ГЛАВА ВОСЕМНАДАТАЯ.
Директора "Интуриста" и всю его охрану, убили прямо на пороге гостиницы. Расстреляли из автоматов, из проезжающей мимо машины.
"Первый, из трёх, причастных к моему восьмилетнему заключению. На очереди Шахиня и Мальцев", - узнав об этом, подумал Виктор.
- Циркач, ты уже знаешь, что директора гостиницы "Интурист", и всю его охрану - замочили?
- Знаю, - ответил Виктор.
- Как, это произошло?
- Подъехали, на двух "Жигулях", положили всех из «калашей», и уехали. На соседней улице, пересели в другие машины, а эти бросили. А ты чего, на меня так смотришь? Думаешь, это я приложил руку к его "мочилову"? Да, он оказался козлом и падлой, да, я грозился замочить его, но это был обыкновенный трёп, я не стал бы марать об него руки.
- Чего ты возбухаешь, Циркач? А же тебе ничего не предъявляю. Неужели это "чехи" опять ступили на тропу войны? Тогда надо начинать мочить их. Ещё раз спустим такое на тормозах, и об нас начнут вытирать ноги.
- Только замирились с ними и вновь затевать войну? Ведь в этой войне не только у них, но и у нас потери будут, а это сильно ослабит нашу группировку. И, к тому же, я думаю, что это вовсе не чеченцы, а какая-нибудь другая группировка? Сам знаешь, сколько сейчас борзоты в Москву лезет.
- Не знаю, может это и не чеченцы, но только они больше всех борзеют, значит, будем их валить.
- У тебя к чеченцам личная неприязнь?
- Ничего личного. Просто мне известно, какие они коварные беспредельщики.
- Мы тоже беспредельщики, но дело не в этом. Я думаю, что искать надо не среди чеченцев, мы с ними уже больше двух месяцев не пересекаемся, поэтому нет необходимости возобновлять "тёрки" с ними.
- Тогда говори, что предлагаешь?
- Поискать надо, откуда ноги растут. Может, это "казанские" убили директора гостиницы за то, что он поменял "крышу", а может и кто-то другой. Не надо забивать стрелки чеченцам, пока не прояснится ситуация.
- Ладно, давай подождём. А ты на похороны директора пойдёшь?
- Нет.
- Почему? Он же, твой бывший кореш.
- Этот, бывший кореш, помогал тем, кто на восемь лет определил меня на зону, потом соблазнил мою невесту и женился на ней. А я не простил. Ни ему, ни ей.
- Послушай, Циркач, если сам не хочешь идти, пошли кого-нибудь из братвы, пусть сходят к вдове и выразят ей соболезнование от нас всех. Вдова бывшего директора стала наследницей акций "Интуриста", которыми владел её муж - ныне покойный. Эти акции не должны от нас уйти. Уловил тему?
- Уловил. На кладбище пошлю Сеню Резаного и ещё кого-нибудь из пацанов, - буркнул Виктор. - А после поминок - вечером схожу на хату к вдове. Не хочу на поминках светиться.
- Замётано.
- О, Господи! Ты живой! - открыв дверь и увидев Виктора, вскрикнула Лена.
- Живой. А разве Борис не говорил тебе, что я, после освобождения, приходил к вам?
- Нет, не говорил, - прошептала Лена. - Глазам не верю, ты живой. А Борис говорил, что ты погиб в лагере. После этого известия, мне стало всё безразличным, и я согласилась стать его женой.
- А я живой. Вот пришёл выразить соболезнования...
- Проходи в гостиную, и присаживайся к столу, он ещё накрыт, решила завтра утром всё убрать, - отступив в сторону и пропуская Виктора в прихожую, сказала Лена. - Что будешь пить водку, или коньяк?
- Водку, - ответил Виктор.
- А я предпочитаю коньяк, хотя пью очень редко. Тебе налить в стакан?
- Да, пожалуй.
Выпили молча.
