Давно это было, уже ни кто и не помнит когда, главное, что это было. В стародавние времена, когда у нас водились лешие и русалки, когда и змея Горыныча можно было встретить не в диковинку, тогда над городом Островом пролетала баба Яга в ступе. Куда летела нам не сказывала, да нам и не важно, а важно то, что обронила она серебряную гривну. Полетала она над городом, покружила, но не смогла ее найти и улетела. Люди конечно от нее пошарахались, по домам попрятались, но задались вопросом, какого лешего она над городом кружила? Ответа народ не нашел и забыл об этом случае.
А та самая гривна упала на сарай крестьянина не далеко от града Острова. И лежала она там на крыше, лежала ни кого не трогала. А крестьянин этот жил себе спокойно, детей растил. И вырастил мал-мала двенадцать дочек и одного сына. Сын был младшим, хиленьким, но живеньким. Да пока не суть. Чем занять бабское население избы? Как прокормить такую ораву, когда из мужиков он один на семью? Всех же надо еще и обуть, одеть и работу придумать, чтобы дурь в бабскую голову от безделья не лезла. Ведь пока у бабы времени нет на глупости да на каверзы, то и мужику живется спокойнее, а тут их такая орава, со света сживут. Вот он и придумал заняться льном. Стал лен высаживать и потом обрабатывать, нитки делать да ткани ткать. А что еще бабам делать в глуши? И подфортило мужику, гривна на евойный сарай упала. А гривна то не простая, волшебная, кто хорошо работает тому богатства дает несметные, да и кто не работает тому тоже дает богатства. Но тому кто не работает, любой грош не в прок.
Наделал мужик прялок, ткалок и прочей оснастки и начал свой промысел. И чудо чудное случилось, стала у дочек его нить выходить тоньше шелковой и ткани стали мягче бархата, да такие красивые, что люди диву давались. Разбогател мужик, собрал дочкам приданое, да и выдал замуж. К этому времени сын подрос, окреп. Решил отцовский сарай перестроить. Стал крышу разбирать и нашел серебряную гривну. Вечером подошел к отцу.
- Батя, это твоя гривна? Ты спрятал?
- Нет сын. Ты нашел, значит она твоя. А у меня и без нее добра хватает. Ты молодой тебе нужнее.
- Батя, я мельницу решил построить. Да денег не было. А тут такое богатство. Завтра за эту гривну пойду куплю жернова и буду строить мельницу.
- Вот и ладненько сын. А сейчас уже поздно ложись спать, утро вечера мудренее.
Спит сын крестьянина и видит сон дивный, что живет он в огромных палатах рядом с рекою, а на реке у пристани стоят челны груженые к отплытию готовые. И понимает он, что все это его. Обходит он свои палаты из комнаты в комнату и везде слуги многочисленные ему кланяться и предлагают кто отпотчивать, кто испить меду, а кто и на перинах лебяжьих поваляться. И думает он сквозь сон: - да ведь это все сон, а почему явью не может стать? И после такого вопроса, видит он на лавке его гривна лежит. И кажется ему, что гривна не просто так лежит, а на него смотрит. Не выдержал крестьянский сын такого взгляда и говорит: - что ты так смотришь на меня выжидательно? Ответила ему гривна: - Будет все это твое, но не продавай и не обменивай меня, береги пуще себя и будет у тебя все, что видишь сейчас, и даже больше.
Проснулся парень в холодном поту, а вдруг и вправду волшебная находка? Но после завтрака мысли о волшебстве покинули, а желание построить мельницу усилилось. Не мужик я, что ли, решил - сделал. Собрался быстро, сунул гривну за пазуху и пошел на рынок за жерновами. Идти было не далеко верст двадцать, а пройдя версты две он увидел кошелек, а кругом никого нет. Покричал людей, но ни кто не откликнулся, тогда он поднял кошелек, а в кошельке серебра больше чем в гривне. Но на душе не спокойно, ведь это же чье-то, богатство и он его нашел, и гривну он нашел. Но гривна батькина, а он ее если и спрятал, то давно забыл и сам от нее отказался. А тут такое. Но кошелечек взял. Вот как хорошо, - думает - и не надо гривну тратить, могу все так купить.
Прошел в мечтательстве еще версты четыре. И возле самого пруда увидел, как мужик мешок с плеча скидывает, а из мешка щенячее поскуливание да подвывание слышится. А мужик мешок развязал и камни в него складывает, а там два щеночка-комочка жалобно на него смотрят и уже прощаются с жизнью. Не выдержал Иван, сжалился, подошел к мужику и спрашивает.
- Ты пошто щеняток хочешь погубить?
