2017 год. Камчатка.
Сентябрь.
Погода неустойчива: то дождь, то солнце, то низкая облачность пополам с туманом. Под утро +2, +5, вот-вот ударят первые заморозки. На даче по утрам появляется изморось, в теплице растения будто скукожены, все больше преобладает желтый цвет в листве деревьев и на траве. Печь в домике приходится топить уже и по вечерам и под утро.
Мы с Николаичем дома. Вспоминаем, что планировали поездку в лес, на Малкинский водопад, по дороге мне еще неизвестной.
Были сборы недолги – прямо как в песне: еда, чай в термосе, компот в бутылке, деньги, ружье, патронташ, сапоги резиновые для сменки, я еще взяла пару теплых носок и теплую кофту про запас. Ну, по своим автомобильным делам – это забота моего благоверного, чего он там в лес берет я не интересуюсь.
Выезжаем из города, заправляемся.
Дорога привычно лезет под колеса серым мокрым полотном. Моросит с перерывами. Иногда кажется, что вот-вот проглянет солнце, но это только кажется. Облачность простирается довольно далеко. Впереди перевал, за ним погода может быть другой, на что мы сильно надеемся.
Проезжаем поворот на дачу.
Постепенно поднимаемся по рельефу – впереди сопки. Их вершины скрыты клочьями низко нависающего мокрого тумана. Ау, солнце, ты где?
На подъезде к Сокочу на убранных полях разбросаны большие белые тюки – завернутое в полиэтиленовую пленку сено. Какое-то нереальное зрелище.
Останавливаемся в Сокочах, покупаем пирожки и блины с разными начинками. Они внушительных размеров и очень-очень вкусные!
После перекуса прямо в машине едем дальше.
За окном по - прежнему сырость, серость, кусками торчащий из блеклого неба такой же противный и невыразительный туман –б-р-р-р-р!
За развилкой Усть-Камчатск-Усть-Большерецк, 113 км, облачность поднялась выше. Все время кажется, что вот-вот выглянет солнце.
Поселок Малка проехали.
На 137 км Мильковской трассы напротив знака «р.Поперечка» - съезд направо, в лес. Кто-то выложил из камней небольшую пирамидку рядом с этой лесной дорогой, и она тоже кажется нереальной, как и те полиэтиленовые шары с сеном, что раскидали по полю громадные игроки в гольф.
Дорога очень плохая – разбита большими машинами, с глубокими колеями, ямами, наполненными водой, которые то и дело приходится объезжать по следам, проложенными предшественниками. Мокрая, в рост нашего Сафарика, трава, кусты и даже тонкие деревца пали жертвой бездорожья. Кое-где едем по нарубленным сучьям и стволам, выступающим из воды в ямах. Приходится ехать или наобум или выходить из машины, чтобы оценить степень риска для проезда через очередную жижу в яме неизвестно какой глубины. Мой муж, конечно, водитель рисковый и к тому же азартный. Я с ним – как на минном поле, еду, вцепившись в ручку-дугу перед моим сиденьем и только охаю, когда по стеклу с размаху лупанет мокрая ветка дерева или шмякнется и расползется клякса грязи из-под колес. Лес мокрый насквозь. Пейзаж за окнами вполне сентябрьский – пока еще много зелени, но уже наступают желто-коричневые краски: темная, почти черная пучка, медвежья дудка, черные с бурыми пятнами листья боярки и ольхи и желто-коричневый иван-чай, которого - просто бескрайние ковры среди больших пятен вечнозеленого кедрача и пока еще зеленых каменных берез.
Ну, вот и наша первая яма – сели!
Муж рубит очередных страдальцев, растущих вдоль дороги, заполненной водой и грязью, и мы благополучно вылезаем из ямы.
Дорога постепенно забирает вверх, но от этого не становится суше. На всякий случай Николай собирает ружье, хотя понятно, что никакая дичина в такую слякотную погоду не вылезет погреться на солнышке, которого нет в помне. И тем не менее – лес есть лес: где-то недалеко река, может, и мишка есть, а встреча с ним совсем не нужна.
Колея становится все глубже, кое-где слышно, как мы брюхом цепляем вязкий наст. Колеса забиты грязью как пластилином. Господи, и куда нас черт несет?