- Я люблю тебя, и все эти годы любил, - тихо сказал Виктор.
- И я люблю тебя, и все эти годы любила. Жила с Борисом, но любила тебя, - тоже тихо сказала Лена.
- Если я вновь, как восемь с половиной лет назад, попрошу твоей руки и сердца, что ты мне ответишь?
- Я тебе отвечу теми же словами, которые говорила восемь с половиной лет назад: - Любимый, я согласна стать твоей женой...
...Войдя в зал ресторана, Виктор окинул его критическим взглядом и остался доволен увиденным - администратор зала постарался на славу. Столы были расставлены по периметру зала, и напоминали букву «П», во главе которой были места для новобрачных, свидетелей, родственников, и самых близких друзей.
По задумке молодожёнов, по одну сторону зала, столы должны были занимать гости со стороны невесты - сотрудники фирмы, в которой она работала, а по другую, гости со стороны жениха - члены его криминальной группировки. Но, пока гости ожидали приезда молодожёнов из ЗАГСа, все перезнакомились друг с другом, и за столы сели вперемежку. И, в общем-то, за столами, все чувствовали себя свободно, раскованно, и комфортно.
- Горько!!! - раздался первый громкий крик, и Виктор, заключив невесту в объятия, прижался губами к её губам...
...В самый разгар свадебного застолья, в зал вошли несколько чеченцев. Впереди шёл Рамзан и на вытянутых руках держал большой поднос, на котором, среди кучки золотых монет, лежал богато инкрустированный серебром, чеченский кинжал. В зале наступила относительная тишина, и если гости со стороны невесты с интересом посматривали на необычных гостей, то братва насторожилась и напряглась.
- Брат, мы узнали о том, что ты женишься, и пришли поздравить тебя с этим замечательным днём в жизни каждого мужчины. Ты настоящий джигит, и по этому, Ахмад, от чистого сердца и с чистыми помыслами, дарит тебе этот кинжал, - сказал Рамзан, подходя вплотную к столу, где сидели молодожёны и протягивая Виктору поднос.
- Спасибо, Рамзан, это дорогой подарок! – приложив руку к сердцу, сказал Виктор.
- А твой молодой красавице-жене, мы дарим золотые монеты. Пусть счастье и достаток поселится в вашем доме, - продолжил Рамзан свою речь.
- Спасибо, - поблагодарила Лена и вопросительно посмотрела на Виктора, словно спрашивая у него разрешения, можно ли пригласить этих гостей к столу.
Виктор утвердительно кивнул головой, вновь поблагодарил Рамзана и пригласил его присесть за стол.
Рамзан обвёл взглядом зал, помолчал, и потом сказал: - Прости, брат, но я не хочу портить тебе твой праздник. В зале есть наши кровники, и сесть с ними за один стол, мы не можем.
- Моё дело, предложить, - нахмурился Виктор.
- Прости, брат, - ещё раз сказал Рамзан и, повернувшись, направился к выходу из зала. Его сопровождающие молча последовали за ним. После их ухода, веселье продолжилось, но на душе Виктора остался лёгкий осадок. Повернув голову направо, он встретился взглядом с Лютым, который, усмехнувшись, сказал: - «Ахмат сделал сильный ход"...
...Лютый полетел в Америку, чтобы навестить живущего там друга - криминального авторитета по кличке Япончик. Тамошняя братва устроила ему царский приём. А через неделю, в половине пятого утра, Лютый вышел из ресторана «Арбат» на Брайтон-Бич с русской проституткой, которую снял в этом ресторане, и оба получили по пуле в затылок. Тело бывшего чемпиона Европы по боксу перевезли в Россию, чтобы с почестями похоронить на Ваганьковском кладбище.
- Лютого в Америке замочили. Привезли тело в Москву и на Ваганьковском кладбище похоронили. Вместо Лютого рулить "центральными" поставили Циркача, - сказал Вист.
