Моим сослуживцам по в/ч 14129 "Звёздный" посвящаю...
У неё было красивое русское имя – Анфиса. На баскетбольной площадке подруги по команде звали её «Фиса» - девушка училась в местном институте и увлекалась спортом. Я служил в Звёздном – хорошо известной в Улан-Удэ воинской части – и холостяковал. Мне захотелось познакомиться с ней, но случая не представлялось, хотя иногда доводилось судить матчи местных команд. Бурятия – республика маленькая, в соревнованиях участвовали все спортивные коллективы. Сборная нашей части встречалась с мужской командой её института, но женскую команду начфиз не выставлял, и наши спортивные встречи полноценными назвать было нельзя. Анфиса иногда бросала на меня заинтересованные взгляды. У неё была стройная фигурка высокого роста, но она не была длинной и не сутулилась – чем обычно страдают баскетболистки. Я предвкушал, как появлюсь с ней на каком-нибудь торжественном мероприятии в Доме Офицеров, и моя душа изнывала от томления.
Время шло. Наступила весна, прекратились морозы. Мои друзья вывели своих железных коней, и мы из Звёздного стали ездить в Улан-Удэ на мотоциклах. Лёшка Леконцев и Витя Дымов учились в университете марксизма-ленинизма, Мишка Алексеев гонял на мотоцикле за сборную Бурятии, а Вовка Колесников ездил просто так – посмотреть, как я играю в баскетбол или как Мишка гоцает на мотике. Возвращаться на мотоциклах было гораздо удобнее, нежели чем толкаться в последнем переполненном автобусе.
Меня обычно забирали после всех – игры в спорткомплексе продолжались до позднего вечера. Друзья заметили мой интерес к Анфисе и беззлобно подшучивали над моей страстью. Каждый раз, дожидаясь девушку у выхода, я старался поймать момент, чтобы объясниться. Друзья терпеливо топтались в сторонке, ожидая развязки. Но Анфису встречал отец, они садились в машину и уезжали. Так повторялось каждый раз, и я понял, что рискую потерять знакомство до осени.
Предложение внёс Мишка. Он взялся через своих знакомых гаишников узнать регистрационный адрес автомобиля и предложил попытаться встретить Анфису возле её дома. Идея понравилась. Забияка Алексеев предложил друзьям одеться в потрепанную гражданскую одежду – изобразить из себя хулиганов. Я должен был сыграть роль спасителя, вызволить девушку из гнусных лап, и, воспользовавшись ситуацией, завладеть девичьим сердцем.
План складывался как нельзя лучше. Уже через несколько дней Лёха принес мне листочек с адресом. Мишка и Вовка взялись выследить её маршрут до автобусной остановки и обратно, я – определить наиболее благоприятный момент для проведения операции, которую мы, понятное дело, назвали «Операцией ‘Ы’».
Мы обратили внимание, что по средам девушка задерживается в институте, и отец её не встречает. И этот день настал.
Друзья спрятали мотоциклы во дворе одного из домов и выглядывали из-за угла, ожидая появления моей дамы сердца. Для достоверности они выпачкали руки в пыли, размазали её по щекам, взлохматили волосы. Хотя короткие прически и выдавали в них военнослужащих, старая рабочая одежда вкупе с грязными физиономиями производила впечатление отпетых хулиганов, и мои друзья, увидев Анфису, дружно двинулись за ней вслед, напевая блатную песню. Анфиса стала испуганно озираться и ускорила шаг. Идти было далеко. Мы надеялись перехватить её в переулке, ведущем от центральной улицы к её родной, но Анфиса сделала то, чего мы не ожидали – побежала. Она промчалась мимо меня, стоявшего в кустах, и не заметила моего присутствия. Следом за ней бежали мои друзья, и хотя они были отличниками боевой и политической подготовки, спортсменка баскетболистка Анфиса им почти не уступала, и расстояние между ними сокращалось слабо. Хуже всех было мне – я должен был опередить кавалькаду и выскочить навстречу бегунам так, чтобы девушка смогла оценить моё геройство и уделить внимание защитнику.
Я рванул по центральной улице семимильными скачками. Зрелище бегущего во весь опор двухметрового дылды озадачило прохожих, они шарахались от меня в разные стороны и испуганно озирались вслед. Уже через несколько секунд я понял, что опережаю Анфису и своих друзей и свернул в ближайший переулок, идущий к ним наперерез.
Откуда появились милицейские УАЗики, я не понял. Но один из них выехал из того же переулка, через который несколько секунд назад пробежали мои друзья, а второй показался в начале улицы и покатил им навстречу. «Хулиганы» оказались зажатыми между двух машин, патрульные заставили их остановиться и посадили в клетки УАЗов, на переднее сиденье – Анфису, и повезли в райотдел милиции. Меня блюстители порядка не заметили.
