу сорвать с куста первую созревшую ягоду малины!