- Нормальный ход. Закопали Лютого, закопаем и Циркача, - усмехнулся Сильвестр. - Говорят, у него красивая жена.
- И я такой "цинк" слышал.
- Тогда действуй.
- Я понял, - ухмыльнулся Вист. - Всё сделаем, как надо.
- Витя, мне завтра надо пойти в женскую консультацию. Ты сможешь отвезти меня туда?
- А во сколько тебе надо там быть?
- В одиннадцать.
- В одиннадцать? Я пришлю за тобой машину с охраной.
- Да, ладно, чего ты будешь по пустякам отрывать людей, тут совсем близко, я пешком дойду. У меня всего два месяца беременности. Совсем незаметно.
- Это не пустяки. Ты же видишь, что творится вокруг - настоящая война идёт и я не хочу подвергать твою жизнь опасности. Так что, не вздумай идти пешком. К одиннадцати часам машина подойдёт.
- Хорошо, я подожду.
- Лена, ты меня поняла? - вновь переспросил Виктор.
- Поняла...
...К крыльцу дома подъехала машина. Водитель посигналил. Лена услышала сигнал, выглянула в окно, увидела стоящий у подъезда шикарный чёрный "Джип", спустилась с этажа, вышла из подъезда, подошла к машине. Водитель подошёл к задней дверце машины и открыл её. Лена села в салон, в котором находились ещё несколько человек.
"Виктор прислал за мной не только машину, но и охрану", - подумала она и успокоилась...
... - А, куда мы едем? - заметив, что машина свернула в боковую улицу, спросила Лена. - Женская консультация находится совсем в другом месте.
- А у нас своя поликлиника, - засмеялся сидевший рядом атлет. - И в ней тоже есть гинекологическое кресло, в котором очень удобно трахать таких шлюх, как ты.
- Остановите машину и отпустите меня немедленно, иначе мой муж из вас отбивную котлету сделает! - закричала Лена.
- Боксёр, сделай так, чтобы она замолчала, - поморщился сидевший на переднем сидении, рядом с водителем, мужчина. - Только, смотри, не заткни её навсегда, она нам нужна живая.
- Понял, Вист, - усмехнулся Боксёр и, обняв испуганную женщину за шею, надавил пальцем на её сонную артерию...
...Лена лежала на кровати, крепко связанная по рукам и ногам. Для того, чтобы она не могла кричать, ей заткнули рот платком, и завязали полотенцем. Широко открытыми глазами от страха, смотрела она на лица склонившихся над ней, двоих молодых, спортивного вида, парней, и в её глазах застыл ужас.
- Вист, она очухалась, - повернув голову назад, громко сказал один из них. – Что дальше делать с ней?
- Если не будешь дёргаться – развяжем, - сказал появившийся из глубины комнаты, мужчина. – Надеюсь, что у тебя хватит ума вести себя хорошо. Так что, развязать тебя?
Лена кивнула головой, и её тут же развязали.
- Что вам от меня надо? - тихо спросила она. - Деньги?
- Деньги всем нужны, - усмехнулся Вист. – Но, нам нужно, чтобы Циркач захотел с нами встретиться. Я тебе дам телефон, и ты позвонишь ему, а потом передашь трубку мне. Договорились?
- Договорились, - прошептала Лена.
- Ну, и чудненько, - вновь усмехнувшись, сказал Вист, и протянул пленнице трубку телефон. – Звони.
- Витя, меня похитили! - всхлипывая, прокричала Лена в трубку. – С тобой хотят поговорить!
- Кто!? Кто это сделал!? – закричал в трубку Виктор, но Лена больше ничего не успела сказать ему, Вист грубо вырвал у неё из рук трубку.
- Слушай сюда, Циркач. Можешь получить назад свою беременную шлюху, в обмен на свою жизнь. Советую тебе поторопиться. Пока она ещё не тронутая, но мои пацаны уже обмусолили глаза об её большую жопу.
- Ты кто такой, гадёныш? Если с головы моей жены хоть волосок упадёт, я тебя на куски разорву, - проговорил в трубку Виктор.