- А нече кур грызть. Сегодня загодя пошел кур кормить в загон, а там две курицы с шеями перегрызенными лежат и эти вот с кровавыми пастями.
- Из-за кур, таких славных псов решил утопить. Отдай их мне.
- Таких славных псов за дарма отдавать? Вот уж нет. Лучше я их утоплю.
- А сколько за них хочешь?
- Столько серебра, чтобы руку в кошелек запустил и сколько выну столько и забрать.
Жаль Ивану денег, столько верст шел с кошельком за пазухой и мечтал о том что жернова купит для мельницы.
- Ладно, -говорит Иван и протягивает открытый только что найденный кошелек. - засовывай руку.
Тот своей капшой почти все монеты выгреб, осталось на дне несколько монет. Посмотрел на это крестьянский сын и приуныл. Думает, ладно, жернова уже не куплю, пойду дальше на рынок, куплю хоть сестрицам и матушке гостинцы. Вынул щенков из мешка и пошли они веселой походкой дальше.
В городе на рынке Иван набрал сладких пряников, петушков на палочке, но в котомку не положил, а любовался ими и хвалил себя за хорошие гостинцы. Только с торговых рядов вышел, как на встречу иностранец идет и не сворачивает. Подходит к Ивану и спрашивает?
- По чем нынче пряники и петушки?
Крестьянский сын сходу три цены назвал от неожиданности. Пожал плечами иностранец, покряхтел, что дорого, но купил все Ивановы гостинцы.
Иван вернулся на рынок за новыми гостинцами, купил их в три раза больше, но и опять не положил их в котомку.
Вышел с торговых рядов, как на встречу идут уже три иностранца. Идут к нему не сворачивают. Спрашивают иностранцы его: - почем товар? А он опять им в три цены загибает. Дорого, но товар хороший, надо брать. И купили все у Ивана. Обрадовался Иван и пошел сново на рынок. Но у тех торговцев мало уже товаров осталось только по пряничку и по петушку сестрицам. Купил все гостинцы Иван, но в этот раз, положил их в котомку. И больше, продать гостинцы никто не просил.
Думал он, что хороший день, появились у него два щенка, обзавелся серебром, гостинцы купил, а жернова для мельницы потом куплю. С гривной совсем не хотелось расставаться. Мысли только радостные кружились у него в голове. Есть захотел Иван. Выбрал он склон берега, возле реки Великой, достал не хитрый обед и только достал и развернул платок который сткала ему матушка, как к нему подошел иностранец которому он в первый раз продал пряники с петушками.
Стал просить продать платок, тот не в какую. Мол, матушка ткала только для меня.
Тогда договорились они на завтра, что Иван привезет ткани домотканые, а иностранец купит, те что понравятся.
С такими вестями пришел Иван домой, без жерновов, но с деньгами и заказом. Обрадовался отец, достойная замена ему растет, а то ишь чего удумал, мельником становится. Такая хорошая весть для отца, что есть кому дела передать, на радостях согласился двух собак в хозяйстве оставить.
На утро собрали тканей и товара целую телегу и отправились к иностранцу на продажу. А возле озера, где Иван щенят выкупил, стоял тот самый мужик и видимо ждал его. Как увидел мужик Ивана подбежал и начал просить обратно выкупить щенят.
- Продай обратно щенят, вчера погорячился. Не они это тех курей погрызли. Сегодня ночью пробралась в курятник куница и всех кур передушила да перегрызла. А они видимо прошлой ночью вспугнули ее. Хорошие псы. Верни, а?
- Друзей не продаю. Смотри как они от тебя в телеги спрятались.
- На, вот твои деньги. - И мужик протянул кошелек с деньгами.
- Оставь себе. Тебе нужнее. Кур купишь. Собаку заведешь. - на этих словах тронул повозку Ваня. А мужик растерянный остался смотреть в след повозки.
Прибыл Иван в Остров, встретился там с иностранцем и не одним, все что были в городе все пришли посмотреть на товар. А там товар знатный, ткани все тонкие, прочные, мягкие, с рисунками красивыми, хоть сразу вешай на княжеское плечо, да хоть на царское. Залюбовалась товаром иностранщина, все на расхват раскупили, да все товар нахваливали. И сказали они тогда, что такой товар надобно вести в европу, к королевским дворам. И что дадут они грамоты ко всем своим государям.
А в это время в Речи Посполитой охотился Стефан Баторий на косуль в лесах Беловежской пущи. Ездил на своей гнедой, гарцевал перед панами. Вся шляхта ему почести воздает, зверье ему загоняет. У Стефана Батория нос к верху, дичь значит высматривает. И увидел в далеке испуганную косулю, та вся трясется и в кусты норовит спрятаться. Стефан, никому ни чего не говоря, чтобы показать что он не шиш ворона, и один косулю подобьет, стал подкрадоваться к ней. А та попятилась в сторонку от него. Он за ней, она от него. Далеко отошли они от свиты, а свита и не замечает, гуляют празднуют.
