Дождливое хмурое утро. Густая человеческая толпа втекает в метро.
Он шел и думал: «Почему сегодня все так мрачно?» Какое-то беспокойство сидело внутри, от которого он никак не мог освободиться.
Подошел состав, толпа внесла его внутрь и прижала к задней стенке вагона. Ни пошевелиться, ни вздохнуть. «Вот ещё горe!» — думал он.
Поезд поехал, и вся масса людей стала покачиваться в такт движению. В один из толчков его рука случайно коснулась чего-то тёплого. Приятное мягкое тепло исходило от места прикосновения. Следующий толчок состава — и снова прикосновение, и опять тёплая волна пробежала по его руке. Странное смутное ощущение входило в его руку. Он стал периодически, очень легко, касаться кончиками пальцев этой тёплой и мягкой поверхности.
Решившись, он опустил глаза и увидел — это была женская рука. Эта рука не шевелилась, когда он прикасался в моменты раскачки поезда. И всё то же ровное тепло исходило от неё.
Это тепло стало согревать его, ему захотелось всё чаще и чаще прикасаться к этой руке. И он очень легко взял двумя пальцами — указательным и большим — её мизинец и уже не отпускал его. Прикосновение было таким лёгким, что никто из плотно стоящих людей не заметил этого.
Чувство волнения стало разливаться по телу. Ему стало страшно потерять эту руку, и он закрыл глаза. С закрытыми глазами, едва прикасаясь, он водил пальцами по её руке. То жар, то холод попеременно охватывали его тело.
Он не выдержал, открыл глаза и посмотрел на ту, чью руку он держал.
Она была чуть ниже него, темноволосая, средних лет. Щеки ее пылали, также как и мочки ушей, ресницы ее были опущены. Неожиданно для самого себя он крепко сжал её руку, но она не отдёрнула её и не открыла глаз. Тогда он опять закрыл глаза и стал нежно-нежно гладить её пальцы. Их руки стали потными. Он думал: может, это она — та, которую он искал? В его голове начали возникать картины семейного счастья. Он задумался. Трудно было остановить поток фантазий, которые рисовало его сознание. Так они и ехали, взявшись за руки.
«Но как же быть с моей семьей?» — стали вылезать откуда-то сомнения и глупые безрадостные мысли. Нет, чувство возбуждения гасило всё. Он не выдержал, открыл глаза и в упор посмотрел на неё. От этого пристального взгляда она тоже открыла глаза и посмотрела на него.
Это были глаза измученной жизнью женщины. В них перемешивались чувства тоски, грусти, усталости, но сейчас через всё это пробивал огонь. Уголки глаз, пронизанные лучиками, расправились, зрачки ее были расширены.
Он, переборола волнение, спросил: «Как тебя зовут?»
«Валя» — ответила она.
«Мне с тобой очень хорошо» — прошептал он.
И мне тоже, сказала она глазами. Поезд качнулся и замер. Двери открылись.
«Мне было с тобой очень хорошо, — повторила она вслух. — Но мне нужно выходить. Прощай!»