- Приходи завтра, в одиннадцать часов дня, в парк ЦПКиО, там и поговорим.
- Ты мне забиваешь стрелку?
- Да. Только приходи один, и без оружия.
- Территория парка огромная.
- Приходи в новую кафэшку, - сказал Вист, и отключил телефонный аппарат.
- Боксёр, останешься стеречь тёлку, а мы уходим. Встретимся завтра, смотри, чтобы здесь всё было правильно. Головой и жопой отвечаете за неё. Свяжи ей руки и ноги.
- Не волнуйся, Вист, всё будет пучком, у меня не забалует...
... - Выпей, – присаживаясь рядом на кровать и поднося ко рту молодой женщины стакан с водкой, сказал Боксёр.
- Я не пью водку, - сказала Лена, и попыталась головой оттолкнуть от лица руку со стаканом.
- Ты лучше не буди во мне зверя, - с угрозой в голосе, сказал Боксёр. – Я очень не люблю, когда мне перечат.
- Нельзя мне пить, я беременная. Два месяца...
- Ни хрена с тобой не случится, я знаю баб, которые в восемь месяцев беременности пили водку и трахались. Кто тебя зарядил? Циркач, или любовник?
- У меня нет любовников.
- И не было?
- Не было.
- Значит, я буду первым, - ухмыляясь, сказал Боксёр и потянулся к ней целоваться.
- Нет, не надо! - вскрикнула Лена и стала сопротивляться, но у натренированного атлета была железная хватка: он так сжал её в своих объятиях, что у неё перехватило дыхание. Впившись губами в её губы, Боксёр сдёрнул с неё платье, бюстгальтер и трусики. Лена изо всех сил пыталась оттолкнуть его, кричала и царапалась, но это ещё больше распаляло и возбуждало молодого мужчину, а когда его грубые пальцы вошли в её влагалище, она от отчаяния и отвращения укусила насильника за ухо. Тот, буквально взревел от боли и сильно ударил её кулаком по голове. Лена вскрикнула и потеряла сознание.
- Ах ты, сука, ухо мне прокусила! А я тебе сейчас за это жопу порву! – прорычал Боксёр, со злостью нанося удар по голове своей жертвы, потом рывком перевернул её на живот и с силой вогнал член в её анус. Лена дёрнулась и громко закричала от дикой боли. Ей показалось, что разорвался сфинктер ануса.
- Что, почувствовала моего мальчика? – тяжело дыша от возбуждения, спросил Боксёр – У меня под шкурой десять кубиков глазной мази...Тебе понравится, красавица...А-а, хорошо...Классная у тебя жопа...очко узенькое...целка что ли? Бля буду...кайф, - урчал он, не останавливая своих движений.
- Не надо...пожалуйста, не надо...мне очень больно...умоляю, прекрати...я никому не расскажу, - громко стонала Лена, намертво вцепившись побелевшими пальцами в металлические прутья на спинке кровати. По её щекам ручейками текли крупные слёзы, перемешанные с не менее крупными каплями пота. Она уже почти ничего не соображала и только громко вскрикивала от проникающих в попку, движений члена. А насильник, не обращая внимания на её состояние, продолжал полностью вгонять член в кровоточащее анальное отверстие. Наконец, закончив пытку, подождал несколько секунд, и вытащил наружу измазанный калом и кровью, обмякший член. Из широко открытого анального отверстия изнасилованной женщины, начал медленно вытекать густой, пахучий коктейль – смесь его спермы, её крови и кала.
- Так и знал, что будет весь в говне, - брезгливо поморщившись, пробурчал Боксёр и вытер член подолом платья лежащей женщины. - Жить хочешь?
- Хочу, - выдохнула из себя Лена.
- Если будешь хорошей девочкой, отпущу тебя.
- Не обманешь? – тихо, почти шёпотом спросила Лена, пытаясь заглянуть в осоловелые глаза пьяного насильника.
