Самым любимым занятием для маленькой Катюшки было - подолгу сидеть с бабушкой на крыльце, зарывшись лицом в только что собранный букет ромашек, и смотреть, как на дорожку перед старым домом плавно опускаются лепестки отцветающей рябины. После того как дорожка превращалась в длинное белое покрывало, бабушка тяжело вставала, спускалась по ступенькам, брала веник и начинала сметать лепестковую пыль на обочину, оставляя после себя чистую полоску земли, куда вновь и вновь, не переставая продолжал падать рябиновый снег.
Катюшка могла всё утро наблюдать за тем, как старушка долго и тщательно подметает дорожку от дома до калитки. Лепестки ложились на её согнутую спину, руки, на аккуратно зачёсанные назад волосы, которые своим цветом напоминали белые гроздья рябины.
Всё, что бабушка могла ещё делать, так это по нескольку раз в день убирать дорожку. Потом, уставшая, она садилась рядом с Катюшкой, и они вместе молча, думая каждый о чём-то своём, смотрели, как на чисто выметенную землю вновь ложится белый снег лепестков. Так незаметно пролетал июнь. Потом Катюшка уезжала и только на следующее лето возвращалась сюда опять.
Неумолимо уходило время. Девочка подрастала, и уже все называли её не Катюшкой, как раньше, а по-взрослому - Катенькой. Бабушка же совсем не менялась, но с каждым летом ей становилось всё труднее и труднее наклоняться и сметать упавшие лепестки. И всё так же, только тяжело дыша, она усаживалась рядом с Катенькой на крыльцо, и они вместе сидели и ждали, когда дорожка снова станет белой-белой, как после выпавшего снега.
В один из таких вот летних приездов всё внезапно переменилось. Катенька долго стояла у калитки, не узнавая свой старый дом: кто-то из родных, видимо, пожалел бабушку, и все рябины, что росли вдоль дорожки у дома, по зиме спилил. Лишь грустно торчащие из-под земли обрубки когда-то могучих стволов напоминали ей о прошлом. С этого момента бабушка больше не сидела с Катенькой на крыльце. Весь свой день она проводила на лавочке у калитки и смотрела на чистую, хорошо утоптанную полоску земли.
И, когда пришло время отцветать рябине, бабушки не стало, а вместе с ней так же молча, не попрощавшись, ушло и Катино детство. И лишь желто-белые ромашки, что в изобилии росли у старого крыльца, ещё напоминали тот рябиновый снег растаявшего детства.