Баторий выстрелил в косулю, а та в последний момент отскочила в траву высокую у ручья. Он за ней пришпорил, думал ранил, ан нет. Крови не видно. Покружил, ее ни где не видать и куда к свите ехать тоже не ясно. Рассмотрел опушку средь чащи и решил там все обдумать. А на опушке дом стоит и на крыльце красавица девица в пяльцах крестиком вышивает. Он к ней.
- Здравствуй, прекрасная дева.
- Здравствуй и ты охотник.
- Не подскажешь путь до ближайшего селения?
- От чего ж не подскажу? Подскажу. Езжай сейчас до ручья и ступай вдоль него по течению до скалы, поверни налево до дуба раскатистого, да так и иди 20 верст.
- А как ты одна здесь в лесу живешь, не страшно?
- Людей страшнее. Ежели не спешишь, оставайся у меня на ночь, темнеет уже, можешь не успеть, а тут волки рыскают.
- Спасибо красавица за заботу твою, так и сделаю.
Остался Стефан у красавицы, а та ему после ужина и говорит:
- Знаю, Стефан, ведешь ты соперничество с Московским царством, но и у меня с ним свои счеты. Помогу я тебе победить их, если и ты мне поможешь.
Опешил Стефан.
- Это чем же ты мне помочь сможешь? Всем русским витезям глаза повыцарапаешь?
- Зря смеешься, есть у меня одно средство огненные псы. Два огромных свирепых пса они в бою двух армий стоят, не уязвимы они ни для пули не для сабли. Зубы их острее булата, шкуры тверже камня, а шерсть чистый огонь. Ни кто не сможет с ними справится.
- А что тебе нужно за них?
- Самую малость, маленьких деточек. Одного к каждому четвергу. Понимаешь ли мне тяжело поддерживать молодость и красоту, мышей и лягушек не на долго хватает. Алхимия, сам понимаешь.
Побежали мурашки по спине правителя Речи Посполитой, он конечно многое видел и многое делал, но такое...
- Ты же из Трансильвании, а там не такое делают. Должон был привыкнуть. - подбодрила его баба Яга, заметив хорошо скрываемое его замешательство.
- Утром скажу, а теперь давай спать. Поздно уже.
Всю ночь они не спали, каждый думал о своем.
На утро Стефан Баторий дал согласие, так как знал, что русский царь хорошо воюет и скоро сможет получить выход к Балтике.
- А теперь вези во дворец, будем дела делать. Нужно еще найти подходящих псов. А тебе детей. Меня во дворце представишь кузиной, из Трансильвании.
И помчались они вдвоем на одном гнедом ко двору.
А Ваня собрал команду, загрузил товары на челны и отправился по Великой в Псковское и Чудское озера, а дальше в море синее Варяжское. И ветер всегда был попутный и погода всегда ясной. Не встречались в пути лихие люди и пороги проходили спокойно. Побывал он в разных странах и в Швеции и Дании и даже Англии, везде он хорошо умел продать свой товар, выгодно купить другой и перепродать. Золото и серебра бочек было не счесть. Последняя грамота осталась Речи Посполитой, вот в нее и отправился, свои ткани продавать да другие товары заморские.
Вышел на берег заморский уже не Ванька, а Иван и не крестьянский сын, а Степанович. На ногах его сапожки красные, да застежки серебряные, кафтан золотом расшит да жемчугами, шапка соболиная да с золотым пером. А рядом идут по обе стороны не щенки малые, а уже псы матерые, в рост по пояс человеку не маленькому.
Сделали грамоты иностранцев свои дела, пустили Ивана Степановича в замок со своим товаром, чтобы король со свитою первые купили самый лучший товар.
Разложился Иван Степанович со своим товаром в главном зале. Чего там только не было: ткани льняные тоньше шелка мягче бархата - островские, украшения золотые с каменьями - французские, машины диковинные - английские, датские блюда расписные и даже кость слоновая - китайская.
Первый рассматривать товары пошел король с женою. За ним двигалась процессия из придворных. Где восхищался король, там и свита охала да ахала. Понравилось много красивых тканей и заморских товаров. Все продал Иван Степанович и получил новые заказы на ткани дивные. Когда уже считал барыши купец Иван, к нему из свиты вышла баба Яга и предложила купить у него собак, уж больно они ей приглянулись. Отказал ей купец , - это не просто собаки сторожевые, это друзья мои верные. Я их от смерти спас теперь уж ни как не могу продать.