- Клянусь мамой. Сам выведу тебя отсюда.
- Хорошо, я сделаю всё, что ты захочешь.
- Я хочу, чтобы ты не лежала, как бревно, а показала всё, что умеешь. Начинай с минета, - сказал Боксёр и развязал ей руки...
... - А ты молодец, - сложив губы в довольную ухмылку, и посмотрев на лежащую без движения Лену, пробормотал Боксёр. – Где научилась так классно отсасывать?
- Ты отпустишь меня? – шёпотом спросила Лена, и в её взгляде мелькнула искорка надежды.
- Я же сказал, что отпущу. Но свободу надо заслужить. У нас впереди целая ночь, и я надеюсь, что мы её прекрасно проведём.
Лена ничего не ответила в ответ, молча смотрела на ухмыляющуюся, ненавистную физиономию уже несколько раз изнасиловавшего её в извращённой форме насильника, который не увидел в её взгляде ничего, кроме боли, стыда, отчаяния, и тоски. Из глаз Лены потекли слёзы и она, устало закрыв глаза, отвернулась лицом к стене...
... - Ты что с ней сделал, дебил!? - закричал Вист на Боксёра, увидев лежащую ничком на кровати избитую и истерзанную женщину. - Она сама на себя не похожа!
- Если ты насчёт порева, то всё было по согласию. Если не веришь мне, спроси у неё, - ухмыляясь, сказал Боксёр.
- Я спрашиваю, зачем ты ей всю харю покоцал?
- Да какая ей разница, с побитым, или чистым фэйсом на тот свет отправляться. Мочканём, и концы в воду, вернее - в землю.
- Я же хотел обменять её!
- Ну, извини, не понял. Я подумал, что ты не собираешься оставлять в живых свидетеля, который, в пиковом случае, сможет опознать нас.
- Ох и придурок же ты, Боксёр, - вздохнул Вист. - Теперь, ясное дело, нельзя оставлять её в живых. После того, как мочканём Циркача, его бабу тоже замочим - вместе с машиной взорвём. Через час выезжаем на стрелку, так что тёлку надо привести в божеский вид.
- Может её в салон красоты отвезти? - с ухмылкой спросил Боксёр.
- Надо будет, и в салон повезёшь, - злобно сверкнул глазами Вист. - Придурка кусок...
... - Ну и что тебе нужно, дефективный? - с презрением, с ног до головы окидывая взглядом Виста, спросил Виктор. – Чего беспредельничаете?
- Мы такие же беспредельщики, как и вы, - усмехнулся Вист.
- Мы не похищаем родственников братвы, а вы конкретный косяк задвинули. Где моя жена?
- Да вон, в машине сидит, - кивнул головой Вист в сторону одиноко стоящей на приличном расстоянии, машину. – Если в чём сомневаешься, или плохо видишь - посмотри в бинокль.
- Я выполнил условия договора, пришёл один и без оружия, выполни и ты свои условия - отпусти женщину.
- Конечно, отпущу, но только после того, как ты сядешь в нашу машину.
- Ты хочешь пригласить меня к себе в гости?
- Нет, тебя хочет видеть другой человек.
- Интересно, у кого же ты в шестёрках бегаешь?
- Я не шестёрка! – закричал Вист и рука его потянулась к торчащему за поясом, пистолету. – А ты, Циркач, базар фильтруй. Не гневи Бога перед смертью.
- Это ты, не поминай имя Бога всуе.
- Ладно, закончим этот пустой базар. Ты едешь с нами, или?...
- Еду, - сказал Виктор и сделал шаг, по направлению к стоящим кучкой, бандитам.
- Стой на месте, пока тебя не позовут! – окриком остановил его Вист.
- Очкуешь, что ли? - засмеялся Виктор. - Так у меня в руках даже вилки нету, а вокруг тебя четверо мордоворотов со стволами стоят.
