В это же время, в далеком городе, городе, где сквозь мутные стекла оконных проемов видны бескрайние просторы Тихого океана, на потрепанной, изъеденной молью тахте, тосковал ссыльный диссидент Аркадий Аркадьевич Михельсон.
Серое вещество Аркадия Аркадиевича бурлило от пьянящих своей неординарностью революционных мыслей.
В памяти всплывали эпизоды далеких событий, произошедших на корабле носящим славное имя князя Таврического –Потемкин.
На момент восстания Милельсон чудом избежал погружения бренного тела в мутные воды Черного моря. Именно с этого времени его жизнь пошла кувырком.
Вступив в ячейку эсеров меньшевиков, он печатал листовки, изготавливал бомбы, готовил покушения на вождя мирового пролетариата, но, увы. Все его начинания претерпевали фиаско.
Партийные конспиративные квартиры, походившие больше на притоны и бордели на какое то время становились приютом для горе алхимика. Девицы с бледными лицами, алыми губами и синими кругами под глазами, свидетельством забирающей молодость чахотке, мужчины в пьяном угаре страдавшие «белой горячкой» на долго стали теми людьми, с которыми волей-неволей, бок о бок приходилось существовать Михельсону.
Но всему плохому когда-то приходит конец. Гонения и преследования закончились и Аркадий Аркадьевич зажил спокойной, но скучной жизнью.
Нужно, что-то делать, как-то менять жизнь, бежать в страну настоящих авантюристов- подумал и произнес в слух Михельсон, стоя перед серо-зеленым зеркалом, глядя на свое отражение.
Собрав в саквояж весь необходимый скарб, Аркадий Аркадьевич вышел из дома и торопливо пошел в сторону океана.
На берегу его дожидался нанятый им за тридцать серебряных монет «Николаевской» чеканки , контрабандист по фамилии Неверблюдеев.
Раскинулось море широко- простуженным голосом, фальшивя, пел человек стоящий на борту яхты.
Судно с потрепанным от морских походов парусом покачивалось на волнах, и то и дело задевало днищем галечное дно океана.
Зайдя на палубу яхты, пассажир занял указанное Неверблюдеевым место и судно, расправив парус, двинулось навстречу горизонту.
Помимо Аркадия Аркадьевича , в трюме яхты стояли, дожидались своего часа спасители пересохших глоток- тринадцать ящиков водки, которые по плану контрабандиста должны быть удачно проданы в городе Сан-Франциско, Соединенных Северо-Американских штатов.
Чем дальше удалялась яхта от берега, тем тоскливее становилось на душе у Михельсона.
По истечению первого дня путешествия Аркадий Аркадьевич устал от однообразного вида океана. Спустившись в крохотную каюту, свернувшись калачиком, уснул.
Сон , приснившийся в эту звездную ночь был двойником его кошмарного сновидения из далекого детства.
Сон Михельсона.
Михельсон шел по длинному коридору. Яркое освещение и тишина пугали. Где-то в дальней комнате тихо играл вальс, вальс из музыкальной шкатулки, в которой его старая бабушка хранила фамильные драгоценности. Вальс и детский плачь. Продолжая движение на всхлипывания ребенка, Аркадий Аркадьевич открывал одну дверь за другой. Плачь, и музыка то усиливались, то утихали. Казалось, что вот-вот он найдет плачущее дитя и успокоит его. Но попытка найти ребенка не достигала желаемого результата. Через какое-то время он все таки находит злополучную комнату и приоткрыв дверь видит малыша сидящего на холодном полу. Подойдя ближе к младенцу, Михельсон протягивает руки и в момент прикосновения видит, что это уже не дитя, а юная девушка с очень красивым лицом, завернутая в белоснежную простыню. Девушка поднимает взгляд в сторону Михельсона и он видит, что глазницы пусты. В растерянном страхе, от ужаса увиденного он закрывает глаза и вновь открыв видит, что на месте девушки вновь сидит ребенок, который уже не плачет , а смеется звонким смехом, от которого Аркадию становится страшно. В это же время в комнату забегают люди, которые кричат, что он убийца. Михельсон пытается оправдаться, хочет произнести какие то слова, но язык становится ватным, и сказать, что либо не получается. Он смотрит на свои руки и видит, что они залиты кровью. Наконец с губ Михельсона срывается горловой крик.