- Ты ж купец, а я тебе хорошую цену предложу
и ты в накладе не останешься, а перечить будешь не сносить тебе головы.
- Подумаю.
Почуяв не доброе Иван Сепанович, быстро собрался и поспешил на свои челны. Эту спешку заметила баба Яга и отправила за ним погоню. Уже на причале когда челны готовились отчаливать, а Иван Степанович с собаками хотел запрыгну на борт челна, его окружила стража. Как из не откуда появилась баба Яга.
- Ну что касатик, отдашь своих собак?
- А по сапатке?
- Ну так ты и получишь. Взять его.
Но неожиданно для всех вышли вперед, до этого стоявшие поджав хвосты и дрожа от страха два пса. Оскал был такой страшный, что стража струхнула и их неуверенность была заметна всем.
Все стояли как вкопанные и ждали сигнала неведомого. Стража не спешила нападать, да и псы не решались вцепиться в стражу, ни кому не хотелось быть разодранным на клочки, а это было неизбежно. Один из стражников осторожно шагнул выбирая лучшую позицию, если что, для побега, но плюхнулся с грохотом на мокрой пристани. Желая сохранить свою шкуру он дал сигнал к началу атаки. И все закрутилось завертелось.
Стража силилась схватить Ивана, да куда уж ей, он уворачивался и несколькими ударами выбил стражнику зубы и столкнул того с пристани. Второму стражнику повезло куда меньше, его за горло схватил пес и брызнуло много крови. Второй же пес свирепей первого, теснил к краю пирса сразу двух стражников, хоть и размахивали те саблями острыми. Один из стражников выпад сделал вперед, саблей черной пса зарубить, но пес вертучий был, извернулся и вцепился тому в глотку. Другой стражник помочь решил товарищу и ударил, он, саблей по весящему псу саблей черной, но пес не девица, долго на шее висеть не будет, отцепился от горла стражника и сабля острая отсекла голову товарищу. А пес свирепый вцепился в шею рубаке незадачливому.
Казалось, что собаки уже перекусали всю стражу и ни кто больше не рвался схватить псов. Баба Яга что то кинула на одного пса и тот замер, потом на второго и тот тоже встал как в копаный. Потом крикнула страже, чтобы те навалились на Ивана, и те ринулись со злобой и рвение. Ване ни чего не оставалось как прыгнуть в отходящий чёлн. Долго он смотрел на псов, а они на него. У Вани сами лились горючие слезы из глаз, да по алым щекам. И псы смотрели на него, но их морды не выражали ни каких эмоций и только мокрые лужицы под их мордами и слезы ручьем, говорили о многом. Вот так горестно они лишились друг друга. Корабль несло к Островским берегам, все шло своим чередом, но не радовали Ивана несметные сокровища, удачный торг и диковинные вещи. Серебряная гривна и та потускнела и посерела от печали и слез. Лишился Ваня верных друзей, своих псов, своей радости.
А на пирсе баба Яга со стражей заковали псов семи цепями каждого, да намордники железные кованные на морды одели и повели в подвалы глубокие дворца басурманского. Там в подвалах каменных опаивала их Яга зельями приворотными, да отворотными, ложила на них заклятия страшные, но долго не поддавались псы тем снадобьям и колдовству Яги. Много было стражи покусанной и цепей порванных, но силы были не равны и помощи было ждать не от куда. Сломились псы могучие, стали обозлятся, матереть и превращаться в чудовища страшные. Раздались размером с быка, зубы стали как сабли, жилы как тросы стальные, мышцы полны силищи неимоверной, а шерсть не шерстью стала, а огнем жарким в сто факелов у каждого.
Стефан Баторий каждый вечер приходил к Бабе Яге узнать, готовы ли его огненные псы к войне или нет. А то русский царь очень уж успешно ведет войну против его страны и уже получил выход к Варяжскому морю. Советовался Стефан с Бабой Ягой и как страною править и как восстания подавить, как армию свирепую сделать. Она ему верной советницей была и зельями, и колдовством ему помогала, чары нужные наводила. Эх, если бы не она, не удержаться ему на троне. А он ей за каждый совет по младенцу приносил, и столько много с ней советовался, что выглядела она уже как шестнадцатилетняя девушка. Вся мила и красива, щечки румяны и упруги, кожа как шелк китайский, талия как у березки молодой, всем она мила да люба, вот только глаза у нее злые и расчетливые.
- Яга, когда уже псы будут готовы? Царь Иван уже к морю Варяжскому вышел, того и гляди закрепится и не сможем его от туда выбить.
- Тож его владения по праву, он же Рюрикович, а они владели этим морем веками, не один викинг без боязни в море не выходил, всякого варяги догоняли.