А несет он нас именно туда, где мы крепенько садимся в довольно узком месте на дороге с креном вправо, к водительскому креслу, так что Николаичу с большим трудом удается вылезти из машины. Я пока сижу на своем месте и даже еще в осенних туфлях, а не сапогах. Но после визуального анализа ситуации Николай предлагает мне вылезти, т.к. без лебедки тут не обойтись. Я и сама это понимаю, достаю свои коротенькие резиновые сапоги с «леопёрдовой» расцветкой и тоже кое-как выбираюсь на волю вместе с фотоаппаратом, естественно, чтобы зафиксировать на видео весь этот замечательный процесс.
Да, ямина, в которую мы угодили, приличная и мне кажется, что цеплять трос лебедки нужно за деревья, которые растут слева от накренившейся машины (она сидит правым боком глубже, чем левым, значит, в противоположную от крена сторону). Но, хорошо зная своего благоверного, который в это время с остервенением тянет трос лебедки вправо, я молчу – он все равно меня не послушает и будет делать по-своему.
Муж зацепил крюк лебедки за несколько стволов ивняка и березок, а я занимаю позицию чуть левее и глубже в лесу – всегда боюсь получить в лоб разорванным от натуги тросом.
С большим трудом протиснувшись в кабину накренившейся машины, Николаич включает лебедку. Машина медленно начинает продвигаться вперед, выталкивая перед колесами бурое месиво из воды, грязи и листвы. (Как я предполагала, наш Сафарик ползет вправо, куда его тянет трос, а не влево, и вязнет все больше).
Я снимаю видео. Трос натягивается как струна, машина начинают пробуксовывать. На экране фотоаппарата изображение мелкое, и я не сразу понимаю, что передние колеса гонят перед собой не жижу, а пластилиновый холм из глины, земли и грязи. Еще мгновение – и раздается резкий щелчок: буксир лопнул. Николаич пытается сдать назад – безрезультатно; из-под передних колес вылетает веером фонтан грязи и земли. Продолжая тарахтеть, Сафарик замирает с сильным креном вправо, уткнувшись бампером в грязный бугор. Правое колесо полностью увязло в колее, левое торчит наполовину.
- Ты понимаешь, даже не знаю, что сейчас делать-то… - с этими словами мой благоверный боком вылезает с моей, левой пассажирской стороны, потому что с водительского места не вылезти вообще – дверка не открывается из-за кустов, стоящих стеной прямо вдоль колеи.
Он быстро обходит машину, начинает материться, сопеть, вздыхать потерянно и опять материться. Мало того, что машина увязла колесами, она еще и мостами сидит в земле.
Моя съемка давно закончена. Я молча ухожу вперед по дороге. Помочь в этой ситуации я ничем не могу, а лезть с комментариями типа «а вот надо было за другие кусты цеплять!» и попасть под горячую руку Николаича мне совсем не улыбается. Да он и так сильно расстроен.
Погода как-то прояснивается что ли. Туман поднялся, стало светлее и снова кажется, что выглянет солнце.
Возвращаюсь назад.
Грязный, в замазанных глиной болотниках, натянутых до самого пояса, Николаич ожесточенно роет пластилиновый бугор перед бампером маленькой складной лопаткой, похожей на саперную, какая была у деда в деревне. Грязь летит во все стороны, мой бедный муж упарился, мне его жалко, но эта мизерная лопатка заводит меня, и я начинаю закипать. Ну какого черта он не позаботился о нормальной лопате, собираясь в такую рискованную поездку, дальнюю, по неисследованной дороге, в рабочий, а не выходной день, когда хоть кто-то может встретиться в лесу и помочь?!? Ну, в конце-концов, кто должен об этом думать? Вот тебе и случай – сидим, хорошо сидим, и помощи ждать неоткуда! И связи – естественно – нет и позвонить не сможем никому! А тут еще и лопатка эта для песочницы! Вот он и колупает ею землю с такой же скоростью, как если бы кофейной ложкой борщ ел!
Я опять молча ухожу по дороге, кипя и булькая, но молча же!
Николай нарубил тонких стволов из растущих рядом с яминой деревьев и теперь заталкивает их под колеса. Пару раз пытается задним ходом вылезти из ямы, но даже мои могучие усилия не помогают: я толкаю машину в капот, колеса прокручиваются по мокрым жердям, и они разлетаются, как спички.