- Боксёр, иди, обыщи его, - буркнул Вист. - Можешь для страховки взять с собой кого-нибудь, да будь с ним осторожнее. Слыхал, какие про него байки ходят?
- Слыхал, но я тоже не пальцем деланный - чемпион России по боксу, - хмыкнул Боксёр и, позвав с собой одного из братков, направился к Виктору.
- Циркач, а твоя жена классно еб**ся, - обыскивая Виктора, с ухмылкой сказал Боксёр. – Отсасывает, как пылесос, а очко узенькое...
Договорить он не успел, коротким резким ударом ребром ладони, Виктор перебил ему горло и, выхватив у него из-за пояса ПМ, четырьмя выстрелами, уложил на землю четверых, среди которых был и Вист, тут же бросился к машине, в которой находилась Лена, но не добежал буквально десятка метров. Машина, объятая пламенем, взлетела на воздух. Только спустя мгновение звук сильного взрыва ударил Виктора по ушам. Замерев на месте, он смотрел на то, как в пламени сгорают его жена и не успевший появиться на свет, ребёнок.
- Суки, что делают! - возмущённо жестикулировал руками Остап. - Убивать родственников братвы - это беспредел! Какая же падла такие косяки задвигает!?
Виктор, опустив голову, сидел за столом и, казалось, не слышал о чём кричит один из членов его бригады.
- Циркач, я простучал - есть возможность выкупить козырное место для твоей жены на Ваганьковском кладбище...можно даже на центральной аллее, - сказал Сеня Резаный.
- Нет, я не хочу хоронить её там. Не по чину это.
- Ну, почему же, не по чину?
- Потому, что моя жена не была ни знаменитым учёным, ни известной спортсменкой, ни всенародно любимой актрисой.
- Мало, что ли, там лежит наших деятелей? Цезаря и Лютого похоронили на Ваганьковском, да и другие авторитеты...
- Я не буду хоронить её на этом кладбище, - посмотрев на своего собеседника тяжёлым взглядом, тихо, но внятно, произнёс Виктор. – Я похороню её в другом месте.
- Где?
- На Леоновском.
- Тоже не хило, - одобрительно кивнул головой Сеня Резаный. – Не так престижно, как на Ваганьковском, но зато обойдётся всё намного дешевле.
Заметив, как побледнев и сжав кулаки, Виктор начал медленно подниматься из-за стола, Сеня Резаный поперхнулся словами и попятился к дверям.
Ах, какой удивительно тёплой выдалась в Москве вторая декада сентября девяносто второго года! Яркое солнце светило над головами сотен людей, медленно бредущих по широкой аллее от церкви Богоматери, где отпевали покойницу, по направлению к Леоновскому кладбищу. Крепкие парни несли на своих плечах усыпанный цветами гроб. Женщины, многие из которых, не могли сдержать слёз, бросали под ноги, медленно бредущей траурной процессии красные гвоздики, которые, падая на асфальт, казались пятнами пролитой крови, а над широкой аллеей, над непокрытыми головами медленно бредущих за гробами людей, вздыхала и рыдала медь духового оркестра. Гроб опустили в могилу, вновь заиграл оркестр, зарыдали в голос женщины и, вдруг, неизвестно откуда, набежали тучи, небо быстро потемнело, и пошёл дождь. Видимо и природа в эти секунды решила пролить слёзы скорби вместе со всеми, пришедшими проводить в последний путь безвинно убитую, молодую женщину.
- Прости, любимая, что не смог уберечь тебя. Прости, что обманул тебя, обещая счастливую и долгую жизнь, - тихо сказал Виктор, не сводя глаз с усыпанного цветами могильного холмика, под которым покоились Лена. - А твоих убийц я найду, и жестоко накажу их. Клянусь тебе в этом.
Виктор в одиночестве сидел за столиком в ресторане и пил водку. Рюмку за рюмкой. Почти, не закусывая.