Вернувшись в реальность , из царства Морфея, Аркадий Аркадьевич обрадовался тому, что все происходящее было только кошмарным сном.
Выйдя на палубу, вдохнув свежего, солоноватого воздуха он подошел со спины , к спокойно сидящему в плетеном кресле Неверблюдееву. Михельсон хотел поделиться впечатлениями он ночного кошмара и к своему ужасу увидел, что рядом с левой рукой капитана судна, лежит перекатываясь по деревянному полу яхты на половину заполненный жидкостью стеклянный шприц. Глаза мореплавателя широко раскрыты, лицо искревленно гримасой с дьявольской ухмылкой. На коленях лежит небольшая , блестящая , металлическая коробка. Прочитав написанное – «мurphy», Михельсон пришел в ужас. Пассажир стал нервно и судорожно трясти уже окоченевшее, холодное тело, пытаясь вернуть к жизни капитана судна, но попытка не увенчалась успехом. Осознав свое нынешнее положение, Михельсон присел рядом и заплакал.
Парусное судно Неверблюдеева, несмотря ни на что , продолжало свой путь. Волны все также игривилсяо облизывали корпус яхты.
Просидев без движения несколько часов у тела усопшего, Аркадий Аркадьевич спустился в трюм и откупорив одну из бутылок водки, сделал глоток. Содержимое колко обожгло губы и горло несчастного.
Глоток за глотком и сосуд оказался пустым.
Аркадий Аркадьевич почувствовал ярый прилив ненависти к себе, к морфинисту Неверблюдееву, и к проклятому кораблю. В порыве гнева Михельсон стал крушить предметы, попадающиеся ему под руку. Выплеснув ярость на ни в чем неповинную утварь, он почувствовал облегчение. Через некоторое время рука горе пассажира вновь потянулась за бутылкой. Влив очередную порцию водки, Аркадий Аркадьевич услышал, что на верху, на палубе кто-то разговаривает.
Неужели на борту судна есть еще пассажиры- мелькнула мысль надежды в сознании несчастного.
Пулей, вылетев наружу, Михельсон увидел странную картину. На рее сидели , свесив ноги мирно беседующие ангелы.
Один из ангелов обернулся, посмотрев в сторону Михельсона и произнес :
-видишь Гавриил, я же говорил, что многие люди в горе, ищут утешение в вине, а не в молитве , как ты утверждал.
-Я согласен с тобой Серафим- сказал второй ангел, и в этот раз ты выиграл наш спор.
Михельсон вскинул руки к небу и взмолил о помощи, обращаясь к ангелам.
Но они, не обращали внимание на крик простого смертного , продолжали беседу между собой.
-знаешь Серафим, я не хочу что бы он умирал в мою смену- произнес Гавриил, пусть кто-то другой позаботится о его кончине.
После этих слов ангелы исчезли.
Когда ангелы исчезли также незаметно, как и появились, поднялся сильный штормовой ветер. С треском разорвался парус. Обрывки материи несколько секунд метались по ветру, потом рухнула мачта. Яхту понесло в сторону непонятно от куда взявшихся скал. И вдруг судно остановилось как вкопанное и Мехельсона кинуло вперед.
Аркадий Аркадьевич лежал на земле и сквозь пелену обволакивающую сознание пытался сообразить, что с ним произошло.
Он закрыл глаза и еще немного лежал неподвижно. Где-то раздавалось пение птиц. Луч солнца скользнул по лицу. Михельсон лежал не шевелясь, наслаждаясь тишиной.
До этого дня он всегда думал, что должен высчитывать и соображать и за себя и за других, и вот наконец, он отдыхал и почувствовал, что такое покой.