- Прошло то время, старая. Не видать ему моря Варяжского как своих ушей. Заперли мы его в полях, лесах да болотах, а ты тянешь с псами, того и гляди царь Иван окрепнет и флот построит.
- Не готовы еще псы, свирепы но злости в них нет Горыновичей. Обожди малехо, пусть рассвирепеют.
- Если к следующей луне не будут готовы, не видать тебе больше младенцев. Так и знай.
- Не горячись, будут они готовы, даже если и не будут. И так уже какие зверюги вымахали.
А в это время Иван все торговал заморскими диковинами и собственными льняными тканями, богател не по дням, а по часам. Покупатели так валили к его лоткам, ткани брать узорчатые, да диковины заморские. Но не грело ему сердце богатство, тоска брала, зная, что друзья верные, псы ни когда с ним не разлучные у бабы Яги во полоне осталися. Да и родители его, еще невесту присматривают, да все на смотрины его созывают. А как тут женишься когда дела есть не завершённые.
И вот однажды, шел он по берегу Великой на окраине Острова, видит у кустов ивовых детей стайка вертится, кричит, камнями кидается и в кого то палки тыркает. Может выдру поймали, да затравливают? Но нет, там что-то крупнее. Спустился под берег, а там в кустах ивняка русалка лежит запутавшись . А дети не унимаются, гонят ее, а той затравленной не выбраться. Лежит чуть живая и плачет от страха, боли и обиды. До рези в сердце стало жаль ее. Люди с малолетства злее нечести. Рассердился тогда Иван, что ж за изверги такие, зачем мучить существо непонятное? Ну не повезло родиться ей не такой как все, с хвостом и жабрами, и разве ж можно мучить ее за это? Разогнал он мальчишек, раздал им тумаков и затрещен с лихвою. Русалку вынул из ветвей и в воду положил.
- Что ж ты хвастатая тут в ветвях забыла?
- Спасибо тебе молодец. Я здесь цветы собирала на Иван Купалу, сам знаешь нет таких цветов в подводном царстве.
- Зря ты в городе этим занимаешься, тут люди дикие, к нечести не привыкшие. Собирала бы ты цветы подальше от города, на берегах полей и лугов.
- Спасибо тебе и за совет, в преть так и буду делать. А ты что такой кислый, или тебе от ребятишек досталось, или другая кручина?
- Да вот, случилось горе такое. Спас я когда-то псов от смерти страшной, утопить их хозяин хотел. Забрал их к себе и дюже мы сдружились. Торговать вместе в заморские страны плавали, да похитила их у меня баба Яга в землях заморских, в Речи Посполитой. Провела по шерсти их рукою и те замерли как вкопанные, только слезы горючие лили, что мы расстаемся. А я сделать ни-чего не мог, силы были не равны, еле сам ноги унес.
- Спас ты меня, век тебе должна. Помогу твоему горю. Вот возьми пять моих чешуек с хвоста и платок с моими слезами. Съешь чешуйку станешь водою и сам ручейком добежишь до желанного. Как доберешься, в тот же миг собою станешь. Станешь собою, тут же брось под ноги собакам вторую чешуйку и все вокруг замрут. Тогда протри глаза свои моим носовым платком и увидишь где гребни на них седят, но не трогай их, а то руки о шерсть сожжёшь. Протри руки носовым платком, тогда и вытащи. Станут псы прежними. Кинь тогда еще одну чешуйку по ветру и вихрь перед вами образуется, вступайте в него и смело к ладьям идите, вас в том вихре ни стрела не пуля не возьмет. А погоня будет, кинь чешуйку в воду и волна поднимется, оградит вас и врага смоет.
-Спасибо тебе русалка, все случится по твоему, нарядов тебе сошью с льна моего лучшего, краше царевешны будешь.
Попрощался Иван, взял подарки русалкины и пошел к походу готовиться.
Дома родители, да сестрицы ждали. Накормили, напоили и беседу начали. И беседа опять о том же, что жениться мол надо, богатство нажил, а кому передать нету. Да и не гоже такому завидному мужику в мальцах сидеть, пора уже свою семью создавать. Детей рожать да воспитывать. Да так заладили хоть из дома беги.
- Ладно, - говорит- приеду с похода торгового, будем на смотрины ходить и той, что люба будет сватом зашлем, а пока не мешайте к походу готовится. На том и порешили. Больше не наседала на него семья с женитьбою.
Вышел в поход Иван на ладье своей быстроходной, товаров загрузил домотканых, да чужих прихватил диковинных. Без приключений он добрался в Речь Посполитую и стал торговлю вести с ними бойкую. Оставил людей торговать с причала, да наказал, только увидят смерч, чтоб собиралися и не задерживаясь в путь готовы были тронутся как только на борт взойдёт. А сам в город пошел.