- Ужас. Молодой человек, я давно наблюдаю за вами. Вы уже допиваете второй графин водки. Так, ведь, и умереть можно. Я знаю, что русские мужчины много пьют, но чтобы так...Обычно в ресторан приходят веселиться, а ваше лицо печальное. У вас неприятности?
- Тебе чего надо, шалава? - посмотрев хмурым взглядом на стоявшую возле столика женщину, спросил Виктор. - Дёргай отсюда, тут тебе ничего не обломится.
- Почему, вы меня оскорбляете? - обиделась женщина. - Я не проститутка.
- А кто ты? Если трёшься в кабаке и пристаёшь...
- Я не пристаю. Просто, увидела, как вы пьёте и подошла. Я руковожу еврейским агентством «Сохнут», на территории России.
- Еврейка, что ли? - спросил Виктор и посмотрел на женщину уже более внимательным и заинтересованным взглядом.
- Еврейка, - подтвердила женщина. - Гражданка государства Израиль. А здесь работаю. Через месяц заканчивается моя каденция и я улетаю домой.
- И чем занимается, ваше агентство?
- Я, совместно с консульством государства Израиль, занимаюсь оформлением документов российским евреям для возвращения их на историческую родину.
- Репатриацией?
- У вас это называется - репатриация, а у нас – возвращение на родину. Вы разрешите присесть за ваш столик?
- Присаживайтесь. Меня зовут Виктор.
- Очень приятно. Ваше имя созвучно еврейскому имени - Авигдор.
- Я - русский.
- Это видно, - улыбнулась женщина. - Только русские могут выпить столько водки и оставаться почти трезвым.
- Сегодня, девять дней со дня гибели моей беременной жены.
- Я знаю русские традиции, налейте мне водки, я тоже буду поминать вашу жену.
Виктор наполнил водкой вторую рюмку и они молча выпили.
- Меня зовут Далия, - первой нарушила затянувшуюся паузу женщина.
- Красивое у вас имя.
- Спасибо. Извините, если мои вопросы покажутся вам нескромными. Сколько вам лет?
- Тридцать два года.
- А вы не хотели бы уехать в Израиль?
- Хочу, но пока нет возможности.
- Финансовые затруднения?
- Нет, с финансами у меня всё в порядке. А вот документы...Вряд ли меня пустят в вашу страну.
- Почему?
- Я восемь лет находился в заключении. Паспорт мне выдали на основании справки об освобождении. Прошёл всего год после освобождения, судимость ещё долго не будет погашена, так что выезд за границу мне запрещён.
- Все документы отъезжающих в Израиль, проходят через меня. Всё в моих руках...
- Вы можете сделать мне документы?
- Могу.
- Сколько мне это будет стоить?
- Ну, зачем вы так? Я не торгую документами.
- Простите, я не хотел вас обидеть.
- Я не обиделась. В Израиле все обращаются друг к другу на "ты". Может, мы перейдём на эту форму общения?
- Я не против.
- А ты не возражаешь, если я буду называть тебя Авигдором? - улыбнувшись и положив свою ладонь на ладонь Виктора, спросила Далия. - С этим именем тебе легче будет адаптироваться в Израиле, а моим родственникам и друзьям - приятнее общаться с тобой.
- Да мне как-то всё равно, - равнодушно пожал плечами Виктор. - Если тебе нравится меня называть этим именем - называй.
- Так ты согласен улететь со мной в Израиль?
- Согласен.
- Тогда давай встретимся завтра. Принеси с собой документы, я возьму их в работу.
- Хорошо. А где встретимся?
- Приходи в наше консульство, я закажу тебе пропуск.
- Я приду.
- В два часа дня.
- Хорошо, в два часа.
- Тогда, до завтра, - сказала женщина и, поднявшись из-за стола, собралась уходить.
- Извини, один вопрос, - остановил её Виктор.
- Да, пожалуйста.
- Почему ты хочешь помочь мне уехать в Израиль?
- Нашей стране нужны солдаты.
- Я не собираюсь служить в вашей армии.