Я осторожно предлагаю свой вариант выдергивания машины из этой засады. Можно попробовать протянуть трос лебедки под брюхом и зацепиться за деревья, чтобы машина пошла назад, а не вперед. Правда, для этого нужно умудриться как-то хоть немного очистить мосты, чтобы под ним протащить трос (кстати, его еще срастить надо, он же оборвался!).
В общем, покумекав, придумав, как практически протянуть трос от носа под пузом автомобиля, забитом грязью, мы все это проделали: взяли длинную жердь с зарубкой на конце и привязали к ней конец срощенного троса с крюком. Я бегаю вдоль борта к задним колесам, пока грязный, как черт Николаич проталкивает это приспособление сквозь земляной ком под мостами.
- Все, показалась!- кричу я, увидев крюк под левым задним колесом.
Николаич тащит трос назад по дороге и цепляет его за дерево.
- Ну, с Богом! – говорю я, и мой чумазый муж садится в машину. Он включает привод, и лебедка начинает медленно наматывать трос из-под пуза машины. Она стоит на месте. Жерди из-под переднего колеса начинают вылезать в разные стороны.
Я кричу Николаичу «стой, стой!», но в этот момент буксир рвется снова.
Ну, вот теперь все.
Мы молчим. Надо решать, что же теперь делать дальше.
Ситуация не из приятных.
Во-первых, мы оказались довольно далеко от основной дороги, приблизительно километрах в 8-10.
Во-вторых, здесь нет сотовой связи.
В-третьих, машину нам не вытащить, мы это уже поняли. А к тому, что мы можем оказаться в лесу без транспорта, мы не готовы. Т.е. ни еды, ни одежды на случай ночевки в лесу, например, мы не взяли, у нас был с собой только легкий перекус.
- Нам нужно идти пешком до дороги, за помощью, чтобы кто-нибудь выдернул нас отсюда, - сказал мой муж, - но как ты пойдешь со своими больными ногами?
- А машина?
- А что машина? Закроем и пойдем.
- А если никого не найдем? Это ж надо кого-то уговорить сюда приехать.
- Ну, или хотя бы найти кого, чтобы подбросил до ближайшего места, где связь есть. Зятю звонить придется или еще кому из знакомых.
- Ну, тогда я могла бы здесь остаться, а ты иди.
- А не забоишься?
- А чего бояться? Закроюсь в машине да и буду ждать тебя с подмогой.
Мы задумываемся.
Потом он говорит:
- Нет, идти надо вдвоем. Сейчас уже времени два часа. Если бы я пошел без тебя, то за час я бы добежал до дороги. Но потом пока бы нашел кого, пока бы приехали… а если бы не нашел сразу… в общем, уже часа через 3 смеркаться начнет, а ты тут сидеть одна будешь? Нет, идти надо вместе. Пойдем не торопясь.
И я с ним соглашаюсь.
В ближайшей относительно чистой луже моем руки, вытаскиваем снедь, грустно едим. Погода явно улучшается, но настроение у нас невеселое.
Мы собираемся, закрываем нашу горемычную машину и в 15.00 уходим назад.
Так как на машине мы медленно, но верно поднимались по рельефу вверх, то сейчас начинаем спускаться.
Дорога нетрудная. Воздух влажный, теплый, дождя нет, и это радует. Мы идем в сапогах, так как полно луж, грязи, трава и кусты мокрые.
Идем, естественно, с моей скоростью, но я стараюсь не очень ползти, до подмоги надо добраться как можно скорее. Через час делаем привал, отдыхаем 5 минут – и снова идем. Колено мое артритное болит, конечно, но все вполне терпимо.
Выглянуло солнце – и все вокруг заиграло яркими осенними красками. Настроение тоже стало каким-то позитивным. В конце концов не так уж все случившееся фатально! Хотя мы, конечно, просто раздолбаи конкретные! Вокруг нас – Природа-матушка со всеми вытекающими последствиями. В таких поездках может случиться всякое: не дай Бог, конечно, но можно что-то себе сломать, можно попасть в аварию, а не просто сесть в лужу, зверье здесь тоже есть (правда, мужнино ружье на плече как-то меня успокаивало). А мы такие туристы – ни тебе нормальной связи, ни приличной аптечки, ни второй машины – для страховки хотя бы! Ну, просто дураки беспечные.