Когда я приехал в РОВД, дежурный ошалело рассматривал документы моих друзей. Хотя их внешний вид больше соответствовал хулиганскому, но сходство с фотографиями в удостоверениях личности и в водительских правах было несомненным. Друзья обрадовались моему приходу, и я подтвердил все, что они рассказали об этом ситуации.
- Что же делать? – дежурный задумчиво почесал бровь, искоса поглядывая на нас. – Пойду, посоветуюсь с начальством.
Он усадил за пульт своего помощника и скрылся в глубине здания. Не было его довольно долго. Наконец дежурный вернулся. Перебирая документы, он вызывал моих друзей, возвращал им удостоверения и сказал, что они свободны. Я остался один. Дежурный посмотрел мне в глаза и произнёс:
- А вы зайдите в кабинет заместителя начальника РОВДа майора Соловьёва. Второй этаж, комната №25.
Я поднялся и пошел в указанную комнату. Постучав, я открыл дверь и замер от неожиданности – в углу сидела Анфиса. В центре кабинета, за столом, в форме майора милиции сидел её отец. Он презрительно посмотрел на меня и произнёс:
- К Анфисе чтобы близко не подходил. Второй раз предупреждать не буду. Попадёшься – посажу.
В советское время простой армейский офицер был беззащитен даже перед рядовым сотрудником милиции. Поймать на чем-нибудь офицера, а затем сдать его в военную комендатуру считалось шиком среди милицейской шпаны. Для майора милиции растоптать какого-то армейского старлея было плёвым делом. Армейское начальство не только не защищало своих подчиненных, но даже позволяло замполитам различных мастей и холуям трепать их на всевозможных собраниях и совещаниях. Попасть в милицию для обычного офицера означало подставить свой подзатыльник для оплеух и унижений. Я не сомневался, что майор выполнит свою угрозу и представил своего замполита, распекающего меня на служебном совещании. Потом вспомнился рассказ Льва Толстого «После бала». Любовь к Анфисе мгновенно погасла, оставив в груди горький осадок сожаления…
Через неделю из милиции командиру части пришло письмо, в котором живописалось злостное хулиганство моих друзей, напавших на беззащитную девушку и пристававших к ней с сексуальными домогательствами. Над нами смеялась вся часть. Но никакие шутки-прибаутки не помогли - на ближайшем служебном совещании мои друзья получили по строгачу. Однако моя фамилия в письме отсутствовала, и сия чаша меня минула. Я понял, что таким образом майор решил поссорить меня с моими друзьями.
Подошла к концу весна, а вместе с ней завершились и соревнования. Я почти не видел Анфису, но даже если сталкивался с ней лицом к лицу, мы делали вид, что не замечаем друг друга.
Алексеева вызвали на сборы мотогонщиков, он уехал готовиться к первенству Сибири и Дальнего Востока. Через несколько дней, субботним вечером, мы решили его навестить и поехали на турбазу. Мишка сообщил нам, что сборную Бурятии разместили для подготовки на базе «Максимиха». Она была далеко от Улан-Удэ, на берегу Байкала, почти у полуострова Святой Нос. Но зато там был трек, на котором мотоциклисты гоняли по гаревым дорожкам, и лесной массив, где кроссовали по пересеченной местности. Когда мы приехали, было уже темно. Ребята поужинали, но, как говорится, у нас с собой было. Мы собрались в беседке на берегу. Со стороны Байкала дул холодный ветер – озеро совсем недавно освободилось ото льда. Мы обсуждали свои дела, травили анекдоты, но я почувствовал в Мишкином взгляде какое-то напряжение, и, наконец, он кивком предложил мне отойти в сторону. Это меня заинтриговало, но дальнейшее заинтриговало еще больше.
- Ты не будешь нервничать, если я тебе кое-что расскажу?
- Нет. Разве я похож на неврастеника? - ответил я вопросом на вопрос.
- Ну так вот – Анфиса твоя – Алексеев запнулся. – В общем, этот милицейский майор ей не отец, а она ему – не дочь…
- А кто? – спросил я.
- Любовница, - Мишка участливо посмотрел мне в глаза.
Я пожал плечами и ухмыльнулся.
- Ну и почему я должен нервничать? Бывает...
- И ты об этом не знал? – спросил меня Мишка.
- Нет, - ответил я. – иначе не стал бы вас подставлять…
Мы вернулись в беседку.
Через неделю в часть пришел срочный запрос на офицера, желающего послужить на Камчатке. Я проходил по всем требованиям и написал рапорт о переводе.