- А я не имела в виду тебя. Я имела в виду будущих солдат.
- Не понял. В каком смысле?
- Ты красивый, судя по фигуре - сильный мужчина. Прекрасный генофонд. От тебя должны рождаться сильные мальчики - будущие воины армии обороны Израиля. Я хочу родить от тебя сына, - сказала Далия и, повернувшись, пошла к выходу из зала ресторана.
- Ни хрена себе, вот это примочки, - провожая удаляющуюся женщину удивлённым взглядом, проговорил Виктор. - Ладно, разберёмся. Главное, я смогу слетать в Израиль за сокровищами, которые мне завещал Граф. Но я вернусь. Обязательно вернусь и начну мстить.
Мощный взрыв подбросил на несколько метров вверх "Мерседес". Вокруг сразу образовалась толпа любопытных. Все видели сидевшего за рулём человека, но ни один не решился даже близко подойти к объятой пламенем машине. Из подъезда дома напротив, наблюдал эту картину и Виктор.
- Сильвестр, тут такое дело...в общем, Циркача "загасили". Взорвали вместе с машиной.
- Нормальный ход. Твои сработали?
- Нет, кто-то другой.
- Ну и хрен с ним, нам меньше мороки.
- "Центральные" лютуют, обещают начать разборки. Стрелку нам забили.
- Почему - нам?
- Считают, что это мы "мочканули" Циркача.
- Пусть начинают, мы тоже не пальцем деланные, оборотку дадим, мало не покажется.
- Так-то, оно так, только...как бы на стрелке рамсы не попутать. Война с "центральными" нам тоже не в жилу...
- Ты чего, Монгол, засцал что ли? - с усмешкой посмотрев на собеседника, спросил Сильвестр.
- Я не засцал, но подставлять своих пацанов под пули большой охоты нету, - нахмурившись, буркнул Монгол.
- Ладно, посмотрим, что "центральные" на стрелке бухтеть будут, может, без крови решим проблему, - секунду подумав, сказал Сильвестр.
Ровно через два года, после гибели Лены, диктор новостного канала Центрального телевидения бесстрастным голосом сообщит всему миру: - "Сегодня, тринадцатого сентября девяносто четвёртого года, в 19-05, у дома номер сорок шесть, по третьей Тверской-Ямской улице, взорвался «Мерседес 600», в котором находился Сергей Иванович Тимофеев, более известный, как "Сильвестр" - руководитель Орехово-Медведковской криминальной группировки".
- Ни хрена себе, Сильвестра замочили! - вскрикнул Остап, уставившись в экран телевизора. - Я вообще не врубаюсь, что происходит!? Прямо беспредел какой-то! Такого «мочилова» авторитетов, я с начала девяностых не припомню. Слона расстреляли прямо у порога собственного дома, в Расписного из "калаша" полностью магазин засадили. Что за год такой мокрый?
- Девяносто четвёртый год - год Собаки, - бросив взгляд на экран телевизора, сказал Сеня Резаный. - Хотя началось всё ещё в девяносто втором году. Тогда Лютого в Америке убили, здесь Циркача взорвали вместе с машиной. А недавно Шерхана замочили.
- А кто такой этот Шерхан? - спросил Остап. - Тоже вор в законе?
- Да, это бывший спортсмен и авторитет, который свою партию создавал. Фамилия его - Отари Квантришвили. Говорят, на чердаке дома напротив, нашли снайперскую винтовку со сломанным прикладом, а это знак того, что выполнен заказ на авторитета.
- Тринадцатого сентября исполнилось ровно два года, как погибла беременная жена Циркача.
- Красивая была женщина. А через две недели Циркача взорвали, вместе с машиной.
- И его очень жаль. Крутой был парень.
– Так скоро и нас замочат, - вздохнул Остап.
- Меня не замочат, мне гадалка нагадала, что я проживу девяносто пять лет.
- Столько не живут, - усмехнулся Остап.
- А я проживу, - сказал Сеня Резаный.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.