Пришел к замку, народу толпы, каждый пришел свои заботы решать. Иван зашел за кустик, съел чешуйку и в тот же миг обернулся ручейком еле заметным. Потек тот ручеек меж кустов и травинок, огибая валуны и камни, до входа в подземелье и в щель туда просочился. Протек не замеченным по коридорам холодным да лестницам каменным прямо к собакам своим, друзьям верным. Как только дотек он до них так и обернулся обратно молодцем. А перед ним стояли не его друзья милые, а псы величиной с быка огромного, стоят скалятся, клыки огромные показывают готовые его разом перекусить и проглотить. Шерсть на них - огонь яростный, жар и за версту почуять можно было бы. Иван долго не раздумывая кинул им под ноги чешуйку русалкину, замерли псы в прыжке уже, готовые броситься и порвать спасителя своего. Протер очи свои Иван носовым платком русалкиным и увидел, что на псах действительно гребни в шерсть зачесаны. Вынул он их ножом длинным, и превратилися псы в прежних, только более мощных и матерых. Поднял он чешуйку с пола, и ожили псы. Узнали они его моментально и из броска после которого от Ивана косточки не должно было остаться, получились обнимашки нежные. Рады были как щенки маленькие, скулили и головы под ладони подставляли, чтобы друг их погладил, приголубил. Не бросил их друг человеческий, пришел спасти от напасти Яговой. Нанежившись, налюбовавшись друг на друга, кинул по ветерку сырому подземельному молодец чешуйку, и образовался вихрь не большой. Шагнули в него они и вихрь принял настоящую силу, стал он на пути своем двери сносить как пушинки, шли друзья не ведая преград к своей свободе. Ни пули их не брали, ни стрелы, а сабельщиков и копейщиков вихрь поднимал и выбрасывал за сажень, а то и за версту.
Из далека увидела команда Ивана вихрь, по этому успела собрать товар и была готова отплыть в любой момент. Приблизился вихрь к челну и остановился, вышли из него Иван с собаками, сели на корабль и отплыли.
Но прознала о сим баба Яга, вскочила в ступу, взяла метлу и полетела вдогонку. Быстро настигла челн быстроходный Ивана. Вот-вот схватит. Тогда кинул чешуйку добрый молодец в воду. Поднялась волна пенная выше леса дубового, преградила она путь бабе Яге. Не перелететь Яге волну. Но пошептала она что то и начала метлой волну охаживать и с каждым взмахом волна все меньше и меньше. Перелетела она волну и дальше за челном в погоню. Опять настигает она Ивана. Он видит что еще чуть-чуть и настигнет она их. С утроенной силой он кинул чешуйку в воду. Поднялась волна пуще прежней, преградила она путь Яге. Яга сново шептать и метлой волну охаживать. Волна пенится но не уменьшается. Тогда баба Яга пошептала и плюнула в волну. Волна превратилась в глыбу льда. А кораблю совсем не много до берега осталось, уже видно как брег ласкают волны. Но вот-вот нагонит Яга Ивана. Раз с волнами так легко она разделывается, подумал Иван, пусть теперь попробует с вихрем справится. Кинул он, чешуйку по ветру, образовался вихрь. И много воды стал забирать в себя вихрь, стал огромным и грозным. Полетел он на бабу Ягу. Та увернулась. Он опять за ней. Та опять в сторону. И вот, уже берег совсем близко от кораблика, не много осталось. Но баба Яга что-то пошептала, дунула на вихрь и понесся вихрь на челн Ивана. И настиг таки его. Корабль словно утлое суденышко в щепки разнес. Стал тонуть Иван. Сапоги с золотой вышивкой и с серебряными застежками стали на дно тянуть, кафтан с золотом и драгоценными каменьями плыть не дает. Скинул тогда Иван сапоги сног своих, снял кафтан свой золотой с каменьями, да сил уже не осталось. Покинули силы Ивана. Подхватили тогда псы верные и вытянули на берег Ивана в беспамятстве. Положили на песок и сами рядом улеглись, телами своими отогревать.
Прилетела баба Яга, покружила над ними. Псы вскочили друга охранять. Да куда уж им? Скинула на шерсть им гребни волшебные и превратились они опять в огненных псов, что свирепее медведей диких, и приказала она им плыть за ней. И послушались они ее, околдованные чарами.
А Иван проснулся, затосковал, что и на это раз баба Яга его победила. Но делать нечего, сильнее она его. Собрались на берегу кто выжил в страшной буре, собрали все что осталось от товара и отправились домой пешком.
