Как известно, лирические сцены Свифту не удавались. Да и как у тебя могут получиться лирические сцены, когда твой герой либо в десять раз меньше, либо в десять раз больше, чем любая женщина, находящаяся рядом с героем. Его герой то великан среди лилипутов, то наоборот... Тут только одна сатира. И, тем не менее, Свифт писал лирические стихи. Они были туманными, загадочными. Вот одно из них:
«Это - просто слова. В них не более истины, чем
В исчезающих звёздах на дне голубого пространства,
Нареченного, скажем, чужбиной… Отечеством… Братством…
Что неважно уже потому. Из описанных черт
Ни одна не готова теперь подлежать описанью,
Ибо красок, оттенков, тонов, наконец – препинанья
Достает лишь на жалкий набросок, корявый лубок,
Но и он, дорогая, не менее, чем полубог.
Ты теперь неделима. От ямочки ниже спины
До системы отсчета, религии, адреса, мира,
Будь то мир из тебя - и обратно. Тем мера вины
Ощутимее, ярче, а как не по пальцам клавира,
То по буквам в слова, по словам в сочетания, из
Сочетаний во фразы, портреты, штрихи биографий
После – судьбы, эпохи, т.п., и уже не релиз –
Только пепел и дым от тебя и твоих фотографий,
Где уже не понять. И, похоже, не выяснить черт.
Там, где просто слова, в них не более истины, чем…
Дописать Свифт не успел. Он задремал. Ему было почти 78 лет, и он часто засыпал, сидя за столом. А в снах его смешивались прошлое и будущее.
Капрал ударил в хлипкую дверь прикладом автомата Калашникова и громко прорычал:
- Откройте! Это инквизиция! Отдел МВД по борьбе с незаконной научной деятельностью.
Скрипнул засов. Свифт ласково улыбнулся: «Что вам будет угодно?»
- Профессор? Я уполномочен провести обыск и изъятие! – капрал оттеснил хозяина животом и ввалился в малюсенькую, но аккуратно прибранную комнату.
- Понятых вызывать будете? – дружелюбно полюбопытствовал профессор.
- Нет. Согласно инструкции №17 «О национализации элит» это теперь не обязательно. Если у вас есть книги, рукописи, письменные принадлежности и химикаты - сдайте их добровольно, - порекомендовал капрал, играя затвором и изредка постреливая.
- Извольте, - хозяин комнатушки, в которой умещались только стул, диван и тумбочка, отодвинул занавеску, взял с подоконника толстую книгу в переплёте из крокодиловой кожи и бережно передал ее слуге закона. Затем порылся в карманах и выложил оттуда пару карандашей, увеличительное стекло, мобильный телефон и россыпь разноцветных пилюль.
Пошарив по комнате, капрал вскоре убедился, что больше ничего запрещенного здесь нет. Это означало, что для расстрела профессора на месте нет особых оснований. «Придется доставлять к прокуратору Иудеи, или на Петровку 38. И туда, и туда - по три тысячи километров», - с тоской подумал он, а вслух сказал:
- Собирайтесь, живо!
Профессор надел ботинки и начал бороться со шнурками. Пока профессор шнуровался, слуга закона принялся листать единственную книгу, которую нашёл. Книги уже давно были запрещены, но инквизиторов обучали грамоте. Капрал умел читать, но в книге были постоянные переходы с английского на испанский, португальский, и ещё на неизвестный язык.
- О чем здесь? – спросил Капрал, показывая на абзац, написанный на неизвестном ему языке.
- Этот язык ещё не сформировался, - ответил Свифт. - Но можно называть его русским. Здесь написано о том, как одна дура бросилась под паровоз.
- Что такое паровоз?
- Это такая карета, но неважно...
- Вы знаете, профессор, что книги запрещены указом герцога? - спросил капрал.
- Помилуйте, - ответил Свифт. - Откуда же я могу об этом знать? О том, что книги запрещены, можно узнать только из самих книг, газет, или радио. Но радио ещё нет, а книги и газеты запрещены. Поэтому мне неоткуда узнать, что книги запрещены. Но то, что вы держите в руках, дорогой инквизитор - это редкая книга. Она даёт необыкновенные возможности. Например, с ее помощью можно превратить камень в золото. Или стать губернатором Дублина, или эмитировать карты, которыми будут пользоваться банки 209 стран… Эта книга дает власть. Достаточно прочитать нужный абзац и закусить его таблеточкой.
«А ведь нас сейчас никто не видит, ведь камеры наблюдения ещё не изобрели, - подумал капрал. – Может быть, прежде, чем книга попадет в печь, стоит ей воспользоваться? Золото, конечно, вряд ли понадобится. У нас ведь деньги теперь ничего не решают. Продукты и имения дают, кому положено. Но вот если стать кем положено... Губернатором Дублина, а"?
От своей мысли капрал вздрогнул, моментально взмок и принялся озираться. Свифт невозмутимо возился со шнурками. Шнурки на белорусских подделках "Саламандры" - самое слабое звено. Кожа на ботинках ничем не хуже, а шнурки на тугой узел не затягиваются.
Власть… У капрала от волнения и восторга заурчало в животе. Он постепенно переставал себя контролировать.
- Говори! Как это сделать?! – взвыл капрал и даже слегка пнул профессора яловым сапогом, произведённым на фабрике, которая откроется через 200 лет в неизвестном городе Самара.
- Сейчас, сейчас! – радостно отозвался Свифт. – Главное, чтобы сначала вы поняли, что такое власть. Власть – это когда человек может больше, чем другие, обладает особой способностью. Например – внезапно исчезать, растворяться в воздухе. Да с такой способностью исчезать и появляться вас, капрал, немедленно произведут в губернаторы. К тому же можно прийти в керосинную лавку, взять лампу и исчезнуть, не заплатив.
- Да, да… - капрал дрожал от предвкушения.
- Съешьте вон ту пилюлю, которую вы у меня конфисковали. А теперь читайте по книге отсюда и до конца страницы. Не пытайтесь понять смысл, просто представляйте, как сейчас исчезнете.
Капрал, сбиваясь и запинаясь, дочитал по слогам непонятную фразу и действительно растворился в воздухе.
Свифт и сам не знал, куда этот капрал делся, но знал, что больше он не вернётся. Никто пока не возвращался.
«Что-то они ко мне зачастили в последнее время, - подумал Свифт. – Надо бы сменить квартиру…»