На втором привале,продолжая оценивать степень нашей безалаберности, задаю мужу дурацкий вопрос – а где у нас бутылка с компотом, что мы брали из дому в дорогу? «В машине осталась» - отвечает мне он. А почему она там, а не у нас в руках? Ладно я безголовая, про воду в дороге не подумала. А ты, охотник и ездун на дальние расстояния? Ну, и конечно же вспоминаю злополучную лопатку! Выговариваю, наконец, моему благоверному все, что я думаю по этому поводу. Попытки реабилитировать себя в этом вопросе (хоть такая складная, но все-таки лопата!) меня не убеждают. На Сафаре есть багажник, к нему можно прикрепить вполне полноценную здоровую лопату, которой можно выкопать яму за 10 минут, а не за 2 часа, как ты там пластался.
Себя не жалко?
Аргумент убийственный, поэтому дальше идем молча.
Ноги у меня горят – и колено больное и ступни. Но мы оба понимаем, что наша главная дорога уже недалеко. Мысль о близости подмоги греет наши души, поэтому мы довольно резво движемся вперед.
Еще один привал. Я произвожу нехитрые подсчеты: так как идем мы с моей скоростью, а она явно в районе где-то не больше 3-4 км, а прошли мы уже 2 часа и по 5 минут отдыхали, то это и есть как раз около 8 км, то бишь осталось совсем немного.
Через 2 часа 30 минут мы вышли на шоссе.
Радужные надежды о быстрой помощи столь же быстро растаяли – движения практически никакого, только тягачи и большегрузы.
Припомнилась еще одна почти такая же по беспечности поездка, когда пришлось возвращаться с перевала с закипевшим радиатором, тоже, кстати, на Сафарике. Но тогда меня подобрал на трассе транзитный автобус, который шел до Петропавловска, а мой муж остался ждать зятьев, которым я позвонила с дороги. А вот сейчас – ну, просто никого.
Нас довез до Малок какой-то человек. Мы его поблагодарили и с пересохшими от жажды глотками ринулись к магазину, в котором продавалась она, родимая Малкинская водичка. Большой амбарный замок на двери и точное расписание с указанием часов работы – до 18.00 – жажду не утолили. Оттуда мы, наконец, прозвонились всем родственникам, кто «потерял» нас сегодня.
Нам не везло – проходящим автомобилям или было не по пути с нами или они очень торопились. Полное безлюдье, почти полное отсутствие всякого автодвижения и близость холодных сумерек стало давить на психику.
Нам пришлось ждать почти 2 часа, пока нас не взяли попутчиками мужчина и женщина в незнаюкакоймарке автомобиля. Они ехали в Петропавловск из Мильково, оказались приветливыми и словоохотливыми людьми.
В Сокочах мы все перекусили, напились, наконец-то воды и успокоились окончательно. Все события этого тяжелого, напряженного дня постепенно растворились в густой темноте наступившего вечера, а за разговорами в теплом уютном салоне вообще пришло полное спокойствие за будущее нашего многострадального Сафарика, оставленного в этой чертовой яме ночевать посреди леса. Я была в полной уверенности, что завтра мой опытный муж все сделает как надо и доставит машину в ее родной гараж.
Наши спасители довезли нас прямо до дома.
Я позвонила отцу и с краткими подробностями описала наше приключение. Он, естественно, догадался, что мы где-то и с нами что-то, так как дозвониться до нас не мог весь день. Дочь тоже добавила пару ласковых эпитетов нам обоим (ну, она и сама такая…). А мужчины – муж, зять и его брат-близнец – после недолгих размышлений благоразумно решили операцию по выдергиванию из ямы нашего автомобиля провести завтра, на трезвую голову. Утро вечера мудреней.
Назавтра мужички уехали.
У них там были свои заморочки, но все закончилось благополучно: и Сафарик наш никому не помешал (таких сумасшедших в этом месте больше не оказалось), и оборванный трос с крюком, брошенный в сердцах прямо на дороге никому не понадобился, и оставленный в машине компот не прокис, потому что по ночам там холодно…
Кстати, до нашего Сафаря действительно было около 8 км – зять отследил километраж по своему замудренному телефону.
Да, через пару дней на багажнике нашего авто появилась полноценная лопата.
26.01.2018