Добравшись до дома, он поведал о бесславном путешествии домочадцам. И те решили, чтобы больше жизнью не рисковал из-за собак - женить. Жена быстро эту дурь выбьет. И пошла круговерть со смотринами. А что тут скажешь? Обещал.
А баба Яга прибыла в Речь Посполиту и псы с ней огненные. Доплыли - не запыхались. Привела их в темницу на цепь посадила и на доклад к Стефану Баторию направилась.
- Я ж тебе говорила, что еще не готовы. Хозяина не забыли еще.
- А то что могли украсть, наше секретное оружие, тебя не волнует? Украли бы я бы тебя в смолу кипящую кинул, шкуру содрал бы. Не будем больше ждать пока их с ново попытаются украсть. Посему, сегодня отдохни, а завтра с ними на войну. Покажите себя, на что способны.
- Но как же так?
- Цыц, старая, а то в костер пойдешь. Мало ты что ли наших младенцев загубила?
- Слушаюсь, слушаюсь.
Ох как не сладко пришлось русским солдатушкам когда псы пришли воевать. Много кровушки попили они русской, много горя принесли русским семьям. А Стефан рад радешенек, что такую грозную силу получил. Под натиском его силищи огромной Полоцк пал, затем были разорены Смоленщина и Северская земля. Ох, пришли плохие времена для русского царства, нашего государства. Чутка время прошло и сново потери у царя Ивана, поляки снова распоясались и вторглись окаянные в Россию, и взяли Великие Луки. Пали Нарва, Озерище, Заволочье. Под Торопцом было разбито войско князя Хилкова. Шведы заняли крепость Падис в Западной Эстляндии. Почувствовав силищу огромную и что остановить его ни кто не может, третий раз Баторий вторгся в Россию и целью его был Псков.
А тем временем Иван на смотрины сходил, по купеческим домам, да боярским, даже у княжеских дочерей был гостем почетным. Золото и не такие двери открывали. Но приметил Иван, в родном городе, девушку распрекрасную, очень скромную и премудрую. Дочь скорняжника, того у кого кожу все берут и островские и московские. Как пришел к нему, да за кожею для своих сапог, а она там стоит, батюшке помогает. Как увидел ее, перестал других девиц замечать, все о ней думы думает. Стал нахаживать да наведывать, и не просто шел, да все с гостинцами. Звал гулять ее, на санях катать, в снежки играть, снежный город брать. Полюбился и он ей добротой своей, справедливостью, да и был он не дурак какой и собой хорош и богат к тому ж.
К ней сватов послал. Приняли сватов. Обговорили все, а там и свадебка. Родилось у них трое деточек, два мальца и дочурочка. Жили ладно они, по пустякам не ссорились, не ругались в крик, не кляли судьбу.
Но пришла беда. Война докатилась. Стефан Баторий с войском нагрянул, деревни да хутора жег к Пскову подбирался, а тут на пути Остров стоит, крепостью скалится.
Население города в крепость спряталось, добро да богатство свое по кладам попрятало и Иван с родственниками не исключение. Да только у Ивана было столько добра, что все и не упрятать. Взял с собой в крепость сундук токма с золотом. Укрыл его с городской казной в башне восточной, а сам с семьей на защиту крепости встал. Войско островского гарнизона стоит боя дожидается, молодые хотят доблестью похвастаться, старые не хотят за дарма жизнь отдавать, да и слабых защитить надобно. А обычный люд смерти ждут, да надеются, что она к врагам быстрей придет.
А войско Батория огромно, нет счета его войнам, как лавина движется, яблоку негде упасть у крепости. Все злые, крови жаждут человеческой.
Но не дали защитники города захватчикам, подготовится, грянул шквал из пуль и картечи. По рассеялась да отлегла волна войска басурманского. Но раздался трубный рев и с новой силой напирать на крепость стали, лестницы приставляться и крючья накидываться на стены. И эту атаку защитники отбили.
Стал враг тогда пушками крепость охаживать, где картечью по защитникам, где ядрами по стенам не приступным. Все слабые места выискивал. День за днем шел не равный бой, маленькая крепость огрызалася против войска огромного, против страшного. Не думал Баторий, что столько сил на эту блоху потратит. Ходят псы огненные, страх наводят. Всем страшно их и польским захватчикам и русским защитникам. Иван хотел до них до кричаться, до куда уж там во время боя. Тут и пушек грохот и ружей шум, крики гнева и крики боли. Кругом смерть и разорение. А псы ходят как быки в броне, огнем пылают и пуля их не берет. Пару раз они хотели на стену запрыгнуть, высоко прыгали, да куда уж им, стены крепости, не забор в огороде. Но выискал таки слабое место, там где стена изгибается и с башен этот выступ не обстреливается. Вот туда и поставил пушки, да стал стену обстреливать, разрушать родимую. Не выдержала стена и обрушилась в том месте, брешь образовалась огромная, не заслонить силой пехоты. Бросились силы огромные в эту дыру, как волна океана нахлынула. Не смогли малочисленные защитники сдержать напор, гибли но не сгибалися, колен не преклоняли. Бойня пошла кровавая, ни кого не жалели солдаты Батория, ни жителя мирного, ни ребенка ни женщину ни стариков, все шли под саблю острую. Не многие смогли в башне укрыться, где городскую казну хранили. В основном знатные люди, купцы, да бабы с детьми за дубовыми дверьми в подземелье спрятались. Среди них и Иван с семьей. Не купеческое дело с войнами драться, в бою десять купцов одного война стоят.
