Ничто так не проходит сквозь время как боль одного человека.
Неужели я никогда не усвою урок?
Мне, казалось, словно бы ты убивал меня во всех воплощениях.
Когда я была Поппеей, ты повалил меня наземь и резал ножом, потому что я отказалась соглашаться с тобой в споре. За измену ты окунал меня в грязь, когда я была Уной и тащил через весь город, с меня сдиралась кожа и я умерла от потери крови, именно ты снимал с меня ритуальные обручи, когда я, родившаяся, в северной Бирме, умирала от перелома шейных позвонков. Когда я была Муной, я была слишком красива для тебя, ты заворачивал мои останки в сладкую массу, чтобы я стала прекрасным мертвым цукатом. Ты запер меня в клетке с львами, потому что я отказалась зачать от тебя ребенка. Ты разрубил меня пополам топором. Именно ты, когда я была Оливией из Нью-Йорка стрелял в меня из пистолета, потому что я попросила силиконовую грудь.
Я застыла в моменте ожидания, нет ничего кроме этого момента. Парило и душило перед грозой, губы обметало от жара. Я горела. Тучи обложили небо, вводя в обман. Птицы слетались погреться о мой огонь. По лицу бежала тонкая улыбка, я горела и двигалась по линии облома, в душе возникал светлый образ конца, и я двигалась навстречу ему падая и спотыкаясь об острые камни, тернии, осколки бутылок, сама превращаясь в нечто похожее на уголек. Но уголек — это ещё не конец. Отозвавшись на зов, отогрев змею на шее, кончив мучиться, теряя точные очертания, сгинув в забытье, только тогда приходит образ, а светлый образ того, что ты видела вдалеке, что вблизи портится и превращаясь в нечто обыденное, замысловатое и простое.
Превращается в бражника, что переел кокаина и принял тебя за мента.