Долго не мог противник в башню прорваться.
Иван спустился к колодцу в башне, за водой для раненых и детей. Хмур был и уже с жизнью прощался. Не долго им жить осталось. Слезы так и наворачивались от бессилия и безысходности, и одна слеза сбежала в колодец.
- Эй, кто это там на верху воду солит? - послышалось из колодца.
- А кто там в колодце? -спросил Иван.
- Не узнаешь, ту которую спас? -и показалось лицо в воде.
-А ты как здесь очутилась?
-А мы здесь рядом живем. Услышали шум и спрятались под кромом. А вам уходить надо. Не надежно в башне то. Прыгай в колодец, я тебя выведу в безопасное место.
- Один не пойду, всех выводить надобно. Выводи всех, мы с мужиками последними пойдем. На случай чего, неприятеля задержим.
- Ну, как знаешь Иван, веди людей.
Упираться стали люди, а вдруг она их в подводное царство заберет? Не лучше ли здесь от сабли погибнуть? Тогда Иван первыми свою семью отправил, а после и все остальные воодушевившись полезли. Все мужики у входа с оружием стояли. Прорыва неприятеля ждали.
Вдруг вспыхнули двери и пеплом осыпались, а в проеме собачья морда втиснулась и все осветила как днем. Увидел Иван своих псов верных, только свирепее и больше они были. Не знал он плакать или радоваться. Псы не узнали его, как он их только не окликал и не уговаривал. Вспомнил он тогда, что они под заклятием Яги и где то гребни в них воткнуты. Попытался рукой по шерсти провести, руку огонь обжигает. Еще раз попытался, чуть ему пес руку не откусил. Отступал ниже Иван, к подземелью с колодцем, а своды все ниже и проход все уже. И уже не рядом псы шли, а друг за другом, и вот уже и в проход они еле протискиваются, стены о их бока трутся. Известняковые плиты как гребенка их шерсть расчесывает. Спустились они к колодцу, тут с псов вычесались гребни из шерсти, упали на пол каменный и разлетелись на части. Узнали они хозяина своего, друга сердечного. Прильнули они к нему. Но не долго обнимались. послышались шаги неприятеля. И встали у входа на защиту. А тем временем купцы хотели городскую казну через колодец вынести, да не лез туда сундук. Один из псов откинул их как кукольных и подтолкнул Ивана носом влажным к колодцу. Мол спасайся Иван, мы можем и не спасти тебя. Потекли слезы горючие и у псов и Ивана. Но не долго прощаться пришлось, прибежали вороги проклятые и завязалась схватка кровавая. Псы от ярости опять огненными стали, видать проросло к ним это колдовство, и полетели клочки врагов по закоулочкам. Столкнул пес Ивана в колодец, да и сел на него не давая ему выбраться. А ему не было выбора другого как уплыть по каналу в место безопасное. А псы там остались охранять вход в колодец. Много тогда супостата полегло, все видели казну с несметными сокровищами, всяк хотел к ним пробиться. Псы же за Ивана сражались, ни кому прохода не давали. И решил тогда Баторий башню разрушить, да вход засыпать, чтобы псы не выскочили и его армию не по уничтожали. Знал какие они в бою, да в чистом поле, нет ни кому от них спасения. А еже ли в супротив встали, то лучше от них избавиться, чем пытаться вернуть.
Стефан Баторий пошел на Псков, но вот без главного своего оружия, огненных псов, ему там ни чего не светило. Отбили все его атаки Псковичи.
А башню в Островской крепости разобрали и построили новую, а вход в подземелье так и не нашли, но еще очень долго из под земли жуткий вой доносился. Иван пытался отыскать его, все перекопали, а вход как сквозь землю провалился. Позже крепость восстановили и вой прекратился. Но потом часто видели как под стенами крепости бродили огненные собаки в поисках Ивана. Но с первыми петухами они уходили, в им только ведомый лаз подземелья.